Якутские сказки. Сборник

Алаа Могус и Чаарчахаан

Когда-то жил, говорят, Чаарчахаан, человек с острым умом, прославившийся своей смелостью.

Говорят, он был честным человеком, никогда не воровал, не разорял. Как говорится, лежащую корову не трогал, жесткую траву не топтал. Такой он был покладистый. Вместе с тем он ничего не боялся, был бесстрашным, говорят.

Однажды летом он шел на охоту. Когда так шел, увидел на крутом яре стоит, оказывается, толстая лиственница, больше чем в обхват человека. На той лиственнице вырос огромный древесный гриб. Чаарчахаан слышал, что этот гриб служит лекарством от болезни живота, поэтому он ударил кулаком, чтобы взять отбитую часть с собою.

Рука прилипла. Чаарчахаан очень удивился. Теперь ударил он левой рукой. И эта рука тоже прилипла. Пнул ногами, они так же прилипли. Наконец осталась только голова. «Сейчас все равно не смогу убежать», – думает он и ударяет лбом. Лоб тоже прилипает. Стоит он так долго, что за это время мог свариться горшок с мерзлым мясом.

Вдруг в стороне от него темный лес как будто мгновенно расступился и появляется Алаа Могус. Он подошел и начал громко смеяться, говоря: «Досыта не наедался уже девять дней, голодал я уже восемь дней. Не знаменитый ли Чаарчахаан попался в мои волшебные сети?». И облизнул свои усы, подобные соединенным хвостам двух вороных жеребцов. Подошел к лиственнице и громко фыркнул. Чаарчахаан сразу отлип от дерева. Когда он падал, Могус схватил его на лету и сунул в свою кожаную сумку.

Чаарчахаан стал думать. Потом достал свой нож и разрезал кожаную сумку, выпал на землю и убежал. Алаа Могус, хотя и был удальцом, все же не заметил этого и продолжал идти шестисаженными шагами.

Чаарчахаан прибежал в лес, натолкал под свою доху всякого корья и лег. Когда он так лежал, приходит искавший его Алаа Могус. «Чертов гнус, оказывается, вот где ты лежишь!» – и начал пинать Чаарчахаана. Тогда с хрустом стало ломаться корье.

– Паренек! У тебя, наверно, сломалось девять ребер, разбилось восемь ребер, – положив себе на спину, Могус принес его домой. Своим детям сказал:

– Деточки мои, к моему приходу сварите его.

Затем он быстро ушел.

Чаарчахаан подумал и сказал:

– Ну, детки! Давайте, помойтесь и встаньте в ряд. Самому беленькому из вас сделаю ложку.

Ребята соглашаются, старательно вымывшись, становятся в ряд. Тогда Чаарчахаан говорит:

– Теперь принесите мне самый острый меч своего отца. У меня нет ни топора, ни ножа.

Старший мальчик приносит острый меч. Чаарчахаан мечом Алаа Могуса одним взмахом отрубает головы девяти детей. Детские головы кладет в постель, как будто они спали. Мясо их сварил и сам за камельком роет себе нору и выводит ее наружу, за домом. Затем, продолбил шесток, кладет пешню, чтобы она нагрелась докрасна.

Когда он сидел в норе своей, входит в дом Алаа Могус и кричит своим детям: «Вставайте!».

Выложив мясо на стол, он сначала попробовал крови и сказал: «Неужели Чаарчахаан мне кровный родственник? Что-то у меня дернулась жила кровного родства».

Потом покушал сердце и сказал: «Неужели Чаарчахаан мне сердечная родня? Сердце у меня забилось».

Затем, говоря: «Эти мерзавцы почему не встают?" – он одернул одеяло. Головы его детей со стуком покатились на пол.

– Вот в чем дело! То-то было все так странно, – сказал он и крикнул: – Чаарчахаан!

Голос за домом отвечает: «О-оп!». Алаа Могус, проломив стену, выскочил наружу. Там Чаарчахаана не оказалось.

