О дивный новый мир

– Затем устроили Мор книгочеев: переморили горчичным газом* в читальне Британского музея две тысячи человек.

Бело-зеленый жокейский картузик с затеняющим глаза козырьком. Туфли на Линайне ярко-зеленые, отлакированные.

– В конце концов, – продолжал Мустафа Монд, – Главноуправители поняли, что насилием не многого добьешься. Хоть и медленней, но несравнимо верней другой способ – способ эктогенеза, формирования рефлексов и гипнопедии…

А вокруг талии – широкий, из зеленого искусственного сафьяна, отделанный серебром пояс-патронташ, набитый уставным комплектом противозачаточных средств (ибо Линайна не была неплодой).

– Применили наконец открытия Пфитцнера и Кавагучи. Широко развернута была агитация против живородящего размножения…

– Прелестно! – воскликнула Фанни в восторге. Она не умела долго противиться чарам Линайны. – А какой дивный мальтузианский* пояс!

– И одновременно начат поход против Прошлого, закрыты музеи, взорваны исторические памятники (большинство из них, слава Форду, и без того уже сровняла с землей Девятилетняя война); изъяты книги, выпущенные до 150 года Э. Ф.

– Обязательно и себе такой достану, – сказала Фанни.

– Были, например, сооружения, именовавшиеся пирамидами.

– Мой старый чернолаковый наплечный патронташ…

* * *

– И был некто, именовавшийся Шекспиром. Вас, конечно, не обременяли всеми этими наименованиями.

– Просто стыдно надевать мой чернолаковый.

– Таковы преимущества подлинно научного образования.

– Овчинки не стоят починки, овчинки не стоят…

– Дату выпуска первой модели Т Господом нашим Фордом…

– Я уже чуть не три месяца его ношу.

– …избрали начальной датой Новой Эры.

– Чем старое чинить, лучше новое купить; чем старое…

– Как я уже упоминал, было тогда нечто, именовавшееся христианством.

– …лучше новое купить.

– Мораль и философия недопотребления…

– Люблю новое носить, люблю новое носить, люблю…

* * *

– …была существенно необходима во времена недопроизводства; но в век машин, в эпоху, когда люди научились связывать свободный азот воздуха, недопотребление стало прямым преступлением против общества.

– Мне его Генри Фостер подарил.

– У всех крестов спилили верх – преобразовали в знаки Т. Было тогда некое понятие, именовавшееся Богом.

– Это настоящий искусственный сафьян.

– Теперь у нас Мировое Государство. И мы ежегодно празднуем День Форда, мы устраиваем вечера песнословия и сходки единения.

«Господи Форде, как я их ненавижу», – думал Бернард.

– Было нечто, именовавшееся Небесами; но тем не менее спиртное пили в огромном количестве.

«Как бифштекс, как кусок мяса».

– Было некое понятие – душа и некое понятие – бессмертие.

– Пожалуйста, узнай у Генри, где он его достал.

* * *

– Но тем не менее употребляли морфий и кокаин.

«А хуже всего то, что она и сама думает о себе как о куске мяса».

– В 178 году Э. Ф. были соединены усилия и финансированы изыскания двух тысяч фармакологов и биохимиков.

– А хмурый у малого вид, – сказал помощник Предопределителя, кивнув на Бернарда.

– Через шесть лет был налажен уже широкий выпуск. Наркотик получился идеальный.

– Давай-ка подразним его.

– Успокаивает, дает радостный настрой, вызывает приятные галлюцинации.

– Хмуримся, Бернард, хмуримся. – От хлопка по плечу Бернард вздрогнул, поднял глаза. Это Генри Фостер, скотина фордова. – Грамм сомы* принять надо.

– Все плюсы христианства и алкоголя – и ни единого их минуса.

«Убил бы скотину». Но вслух он сказал только:

– Спасибо, не надо, – и отстранил протянутые таблетки.

– Захотелось, и тут же устраиваешь себе сомотдых – отдых от реальности, – и голова с похмелья не болит потом, и не засорена никакой мифологией.

– Да бери ты, – не отставал Генри Фостер, – бери.

