Эхо озера Велес

– О? – деланно удивилась, не дождавшись ответа, – сколько нужно заплатить, чтоб ты был ласков? Если дело только в сумме, назови ее, Захар. Вдруг мне станет скучно осенним вечером.

Собеседника перекосило, а Велес с явным интересом наблюдала, как он закипает. В глубине души пожалела, что не сдержалась. Мелочно мстить за испорченный рассвет, глупо.

− Ты знаешь, я не могу бросить деда, − вернулась к совету не приезжать, – кроме того, здесь мой дом. Точно так же как твой. Стоит ли ненависть того, чтобы перечеркнуть все хорошее, что было ранее? В любом случае, прекращай пыхтеть и открой ворота.

– На дедуле Марко пахать можно! Всем бы такое здоровье, – проворчал, лишь бы оставить последнее слово за собой, – и я тебя не ненавижу.

– Угу, – отвернулась.

Захар пошел выполнять просьбу – хотел быстрее избавится от нежеланной обузы? Интересно о чем он думает. На секунду захотелось окликнуть, извиниться за грубость, но вспомнила, кто первый начал и задавила порыв. Шухт всегда был зачинщиком мелких споров!

«Но защищал тебя от остальных детей, – напомнил вкрадчиво голос совести».

Это было давно. Будто не в этой жизни, будто не с ними. Улыбчивый и милый Захар охотно общался с туристами, но жалел слова доброго для девчонки из детства. Да и к черту их всех!

Парень оглянулся, на лице застыло странное выражение, хотел что-то сказать, но Ника бодро запрыгнула на воительское место. И не заметила, как он глубоко вздохнул и раздраженно бросил металлический запор в сторону.

Долой все воспоминания! Внучку ждет любимый дед, ее уютная комната под крышей, где нет ни соседей, ни их злых взглядов. Впереди живописная дорога, любимая музыка и долгожданная встреча. Вырулила за ворота, на миг остановилась и бросила взгляд на окрестности – странно, сердце екает нехорошо. Или это последствия невеселого разговора?

Шухт постучал в окно костяшками пальцев. Едва заметно вздрогнув, опустила окно и вопросительно вскинула брови. Парень облокотился локтем на дверцу машины, его лицо оказалось напротив ее:

– Ты права. Я ненавидел тебя. Очень долго. Но вовсе не из-за глупых суеверий, – скривился, вспомнив местные страшилки.

– Что ж, спасибо за признание, – стекло медленно поехало вверх, пока сердце Ники застучало быстрее. Она понятия не имела что он имел в виду, но уточнять не повернулся язык. Душу и без того охватила сумятица.

Поймала в стекло заднего вида деревянное, потемневшее от времени строение на клочке ровной поверхности. Вдалеке угадывался шум реки, длинные палицы, прибитые к столбикам, имитируют ограждение в высокой траве. И на десяток километров вокруг едва ли найдутся люди. Кроме Ники и Захара. Идеальное место чтобы поселиться и познавать дзен. Или спрятать труп. Улыбнулась диким мыслям и выехала, наконец, на дорогу. В зеркале в последний раз мелькнул Захар в старой стильной куртке с нашивками и выбеленных джинсах – почти американский фермерский сын. Ника махнула рукой на прощание и повела машину прочь.

***

Обязательная остановка – у натоптанной тропки, которая примыкает к хорошей асфальтированной дороге и ведет вглубь леса. Съехав на обочину, Ника затянула ручник и забрала бумажный пакет с соседнего сидения. Дальше пешком. Спугнув рыжую белочку с низкой ветки, бодро побежала по тропе вглубь леса. С детства знакомый маршрут порадовал. Сквозь листву пробивалось солнце и расцвечивало тропинку солнечными зайчиками. Камни, старая хвоя и почва пружинили под подошвами старых ковбойских сапог. Ника вслушивалась в звуки леса и млела от восторга. Она ценила комфорт и цивилизацию, но только здесь, в отдалении от всех, в живом лесу, ощущала себя спокойно и на своем месте. Стоит подумать над тем, чтобы перевести всю работу в онлайн и остаться жить здесь.