– Чаарчахаан!

Теперь голос из дома отвечает: «О-оп!»

Он вскакивает в дом.

– Чаарчахаан, где ты?

– Вот здесь, за камельком. В норе нахожусь.

Услышав это, Алаа Могус заскочил за камелек. Пытается просунуть голову в нору, но не может.

– Лезь задом, тогда пройдешь.

Когда Алаа Могус влез задом наперед до поясницы, Чаарчахаан протыкает его сзади раскаленной пешней. И то, говорят, Алаа Могус еще смог сказать такие слова:

– Из двух моих рук сделай себе весла, кости моей спины сделай лодкой, голенную кость мою сделай себе столбом в балагане. Из моего черепа сделай себе котел, глазницы мои сделай себе чашками, – так сказав, он умер.

Чаарчахаан сделал себе весла из рук Алаа Могуса, из спины лодку, столб из голени, котел из черепа, чашку из глазниц и жил да поживая, говорят.

Якутские сказки: 2-ое издание/ сост. Г.У.Эргис – Якутск, НКИ “Бичик”, Якутск, 1996.-389.

Богатырь ростом в шесть кулаков

Жила когда-то одна старуха, и был у нее сын ростом в шесть кулаков. Жили бедно, все богатство состояло из тощей коровенки, так что часто приходилось кормиться подаянием.

Однажды, когда старуха ушла собирать милостыню, ее сын, всегда носивший на поясе маленький топорик, забрался в хлев, зарубил корову, вырезал из нее почки и бросил в горящий камелек. Когда почки обгорели дочерна, вытащил их из огня, положил в карман и пошел из дому, куда глаза глядят.

Вернулась мать, не застав сына, всполошилась, но сколько ни искала, нигде не нашла.

А парень шел-шел и до северного моря дошел. Видит – стоит на берегу огромный дом. Парень зашел в дом, а в нем, оказывается, богатырь живет.

– Откуда заявился, малыш? – спрашивает богатырь.

Не испугался парень.

– Я не малыш, – отвечает. – Я тоже богатырь.

– Ну, допустим, – говорит хозяин дома. – А на чем свою богатырскую силу показать можешь?

– Я могу растереть в пыль морской камень-голыш и пустить ту пыль по ветру, – сказал парень.

– Хорошо. Я тоже люблю это дело. Так что пойдем на берег моря и будем вместе растирать камни-голыши, – предлагает богатырь.

Пошли к морю, нашли черные камни-голыши.

– Ну, давай, растирай камень-голыш, – сказал богатырь.

–Да нет, – стал отнекиваться парень, – ты, как большой богатырь, первым начни.

Богатырь берет первый же попавшийся камень и растирает его своими могучими руками в порошок. А парень тем временем взятые на берегу камни незаметно засовывает в карман и берет в руки обугленные почки. Ну, а такие почки долго ли растереть в порошок!

Сравнили, у кого как получилось. У богатыря крупинки оказались покрупнее. Подивился богатырь силе парня.

Время было к вечеру, вернулись в дом, начали укладываться спать. Парень хоть по-прежнему и храбрился, но было ему не до сна, лежит, прислушивается. И средь ночи слышит, как богатырь встает со своего ложа и берется за меч булатный. Парень тихонько спрыгнул с постели и прижался к дверной притолоке. Богатырь же, ничего не заметив, подошел к постели и с размаху ударил поперек ее своим мечом-булатом.

– Что ж ты, дружище, на товарища замахиваешься! – говорит парень. – Хорошо, я успел увернуться.

Богатырь от неожиданности так испугался, что даже меч из рук выронил.

А парень отворил дверь и пошел дальше, куда глаза глядят. В одном месте попалась ему стая снегирей, он поймал одного и положил в карман.

Долго ли, коротко ли шел, до южного моря дошел. И на самом берегу опять огромный высоченный дом видит. Заходит в дом, а там еще более могучий и грозный богатырь сидит.

