скачать книгу бесплатно
Джефф разбирался в живописи лучше и потому ответил, с трудом подбирая слова:
– Я думаю, это будет серьезно, если он втянет в дело экспертов. А он это сделает. Пожалуй, в этой его идее насчет фиолетового цвета что-то есть. Это может послужить первым звеном, за которым потянется кое-что похуже.
– Почему бы нам не вернуться к тебе в студию, Джефф? – сказал Том. – Вы можете выпустить меня опять с черного хода, как Золушку?
– Да, конечно, – улыбнулся Джефф, – но сначала я хочу поговорить с Леонардом. Я приведу его, чтобы он взглянул на тебя.
Джефф вышел.
Гул в галерее стал тише. Том посмотрел на Эда, чье лицо было довольно бледным. «Я-то могу исчезнуть, а ты нет», – подумал Том. Том расправил плечи и поднял руку, растопырив два пальца в виде знака «V».
– Не вешай носа, Банбери. Прорвемся.
– Или же они нас… – Эд сделал неприличный жест, демонстрирующий, что с ними сделают.
Вернулся Джефф с Леонардом, невысоким и очень аккуратным молодым человеком в костюме в эдвардианском стиле[10 - Характерном для периода правления английского короля Эдуарда VII (1901–1910).] с бархатной отделкой и множеством пуговиц. При виде Дерватта Леонард залился счастливым смехом, и Джефф замахал на него руками.
– Это бесподобно, просто бесподобно! – сказал Леонард, оглядывая Тома с ног до головы с искренним восхищением. – Мне приходилось видеть неплохие спектакли, уж поверьте, но ничего похожего, – с тех самых пор, как я сам в прошлом году изображал Тулуз-Лотрека с подвязанными к спине ногами. – Леонард не мог отвести глаз от Тома. – Кто вы?
– Это, – сказал Джефф, – тебе знать не обязательно. Достаточно сказать…
– Достаточно сказать, – вставил Эд, – что Дерватт только что провел блестящую пресс-конференцию.
– А завтра Дерватт исчезнет, – прошептал Джефф, – вернется в Мексику… А теперь исчезни тоже, Леонард, – у тебя там есть дело.
– Чао! – сказал Том, приподняв руку.
– Hommage[11 - Мое почтение (фр.).], – отвечал Леонард. Пятясь и кланяясь, он добрался до двери, где произнес: – Зрителей почти не осталось. И выпивки тоже.
Он выскользнул за дверь.
Том, однако, был отнюдь не в столь безоблачном настроении. Он хотел поскорее избавиться от маскарадного костюма. Проблема, из-за которой он приехал, еще не была решена.
Вернувшись в студию Джеффа, они обнаружили, что Бернард Тафтс ушел. Эд и Джефф были удивлены. Тому это тоже не очень понравилось: Бернарду следовало бы знать, как все прошло.
– Вы, конечно, сможете связаться с ним, – сказал он.
– Безусловно, – ответил Эд. Он заваривал чай на кухне. – Бернард всегда chez lui[12 - У себя, дома (фр.).]. И телефон у него есть.
Том подумал, что телефона для объяснения с Бернардом будет, пожалуй, недостаточно.
– Мёрчисон, наверно, захочет повидать тебя еще раз, вместе с экспертом, – сказал Джефф. – Так что тебе действительно лучше исчезнуть. Объявим, что ты завтра возвращаешься в Мексику – или даже сегодня вечером.
Джефф потягивал перно. Он явно чувствовал себя более уверенно – видимо, потому, что пресс-конференция и даже беседа с Мёрчисоном прошли благополучно.
– В какую Мексику?! – воскликнул Эд, выходя из кухни с чашкой чая. – Нет, Дерватт пробудет несколько дней в Англии, чтобы повидаться с друзьями. Но даже мы не будем знать, где он. И уже после этого он уедет в Мексику. А каким образом – откуда нам знать?
Том скинул мешковатый пиджак.
– Известно, когда написаны «Красные стулья»? – спросил он.