Всего через минут тридцать Ника пришла на место. Тропа вывела ее к небольшому бревенчатому дому, знакомому до боли. Он притаился над ручьем в густых зарослях кустарника. Вода весело пела на дне оврага. С берега на берег, заботливо был перекинут деревянный мостик, а по краю обрыва – плетеный заборчик предотвращает падение вниз. Отсюда открывается захватывающий вид. На секунду Ника замерла от восхищения, любуясь: склон горы, покрытый осенним лесом, полосы тумана и серебристая лента ручья, в каменном русле.

Этот «пряничный» дом – самая настоящая избушка Бабы Яги. Так уютно, атмосферно, будто кусочек сказки вынули заботливой рукой и оставили здесь, в красивом месте. Наверняка хотели сберечь для себя.

− Я тебя пару дней как жду, силы сообщили о желанной гостье, − низковатый голос за спиной зажег теплый огонек в груди.

Дара любила появляться неожиданно и всегда вовремя. Нике ни разу не удалось застать ее врасплох, лесная ведьма всегда знает, когда не одна.

− Карты нашептали или Марко заходил? – лукаво улыбнулась гостья.

Ее дед, в отличие от местной Яги не чурался пользоваться благами цивилизации, потому новости ему приходили по телефону. Дара же отмахивалась и утверждала, что вполне может узнать все, что требуется своими способами. Впрочем, странные привычки женщины не смущали никого, в том числе и местных жителей, которые захаживали к ней за помощью. Опытный гомеопат и костоправ нужен многим. Не одного пациента Дара выходила и вернула к нормальной жизни. Она это называла колдовством, люди – знахарством, а Ника – хорошим образованием. Кто прав?

– Карты сказали, – распахнула объятия Дара радушно, – иди ко мне, детка. Я жутко соскучилась.

Крепкие объятия и глаза на мокром месте, улыбка и душевное тепло, что невозможно описать – им не нужны слова. Ника чмокнула в щеку свою любимую подругу, бабушку, мать и совесть в одном лице. А еще, единственная местная жительница, которая всегда с любовью относилась к вредной девчонке Велес.

Ее дом стал вторым родным пристанищем: всегда двери открыты, уютно, тепло и вкусно. И жутко интересно в логове настоящей колдуньи – огромные тома книг по медицине, языкам, философии, герменевтике, древней истории, магии, травам и человеческой энергии. На множестве полок – руны, пучки трав, разные фигурки из камня и дерева, масса бутылочек из темного стекла и несметное количество других магических штук. Но более всего Нике нравились колоды карт – красивые, таинственные картинки завораживали более их метафорического языка.

«Внучка Бабы Яги, − шутила Дара, обучая премудростям гадания и законам проведения ритуалов».

Сначала это казалось интересной игрой, особенно притягательной за счет бесчисленных подарков: то блестящий камушек на кожаном шнурке, то свеча из цветного воска, то хрустальный флакон, пахнущий чем-то терпко-сладким. А потом стало понятно, что странные правила работают – нацарапанные руны приносят удачу, подношения духам меняют погоду, а вовремя нашептанное словцо отворачивает беду. В детстве все казалось волшебным, так было легко верить в магию.

– Учишь ребенка всякой ереси, – неодобрительно вздыхал Ясен.

– Она талантлива! – не соглашалась Дара, – у девочки есть дар, и я его развиваю…

– Какой, к бесам, дар?!.. – вечный спор взрослых никогда не заканчивался.

Девочка Ника с удивлением слушала переругивания и вновь точно угадывала погоду, видела знаки, безошибочно ощущала людей. А потом и в игральные карты сходиться с ней стало чревато! Феноменальное везение наводило на мысли о шулерстве. Но она не мухлевала никогда. А после того как увидела что Марину – продавца в магазине – одолел вовсе не рак, а странная полупрозрачная тень над головой, уроки Дары изменились. Ведьма стала гораздо серьезнее относиться к ее таланту. Пока все не изменилось и Ясен не увез племянницу в столицу.

После этого ее жизнь изменилась, детское увлечение было забыто…

– Ты совершаешь ошибку! И поплатишься за нее! – пригрозила Дара, но ее слова не повлияли на решение опекуна.