– Откуда и зачем явился, малыш? – спрашивает.

– Я не малыш, я тоже богатырь, – отвечает парень.

– И на чем же свою богатырскую удаль и силу показать можешь?

– Я могу бросить белый морской камень – так далеко и высоко, что он скроется из глаз.

– Как хорошо-то! – обрадовался хозяин дома. – Я тоже люблю от нечего делать кидать белые камни. Пойдем, померяемся, у кого они дальше полетят.

Пошли к морю, нашли белые камни.

– Давай кидай, – говорит богатырь.

– Нет, сначала ты кидай, ты постарше, – отвечает парень.

Размахивается богатырь, кидает камень, но как ни далеко он летит, а глазам все же видно. Парень тем временем кладет камень в карман, а вместо него подбрасывает вверх снегиря. Тот улетает и скрывается из виду. Богатырь удивляется необыкновенной силе парня.

На этот раз парень не остается ночевать.

–Еще рано, так что пойду дальше, – сказал он и попрощался с богатырем.

Шел-шел, в большое селение на берегу восточного моря пришел. Там узнал, что живет в селении поп, у попа есть дочь – красавица, и как раз в этот день пришли ее сватать два злых чудовища-абаасы. А еще ему сказали, что время от времени выходит из моря страшный бык, начинает бродить по берегу и мычать, и кто ему ни попадается навстречу – всех в его пасть само собой затягивает.

Нашел парень попа. Тот сидит, горюет: вот-вот лишится и дочери, и всех своих прихожан.

– Ты здесь за главного? – говорит парень. – Почему же не убьете морского быка, который пожирает людей? И почему ты собираешься отдать свою дочь за чудовище-абаасы?

– Ни с быком, ни с абаасы некому совладать, – отвечает поп. – Все богатыри, какие были, сложили свои головы. Может, ты выручишь?

– Что ж, надо попробовать, – сказал парень. – Начну, пожалуй, с абаасы. Укажи мне дом, который они выбрали своим пристанищем.

– На самом конце селения увидишь большущий дом – там и расположились эти чудовища, – объяснил поп.

Парень идет в конец селения, заходит в большой дом и видит: на лавках перед очагом лежат голова к голове два одноглазых чудовища-абаасы. Спрятавшись за очаг, парень кидает камень в единственное око ближнего абаасы. Тот кричит на товарища:

– Ты что, хочешь слепым меня сделать?

Товарищ отвечает, что и знать ничего не знает, и нечего, мол, орать. Начинается ругань, а потом и драка. Дерутся абаасы всю ночь, а на рассвете, выбившись из сил, оба чуть не замертво падают. Парень выскакивает из укрытия, отсекает своим топориком головы обоим чудовищам.

Одно дело сделано. Парень идет к попу.

– Ну что, убил? – спрашивает поп.

– Готово, – отвечает парень. – Теперь показывай мне, где найти морского быка. Только уговор: если я и с быком управлюсь, отдашь мне в жены дочь и половину своего богатства.

Поп на все согласен, лишь бы парень быка порешил, смертельную угрозу от селения отвел.

– Пойдешь берегом, увидишь дерево Аал Луук Мас, – говорит поп. – Так вот, бык выходит из моря у того дерева.

Нашел парень на берегу моря дерево Аал Луук Мас, прислонился к нему в ожидании. Ждать пришлось недолго. Из моря показался огромный бык, замычал и пошел берегом. Люди ли, скот ли какой ему навстречу попадались – всех, как в водоворот, втягивало в его обширную пасть. Если бы парень не держался за дерево Аал Луук Мас, и его бы могло втянуть.