– Да, – ответил Джефф, – шесть лет назад.
– И это всюду зафиксировано? Я подумал, нельзя ли перенести дату их создания на более поздний срок – чтобы обойти это фиолетовое затруднение.
Эд и Джефф быстро переглянулись.
– Ничего не получится, – покачал головой Эд. – Дата указана в нескольких каталогах.
– Есть еще вариант. Надо, чтобы Бернард написал несколько вещей – хотя бы парочку, – используя этот самый чистый кобальт. Это покажет, что Дерватт применяет оба способа поочередно. – Но, выдвинув это предложение, Том тут же и сам понял, что оно нереально, – и он знал почему. По всей вероятности, на Бернарда они больше не могут рассчитывать. Том отвел взгляд от Джеффа с Эдом. Те пребывали в явном сомнении. Он встал и выпрямился, все еще чувствуя себя Дерваттом.
– Я никогда не рассказывал вам о своем медовом месяце? – спросил он монотонным дерваттовским тоном.
– Нет, интересно было бы послушать! – живо откликнулся Джефф, заранее улыбаясь.
Том по-дерваттовски ссутулился.
– Дело было в Испании. Мы с Элоизой расположились у себя в гостиничном номере, и тут вдруг возникло совершенно непредвиденное затруднение. Внизу, во внутреннем дворике, какой-то попугай запел арию Кармен – можете себе представить, что это было. Только мы соберемся приступить к делу, как раздается что-то вроде: «А-ха-ха, ха, ха, ха-ха, ха-ха… А-ха, ха-ха, ха-ха-ха, ха-хааа!» Люди высовывались из окон и кричали по-испански: «Заткни свой поганый клюв!.. Какой идиот научил это дьявольское отродье петь „Кармен“?!.. Сверните ему шею!.. Сварите из него суп!..» Невозможно одновременно смеяться и заниматься любовью. Вы когда-нибудь пробовали? Недаром говорят, что смех отличает человека от животного. Другая-то штука, понятно, не отличает… Эд, ты не мог бы избавить меня от этой растительности?
Но Эд не мог даже говорить от смеха, а Джефф просто рыдал на диване. Им нужна была разрядка после пережитого стресса. Однако Том понимал, что это лишь временное облегчение.
– Пошли в ванную, – сказал наконец Эд и пустил горячую воду.
Тому пришло в голову, что если бы ему удалось каким-нибудь образом заманить Мёрчисона к себе домой, прежде чем тот повидается с экспертом, – тогда, может быть, он придумал бы, как предотвратить катастрофу, – но пока что он не имел представления, как это сделать.
– Где Мёрчисон остановился? – спросил он.
– В каком-то отеле, – пожал плечами Джефф. – Он не сказал в каком.
– Ты не мог бы позвонить туда-сюда и выяснить, где именно?
Не успел Джефф подойти к телефону, как тот зазвонил. Том слышал, как Джефф говорит кому-то, что Дерватт уехал поездом на север, но куда именно – неизвестно.
– Он довольно скрытен, – сказал Джефф.
– Еще один джентльмен из газеты, – объяснил он, повесив трубку. – Мечтает взять персональное интервью у Дерватта. – Он открыл телефонный справочник. – Попробую сначала «Дорчестер». Такие, как Мёрчисон, всегда останавливаются в «Дорчестере».
– Или в «Вестбери», – вставил Эд.
Чтобы отодрать марлю с бородой, потребовалось немало воды. Затем с помощью шампуня смыли краску с волос. Наконец Том услышал, как Джефф обрадованно говорит: «Нет, спасибо, я позвоню позже».
– «Мандевиль», – объявил Джефф. – Это на Вигмор-стрит.
Том натянул наконец собственную розовую рубашку, купленную в Венеции. Затем заказал по телефону номер в «Мандевиле» на имя Томаса Рипли. Он займет номер часов в восемь вечера, сказал он.
– Что ты собираешься делать? – спросил Эд.
Том чуть улыбнулся.
– Я еще не придумал, – ответил он. И это было правдой.