– Не забивай ей голову сказками! Ника будет жить в реальном мире!

Отмахнулась от неприятного воспоминания и снова крепко обняла Дару. Сколько их, этих воспоминаний в безразмерном сознании? А теплых встреч – всего ничего.

– Я так рада тебя видеть, – с чувством призналась и даже смахнула слезинку, чтобы тут же с жадным любопытством изучить облик старшей подруги.

Почти не изменилась: длинные волосы цвета вороного крыла, тронутые сединой − это ничуть не смущало Дару. Она заплетала толстую косу и как девчонка оставлядя свободные пряди у висков. Те же тонкие морщинки у глаз, которые часто улыбаются. И проколотые множество раз уши как прежде радовали россыпью серёжек. Темные глаза и смуглая кожа женщины тоже не постарели. Дара не изменила яркой рубашке с длиннополой юбкой. Вокруг стройной талии завязан фартук, испачканный растительным соком, свечным воском и еще бог знает чем. Она пахла лавандой, можжевельником и мелиссой. Вероника глубоко вдохнула аромат и окончательно почувствовала себя дома.

− Я тоже очень скучала, − рассмеялась ведьма.

В жизни иногда случается человек вне возрастных категорий, вне социальной лестницы и прочих человеческих ярлыков. Человек. Который становится близким и любимым, который словно часть твоей души. Наверное, это тот самый случай.

− Идем в дом. Посмотрим, что ты для меня принесла, – лукаво кивнула на бумажный пакет, – и опробуем мой новый травяной сбор.

Вероника тихо хмыкнула и улыбнулась, можно подумать подруга могла не почуять запах кофе. Традиционный гостинец. На этот раз кофе приехал из Бразилии, по специальному заказу. Вероника довела продавца до нервного тика, очень тщательно выбирая сорт, чтобы порадовать Дару любимым напитком. Бедняга был готов отдать его бесплатно, лишь бы придирчивая клиентка ушла.

Едва Ника переступила порог дома, наперерез бросилась рыжая стрела чуть не бив с ног. Девушка счастливо пискнула и на ближайшие десять минут была потеряна для мира. Сита – яркая, как пламя лиса, радостно облизывала лицо и руки, нежно прикусывая пальцы. Она сунула свой длинный, влажный нос в каждый карман и даже ухо. Гостья весело смеялась, сидя на полу посреди большой передней, позволяя непоседливой и любопытной бестии творить, что заблагорассудится. Дара весело рассмеялась и не стала разнимать давних подружек.

− Как ты, милая? − хозяйка быстро освободила стол от воска, трав и готовых свечей.

Когда ей удалось, оторвать двух рыжих дамочек друг от друга и усадить одну за стол, а вторую прогнать в кресло, обе были счастливы до визга и сверкали блестящими глазами.

Ароматный борщ в чугунном чавуне и домашний хлеб разбудили зверский аппетит. Последний раз Вероника перекусывала протеиновым батончиком в поезде. То есть, около восьми часов назад. Молодой организм решительно против такого обращения, о чем незамедлительно сообщил громким урчанием в животе. Дара покачала головой и жестом поторопила заканчивать умывание и садиться за стол.

− А карты разве не нашептали? – лукаво улыбнулась гостья и утерлась куском светлого полотна, пытаясь стереть следы поцелуев Ситы.

– От как дам сейчас ложкой по лбу! – притворно сварливо пригрозила Дара.

− Отлично все, тетушка! Учусь, тренируюсь и разрабатываю новый дизайн браслетов, – со смехом в голосе ответила на вопрос. Преувеличенная бодрость не обманула подругу. Ника наткнулась на внимательный взгляд ведьмы и вздохнула: – По правде, я взяла академический отпуск в университете. Решила уехать на время. Хочу заниматься любимым делом.

Опустила глаза и села за стол. Горло сдавило от обиды и стыда. Она не врала, но не сказала правды о том, почему срочно сбежала из столицы. Говорить о том, как болят глаза от слез, как ноет в груди от болезненной вины невыносимо. Гораздо проще рисовать искаженную картинку реальности. Не для того, чтобы успокоить Дару, а чтобы обмануть себя.