Но вот бык заметил парня и с разбегу ударил рогами в дерево. Дерево не выдержало, повалилось. Разъярившийся бык стал бодать пень, должно быть, хотел вывернуть его с корнем. И тут рога его попали в расщелину и завязли там. И так, и этак крутит головой бык, хочет вытащить рога, а ничего не получается. Бился, бился, стал изнемогать. Парень со своим топориком подскочил к быку и начал рубить его могучую шею. Три дня и три ночи рубил, только на четвертый бычья голова отлетела от туловища. И второе дело было сделано. Приходит парень к попу.

– Ну что, убил? – спрашивает поп.

– Что за вопрос! – отвечает наш парень. – Мне ли не совладать с каким-то бычишкой!

Богатыри дивились необыкновенной силе парня, что же о поповском удивлении остается говорить! Напоил-накормил он парня, потом разодел– нарядил и к своей дочери повел. Справили честь по чести свадьбу, поп молодым половину своего богатства выделил.

Пожил парень зятем в поповском доме, захотелось в родные края к матери вернуться. Вернулся вместе с молодой женой и богатством, а мать его еле жива от горя по нему: ведь он уйти-то от нее ушел, а сказать, куда и зачем, не сказал.

Утешил он мать, повинился перед ней, и зажили они богато и счастливо.

Полное собрание сочинений и трудов : в 14 томах / Д. К. Сивцев-Суорун Омоллоон ; [сост. С..А. Леонтьева ; редкол.: В. Н. Иванов (гл. ред.), Р. Р. Жиркова; худож. Г. И. Попов]. Якутск: Якутия, 2006.

Т. 7 : Саха остуоруйалара / [ред. седьмого тома Р. С. Сибирякова]. – 2007. – 304 с. : ил.

Бычы-Бычыхан и Лэглэр Бэргэсэ

Бычы-Бычыхан и Лэглэр Бэргэсэ жили хоть и вместе, а дружбы между ними не было. Они и пропитание добывали по-разному: Бычы-Бычыхан ловил рыбу, а Лэглэр Бэргэсэ промышлял белок.

Как-то Бычы-Бычыхан пошел ставить верши, вернулся домой с пустыми руками: какой может быть улов, если ловушки только поставлены! А Лэглэр Бэргэсэ в этот день добыл двух белок. Пришел, сварил себе обед из беличьих тушек, одну съел, другую на утро оставил. У голодного Бычы-Бычыхана при виде пищи слюнки потекли.

– Друг, Лэглэр Бэргэсэ, поделился бы добычей, – говорит товарищу. – Завтра я наловлю рыбу – тоже поделюсь.

– Не могу, – отказал Лэглэр Бэргэсэ ему. – Мне утром надо как следует поесть, а то силы не хватит целый день по лесу ходить.

Так и пришлось Бычы-Бычыхану ложиться спать голодным. Добычливый охотник Лэглэр Бэргэсэ спит крепко и встает рано. Голодный сосед спит плохо и встает поздно. Когда он встал, Лэглэр Бэргэсэ уже успел съесть вторую беличью тушку и отправиться на охоту.

Побрел и Бычы-Бычыхан осматривать свои верши. Попались ему два здоровенных налима. Радостный идет он домой.

Вскоре возвращается с охоты и Лэглэр Бэргэсэ. В этот день удачи ему не было и вернулся он ни с чем.

Бычы-Бычыхан сварил из налимов обед. Сварил, садится есть.

– Друг, Бычы-Бычыхан, дал бы и мне рыбки, – просит Лэглэр Бэргэсэ.

– Ты-то мне вчера мяса дал? – отвечает товарищ. – Если бы ты вчера поделился, тогда и я бы с тобой рыбу поделил.

Жалеет Лэглэр Бэргэсэ, что вчера пожадничал, да теперь жалей не жалей, дело не поправишь. Придется ложиться на голодный желудок.

Сытый Бычы Бычыхан встает рано, голодный Лэглэр Бэргэсэ намного; позже. Каждый уходит своей дорогой: один идет на реку, другой в лес.

