скачать книгу бесплатно
– Эти привез Арми из очередной поездки на геокешинг, – показала я на стопку камней разных форм, которые были сооружены в башню и ютились в углу квартиры.
– Ассюранс Магорианов? Арманд Магориан? – уточнил Марк. Я кивнула. – Вы дружите?
– Да.
Брат пару секунд внимательно смотрел мне в глаза, а потом резко отвел взгляд.
Что это значит? Он одабривает наши отношения?
Так как династий в Мирабилисе всего три, брак между представителями этих семей часто само собой разумеющееся.
– А эти я построила из камней с пляжа у нашей летней резиденции.
У каждого человека есть место, которое ассоциируется с детством. Домик у моря как раз был моим. Каждые каникулы родители отправляли туда, чтобы закрепить навыки плавания и езды на лошади.
– Часто туда ездишь? – Марк продолжал сканировать жилище.
Его взгляд скользил по квартире и натыкался то на разбросанную косметичку, которую не успела убрать, когда очень сильно опаздывала, и одной рукой заканчивала макияж, а другой уже надевала туфли; то на стремянку, нужную для построения каменных причудливых сооружений, украшавших всю квартиру и вместе с тем занимавших очень много места.
Апартаменты посетили только родители и забредший пьяный Арми. Последний не мог даже объяснить таксисту, где живет, зато, о чудо, помнил, где обитает любимая подруга.
– С поступлением в Академию уже не так часто. Каждое лето отец посылает на стажировки в разные офисы по всему миру.
– Я тоже через такое проходил.
– Как прошла твоя служба?
Марк промолчал.
– Нормально, – коротко ответил он после паузы, будто решив, что неприлично не ответить даже родной сестре. – Когда моя футболка будет готова?
По ходу я так и не узнаю, кем является Марк Вильерс.
Когда пятно вывелось, я кинула футболку в сушилку. Под мерный стук машинки, мы молча пили чай. Да, он любил чай с одной ложкой сахара и ломтиком лимона. Хотя бы эту крупицу знаний о нем я сохранила с детства.
Я радовалась, что ощущение стеснения, даже какого-то стыда от проявленных неуместных чувств больше не витало в воздухе. Я много думала после его отъезда о произошедшем и списала все на алкоголь и гормоны, которые бушевали в подростковом организме.
Я даже случайно прыснула, позабавленная глупостями пубертатного возраста, отчего брат недоуменно глянул на меня исподлобья.
Пока мы молчали, Марк достал шнурок длиной около двадцати сантиметров и стал набрасывать узлы. Длинные и аккуратные, вместе с тем очень мужественные пальцы ловко продевали концы в петли, ведя веревку по запутанным лабиринтам.
Вязать узлы брат полюбил еще со времен обучения в парусной школе. Отец, которую эту любовь и привил, рассказывал, что умение вязать морские узлы – искусство, уходящее корнями глубоко в прошлое, во времена инков и фараонов. В эпоху расцвета судоходства, когда моря бороздили фрегаты, каравеллы и клиперы, существовало около четырех тысяч видов морских узлов. До наших времен сохранилось только около семисот способов. В современных мореходных училищах изучают не больше сорока морских узлов, опытный яхтсмен способен обойтись дюжиной.
– Я заеду за тобой в три, – когда чисто выстиранная и высушенная футболка снова была на теле владельца, Марк положил необычно сложенный узелок под названием «кошачьи лапки» на стол и направился к выходу.
Перед тем как дверь закрылась, он кинул быстрый взгляд на мое запястье. Заметив на нем подаренный браслет, брат будто улыбнулся.
Или мне показалось?
Глава 2.
Ровно в три черный тонированный внедорожник мерно урча остановился у моего подъезда.
“Владей собой, и будешь управлять миром”. Марк придерживался этого кредо, что распространялось и на его стиле одеваться. Его одежда всегда неброских тонов, но из качественных материалов и отлично сидела как влитая.
На сегодняшний благотворительный вечер, устроенный фондом мамы, Марк выбрал классический костюм-тройку в английском стиле, включающий однобортный пиджак и жилет серого цвета. Иногда мне кажется, что Марку надо было родиться в другую эпоху, где он бы ездил в каретах и носил цилиндры, которые лишь снова подчеркнули бы его аристократичность.