– Хочешь об этом поговорить? – мягко спросила Дара. Пауза. Оторвала взгляд от столешницы и поняла, что ее спектакль неудачен, а подруга – прекрасный человек.

– Да что рассказывать? – снова улыбка только на губах, – браслеты будут парные. Для влюбленных и близких друзей…

– Отличная идея, – поддержала ведьма, – хочешь, я покажу тебе отличный заговор, чтобы сделать дружбу крепче? Помнишь, как хорошо у тебя раньше получалось работать с плетеными амулетами?

– Что? – озадаченно моргнула Ника на второй вопрос. Она ничего такого не помнила. Ясен и без того с ума сходил, когда в детстве упоминала о свечах, картах или даже сказках, – о чем ты?

Снова короткая пауза и легкий налет удивления. Сначала растерянный, а потом странно понимающий взгляд Дары и она беззаботно отмахнулась:

– Ох, прости, дорогая! Это я с Ритой занималась. Так что там с браслетами?

Вероника несколько лет подряд создавала украшения ручной работы. Вдохновляясь этническими мотивами и мифологией, создавала не только привычные глазу вещи, но и уникальные короны, фантазийные венцы, необычные наручи и даже несколько разных крыльев по индивидуальному заказу. Для косплея. Это второе занятие, которое она обожала. Первое – воздушная гимнастика, к которой теперь вряд ли вернется.

– Нормально, – вздохнула, – хочу побыть здесь, на своем месте. Подальше от… всех, – голос все же дрогнул.

Закинула голову, чтобы предательские слезы не брызнули из глаз. Вот же… Думала что способна спокойно говорить! Надеялась, что сердце отболело. Недавно смогла сходить в реабилитационный центр к Давиду и не плакать. И плевать, что прогнал ее…

Ника убежала не только из палаты, но из дома, где все напоминало о трагедии и полетах под куполом. Сбежала от, до тошноты заботливого, Ясена; от покалеченного Давида. От себя. Им всем нужна реабилитация.

– Ох… – подруга стремительно подошла и сжала ее в объятиях, – мне так жаль. Прости старую дуру, что напоминаю.

– Ты знаешь?

– Нет, подробностей не знаю, – тихо ответила, – но, когда будешь готова, я выслушаю, хорошо?

– Спасибо, – глубокий вдох, украдкой утерла слезинку, – что случилось – не отменишь. И даже уезжая на край света, с собой берешь себя, да? Так что приехала восстанавливаться, Дара. И понять, что со мной происходит.

– А что происходит? – насторожилась женщина, – Я могу помочь?

– Это… сложно, – уклончивый ответ, – сначала я должна разобраться сама.

– Конечно. Прости еще раз, что заставила вспомнить плохое. Давай лучше вот ешь, – отвела глаза Дара от девушки, словно стесняясь своего любопытства.

После обеда, они устроились в плетенных креслах, прямо над ручьем. Ника укуталась в плед и потягивала обещанный травяной взвар с вкусными пирожками. В душе снова установилось шаткое равновесие.

Интересное свойство характера – подозрительно быстро переключалась на разные эмоции. И это наводило на нехорошие мысли, ведь так не бывает! Ника обещала звонить психотерапевту и вести дневник, записывать свое состояние, принимать лекарства. Но с последней встречи девушка не следовала инструкциям. По-настоящему лучшей стало, когда села в самолет, потом в поезд, и совсем хорошо – когда вдохнула чистый горный воздух.

– Хочешь, я возьму карты и…

– Нет, лучше заверни с собой твои волшебные свечи, – улыбнулась Ника, слушая лес, – не хочу ничего знать о будущем, не хочу советов, анализа и пристального внимания. Мне нужен покой, тишина чтобы услышать собственный голос. И теплые огоньки.

– Обязательно, и чай тебе тоже положу. Марко такой не пьет, да и не мужской он, – засуетилась подруга, – слышишь? Деду не заваривай, а сама пей вечером, чтобы сон хороший был, чтобы восстанавливалась хорошо.

– Спасибо, Дарочка.

– И свечки зажигай, ты их любишь, вот и придет вместе с огнем душевный покой. Я тебе нашепчу на них хорошего, ладно?

