скачать книгу бесплатно
Не дожидаясь ответа, парень поддел стул, вытащил его из-под стола и уселся. Четверо из его компании последовали примеру.
Когда борьба за места закончилась, Норман оказался зажат между двумя широкоплечими качками, которых он знал как Роджера и Билла. Втроем они уставились на трех девушек, расположившихся напротив них за круглым столом. Он узнал блондинку: как правило, она висела на Роджере. А судя по тому, насколько приветливо вела себя девушка, сидевшая подле Билла, она была с ним. Оставалась лишь одна свободная. Норман плотоядно посмотрел на нее. Он практиковал эту ухмылку перед зеркалом в ванной.
Девушка озадаченно взглянула на него, фыркнула и отвернулась.
– Мило с твоей стороны занять для нас этот столик, Норман, старина. Верно, Билл?
– Точно. – Билл наклонился к нему, и Норман стал хватать ртом воздух, поскольку доступное ему пространство вдруг резко уменьшилось. – Если бы не старина Норман, сидеть нам на полу.
Норман осмотрелся. Толпа народу в пятницу вечером заполнила все подвальное помещение паба «Небылицы».
– Ну, я, эмм… – Он пожал плечами. – Я, эммм… знал, что вы придете.
– Конечно, знал. – Билл ухмыльнулся, хотя его несколько беспокоило то, что гик Бедуэлл был практически одного с ним роста. – Я как раз сказал Роджеру перед тем, как мы вошли, что пятница будет не пятницей, если мы не проведем немного времени со стариной Норманом.
Роджер рассмеялся, и все три девушки заулыбались. Норман шутки не понял, но нахохлился от оказанного ему внимания.
Он купил всем пива.
– В конце концов, это мой столик.
– И единственный свободный во всем пабе, – пробормотала блондинка.
Он проставился по второму кругу.
– У меня полно денег. – Он вытащил из кармана ветровки пачку двадцаток – его третьим желанием были пять тысяч долларов мелкими непомеченными купюрами, – отчего у всех сидящих за столом отвисла челюсть.
– Бог мой, Норман, ты что, банк ограбил?
– Не было нужды, – беспечно сказал Норман. – Там, откуда я взял, еще много осталось.
Он настоял на том, чтобы купить всем пива в третий и четвертый раз, и даже переключился на иностранные марки.
– Привозное пиво более престижно, – сообщил он кожаному плечу Роджера, поскольку ранее тот отодвинулся и его ухо было вне досягаемости. – Цыпочки на него падки.
– Цыпочки? – В голосе послышались опасные нотки.
– Не забывай, от кого ты это слышишь, Хелен.
Билл поспешно забрал у нее бокал, потому как и бокал, и рука угрожающе взмыли в воздух, и опустошил его.
– Пустая трата пива.
Все пятеро снова рассмеялись. Норман, не понимая, в чем соль, присоединился к ним. Пусть никто не думает, что он не с ними.
Когда они повставали с мест, Норман тоже поднялся. Комната закружилась. Прежде он не опрокидывал в себя четыре пива за столь короткий промежуток времени. Если честно, то он не был уверен, что когда-либо выпивал четыре пива подряд.
– Куда мы идем?
– Мы идем на частную вечеринку, – ответил ему Билл, мясистой рукой толкнув его обратно на стул.
– А ты остаешься здесь, Норман. – Роджер похлопал его по плечу.
Сконфуженный Норман переводил взгляд с одного на другого. Они уходили без него?
– Боже, это все равно что пинать щенка, – пробормотал Билл.
Роджер кивнул, соглашаясь.
– Эмм… Норман, там вход только по приглашениям. Мы бы взяли тебя с собой, если б могли…
Они действительно уходили без него. Норман указал пальцем через стол и с укоризной прохныкал:
– Но она была предназначена для меня.
Вина и симпатия на лицах сменились отвращением, и в мгновение ока Норман оказался один. Голос Хелен донесся от дверей, хорошо различимый, несмотря на шум в пабе:
– Я бы вернула ему пиво, но я терпеть не могу блевать.
