Теплый свет маяка

Егор заметил, что я замолчала, погрузившись в свои мысли, и попытался сменить тему. Он рассказывал мне об одноклассниках, о смешных ситуациях, которые происходили в школе, о том, как готовится к экзаменам и куда собирается поступать.

– Так что, выхода нет, придется сдавать общество, без него на юрфак не попасть. Еще историю или английский, но я думаю все же остановиться на английском. И еще для подстраховки сдам профильную математику. Мало ли, вдруг решу, что создан вообще для другой профессии… Ну а ты?

– А?

– Говорю, какие экзамены сдавать собираешься? На кого будешь поступать?

– Я… Я вообще не планирую в универ, если честно. Может, пойду в какой-нибудь колледж. Или выучусь на бьюти-мастера – брови, ресницы, все дела.

– Мне кажется, ты умная. С тобой интересно болтать, – сказал вдруг Егор.

– С тобой тоже, – нехотя, но все же призналась я.

Тем временем мы уже подошли к моему новому дому. Я взглянула наверх и увидела свет в окнах четвертого этажа.

– Спасибо, что проводил.

– А тебе спасибо за то, что пошла со мной на тренировку. Надеюсь, тебе было не слишком скучно.

– О нет. Ваш Михалыч очень колоритный мужик.

– Ты еще его на играх не видела! Драматический театр отдыхает. Кстати, у нас в следующую субботу игра с «Факелом». Придешь?

– Не знаю, если получится, – сказала я, хотя на самом деле уже все давно для себя решила.

– Приходи! Пока, Колючка!

Егор легонько приобнял от меня, отчего я уперлась подбородком в его грудь и снова вдохнула уже полюбившийся аромат перца и цитруса.

– Не называй меня так, – пробурчала возмущенно прямо в теплый свитер Егора.

– Так и быть, можешь тоже придумать мне какое-то прозвище, – милостиво разрешил он. – Ну, пока!

– Пока.

Я зашла в подъезд, поднялась на два пролета и уставилась в мутное стекло. Егор быстро шел в сторону остановки. У него была очень смешная походка – он словно подпрыгивал, как маленький мальчик, торопящийся домой к любимой игрушке. Вздохнув, я заправила за уши мокрые волосы и тоже побрела по лестнице вверх. У двери квартиры остановилась, глубоко вздохнула и тут же уловила аромат яблочной выпечки. Эта Марьяна что, повар на полставки? Она с кухни хоть когда-нибудь выходит?

Дверь мне открыл Дениска. Помахал рукой и тут же радостно сообщил:

– Алиса, у меня еще один зуб выпал!

– Какая радость, – проворчала я, стягивая с плеч ветровку.

– Да! Ночью ко мне придет Зубная Фея и что-нибудь принесет. Может, и для тебя что-нибудь захватит, все-таки ей будет неудобно, что ты со мной в одной комнате спишь.

– Обойдусь без подарков от сомнительных личностей.

– Аля, пришла? – в прихожую выглянула Марьяна. Ее ярко-розовый фартук был заляпан мукой. – А я пирожки делаю. Ты с чем больше любишь? С капустой, с картошкой, с яблоками?

– С тишиной и спокойствием. И не называйте меня Алей. Я – Алиса.

– Как скажешь.

Марьяна посторонилась, и я гордо прошла в комнату мимо нее. Но по пути, конечно, не удержалась и заглянула на кухню. Стол был засыпан мукой, а на противне лежали стройные ряды пирожков.

Уже рухнув на диван, подумала, что, пожалуй, могла бы быть более вежливой с Марьяной. Хотя с чего это? Она взбаламутила мою спокойную, привычную жизнь. Из-за нее мне пришлось уезжать из своей родной квартиры, менять школу, а еще… Из-за нее я потеряла папу. И хотя формально он оставался жить рядом со мной, я понимала – с каждым днем пропасть, образовавшаяся между нами, будет только увеличиваться.

Глава пятая

Утро понедельника принесло в мою жизнь лучи робкого осеннего солнца. Оно разбудило меня в начале восьмого, осторожно скользнув по лицу и погладив волосы. Зажмурившись, я потерла глаза и рывком села на диване. И тут же разозлилась на Марьяну! А что, повесить какие-нибудь шторы на балконе – не судьба?