Закончив изучать брата, я села на переднее сидение и поставила в подстаканник стакан чая для Марка и капучино для себя. Младший Вильерс мельком взглянул на напитки, потом оглядел меня с ног до головы. Я тоже сделала выбор в пользу брючного костюма-сафари бежевого цвета. Верхом служил обтягивающий топ, а низом короткие просторные шорты.
– Чуть не забыла! – воскликнула я и выудила из сумочки заготовленные заранее броши с семейным гербом Вильерсов – пышный пион, перекрещенный с факелом.
Пион – символ властителей и императоров. Он олицетворял избранность, аристократизм, мужественность, изящество, а также движение вверх на поприще достижений. Факел же символизировал правду, стремление к знаниям, духовное горение, желание творить и готовность к самопожертвованию. Значение герба я знала на зубок, потому что фамильную историю нам преподавали с пеленок. Видимо, наши предки очень многое о себе возомнили, раз вложили столько значений в семейную эмблему.
– Развернись ко мне на секунду, – попросила я брата и аккуратно нацепила брошь на лацкан его пиджака, ровно на десять сантиметров ниже от линии левого плеча. – Ты же знаешь, как родители трясутся над этим официозом. – Нежно провела ладонями по его груди, приглаживая костюм, и улыбнулась: – Настоящий красавец. Повезет же моей будущей снохе.
Марк отчего-то нахмурился, будто последние слова его задели.
– О чем ты говоришь? – спросил он, хмуря брови.
– О том, что ты женишься. – Я пожала плечами. – Или ты не собираешься продолжать наш род?
– Я не об этом, – буркнул он.
– А о чем же? – Я с интересом смотрела на него.
– Неважно.
Неожиданно Марк потянулся к двери со стороны пассажирского сиденья, взял ремень безопасности и пристегнул меня. Когда он наклонился, то слегка задел мои обнаженные колени, отчего по ногам пробежали мурашки.
– Какой у тебя сегодня образ для кофейни? – вдруг спросил Марк и тронулся.
– Меня зовут Розалин, красавчик, – томно проговорила я и как можно более соблазнительно слизнула пенку с губ. – Я гуру по развитию внутренней энергии. Я научу тебя черпать силы из еды, воды и воздуха. А также обмениваться энергетикой с другими душами, чтобы вы могли общаться со Вселенной и претворять самые сокровенные желания.
– Сокровенные желания, говоришь? – уточнил Марк и вроде бы даже хмыкнул от смеха.
Я планировала его рассмешить своими образами, но от его близости в воздухе опять зависло интригующее напряжение.
Брат вел машину уверенно, без резких движений. Когда мы выехали за пределы города, даже на большой скорости его лицо оставалось удивительно невозмутимым. Он был одновременно сконцентрирован на дороге, но продолжал следить за мной.
– А какой твой любимый образ? – спросил блондин.
– Наверно, Оливия.
– Почему?
– Ей двадцать пять. Она играет в театре. У нее есть черный кот по имени Ночь. Оливию иногда зовут сниматься в эпизодических сценах в сериалах и кино. Она часто ходит на прослушивания и с удовольствием поет в караоке. У нее также есть канал, куда выкладывает смешные видео с Ночью. Она любит пить кофе на летней веранде и встречаться с друзьями. Оливия часто берет в поездки кота, и они просто колесят по миру.
Марк молчал. Мы уже почти доехали до назначенного места. По ходу он решил, что я ненормальная. Ведь все, что было в жизни у Оливии – отсутствовало в моей.
– Надеюсь, у тебя все сбудется, – сказал брат и заехал во двор, полный припаркованных машин.
Летняя резиденция Вильерсов находилась в тридцати километрах от столицы в маленьком живописном городке. Главное сооружение располагалось на возвышенности, откуда открывался изумительный вид на море. В основном особняке кроме большого приемного зала, кабинета и спален предусмотрены помещения для охраны и апартаменты для гостей.