Безуспешно пытаясь подозвать официантку, Норман сердито смотрел на пивные круги на столе. Она была предназначена для него. Он знал это. Они его надули. Кончиком трясущегося пальца он нарисовал пятиконечную звезду в разлитой по столу жидкости, забывая о своих вчерашних обещаниях. Он им еще покажет.
Желудок внезапно скрутило, и, зажимая рот рукой, Норман рванул в туалет.
Я им еще покажу, думал он, нависая над унитазом. Но, наверное, не сегодня.
* * *
Генри вручил двадцатку молодому человеку, сидевшему у дверей.
– Что сегодня в программе?
Ему не приходилось особо надрываться, чтобы перекричать музыку, но ночь только начиналась.
– Как обычно.
Мужчина вытащил три рулона билетов из объемного левого кармана пиджака оверсайз, а деньги спрятал в правом.
Ряд клубов, работающих допоздна, перешли на билеты на тот случай, если (а лучше сказать – когда) будет облава. Тогда они скажут, что продавали билеты, а не алкоголь.
– Что ж, полагаю, придется довольствоваться обычным.
– Хорошо. Две модные газировки. – Пара билетов сменила руки. – Знаешь, Генри, за эту мочу с пузырьками ты платишь огромные деньги.
Генри улыбнулся и обвел рукой лофт.
– Я плачу за атмосферу, Томас.
– В гробу я видал эту атмосферу. – Томас весело фыркнул. – Эй, я только что вспомнил: Алекс раздобыл ящик более-менее приличного бургундского…
Особой силы воли, чтобы отказаться, тут не требовалось.
– Нет, спасибо, Томас. Я не пью… вино.
Он обернулся и окинул помещение взглядом. На мгновение пред ним предстало совершенно иное сборище.
По-павлиньи яркие одежды из бархата, сатина и кружев превращали комнату в блестящий калейдоскоп цветов. Он терпеть не мог появляться при дворе и делал это только тогда, когда отец требовал. Притворная лесть, постоянная борьба за положение и власть, разрушающее душу балансирование на грани, дабы избежать плахи и костра, – от всего этого у герцога Ричмондского сводило зубы.
Он шел через салон, и поворачивающиеся в приветствии лица носили идентичное выражение – хрупкая маска веселости, под которой скрывались в равной пропорции апатия, подозрительность и страх.
Затем тяжелый ритм метал-версии «Зеленых рукавов» в исполнении «Антракс» ворвался в прошлое. Бархат и бриллианты сменились кожей, стразами и пластиком. Хрупкая веселость теперь скрывала лишь апатию. Генри счел это прогрессом.
Я должен бродить по улицам, думал он, направляясь к кухне-бару и ловя по пути разговоры о недавних убийствах и существах, которых в них обвиняли. Здесь я ребенка не найду… Но ребенок не кормился со вторника и, вероятно, прошел стадию остервенения и теперь вступил в стадию метаморфозы. Но родитель… Руки сжались в кулаки, бинты на правой натянулись, волдыри под ними стрельнули болью. Родителя во что бы то ни стало надо найти. Вот с этим Генри мог разобраться здесь. Уже дважды в лофте Алекса он чуял запах другого хищника. Но тогда он отпустил ситуацию. При таком скоплении людей аромат крови значительно затруднял поиск соперника – не стоило тратить время. Но если сегодня это повторится, даром время он терять не станет.
Внезапно Генри обнаружил, что толпа перед ним расступилась, и тут же взял под контроль выражение лица. Собравшиеся здесь мужчины и женщины с ярким макияжем, обвешанные драгоценными металлами, все еще недалеко ушли от примитивных существ и могли распознать хищника в толпе.
Уже трижды: охранник, солнце, теперь клуб. Если не будешь более осторожным, глупец, тебя ждут колья. Да что с ним такое происходит в последнее время?
– Эй, Генри, давно тя не видел.
Длинная обнаженная рука легла Генри на плечо. Алекс, владелец лофта, вложил ему в руку открытую бутылку воды и проворно повел его прочь от бара.
– Кое-кто хочет тебя увидеть, чувак.
– Кто-то хочет меня увидеть? – Генри не сопротивлялся. Чтобы противостоять Алексу, требовалось слишком много энергии. – Кто?
Алекс улыбнулся с высоты своих метра девяноста трех и подмигнул.
– Ну неа, тады это не будет сюрпризом. Чего ты с рукой сделал?