– Это практически обеспечило стабильность.

– «Сомы грамм – и нету драм», – черпнул помощник Предопределителя из кладезя гипнопедической мудрости.

– Оставалось лишь победить старческую немощь.

– Да катитесь вы от меня! – взорвался Бернард.

– Скажи пожалуйста, какие мы горячие.

– Половые гормоны, соли магния, вливание молодой крови…

– К чему весь тарарам, прими-ка сомы грамм. – И, посмеиваясь, они вышли из раздевальной.

– Все телесные недуги старости были устранены. А вместе с ними, конечно…

– Так не забудь, спроси у него насчет пояса, – сказала Фанни.

* * *

– А с ними исчезли и все старческие особенности психики. Характер теперь остается на протяжении жизни неизменным.

– …до темноты успеть сыграть два тура гольфа с препятствиями. Надо лететь.

– Работа, игры – в шестьдесят лет наши силы и склонности те же, что были в семнадцать. В недобрые прежние времена старики отрекались от жизни, уходили от мира в религию, проводили время в чтении, в раздумье – сидели и думали!

«Идиоты, свиньи!» – повторял про себя Бернард, идя по коридору к лифту.

– Теперь же – настолько шагнул прогресс – старые люди работают, совокупляются, беспрестанно развлекаются; сидеть и думать им некогда и недосуг, – а если уж не повезет и в сплошной череде развлечений обнаружится разрыв, расселина, то ведь всегда есть сома, сладчайшая сома: принял полграмма – и получай небольшой сомотдых; принял грамм – нырнул в сомотдых вдвое глубже; два грамма унесут тебя в грезу роскошного Востока, а три умчат к луне на блаженную темную вечность. А возвратясь, окажешься уже на той стороне расселины – и снова ты на твердой и надежной почве ежедневных трудов и утех, снова резво порхаешь от ощущалки к ощущалке, от одной упругой девушки к другой, от электромагнитного гольфа к…

– Уходи, девочка! – прикрикнул Директор сердито. – Уходи, мальчик! Не видите разве, что мешаете его фордейшеству? Найдите себе другое место для эротических игр.

– Пустите детей приходить ко мне, – произнес Главноуправитель*.

Величаво, медленно, под тихий гул машин продвигались конвейеры – на тридцать три сантиметра в час. Мерцали в красном сумраке бессчетные рубины.

Комментарии

«…как детвора играет в центробежную лапту»

В оригинале – Bumble-puppe, можно перевести как «центробежный пупсик».

«– Полли Троцкая».

По фамилии революционера Льва Троцкого. Еще одна сатирическая издевка над революционерами. Хаксли дает фамилию российского революционера, теоретика перманентной революции (который был еще жив в год написания книги), озабоченной любовными приключениями девочке Полли.

Олдос Хаксли написал свой роман о мире, где царствуют свободные половые отношения, а обучение сексуальным приемам начинается в раннем детстве, тогда как многие его читатели воспитывались в викторианскую эпоху, для которых подобные нормы поведения выглядели шокирующими.

«…его фордейшество Мустафа Монд!»

Его фордейшество – почти как «его преосвященство». Еще одна издевка Хаксли, в которой он подчеркивает новую религиозность Дивного мира.

Мустафа Монд – имя дано по имени основателя Турецкого государства после Первой мировой войны Мустафы Кемаля Ататюрка, запустившего в стране процессы модернизации и официального секуляризма, и фамилии английского финансиста, основателя Imperial Chemical Industries Ltd, сэра Альфреда Монда, главы могущественной корпорации. Незадолго до написания романа Хаксли посетил завод Альфреда Монда близ Биллингема, где он увидел «триумфальное воплощение принципов планирования, упорядоченную вселенную среди беспорядочной бессвязности»[12].

Альфред Монд – инициатор слияния нескольких британских химических фирм в единую корпорацию. Сторонник рационализации в промышленности. По мысли Монда, рационализация – это применение научной организации в промышленности путем объединения процессов производства и распределения продукции с целью приближения предложения к спросу. Чем не Госплан? Недаром Хаксли разглядел сходство между сторонниками рационализации и большевиками.