Интересно, сколько добираться от новой квартиры до школы? Можно, конечно, разбудить мелкого и спросить у него, но я всегда предпочитала действовать в одиночку. Босиком пошлепала в ванную, потом – на кухню и ухватила с большого круглого блюда румяный пирожок. Откусив его, чуть не застонала – вкусно! Вчера я снова забаррикадировалась на своем балконе и не вышла ни к обеду, ни к ужину. Папа, явно чувствовавший себя виноватым, принес мне еду на подносе – бульон, жаркое и несколько пирожков.

Умом я понимала, что так долго продолжаться не сможет. Но как же мне нравилось в тот момент играть в обиженную принцессу! Уже давно я не позволяла себе капризничать и теперь отрывалась по полной. Дениса и Марьяну мне было совсем не жаль – пусть страдают! Они же сами захотели, чтобы я жила с ними.

В троллейбусе по пути в школу не удержалась – открыла соцсети и принялась искать профиль Егора. Его страничка нашлась почти сразу, но ничего интересного там не было – несколько фото с футбольных матчей, музыка, смешные видео. На автомате запустила плей-лист Егора, прижалась лбом к холодному стеклу и закрыла глаза. Солнце смешно щекотало ресницы, и время от времени я улыбалась. С непривычки болели щеки.

Через пятнадцать минут, спрыгнув с подножки автобуса, легко влилась в толпу. Парни и девчонки, все как один в модных худи и с легкими рюкзаками на спинах, спешили на уроки. Их громкая болтовня напоминала щебет птиц в городском парке, куда мы часто ходили с родителями по выходным. До сих пор помню: я, пятилетняя, стою и, подняв голову вверх, смотрю в высокое голубое небо. По нему неспешно плывут облака, напоминающие пушистую сахарную вату. Такую я ела в цирке… На скамейке за спиной весело болтают, а иногда и спорят между собой папа и мама. Щебечут птицы, припекает солнце, ветер легонько шелестит ветками деревьев…Я – счастливый ребенок, у которого впереди вся жизнь.

Вспоминаю – а потом слышу у себя в голове грохот разбитой посуды. Так мать прощалась с нами, со своей старой квартирой и привычной жизнью. Бах, бах, бах. Думать об этом невыносимо, честно. А еще тяжелее взлетать и падать вниз на своих дурацких мысленных качелях – от осознания себя счастливой до прыжка глубоко на дно.

Первый урок – литература. Когда я зашла в класс, почти все мои одноклассники уже сидели на своих местах. Окна были плотно закрыты и легкие голубые шторы уже не взлетали красиво на ветру. Вздохнув, я опустилась на свое место – между Егором и Лерой. И если первый просто легонько кивнул мне, сделав вид, что никакой воскресной прогулки между нами не было, то Лера тут же наклонилась к моему уху и жарко зашептала:

– Привет! Как прошли выходные? А я вчера с таким классным парнем гуляла! Увидела его страничку на сайте знакомств…

Господи, Лера! Как же объяснить тебе, что вся эта девичья болтовня, сплетни, знакомства с парнями – это все не про меня? Ты сама, да и все вокруг слеплены из другого теста. Я здесь – просто случайный гость, попутчик, который точно выйдет из вагона, когда поезд прибудет на конечную станцию. Я не хочу искать друзей, подруг и любовь просто потому, что не верю в эти прекрасные чувства. О них пишут в книгах, о них снимают фильмы… Но ведь и про Бэтмена есть кино, правда? И оно совсем не означает, что супер-герои существуют в реальной жизни.

К счастью, совсем скоро Лерин треп оборвал мелодичный звонок. Анна Викторовна тут же зашла в класс – быстро, легко, стремительно, словно модель на подиуме. Улыбнулась, поприветствовала всех – и тут же объявила:

– Достаем двойные листочки и пишем сочинение!

Класс недовольно загудел.

– Ну какое сочинение утром в понедельник, Анна Викторовна? – обиженно сказал один из близнецов. Кажется, это был Рома. А, впрочем, может и Кирилл – думаю, что отличить их друг от друга не может даже родная мать.

– Я не поняла, что за пессимизм? Давайте, давайте, я в вас верю! Хочу, чтобы в своем сочинении вы порассуждали о смелости быть собой. В качестве литературного примера можно привести Олю Мещерякову из «Легкого дыхания», хотя, возможно, у вас будут и другие мысли. Объем сочинения – от полутора до двух с половиной страниц.