Бычы-Бычыхан на этот раз вынимает из вершей сразу несколько налимов. От радости он начал прыгать через прорубь. Прыгал, прыгал, поскользнулся, угодил прямо в прорубь и утонул.

Лэглэр Бэргэсэ в этот день на охоте тоже повезло: он убил двух белок. Но ему показалось этого мало, погнался за третьей. Догнал, выстрелил в белку, когда та уселась на суку лиственницы, а сук возьми да обломись и – прямо ему на голову. Упал охотник и больше не встал.

Вот так и погибли в один день два живших вместе человека.

Старые люди говорят, что, если бы они не только называли один другого "другом", но и в самом деле дружили, ничего плохого с ними бы не произошло, и они жили бы себе да жили. Может, и до наших дней бы дожили.

Полное собрание сочинений и трудов : в 14 томах / Д. К. Сивцев-Суорун Омоллоон ; [сост. С..А. Леонтьева ; редкол.: В. Н. Иванов (гл. ред.), Р. Р. Жиркова; худож. Г. И. Попов]. Якутск: Якутия, 2006.

Т. 7 : Саха остуоруйалара / [ред. седьмого тома Р. С. Сибирякова]. – 2007. – 304 с. : ил.

Водяная крыса и птичка

Однажды водяная крыса и птичка согласились жить вместе. Водяная крыса обещала пустить зимой птичку в свою нору и кормить своими запасами. А птичка обязалась весной, когда вода заливает нору водяной крысы, устроить ее в своем гнезде и кормить насекомыми. Бедная птичка выполнила свое обещание. Из собранной ею пищи водяная крыса отбирала все, что ей нравилось. Так они дружно провели весну и лето.

Осенью, когда начал падать снег, водяная крыса, как уговорились, пустила птичку в свою нору. Однако стала кормить птичку самой худшей пищей, большей частью кореньями. Бедам птичка стала пропадать от истощения. Наконец, изведав муки, она вынуждена была сказать:

– Сожительница моя, я тебе отбирала самое лучшее из моей пищи. А ты мне отдаешь самое худшее. На будущий год я уйду от тебя.

Водяная крыса рассердилась:

– Черная мошенница, всю зиму объедала меня, да еще говоришь такие слова! – и расцарапала кожу на голове птички.

С тех пор расплодились птички с красной головкой. А водяные крысы каждой весной дрожат у ивы, когда их нору заливают вешние воды.

Якутские сказки: 2-ое издание/ сост. Г.У.Эргис – Якутск, НКИ “Бичик”, Якутск, 1996.-389.

Волк и лиса

Когда-то, говорят, Волк и Лиса жили вместе и кормились с одного стола. Летом копили еду на долгую холодную и голодную зиму. И вот как-то запаслись они на зиму берестяной кадушкой хаяка – замороженного масла со сметаной. И уговор при этом сделали: запаса своего не трогать, а беречь на случай крайней нужды.

Но прошло какое-то время, и Лиса говорит Волку:

– Волчище, а Волчище! Может, принесем кружок хаяка и съедим?

– Нет, нет, – сердито ответил Волк. – Больно рано тебе захотелось хаяка – вся зима еще впереди. Будем питаться, пока чем придется.

Лиса себе места не находит: то сядет, то встанет, то из юрты выйдет, то опять вернется. И опять к Волку:

– Ну, если так, схожу-ка я, старина, в гости.

– К кому же это ты собралась? – спросил Волк.

–

Э-э, далеко не уйду, – ответила Лисица. – Схожу к нашему соседу Хара Хаану.

– Что ж, сходи. Только и мне какого-нибудь гостинца принеси.

– Принесу, принесу, а как же! – И только хвост хитрой лисицы мелькнул в двери.

Вышла плутовка из юрты – и сразу же в погреб. Приподняла крышку берестяной кадки и начала уминать хаяк за обе щеки. Хаяк так понравился Лисе, что она и не заметила, как очистила кадку до верхнего обруча.