4
«Мандевиль» был довольно шикарным отелем, но далеко не таким дорогим, как «Дорчестер». Том вселился в восемь пятнадцать вечера и записал в регистрационной книге свой адрес в Вильперсе. Сначала он хотел назвать вымышленное имя и указать какой-нибудь несуществующий адрес в английской провинции, поскольку при встрече с Мёрчисоном могли возникнуть серьезные осложнения, в результате которых ему пришлось бы срочно исчезнуть, но потом он подумал, что, возможно, ему придется пригласить Мёрчисона к себе во Францию, и тогда, естественно, он должен выступать под собственным именем. Том попросил коридорного отнести его чемодан в номер, после чего заглянул в бар, надеясь, что Мёрчисон окажется там. Мёрчисона там не было, но Том решил взять пива и немного подождать.
Он просидел с кружкой пива и экземпляром «Ивнинг стандард» минут десять, но Мёрчисон так и не появился. Том знал, что по соседству много ресторанов, но не мог же он, обнаружив Мёрчисона, подойти к его столику и завязать разговор на том лишь основании, что видел его сегодня на выставке Дерватта. Или мог? Если добавить, что он видел, как Мёрчисон заходит в офис, чтобы поговорить с Дерваттом… Да, так он и сделает. Том уже собрался отправиться на поиски по окрестным ресторанам, как увидел в дверях бара Мёрчисона, жестом приглашавшего кого-то зайти вместе с ним.
К своему крайнему удивлению и даже ужасу он увидел, что спутником Мёрчисона был Бернард Тафтс. Том мгновенно выскользнул из бара через дверь в противоположном конце, выходившую прямо на тротуар. Бернард не заметил его, в этом Том был практически уверен. Поискав телефонную будку или какой-нибудь отель, откуда можно было бы позвонить, и не найдя ни того, ни другого, он вернулся в «Мандевиль» через главный вход и взял у портье ключи от своего номера.
В номере Том сразу позвонил в студию Джеффа. Три звонка, четыре, пять… Наконец, к его облегчению, Джефф снял трубку.
– Том, привет! А мы с Эдом уже выходили, когда услышали звонок. Что случилось?
– Ты не знаешь, где сейчас Бернард?
– Мы решили не трогать его сегодня. Он в расстроенных чувствах.
– Он приводит свои чувства в порядок вместе с Мёрчисоном в баре «Мандевиля».
– Что-что?!
– Я звоню из своего номера. Джефф, ни в коем случае… Ты слушаешь?
– Да-да.
– Не говори Бернарду, что я видел его. И что я остановился в «Мандевиле». Что бы ни случилось, не впадай в панику. Надеюсь, Бернард в данный момент не выкладывает Мёрчисону всю подноготную «Дерватт лимитед».
– Господи боже мой!.. Нет-нет, Бернард не выдаст нас! Я не верю, что он на это способен.
– Ты позже будешь у себя?
– Да, вернусь… во всяком случае, до полуночи.
– Я постараюсь позвонить тебе. Но если вдруг не позвоню, не волнуйся. Ты же лучше не звони мне сюда… – мало ли кто может оказаться у меня в номере.
Джефф несколько принужденно рассмеялся:
– О’кей, Том.
Том положил трубку.
С Мёрчисоном обязательно надо увидеться сегодня же. Интересно, будут они с Бернардом обедать? Если придется долго ждать, это будет тоска. Том повесил костюм в шкаф и положил в ящик комода пару рубашек. Поплескав воды на лицо, он внимательно рассмотрел себя в зеркале, чтобы убедиться, что никаких следов грима и клея не осталось.
Том был как на иголках и потому, перебросив пиджак через руку, решил пройтись – может быть, в Сохо – и зайти в какой-нибудь ресторанчик пообедать. Спустившись в фойе, он заглянул в бар сквозь стеклянные двери.