Вырвав двойной лист из середины пухлой тетради, я посмотрела в окно и задумалась. О чем писать? Хотя… Наверное, среди всех моих одноклассников я лучше всех знаю, какого это – быть собой. Не слушать родителей, не следовать их интересам, не жить чужой, показушной жизнью.

«Смелость быть собой – совсем не роскошь для меня. Я не стараюсь казаться умнее, красивее и счастливее, а просто живу свою привычную жизнь – серую и скучную, как хмурое небо дождливой осенью. Эта жизнь может показаться вам никчемной, но я ценю ее как самый великий дар. И не боюсь оставаться собой, потому что нахожу в этом великий смысл»…

Лерка рядом возмущенно сопела, комкала один лист, вырывала из тетради другой, а я монотонно водила ручкой по бумаге, не думая ни о чем. Слова быстро и легко формировались в мыслях и плавно оседали на листочке в клетку. Я и сама не заметила, как исписала полторы страницы всего за двадцать минут.

– Я все, – сказала я, подняв глаза на Анну Викторовну.

– Уже?

– Уже.

– Может быть, еще немного подумаешь, что-то допишешь?

– Нет. Я могу пойти в столовую? Не успела выпить кофе с утра.

Господи, что я несу? Какая столовая, какой кофе? Мелочи, звенящей у меня в карманах, с трудом хватит на булку с маком в супермаркете где-нибудь на окраине.

– Да, конечно. Неси мне свое сочинение.

Покидав вещи в рюкзак, я поднялась с места и решительно зашагала к Анне Викторовне, сжимая в руках исписанные листы.

– До свидания, Алиса, – сказала учительница, внимательно глядя на меня сквозь свои модные очки.

– До свидания, – послушно и очень равнодушно ответила я.

Выйдя из класса, осторожно прикрыла за собой дверь и прижалась к стене. Сердце гулко билось, словно я пробежала марафон. Ни в какую столовую, конечно, не пошла – устроилась на подоконнике в туалете с наушниками в ушах. Думала о сочинении и о том, понравится ли оно Анне Викторовне. Мне почему-то совсем не была важна оценка, которая окажется в школьном журнале. Просто хотелось, чтобы Анна Викторовна прочитала и… Поняла. Поняла меня, мою жизнь и, возможно, протянула мне руку помощи. Потому что без помощи невозможно выбраться из болота, в которое меня засосала жизнь.

Геометрия, физкультура, английский… В этот понедельник, казалось, время летело, как сумасшедшее. Егор сторонился меня и ничем не показывал своего отношения. Но я не злилась, не обижалась, я понимала, потому что никто не хочет общаться с изгоем, показывать свою связь с ним. Мне никто ничего не говорил, не подкалывал, не троллил, но всеми порами кожи я чувствовала себя чужой в этом классе.

Последний урок – русский. Опустившись на стул, я тут же поймала на себе внимательный взгляд Анны Викторовны. Поймала – и поняла: она уже все прочитала.

– Ребята, я не случайно попросила вас написать сочинение на первом уроке, хотя, конечно, легко могла бы провести литературу последней, – откашлявшись, сказала учительница. – Мне хотелось посмотреть, какие ошибки вы сделаете, придя с выходных отдохнувшими, со свежей головой. К счастью, порадовать вас мне нечем. У меня было окно и за это время я успела проверить все ваши сочинения, проанализировать ошибки и придумать новый план сегодняшнего урока. И начнем с причастных и деепричастных оборотов. Да-да, вы снова делаете одни и те же ошибки, хотя это, на мой взгляд, одна из самых легких тем. Влада, иди к доске и запиши, пожалуйста, вот такое предложение…

Слушая Анну Викторовну, я просто диву давалась, как легко и понятно она объясняет материал. Сколько же ошибок я допустила в этом своем сочинении? Почему-то стало стыдно, хотя раньше я никогда не гналась за хорошими результатами в учебе.

За сорок минут мы разобрали многое. Голова кипела от знаний, а руки болели от долгого письма. Долгожданный звонок класс встретил с облегчением. Я тоже подскочила и начинала собирать вещи, но тут же услышала, как ко мне обращается Анна Викторовна.

– Алиса, останься, пожалуйста. Я хочу с тобой поговорить.

Вот оно. Я послушно опустилась на ближайший стул, сжимая в кулаке лямки рюкзака. Почему-то стало страшно. Зачем я вообще написала это дурацкое сочинение? Зачем пошла сегодня в школу? Прогуляла бы, как обычно – и дело с концом.