Личность Альфреда Монда занимала Хаксли задолго до написания «Дивного нового мира». Альфред Монд упомянут в романе «Контрапункт», в монологе Марка Рэмпиона:

«Ленин и Муссолини, Макдональд и Болдуин. Все изо всех сил стараются отправить нас к чертям собачьим и грызутся только из-за того, каким способом это осуществить. <…> Машины и государственные чиновники. Машины и Альфред Монд или Генри Форд. Машины, чтобы отправить нас к чертям собачьим; в качестве машинистов – богатые или чиновники. Вы думаете, что одни будут везти более осторожно, чем другие? Может быть, вы и правы. Но я не знаю, можно ли кого-нибудь предпочесть: все они одинаково спешат. Во имя науки и прогресса и человеческого счастья. Аминь, и давай газ».

Даже внешне Хаксли придает Мустафе Монду сходство с Альфредом Мондом.

«…повернулись спиной к Бернарду Марксу…»

Имя заимствовано у Клода Бернарда[13], известного французского медика, основоположника эндокринологии, а фамилия – у Карла Маркса, философа, социолога, экономиста, создателя теории классовой борьбы.

«История, – повторил он не спеша, – сплошная чушь.»

Далее Главноуправитель Западной Европы перечисляет наибольшие достижения цивилизации. Издевка Хаксли в том, что все перечисленное ничего не говорит его слушателям, устами Мустафы Монда автор обращается к читателю.

«…и пыль та была Ур Халдейский и Хараппа; смёл древние паутинки, и то были Фивы, Вавилон, Кносс, Микены. Ширк, ширк метелочкой – и где ты, Одиссей, где Иов, где Юпитер, Гаутама, Иисус?»

Ур Халдейский – город, упомянутый как место рождения патриарха Авраама. В 1862 году британский археолог Генри Роулинсон отождествил Ур с Телль-эль-Мукайяром, недалеко от Насирии на юге Ирака. В 1927 году другой британский археолог Леонард Вулли провел раскопки на этом месте и определил его как шумерский археологический объект, где халдеи должны были поселиться примерно в IX веке до нашей эры. С третьего тысячелетия до нашей эры Ур стал одним из крупнейших центров шумерской цивилизации. В эпоху своего расцвета это был город с многочисленным населением, великолепными храмами, дворцами, площадями и общественными зданиям.

Хараппа – древнеиндийский город, один из главных центров хараппской цивилизации (третье тысячелетие, XVII–XVI вв. до н. э.). Располагался в округе Сахивал в Пакистане (территория современного Пенджаба). «Хараппа» – это не древнее название города, оно дано найденным руинам по современному городку Хараппа, расположенному в шести километрах от раскопанных развалин. Археологические раскопки ведутся с 20-х годов прошлого века. Обнаружены руины укрепленного города бронзового века. Население древней Хараппы составляло более 20 тысяч жителей.

Фивы – название столицы Верхнего Египта. Город располагался в 700 км к югу от Средиземного моря, на обоих берегах Нила. В эпоху XI династии Фивы превратились в резиденцию фараонов и столицу всего Египта и оставались таковой в период Нового царства вплоть до прихода к власти ливийской династии. В храмовом комплексе Карнака располагались три религиозных центра, посвященные Амону-Ра, Мут и Хонсу. На западном берегу Нила были построены высеченные в скалах заупокойные храмы и некрополи фараонов и их приближенных, а также колоссы Мемнона. Несколько в стороне расположен комплекс Дейр-эль-Бахри с надземным поминальным храмом царицы Хатшепсут.

Вавилон – древний город в Южной Месопотамии на берегу Евфрата, столица Вавилонского царства. Своего расцвета он достиг во время правления Хаммурапи (XVIII в. до н. э.), затем был разорен и возрожден снова при вавилонском царе Навуходоносоре II (VI–V вв. до н. э.). В это время были реконструированы многочисленные постройки Вавилона, в том числе зиккурат (т. н. Вавилонская башня), ворота Иштар, созданы висячие сады[14] (одно из «семи чудес света»). В 539 году до нашей эры Вавилон был занят войсками Кира II и стал одной из столиц державы Ахменидов. Затем был захвачен войсками Александра Македонского. Начиная с III века до нашей эры Вавилон постепенно пришел в упадок, уступив первенство Ктесифону.