Ему повезло. Мёрчисон сидел в одиночестве, подписывая счет, а дверь, выходившая на улицу, как раз закрывалась – может быть, даже за Бернардом. На всякий случай Том внимательно осмотрел вестибюль: вдруг Бернард вышел ненадолго – скажем, в туалет. Но Бернарда нигде не было видно, а Мёрчисон между тем уже поднимался, собираясь уходить. Том поспешил в бар, приняв задумчиво-меланхолический вид, который, в общем-то, соответствовал его настроению. Он дважды посмотрел на Мёрчисона, один раз встретившись с ним взглядом, будто пытался вспомнить, где он мог его видеть. Затем Том подошел к нему.
– Прошу прощения. Мне кажется, я видел вас сегодня на выставке Дерватта, – произнес он с американским акцентом, характерным для жителей Среднего Запада.
– Ну да, я был там, – ответил Мёрчисон.
– Я подумал, что вы похожи на американца. Я тоже родился там. Вам нравится Дерватт?
Том старался произвести впечатление человека наивного и непосредственного, но не совсем уж олуха.
– Да, конечно нравится.
– У меня есть две его картины, – произнес Том с гордостью. – И может быть, я куплю еще одну в галерее, если ее не уведут у меня из-под носа, – «Ванну». Я еще не решил.
– Вот как? У меня тоже есть картина Дерватта, – отозвался Мёрчисон не менее прямолинейно.
– Правда? А как она называется?
– Почему бы нам не присесть? – Мёрчисон указал Тому на стул напротив. – Выпьете чего-нибудь?
– Спасибо, не откажусь.
– Моя картина называется «Часы», – сказал Мёрчисон, садясь. – Очень приятно встретить человека, у которого тоже есть Дерватт – и даже два.
Подошел официант.
– Мне скотч, пожалуйста, – сказал Мёрчисон. – А вы что будете? – спросил он Тома.
– Джин с тоником. И пусть выпивка будет за мой счет, поскольку я остановился в «Мандевиле».
– Мы решим этот вопрос позже. Скажите мне лучше, какие именно у вас картины Дерватта?
– «Красные стулья», – сказал Том, – и…
– «Красные стулья»? Это же настоящая жемчужина!.. Скажите, вы живете в Лондоне?
– Нет, во Франции.
– Ах, вот как! – разочарованно протянул Мёрчисон. – А вторая картина?..
– «Человек в кресле».
– Эту я не знаю.
Они обсудили своеобразную личность художника. Том сказал, что видел, как Мёрчисон заходит в офис, где, как ему сказали, был Дерватт.
– Да, туда пропускали только прессу, но мне удалось пробиться. Видите ли, у меня была особая причина посетить выставку, а уж когда я узнал, что там присутствует сам Дерватт, то сразу решил, что не упущу возможности встретиться с ним.
– А какая особая причина? – спросил Том.
Мёрчисон пустился в объяснения. Он растолковал, почему он считает, что Дерватта подделывают, и Том слушал его, раскрыв рот. Дело в том, говорил Мёрчисон, что последние лет пять Дерватт использует смесь ультрамарина и красного кадмия. (Значит, это началось еще до его смерти и не было изобретением Бернарда, подумал Том.) А в «Часах» и «Ванне» он вдруг опять возвращается к прежней технике – чистому кобальту. Мёрчисон прибавил, что он и сам немного пишет красками – естественно, по-любительски.
– Разумеется, я не эксперт, но, поверьте, я прочитал чуть ли не всю существующую литературу о живописи и художниках. Да чтобы отличить чистую краску от смеси, и не требуется ни эксперта, ни микроскопа. Но дело не в этом. Я хочу сказать, что просто-напросто не бывает такого, чтобы художник вернулся к технике, от которой он сознательно или даже не отдавая себе отчета отказался. Я не случайно говорю «не отдавая себе отчета», потому что, когда художник принимает решение использовать новую краску или сочетание красок, это происходит, как правило, бессознательно. Само собой, лиловый цвет встречается не в каждой картине Дерватта. Но я пришел к выводу, что мои «Часы» и некоторые другие работы – в том числе и «Ванна», которая вас заинтересовала, – созданы не Дерваттом.