Одноклассники, как назло, домой не торопились. Медленно кидали вещи в рюкзаки, шутя и переговариваясь между собой, что только усиливало градус напряжения. Наконец, за последними учениками – Ромой и Кириллом – захлопнулась дверь и класс погрузился в тишину. Анна Викторовна смотрела на меня, а я на нее, ожидая всего, чего угодно.

– Ты никогда не думала о журфаке, Алиса? – вдруг спросила учительница.

– О журфаке? Я?

– Да, ты. Ты написала гениальное сочинение, правда. Одно из самых сильных в классе.

– Правда?

– Конечно. Ошибок в нем уйма. Но это все можно поправить, нужно только ходить на дополнительные занятия. Если хочешь, я могу помочь тебе и подтянуть русский язык.

– Не уверена, что это хорошая идея, Анна Викторовна. Я не хочу никуда поступать.

– Да, про это я тоже хотела поговорить. Твое сочинение очень интересное, Алиса, оно живое, но в то же время очень грустное. От него веет безнадегой. Я не хочу лезть в твою душу, потому что я не психолог и не очень умею решать житейские проблемы. Но мне хочется, чтобы ты не только ощущала себя собой, но и стремилась к росту, ставила перед собой цели и достигала их. Это очень важно для современной молодой женщины – быть на высоте.

– Это история про кого-то другого, Анна Викторовна. Я не вижу себя современной молодой женщиной.

– А какой ты видишь себя через пять, десять лет?

– На кассе супермаркета, – сказала я и почему-то улыбнулась. Улыбка вышла жалкой.

– Из тебя может получиться гениальная журналистка, Алиса. Или писатель – как ты захочешь сама. Дай себе шанс на блестящее будущее, пожалуйста. Каждый человек достоин быть счастливым.

– Достоин тот, кто сам живет в счастье, кого окружают счастливые люди. Кто делает добрые дела. Я не такая, Анна Викторовна.

– Ты слишком к себе критична.

– Вовсе нет.

– Алиса, давай начнем с малого. Во вторник и четверг после уроков я буду ждать тебя на дополнительный русский. Мы научимся находить и исправлять свои ошибки. Это тебе пригодится на экзаменах – их все равно придется сдавать, даже если ты не захочешь никуда поступать. Без результатов экзаменов тебе просто не дадут аттестат.

– Мне все равно.

– А мне нет, Алиса. Мне очень важно, чтобы каждый мой ребенок получил аттестат и путевку в жизнь.

– У вас и так большая нагрузка и нет времени со мной возиться.

– Не переживай, я уже взрослая и знакома с тайм-менеджментом. Я со всем разберусь. Завтра жду тебя после уроков, хорошо?

Я стояла перед ее столом и молчала, покачиваясь с пятки на носок и обратно. Хотела ходить к ней на русский, проводить больше времени с ней и другими, нормальными людьми. Хотела и боялась одновременно.

– Хорошо? – повторила Анна Викторовна настойчиво.

– Да. Я буду.

– Тогда до завтра, Алиса. И помни, что ты написала лучшее сочинение в классе. Я хочу, чтобы ты собой гордилась.

На мое лицо снова наползла улыбка, но уже другая, прежде мне незнакомая. Меня никогда не хвалили учителя, разве что, может, в начальной школе, когда мы писали ровные палочки в прописях и учились считать до десяти.

– Спасибо, Анна Викторовна, – сказала я и ощутила комок в горле. Господи, хоть бы не разрыдаться прямо сейчас, здесь, при ней!

– Тебе спасибо за старание.

Идя домой к остановке, я щурилась, смотрела на солнце и чувствовала, как легкий ветер сдувает слезинки с щек. Очень хотелось верить, что сегодняшний день – это первая маленькая победа. И первый шаг к исцелению самой себя.

Глава шестая

– Еще четыре круга!

Громкий голос физрука Анатолия Ивановича эхом пронесся над стадионом. Кажется, его услышали даже птицы, потому что резко вспорхнули вверх с веток высокого тополя.

Несмотря на слова учителя, я притормозила и попыталась отдышаться. Болели ноги, кололо в боку и отчаянно сушило горло. Я пробежала уже шесть кругов, больше половины нужной дистанции. Многие одноклассники, судя по всему, тоже выбились из сил – стайка девчонок уже просто спокойно шагала по школьному стадиону, совсем не стремясь прибежать к финишу первыми.

– Что, Колючка, устала? – раздался вдруг знакомый голос за спиной.