– О, я, кажется, слишком увлеклась. Не дай бог, узнает мой сожитель – несдобровать мне.

Соскребла Лиса остатки еды с мордочки, со своих лап, скатала комочек хаяка величиной с куриное яйцо. С этим гостинцем и вернулась тихая да ласковая в дом.

– Ого, уже пришла? – удивился ее скорому возвращению Волк.

– Как же не прийти, – умильным голосом отвечает Лиса, – куда я денусь.

– Как поживают соседи?

– Ээ, у соседей нынче большая радость и веселье: старшая невестка сына родила. Початочком назвали.

– И чем там угощали?

– Гостей на левой половине потчевали хаяком, на правой – потрохами, в красном углу ели конину, а у двери – саламат.

– О, как много всего было! А что мне принесла?

– Ээ, названий много, а есть нечего: каждому доставалась самая малость. Вот все, что смогла принести для тебя, – и Лиса кинула Волку свой гостинец.

Прожили они так еще неделю. Лиса, подкрепившись хаяком, теперь могла топить печь, убираться, что-то еще делать по дому. Волк же, свернувшись кренделем, дремал в углу.

И опять Лиса говорит Волку':

– Ты бы, старина, чем вот так дремать, сходил бы к Хара Хаану, авось что-нибудь перепадет.

– Нет, не пойду. Чего хорошего, собаки Хара Хаана еще сожрут меня. У меня с ними старые счеты.

– Тогда не сходить ли опять мне!

– Что ж, сходи. Только про гостинец не забудь.

– Не забуду.

Вильнул в двери Лисий хвост: выскользнула плутовка из юрты и прямым ходом в погреб.

На этот раз еще слаще показался хаяк проголодавшейся Лисе, опорожнила она кадку до нижнего обруча. А насытившись, опять соскребла со своей мордочки, лап остатки лакомства и скатала комок величиной с кулак пятилетнего ребенка. Вернулась с гостинцем в юрту добрая и ласковая.

– Что-то ты нынче долго, – сказал Волк, еле шевеля языком от голода. – Уж опять не праздник ли какой у Хара Хаана?

– Да, у соседа опять радость и веселье: у средней невестки первенец на свет появился… На вот, тебе гостинец принесла.

Проглотил Волк комочек хаяка – только зубы щелкнули.

– Какое имя дали ребенку?

– Обруч, говорят.

– Тоже нашли имя!

Волк опять свернулся кренделем и задремал.

Прошла еще неделя.

– Волчище, зачем же мы так мучаемся, – опять о том же заводит разговор Лиса. – Давай съедим хаяк.

– Рано, рано, Лисица, – отвечает Волк. – Подождем, потерпим еще немного. Самые сильные морозы, а значит и самый большой голод еще впереди.

Крутится, вертится Лиса, места себе не находит. И хочется ей опять в погреб наведаться, и Волка боится.

– А почему бы тебе, старина, не навестить соседа Хара Хаана? – опять приступает Лиса к своему сожителю. – Ну что ты ни разу не проведаешь его? Нехорошо!

– Говорил же я тебе: не очень-то дружны со мной собаки Хара Хаана. Покажись я, они подумают: пришел хозяйский скот резать и живо накинутся на меня.

– Выходит, опять мне идти надо?

– Иди, может, опять что-нибудь перепадет.

Плутовке лишь этого и надо. Как только заслышала волчье "иди" – за дверь да в погреб. Доела она весь хаяк, соскребла остатки со дна кадки, собрала с пола крошки, скатала в комок величиной с напальчник рукавицы и как ни в чем не бывало вернулась в хату.

– Долгонько же ты гостила! – сказал Волк.

– Да ведь опять на торжество угадала. У младшей невестки сын родился.

– И как решили назвать парня?

– Днище.

– Первый раз слышу такое имя… И чем угощали?

– Угощение было богатое. Жаль, ты со мной не пошел, а то бы тоже наелся до отвала.

