Проиграла любовь

Да, наш контакт длился каких–то двадцать, может, тридцать секунд, но это позволило ощутить все прелести слияния губ. Крохи времени, но в этот момент я была самой счастливой девушкой на планете.

– Э, алло? – перед газами щёлкают мужские пальцы, и мозг возвращается в привычное состояние. Фокусирую взгляд.

Ой, а клиент–то недоволен. У Михаила совершенно другие эмоции.

– Что мы здесь делаем? – спрашиваю невпопад.

– Ты лучше ответь, что за хрень сейчас произошла там внизу? – мой спутник рычит как зверь недовольный поведением стаи.

– Я не была деревянной куклой, – пожимаю плечами.

– Больная? Или прикидываешься? Решила угробить мою карьеру? – повышает голос, а, соответственно, и уровень накала между нами возрастает.

– Нет. Просто была более раскрепощённой. Возможно, капельку больше, чем требовалось.

Чувствую, как внутри стёрлись все мимимишные воспоминания, а на смену им пришёл гнев. Я что–то расплылась, забыв, что передо мной мистер Говнючело. С ним надо быть всегда начеку, только расслабишь булки, и всё, ты совершила преступление вселенского масштаба.

– Капельку? Это называется капельку? Да, ты опозорила меня перед столькими важными людьми!

У–у–у–у–у какой! Что ж так сложно–то справиться с разгорающейся яростью внутри? Силаев выбесил за пару фраз.

– Да, прям! Ничего позорного в поцелуе с красивой девушкой нет! Многие желали бы оказаться на вашем месте, – тоже повышаю голос и борюсь с диким желанием выцарапать этому засранцу глаза.

– Красивой? – саркастически уточняет, а потом зло смеётся мне в лицо. – Ты себя в зеркало видела? Ты, самая обычная! Ничего, чтобы цепляло, нет!

Что? Ну, сволочь! Господи, помоги мне не совершить преступление, а именно не прибить высокомерного говнюка!

– Что–то несмотря на мою обычность там у вас, – указываю на промежность, потому что точно ощутила напряжение во время поцелуя, – всё прекрасно зацепилось и даже приподнялось!

– Это мимолётное. Как только дошло, кто на меня напал, сразу всё упало!

Напал? Мне не послышалось? Он сказал, напал? О–хре–не–ть!

Сжала кулаки, потому что желание придушить становиться всё сильнее.

– А вы–то у нас, я посмотрю, мало того, что красавец, каких поискать, так ещё и сама галантность и власть!

– Не жалуюсь. У меня хотя бы статус и деньги, а у тебя… – обводит фигуру презрительным взглядом, – у тебя ничего!

Вот счас обидно было! Сволочь! Скотина! Говнюк!

Хотела было что–то ответить, но ноги сами принесли меня поближе к Силаеву, а рука в мгновение ока взметнулась вверх и со всей силы, что есть в моём миниатюрном тельце, встретилась с его щекой.

– Охренела? – тут же взревел Михаил и попёр на меня. В глазах ярость, в теле напряжение.

Я отступаю, но не боюсь. Он заслужил. Не стоило упрекать меня в отсутствии денег и статуса. Слишком больная тема.

– Сам охренел! Скотина высокомерная! – не стесняюсь в выражениях. Мы уже перешли ту черту, когда следовало соблюдать правила приличия и фильтровать речь.