Я была крайне рада выбору места проведения благотворительного вечера, потому что планировала провести здесь следующую неделю до того, как отец отправит в очередную стажировку.
Мама поцеловала меня в обе щеки и крепко обняла. Мы не виделись больше месяца в связи с ее очередной благотворительной миссией. Ева Вильерс с длинными светлыми локонами до пояса выглядела намного моложе своих лет. В свои сорок восемь ее часто принимали за мою старшую сестру. Очень опытную старшую сестру.
Когда у папы спрашивали, почему он так поздно женился, то лишь отшучивался, что маме нужно было еще повзрослеть. Между супругами разница в двенадцать лет.
– Спасай ситуацию, Муся.
– Мааам, ну не зови меня так, – заныла я.
“Муся” означает мышь и звучит достаточно мило, но я ненавидела это прозвище. На самом деле, кроме мамы никто так меня не называл. Только Арманд однажды случайно услышал и периодически так величал, когда хотел взбесить.
– Марк своим каменным лицом всех угнетает, – закатила она глаза, глядя как сын пожимает руки очередному гостю, при этом на лице ни капли приветливости.
Как мать Ева не чувствовала той эмоциональной связи с ребенком, которого выносила и родила. Хотя у нас принято иметь гувернанток с малых лет, мама старалась уделять максимально много времени своим детям. Но она не видела, чтобы эмоции Марка резонировали с ее ожиданиями. Для нее сын навсегда остался закрытой книгой.
Отец же крайне гордился этими чертами наследника. Он знал, что суровый вид сына только закрепляет необходимый образ сильного лидера. Непроницаемость дает позицию власти, поскольку не позволяет догадываться об истинных намерениях человека. Это твердая исходная нейтральность, позволяющая разыгрывать множество комбинаций в зависимости от ситуации.
Поэтому у мамы любимым ребенком стала я, а Роберт Вильерс сильно расстроился рождению дочери: для главы клана ему нужно иметь больше сыновей для передачи гена. Это сильно ослабляло его позиции по сравнению с Магорианами и Деккерами. Не удивлюсь, если он все же уломает маму еще на одного малыша.
Сколько я близка к матери, настолько же далека от отца. В качестве второго родителя он продемонстрировал себя… никак. В моем восприятии глава клана всего лишь ходячая книга цитат и умных высказываний. Старший Вильерс никогда не проявлял ко мне отеческой нежности, от него не было услышано ни одного слова поддержки или утешения.
Зато Роберта называли акулой бизнеса: крупный мужчина с идеальной улыбкой (уверена, он вложил в зубы целое состояние), способный уговорить кого угодно в чем угодно.
Не применяя даже гипноз Мурусов.
Он не красив, но чертовски обаятелен и харизматичен. Отец ловок, целеустремлен, иногда мог проявлять жестокость, поскольку реалии современного бизнеса не безобидны: чтобы одержать победу, в некоторых случаях приходилось демонстрировать акулий оскал.
И если царь Мидас своим прикосновением превращал все в золото, то мой родитель – в банкноты и криптовалюту. У него был идеальный нюх на выгодные сделки, а голова просто изобиловала разными схемами по зарабатыванию и отмыванию денег.
Роберт действительно хорош в анализе рынка, и его прогнозы редко давали осечек. Порой мне казалось, что помимо гипноза старший Вильерс обладал даром предвидения. Только это могло объяснить его чересчур удачные вложения в, казалось бы, еще вчера никому не нужные бизнесы.
Лишь с возрастом я выяснила, что никаких предсказаний Роберт не делал.
Он их планировал.
Сам.
Если отец хотел убрать компанию конкурента, то не спешил вступать с ними в открытый бой. Сначала Вильерс вкладывался в компании-соперников своего врага, тем самым уязвляя того. А когда противник истощен и разорен – забирал по договоренности с недавно приобретенными партнерами за гроши.
Если ему понадобилось повысить стоимость акций некоторых бизнесов, то войны и протесты в определенных странах неожиданно получали щедрое спонсорство.
Манипулируй и обогащайся – вот мудрость от Роберта.