– Чего мне принесла?

– Видишь ли, вся пища была жидкая и горячая, ее не унесешь. Вот все, что я сумела захватить для тебя.

И бросила Волку последний комок хаяка. Проглотил его Волк, облизнулся: вкусно, но мало!

Прошло еще две недели. Чувствует Волк, конец ему приходит, поголодает он так еще немного, и уже не пригодится ему хаяк.

– Пойдем в погреб, Лиса, – сказал он, подымаясь со своего места и пошатываясь от слабости. – Надо подкрепиться.

– Пойдем, пойдем, Волчик, – медовым голосом ответила Лиса и, виляя хвостом, побежала вперед.

Пришли они в погреб. Увидел Волк пустую кадушку и взвыл от горя и обиды:

– Ах ты, р-рыжая вор-р-ровка! Вот куда ты ходила на праздники, вот где тебя угощали!

– Как ты можешь так говорить?! – заюлила, завизжала Лиса. – Небось сам все слопал, когда я гостила. То-то ты не хотел из дома уходить!

Лиса кричала так громко и пронзительно, что послушать со стороны – не она, а Волк съел их общий запас.

– Чтобы я еще когда-нибудь поверил Лисице?!

– А я чтобы еще когда-нибудь имела дело с Волком!.. Быть тебе весь свой век лесной собакой!

– А на твоих следах пусть всегда будут насторожены капканы! Пусть всегда на твоей лесной тропе будет натянута тетива самострела!

Они еще какое-то время ругались-бранились, а потом разошлись в разные стороны. Разошлись навсегда.

Полное собрание сочинений и трудов : в 14 томах / Д. К. Сивцев-Суорун Омоллоон ; [сост. С..А. Леонтьева ; редкол.: В. Н. Иванов (гл. ред.), Р. Р. Жиркова; худож. Г. И. Попов]. Якутск: Якутия, 2006.

Т. 7 : Саха остуоруйалара / [ред. седьмого тома Р. С. Сибирякова]. – 2007. – 304 с. : ил.

Вор Кутурук

В стародавние времена жил, говорят, человек по имени Кутурук. Ни жены, ни детей и никакого богатства у него не было. Кормился он охотой, а также тащил, что плохо лежало и что попадалось ему под руку. Воровал он так ловко, что, кто бы ни пытался, не мог его поймать. И, хотя говорится, что не пойман – не вор, все его звали не иначе, как вор Кутурук.

Близким соседом Кутурука был богатый и многодетный Харах Хаан.

И вот однажды Кутурук пришел к своему соседу, устроился около камелька, сидит, греется. Баай Харах Хаан, лежавший на ороне, подождал, что скажет пришедший, не дождался, сам первый заговорил.

– Зачем пришел, черномазый? И что сидишь, молча у моего огня, и греешь свою воровскую рожу?

– Ээ, мой господин! В кои-то веки пришел к тебе по-соседски, в гости, а ты вместо того, чтобы как следует угостить меня, всякие обидные слова говоришь. Хорошо ли это?

– Ладно, парень, – отвечает Харах Хаан. – Я тебя накормлю и напою, только сначала покажи мне свою молодецкую удаль. Что ты умеешь делать?

– Я немного умею воровать, – скромно сказал Кутурук.

– Что ж, кому что, – усмехнулся Харах Хаан. – Покажи, как ты воруешь. Если покажешь себя хорошим вором – похвалю и награжу, а если плохим – уж не пеняй – накажу.

– Пусть будет так, – согласился Кутурук. – Скажи, что я должен у тебя украсть.

– У моей дочери есть серебряные серьги величиной с горшок скупого человека. Я спрячу эти серьги, а ты сегодня ночью приди и укради. Если сумеешь украсть, отдам за тебя дочь, дам много скота и всякого другого добра. Если же не сумеешь, берегись, твоей спине придется горячо, я тебя навсегда отучу воровать.