Кносс – древний город на острове Крит, главный город острова во время Минойской цивилизации (2700–1400 гг. до н. э.). Во время расцвета своего могущества был одним из самых влиятельных городов Средиземноморья. Один из первых примеров строительства многоэтажных зданий, водопровода, канализации и вентиляции. Систематические раскопки территории были начаты английским археологом Артуром Эвансом в 1900 году.

Все эти названия звучали особенно символично в Британии во время выхода в свет «Дивного нового мира». Тогдашние читатели были современниками археологических открытий, которые делали их соотечественники, а о сенсационных находках узнавали из газет одновременно с чтением романа.

Микены – древний город в Арголиде, один из центров Микенской культуры, позднее – греческой цивилизации (II тысячелетие до нашей эры). Располагался на Пелопоннесе (примерно 90 км от Афин). Согласно мифологии, город был основан Персеем. Окончательно погиб в эпоху греко-персидских войн. Сохранились только остатки циклопических стен с Львиными воротами и подземные захоронения.

Одиссей. Иначе – Улисс. Участник Троянской войны. Царь Итаки, известный своим хитроумием. Его приключениям после падения Трои посвящена поэма Гомера.

Иов (библ.) – согласно одноименной книге Ветхого Завета Иов «был непорочен, справедлив и богобоязнен и удалялся от зла». Но Сатана перед лицом Бога стал утверждать, что Иов праведен и богобоязнен только благодаря своему земному благосостоянию и счастью, с потерей которого исчезнет и его благочестие. Бог позволил Сатане испытать Иова всеми бедствиями земной жизни, чтобы доказать, что тот останется все равно непорочным.

Сатана лишил Иова богатства, слуг и всех детей, а когда и это не поколебало Иова, Сатана поразил его тело страшной проказой. Иов сидел в навозе и глиняным черепком соскабливал струпья со своего тела, но и тогда несчастный не проклял Бога. Утешавшие его друзья старались найти какие-либо прегрешения Иова, чтобы оправдать его несчастную судьбу, но ничего не сумели найти.

После испытаний Господь вдвое наградил Иова: вскоре тот исцелился от болезни, разбогател больше прежнего, у него опять родилось семеро сыновей и три дочери. Он прожил после этого в счастье много лет и умер в глубокой старости. Для обитателей Дивного нового мира эта история должна выглядеть особенно странной, но они вряд ли даже слышали про нее.

Юпитер – верховное божество римского пантеона, бог грома и молнии, тождественен греческому Зевсу. Сохранились многочисленные изображения Юпитера как примеры совершенства античной скульптуры.

Гаутама – Будда, то есть Просветленный, – странствующий аскет и религиозный учитель, который жил в VI или V веке до нашей эры и стал основателем буддизма.

Иисуса каждый представит себе сам.

«…именуемые <…> Срединным царством».

Среднее царство – название периода в истории Древнего Египта (начало – ок. 2040 г., завершение – 1783 или 1640 г. до н. э.), время нового подъема древнеегипетского государства.

«…прощай, „Король Лир“ и Паскалевы „Мысли“. Прощайте, „Страсти“, ау, Реквием; прощай, Симфония…»

«Король Лир» – знаменитая трагедия Уильяма Шекспира.

«Мысли» – сочинение французского ученого, религиозного философа, писателя Блеза Паскаля (1623–1662) «Мысли о религии и о других предметах» (первое издание в 1669 году предназначалось только для семьи покойного). Заметки Паскаля посвящены величию и слабости человека, в них доказывается преимущество веры в Бога; лишь христианство, по мнению автора, содержит не только обрядовую, но и внутреннюю, моральную сторону.