Папа явно опережал свое время: его мышление выходило за рамки понимания коллег. Часто бывало, что он давал сотрудникам задания, вводящие их в полнейший ступор. Но зная начальника, просто молча выполняли. И только по ходу реализации и с наступлением правильного момента гениальность его идей получала признание и восхищение.
В глазах персонала гипнотик выглядел чуть ли не как царь и бог: лично видела, с каким фанатизмом они восхваляли его и боготворили. Своей хваткой и авторитетом глава рода Вильерсов также заработал особое положение и в Высшем Совете Мурусов, дав кланам Мирабилиса особое влияние на мировой арене.
Каждое лето отец отсылал меня на стажировки в разные офисы по всему миру, чтобы набиралась опыта и морально готовилась к приемке дел. Такая практика крайне распространена в кланах.
Начинали мы всегда с самых низших позиций. Я успела поработать официанткой, ресепшионисткой, администратором в спортивных клубах, ассистировала директору, занималась упаковкой каких-то деталей на военном заводе.
Да, бизнес Вильерсов очень диверсифицирован и весьма разнообразен.
Несмотря на пренебрежительное отношение, Роберту все же пришлось признать, что во мне зарыт талант к корпоративному шпионажу. За все время стажировок никто так и не смог вычислить мое родство с начальством. А пару интересных доносов спасли отца от больших убытков.
Да, в этом плане я крыса та еще.
Но мы же Мурусы. По-другому здесь и не выживешь.
После выпуска отец вновь отправит шпионить за новыми конкурентами, что меня в принципе устраивало. Куда угодно, лишь бы подальше от него и Мирабилиса с их контролем.
А пока этот момент не наступил, нужно играть роль послушной дочери и слиться с толпой.
Я встала рядом с братом. Боже, какой он высокий! Я стряхнула невидимую пылинку с его плеча, до которого еле доставала. Если рост Марк унаследовал от отца, то аристократическую внешность полностью от матери.
Мне кажется, здесь явно закралась какая-то ошибка. Почему ему от родителей достались самые лучшие черты, а мне перепал мамин миниатюрный рост и папин курносый нос?
Я покосилась на него и злобно хмыкнула. Марк прищурился, не понимая причин моего негодования.
– Тетушка Елена! Родная, давно вас не видела! Дядюшка Нил, да вы отлично выглядите! Похудели?
В детстве нас учили не точным наукам, а искусству общаться с кем угодно и о чем угодно. Нас буквально сажали перед пустыми креслами с табличками имен и требовали находить темы для разговора с воображаемыми гостями. Если можете говорить с пустым местом – сумеете поддержать беседу даже с самым скучным и безучастным собеседником.
С этим я справлялась более-менее сносно, а вот у брата были катастрофические проблемы. Мама рассказывала, до пяти лет он вообще не умел или не хотел говорить. А когда заговорил, то упрямо отказывался практиковать это упражнение, игнорируя и поощрение, и даже угрозы с наказаниями.
Марк тупо молчал.
И зря. Потому что для меня, человека с идеальным слухом, его самой привлекательной чертой был бархатный обволакивающий хриплый баритон.
Я блистала навыками гостеприимства, фальшиво изображала радость встреч, а брат продолжал сдержанно реагировать на комментарии родственников и гостей.
– Киралина, ты моя Муся, – подошел и Арми, поцеловав меня почти что в губы, а рукой пытался пощупать ниже спины. – Думал, не доживу до дня, когда увижу тебя красивой и нормально одетой. Теперь и помирать не жалко.
– Еще раз так меня назовешь, Магориан, – шлепнула я его по ладони, – твое желание будет исполнено.
Арманд сегодня зачесал темные волосы назад и уложил их гелем, отчего обычно кудрявая шевелюра гладко прилизана и аж блестела при свете фонарей. На нем был комфортный американский костюм синего цвета, который отлично подходил сапфировым глазам.
– С возвращением, – Арми протянул Марку широкую ладонь.
Он чуть уступал брату по росту, но плечи были шире.
Младший Вильерс пожал протянутую руку и очень долго не отпускал. Они здороваются или мерятся силой, что у обоих аж мышцы забугрились под дорогущими костюмами?
– Еще увидимся, – прошептал мне на ухо сокурсник и прошел в дом.