– Ага, – честно призналась я, тяжело дыша. – И пить хочется.

– Держи, – Егор кинул мне свою темно-синюю спортивную бутылку, и я поймала ее на лету.

– Я не заразная, – честно предупредила, откидывая крышку.

– Зараза к заразе не пристает, – весело усмехнулся Егор. Он притормозил около меня и согнулся вдвое, уперев кулаки в бедра.

– Ты давай, мчись вперед, парни же на скорость бегают, – кивнула я в сторону одноклассников.

– Я все равно обогнал их почти на целый круг, – махнул рукой Егор. – Да и, если честно, все равно. Я больше умный, чем спортивный.

– А еще очень скромный, – не удержалась и фыркнула я.

– Спортсмен, комсомолец и просто красавец. Ты не обиделась?

– На что? Ты вон даже своей водой со мной поделился.

– На то, что мы почти всю неделю не общались.

– Да? Даже не обратила внимание, – покривила душой я.

Физкультура была в пятницу. Всю неделю мы с Егором действительно почти не общались и, конечно, меня это задевало. Он совсем не обращал на меня внимания, хотя на русском и литературе сидел за соседней партой.

– Не думай, что я просто морозился. Дома проблемы были, —вдруг сказал Егор.

– Что-то серьезное?

– Ну, так. Отец хотел, чтобы я уехал с ним в другой город. Доучивался и поступал уже там.

– А ты?

– А я отказался. Мама мне дороже. К тому же, я люблю наш город. И школу эту, кажется, тоже уже люблю.

– Родители сильно поругались?

– Да. Теперь они друг с другом не разговаривают и прыскают друг в друга ядом через меня. Уже задолбался, честно. А что у тебя?

– Все то же самое, – я пожала плечами. – Отец почти все время проводит с Марьяной и ее сыном. А еще он устроился на новую работу.

– Да? Куда?

– Охранником в частный детский сад.

– Главное, чтобы ему это нравилось.

– Да…

В эту минуту к учителю физкультуры подбежала запыхавшаяся учительница. Кажется, она преподавала в младших классах. Училка что-то взволнованно говорила, активно жестикулируя. Физрук, прищурив глаза от некстати выглянувшего солнца, оглядел стадион, увидел меня и замахал рукой, подзывая к себе. Внутри внезапно похолодело. Сердце ухнуло куда-то вниз.

– Егорова, подойди ко мне! – крикнул физрук на весь стадион.

– Чего это он? – удивился Егор и почему-то пошел к учителю вместе со мной. А я, едва переставляя ноги, вдруг сообразила: забавно получилась. Я – Егорова, он – Егор… Два новеньких в одном классе. И, кажется, с ним, единственным из всех, я хочу нормально общаться.

– Вот это Егорова, – сказал Анатолий Иванович учительнице, когда мы, наконец, подошли.

– Отлично. Олеся, да?

– Алиса, – поправила я, насторожившись.

– У меня в классе учится твой брат, Денис. Он упал на перемене и сильно ушиб голову, там кровь. Мы вызвали «Скорую». Марьяны Вячеславовны сегодня нет, она на курсах повышения квалификации, но мне сказали, что в одиннадцатом учится сестра Дениса…

«Он мне не брат», – на автомате хотела ответить я, но вовремя прикусила язык. А потом мозг включил режим тревоги. Мелкий в беде! И хотя мне на него было глубоко фиолетово, в эту секунду я почему-то почувствовала страх.

– Куда идти? – вдруг как-то взросло и по-деловому спросил Егор, стоя рядом со мной.

– Туда, в класс, – учительница махнула рукой на небольшой двухэтажный корпус начальной школы. – Я охрану уже предупредила. Когда «Скорая» приедет, их проведут к нам…

– Бежим.

Егор схватил меня за руку и первым сорвался с места. И я побежала за ним. Уже через минуту мы были в классе – тоже светлом и просторном. Малыши, одетые в темно-синюю клетчатую форму, столпились вокруг первой парты, на которой, прижав руки к голове, сидел Денис. На лбу, под упавшей прядью темных волос, я увидела глубокую рану.

– Ого! Да у тебя тут шрам будет покруче, чем у Гарри Поттера, – сказал Егор, заходя в класс. Он первым подошел к Дениске и бережно осмотрел его голову.

– Что там? – спросила я, стоя за спиной Егора.

– Ничего супер-криминального я не вижу, но может быть сотрясение мозга. Эй, малой, ты как? Тошнит? Голова кружится?