– Конечно, моя бесценная ведьма лесная, – с ноткой смеху согласилась со своеобразной заботой.

Несмотря на это, так и не смогла рассказать сейчас ей, и еще раньше – психотерапевту, что именно так сильно тянуло домой, в богами забытые леса. Под цветастым пледом по рукам Ники пробежали колючие мурашки, а пальцы сильнее сжали толстое ушко кружки. От одной мысли, что нужно произнести вслух, охватывал густой, как кисель, страх.

Тогда – Ника

Языки пламени танцевали на крупных поленьях. Они сложены в открытой каменной чаще посреди темной комнаты. Аромат огня смешивался с маслянистыми благовониями. Огонь потрескивал и принимал в жертву травы. Бледная девушка в одной тонкой сорочке кружила вокруг и бормотала слова на одном из забытых языков. Длинные рыжие волосы в сполохах огня казались его продолжением, а лихорадочно блестящие глаза оттенком не отличались от золотистой яшмы, из которой вырезана ступка. В ней молодая ведьма растолкла в кашицу темные ягоды, чтобы густой чернильный сок вылить в высокий кубок. Ее движения были выверенные, четкие и напоминали ломаный танец, импровизированный рисунок которого босые ступни чертили на полу.

– Аттео штармфран даес… – голос то опадал до едва слышного шепота, то низко вибрировал в каждом углу мастерской рода Велес. Слова множились, отражались от стен так, словно незримых свидетелей в комнате прибывало.

За окном громко крикнула сова, ведьма вздрогнула, переступила ногами и на миг выпала из транса. Глянула в высокое стрельчатое окно и заметила необычайно крупную луну, частично укрытую одеялом облаков. Голые ветви деревьев хищно тянули крючковатые лапы к холодному лику. Рыжая улыбнулась, чувствуя поддержку ночи – это ее восхождение, первый серьезный ритуал, призванный изменить все! Семейный совет будет вынужден признать и считаться!

– Я докажу что не хуже ее! – длинные пальцы с аккуратными ноготками перевернули страницу рукописной книги. Плотный пергамент был испещрён затейливым шрифтом древнего языка. Не нужно знать тайную речь, чтобы понимать смысл – это глас магии! И только этот факт доказывает, что она достойна!

Красивое лицо, освещенное только пламенем очага и черной свечи, на секунду помрачнело. Ведьма вспомнила причины, побудившие так рисковать: красть гримуар из хранилища, ослушаться прямого совета деда и приказа семьи. Но был ли у нее выбор? Ей минуло восемнадцать лет, а кровь не пробудилась. Инициация в кругу силы, в присутствии взывающих старейшин ничего не дала. В груди младшей лишь едва шевельнулась магия, словно ее там и не было. Будто она – дочь рода Велес – бездарь! Сжала кулак до боли, в голове прозвучал голосок Лумины:

– Бедная, бедная детка… – сочувствие насквозь было фальшивым, а глаза цвета насыщенной зелени сверкали триумфом, – очень жаль, что не проснулась сила, видимо ее никогда не было.

– Ты ошибаешься, – ее трясло от разочарования, – вы все ошибаетесь!

– Разве? – сестра склонила голову и чуть нахмурилась, – Мое сердце болит за тебя, дорогая, но стоит взглянуть правде в лицо. Если Зов не пробудил магию, значит ее нет. Смирись… Но у тебя всегда есть шанс удачно выйти замуж, не расстраивайся. Родишь одарённых детей – кровь не водица…

– Да уж точно, – злая усмешка сверкнула в зеркале, и юная ведьма открыла банку с густой кровью. Еще свежая, но остывшая. Пожалуй, ведьма была бы рада, принадлежи кровь Лумине, но, увы, пришлось довольствоваться оленьей, – Не водица. И я это докажу.

Запах удушливый и сырой напомнил о легкой брезгливости, но ведьма была готова и бережно наклонила емкость над кубком. Тяжелая густота маслянисто поблескивала и смешивалась с ядовитым соком ягод. Еще несколько слов сказанные хоровым шепотом и бокал чуть потеплел.