«Страсти» – музыкальное произведение на евангельский текст о предательстве Иуды и казни Христа. Уже в IV веке сложилась традиция декламировать или разыгрывать в лицах на богослужениях в Страстную неделю евангельские тексты о последних днях жизни Иисуса. С XVII века вводится инструментальное сопровождение литургических песнопений. Появляется новый тип Страстей – оратория. Самые знаменитые оратории на тему Страстей написал Иоганн Себастьян Бах.

«Реквием» – последнее неоконченное произведение В. А. Моцарта.

Симфония – симфония считается высшим достижением в музыке наряду с оперой. В симфонии грандиозно все: и состав оркестра – сто и более музыкантов, и размер – 30–40 минут исполнения, и единый замысел для этого исполнения, и сложность его воплощения. И все это создается по определенным строгим правилам. Самые известные симфонии – это 40-я симфония Моцарта и 5-я симфония Бетховена.

«Летишь вечером в ощущалку, Генри?»

Хаксли вводит термин feelies, по аналогии с the talkies, или говорящие фильмы. Олдосу Хаксли не понравился первый полнометражный звуковой фильм «Певец джаза» (1927), и он написал на него разгромную критическую статью под названием «Молчание – золото».

«Альгамбра»

Архитектурно-парковый ансамбль на террасе в восточной части Гранады, построен в то время, когда часть Испании была завоевана мусульманами. В то время Гранада была столицей Гранадского эмирата на Иберийском полуострове, «Альгамбра» же являлась резиденцией правителей (сохранившиеся дворцы относятся в основном к XIV веку). В настоящее время является памятником исламской архитектуры.

Также использовалось как олицетворение чего-то роскошно-экзотического. Центры развлечений часто носили пафосно-пышные названия («Альгамбра», «Кристалл-палас», «Колизей» и т. д.).

«– Потому-то вам и не преподают историю…»

«Мы живем в культуре настоящего времени. <…> По этому стандарту зловещая антиутопия Джорджа Оруэлла „Тысяча девятьсот восемьдесят четвертый“ уже принадлежит, как текст, так и дата, Уру и Микенам, в то время как гедонистический нигилизм Хаксли все еще манит к безболезненному, пропитанному развлечениями и не вызывающему стрессов консенсусу.

Оруэлл был домом ужасов. Казалось, что он необыкновенно достоверен, потому что он изобразил режим, который пойдет на все, чтобы овладеть историей, переписывать и реконструировать ее и насаждать ее с помощью принуждения. В то время как Хаксли, написавший утопию в калифорнийском стиле 1932 года, справедливо предвидел, что любой такой режим может сломаться, но не согнуться. <…> Однако для истинного блаженства и пустого рабства вам нужно утонченное общество, в котором вообще не преподают серьезную историю», – написал Кристофер Хитченс, анализируя бедственное положение с преподаванием истории в американских школах и предпослав к своей статье отрывок из «Дивного нового мира».

Как и некоторые другие критики, Хитченс посчитал, что Хаксли описал «заманчивое будущее».

Но предоставим слово самому автору. В своем сборнике «Возвращение в Дивный новый мир» Олдос Хаксли написал:

«Несмотря на все усилия, человек не способен создать социальный организм – он может сформировать только социальную организацию. В процессе порождения социального организма образуется лишь тоталитарный деспотизм.

„О дивный новый мир“ рисует фантастическую и немного фривольную картину общества, где попытка превратить человеческих существ в подобие термитов была доведена практически до абсурда. Очевидно, что мы движемся в направлении Дивного нового мира. Но не менее очевидно и то, что при желании мы можем отказаться сотрудничать со слепыми силами, толкающими нас в этом направлении».

«Поэзия, библии всякие – форд знает что».

Хаксли ловко переделывает религиозные выражения, подменяя имя Бога именем Форда. Вместо Бога, наблюдающего за вселенной с небес, обитатели Дивного мира представляют, как «наш Форд» руководит их делами из своего «фливвера» – одноместного самолета, разработанного по заданию Форда как «летающий Форд Т».