– Есть немного, – пробормотал Денис. Он был бледным, с синяками под глазами, выглядел очень испуганным.

Дети галдели, не переставая.

– Это его Федька Рыбин толкнул, – крикнула громче всех маленькая девочка с двумя смешными косичками. – Я видела! Они бесились на перемене, и Федька его толкнул! И Дэн упал головой об батарею!

– О батарею? – переспросила я, представив себе чугунную громадину. Такие батареи были у нас на прежней квартире. Да, если приложиться об такую – сотрясение мозга точно обеспечено.

– Ну не об батарею, об экран, – тут же поправила себя девочка. Я выдохнула, и тут на пороге класса появились фельдшеры «Скорой».

– Нужно в травмпункт, – сказал один из них, тщательно осмотрев Дениса. – Сделаем рентген. Кто поедет с ребенком?

– Я, – сказала я быстрее, чем успела подумать.

– И я, – добавил Егор.

– Ну, а я тогда не поеду, – с явным облегчением сказала учительница. – Мне нужно с классом быть. И еще столько бумаг заполнять…

– Двоих достаточно, – подтвердил фельдшер. – Соберите его вещи…

– Вот рюкзак, – девчонка с косичками протянула нам портфель Дениса. Егор забросил его на плечо.

– Ты иди, – сказал он мне как-то просто. – А я сгоняю в раздевалку за нашими рюкзаками. Встретимся в «Скорой». Идет?

– Идет, – послушно кивнула я, глядя на него снизу вверх. Рядом с Егором почему-то хотелось со всем соглашаться. Где же та мисс Колючка, как он называл меня в воскресенье? От иголок не осталось и следа.

Детская больница находилась совсем недалеко от школы. В травмпункте мы оказались уже через пятнадцать минут. Перед кабинетом врача была небольшая очередь и мы втроем опустились на низкий голубой диванчик, обитый потрескавшейся эко-кожей.

– Чего с Федькой не поделили? – как-то буднично спросил Егор.

– Не скажу, – насупился Денис. Вообще мелкий был очень разговорчивым, но сегодня почему-то все время молчал. Видимо, ему было очень больно.

– Не скажешь? – Егор внимательно посмотрел на Дениса. – Ладно… Колючка, можешь сходить погулять?

– Чего? А ты не офигел? – возмутилась я.

– Давай, давай. Купи нам минералки. Вот, держи, – и он протянул мне банковскую карту, которую вытянул из кардхолдера.

Я покрутила пальцем у виска, на карту послушно взяла. Небольшой ларек с газировкой и шоколадками находился в этом же здании, но в соседнем крыле. Уходя, я не удержалась и обернулась – Егор и Денис сидели рядом на диванчике и мелкий что-то жарко шептал на ухо моему однокласснику. Покачав головой, усмехнулась и пошла за водой. А по пути назад встретила отца и Марьяну – они как раз заходили в холл больницы.

– Как Денис? – тут же кинулась ко мне Марьяна. Отец остановился позади нее и положил руку на плечо будущей жены.

– Сидим, ждем очередь, – я махнула рукой в сторону Дениса и Егора, но их на диванчике уже не оказалось – видимо, зашли к врачу. Марьяна, постучавшись, тоже заглянула в кабинет. Мы с отцом остались вдвоем.

– Спасибо тебе, Алиса, – сказал он и неловко приобнял меня. Я уткнулась носом в его пропахшую табаком куртку.

– Я ничего не сделала, – пробурчала в ответ.

– Ты многое сделала на самом деле.

– Вам училка Дениса позвонила?

– Конечно. Сразу после того, как вы уехали на «Скорой». Ты одна с ним ехала?

– Нет, со мной еще был мой одноклассник, Егор.

– Ему тоже передай спасибо.

– Сам передай. Он зашел в кабинет вместе с мелким.

Отец покачал головой. Вместе мы сели на диванчик и стали ждать. Через пару минут из кабинета вышел Егор. Отец тут же протянул ему руку для знакомства, и Егор осторожно ее пожал.

– Спасибо, парень.

– Совсем не за что. На моем месте так поступил бы каждый.

– Егор просто очень скромный, – ни к селу, ни к городу сказала я. Отец криво усмехнулся.

Наконец, в двери показались и Денис с Марьяной. Голова мелкого была перевязана бинтом.

– Ну что? – тут же вскочил на ноги отец.