Генри посмотрел на свою забинтованную руку. Даже в приглушенном свете студии бандаж сиял на фоне черных кожаных манжет.
– Обжегся.
– Ожог – это паршиво, чувак. Ты что, готовил?
– Можно и так сказать.
Губы его подернулись в улыбке, хотя он строго сказал себе, что ничего забавного в этом не было.
– В чем юмор?
– Слишком долго объяснять. Давай-ка лучше ты мне кое-что скажешь.
– Спрашивай, чувак, я отвечу.
– С чего вдруг фальшивый ямайский акцент?
– Фальшивый? – Голос Алекса заглушил музыку, и полудюжине человек пришлось уворачиваться, когда он взмахнул свободной рукой. – Фальшивый? И никакой он не фальшивый, чувак. Я возвращаюсь к своим корням.
– Алекс, ты из Галифакса.
– У меня есть более глубинные корни, чтоб ты знал. – Он подтолкнул не столь высокого Генри вперед и уже без акцента добавил: – Держи – коротышка, как заказывали.
На ступеньках, ведущих в запертую студию Алекса, сидела женщина. Когда она поднялась, то оказалась ростом куда ниже Генри с его метром шестьюдесятью семью сантиметрами. Недостаток роста вкупе с мешковатыми джинсами и свитером оверсайз делали ее похожей на бродягу, что никак не вязалось с коротко стриженными платиновыми волосами и пронзительным взглядом.
Выскользнув из объятий Алекса, Генри склонился в идеальном дворцовом поклоне шестнадцатого века – не то чтобы кто-то в клубе смог бы это оценить.
– Изабель, – серьезно сказал он.
Изабель фыркнула, схватила его за лацканы куртки и впилась в его губы.
Генри с энтузиазмом ответил на поцелуй, мастерски не давая ее языку коснуться острых кончиков зубов. До сих пор он не был уверен, станет ли кормиться сегодня ночью. Теперь он решился.
– Ну, если вы двое собираетесь столь яро предаваться гетеросексуальности, да еще и в моем доме, то я пошел.
Преувеличенно вяло Алекс взмахнул рукой и скрылся в толпе.
– Он нацепит другую личину прежде, чем достигнет дверей.
Генри наблюдал за Алексом, пока садился на ступеньку. Их бедра соприкоснулись, и он ощутил растущий голод.
– У Алекса больше масок, чем у кого бы то ни было, – согласилась Изабель, вновь схватилась за бутылку пива и принялась отдирать этикетку.
Генри провел пальцем по изгибу ее брови. Она их выбелила, чтобы те соответствовали цвету волос.
– Мы все носим маски.
Изабель подняла бровь.
– Какая глубокая мысль. И что, мы все снимаем маски в полночь?
– Нет.
Генри не сумел сдержать меланхолии в голосе, когда вдруг понял, что служило причиной его недовольства в последнее время. Он уже так давно ни с кем не делился, кем был на самом деле и что это значило. Он так давно не мог найти смертного, с которым его свяжет нечто большее, чем секс и кровь. Из такой вот глубокой связи между вампиром и смертным мог родиться ребенок, прежде чем связь будет разорвана. Осознание этого обостряло его одиночество.
Он почувствовал, как Изабель провела ладонью по его щеке, прочел удивление и сочувствие на ее лице и выругался про себя, когда понял, что во второй раз за вечер снял маску. Генри боялся, что, если в скором времени он не найдет человека, который примет его, ситуация выйдет из-под контроля и он выдаст себя, сам того не желая.
– Так как прошло выступление? – Он усилием воли вернулся к реальности.
– Март. Садбери. – Она пожала плечами, возвращаясь к воспоминаниям, раз уж он того хотел. – Больше особо добавить нечего.
Если не можешь разделить с кем-то свою реальность, есть вещи похуже, чем делить с кем-то маски. Взгляд Генри упал на бледную синюю линию, исчезающую под свитером, и от мысли о крови, бегущей столь близко к поверхности кожи, его дыхание стало прерывистым. Он испытывал голод, не страсть, но в конечном итоге они не сильно отличались.
– Как долго пробудешь в городе?
– До завтра.
– Тогда не стоит терять времени.