Когда Олдос Хаксли редактировал машинопись романа в 1931 году, он стремился американизировать свою антиутопию. Чернилами он вписывал все новые и новые насмешки в адрес Генри Форда, так что роман, который начинался как сатира на прогнозы Герберта Уэллса и его роман «Люди как боги», становился все более антифордианским. Каждое новое нелестное использование имени Форда еще больше осуждало Мировое государство за то, что оно является Америкой в самом широком смысле слова[15]. Генри Форд утверждал, что конечным результатом применения его принципов сборки является уменьшение необходимости мыслительных процессов рабочего и сведение его движений к минимуму. В идеале рабочий должен делать только одно-единственное движение. Для Форда человек превратился в машину, у которой есть только одна цель: повышение производительности труда.

Аналогичные взгляды изложены и в книге Альфонса Саше «Этика Машин», изданной в 1929 году. Производство и снова производство – вот основной закон машин. Необходимым следствием этого закона является другой: потребление и еще больше потребления – совсем как в романе Хаксли. По мысли Саше императивы механизации будут диктовать примат коллектива над личностью.

«– Привет, Фанни…»

Имя Фанни отсылает к Фанни Каплан, революционерке, принадлежавшей к партии эсеров, совершившей покушение на Ленина и казненной без суда. Хаксли делает Линайну и Фанни подругами, издеваясь над революционерами. Особенно забавно звучит предложение: «Ну, Фанни, милая, давай помиримся».

Хаксли мало уважал кого бы то ни было. Социалисты и марксисты для него – последние варианты научного рационализма, который отличается от других разновидностей высокомерием и фанатизмом[16]. У Хаксли Линайна и Фанни носят одну фамилию – Краун.

Фанни Каплан (1890–1918) – анархистка, затем член партии эсеров. За подготовку покушения на генерал-губернатора Сухомлинова в Киеве была приговорена к каторге. Помилована Временным правительством. 30 августа 1918 года на заводе Михельсона в Москве состоялся митинг рабочих. После митинга во дворе завода Ленин был ранен несколькими выстрелами. Фанни Каплан была арестована на трамвайной остановке недалеко от проходной завода. Каплан призналась в покушении на Ленина и заявила, что считает его предателем революции после роспуска Учредительного собрания. На четвертый день после покушения она была застрелена без суда, а ее тело сожгли в бочке.

«Доктор Уэллс прописал мне курс…»

Отсылка к Герберту Уэллсу. Роман «О дивный новый мир» в какой-то мере задумывался как пародия на творчество Уэллса, который верил в праведность технического прогресса. В 1923 году вышел из печати роман Уэллса «Люди как боги», где описывается построение «правильного» социализма. Роман был построен примерно так же, как и начало романа Хаксли, – гостям из современного Лондона показывали идеальный мир в параллельной вселенной. У Хаксли гости – это студенты, которым рассказывают о чудесах инкубатория.

«Господь наш Форд – или Фрейд, как он по неисповедимой некой причине именовал себя, трактуя о психологических проблемах…»

Хаксли намеренно путает имена Форд и Фрейд и делает их взаимозаменяемыми, как детали на сборочном конвейере. Согласно учению Фрейда сильные эмоциональные связи являются источником комплексов, любовь – всего лишь пустая трата времени и безрассудство, а половая жизнь вне брака необходима для человеческого счастья. Так Зигмунд Фрейд становится еще одним символом этого мира.

«А в то же время у самоанских дикарей…»

Англичане Монда – это дикари завтрашнего дня, первобытные люди, которые используют современные технологии на своем острове, чтобы сделать то, что могут сделать дикари в Тихом океане более естественно[17]. Создавая общество будущего, Хаксли использовал труды своих современников-антропологов Бронислава Малиновского, Леви-Брюля и Маргарет Мид, описывающих примитивные сообщества. Сексуальные отношения в романе представляют собой адаптацию меланезийских обычаев, задокументированных Брониславом Малиновским. В этом – очередная издевка Хаксли, когда он представляет обычаи первобытного общества как обычаи мира будущего. Сексуальная жизнь среднестатистического жителя Дивного мира очень похожа на жизнь жителя Тробриана (Папуа – Новая Гвинея), так что в этом нет ничего нового.

Конец ознакомительного фрагмента.