Боялась ли она сегодня? Нет. Страх либо иссушает, либо побежден. Ей пришлось взять верх, невозможно бояться всегда. Поэтому в час икс, когда все готово, остались только решимость и эхо сомнений. А вдруг?.. Если не получится? Если ритуал, предназначенный для пробуждения простых смертных, не сработает на той, кто по факту рождения принадлежит другому виду? Не все люди выживали после этого, многих убивал яд или выжигала магия. Слишком большая для слабого духа. Поэтому тело не выдерживало, и рвались пережженные связи. Что, если ее дух слаб, поэтому магия течет тонким пересыхающим ручейком и попытка изменить это станет фатальной?

– Не может этого быть, – запретила себе рассматривать такой вариант.

Дочь рода Велес, полнокровного, богатого на знания и магию – невозможно чтобы в нем родилась ведьма без силы! Значит, нужно взять то, что ее по праву. Только так возможно добиться уважения и стать первой наследницей главы рода. И стереть усмешку с хорошенького лица Лумины.

На алтаре, укрытом черной тканью собрано все необходимое. Некоторые элементы пришлось доставать со сложностями. Сморщенные корни растения, чье название на латыни даже не возьмется произносить; плошка с грибами – их собирала в одной из полузатопленных пещер лично; изогнутый серп с костяной ручкой – ее зачарованное ритуальное лезвие, тщательно оберегаемое и недавно извлеченное из тайника. Это все было сделать легко. А вот банка с огромной жабой до сих пор заставляла брезгливо ежиться. Их в достатке водилось на болоте, но ловить собственными руками – то еще удовольствие. Как и охотится на оленя…

Иногда в собственном доме как в тюрьме! За каждым шагом наблюдали, за каждую мысль спрашивали и в лес без озвученного повода могли не пустить. Особенно после проваленной инициации. За ней стали пристально следить, чтобы не дайте Силы ничего не учинила от расстройства. Пришлось усыплять бдительность, плести кружево усыпляющего тумана.

Но ничего, это ненадолго. Теперь все изменится.

Юная ведьма запустила руки в волосы, нащупала на шее шнурок и бережно сняла то, что носила у сердца, делилась кровью, мыслями, чувствами. Затейливый мешочек, в котором шелестел песок. Да не простой, а из кости перетёртой. С ним танцевала под звёздным куполом неба, скинув одежду и приняв свое женское начало, в него засыпала золото и пепел от сожженных собственных волос. Клала под подушку и делилась снами и шептала особые слова.

Знала, что все получилось – сила откликалась и наполняла, магической гравировкой отражалась в пространстве. Даже рожденным ведьмам приходилось обращаться к магическим мистериям. Если их цель слишком сложна, масштабна или… против естественного течения событий. Активная сила – это прекрасно, но иногда требуются более тонкие инструменты для деликатных задач. Впрочем, наученным колдуньям сложно приблизиться к возможностям родовых, даже с большей форой.

– Все будет… – шепнула и не сдержала широкую улыбку, когда пламя взметнулось и поменяло цвет, став насыщенно фиолетовым, пожирая снятый мешочек и высвобождая чары.

Воздух нагрелся, над огнём взметнулись искорки и против всех законов не растворились, а полетели к балкам потолка и в зев дымовой трубы. Это знак! На страницах гримуара было отмечено, что второй акт финальной сцены будет осязаемым. Волоски на теле стали дыбом, по позвоночнику девушки потек холодок, а в солнечном сплетении и во лбу вспыхнула тяжесть – отяжелела энергия, скопилась в центрах и дала о себе знать. Ведьма пошатнулась, схватилась рукой за грудь и с торжественной мрачностью вновь повернулась к столу. Серп, жаба и кровь… Теперь нужно дать жертву и наконец кое-что отсечь. Сердце ускорило стук, а ладони вспотели. Решение было приято ранее, возврата нет – ритуал либо завершится, либо уничтожит призывающего. Это знание заставило уверенно взять серп, произнести несколько строк заклинания и резко резануть по кисти.

– … да что эта слабачка может? На что годна? Ей мужа подобрать почти невозможно! Какие гарантии, что и дети бракованными не будут… – голоса звучали за дверью глухо, но достаточно разборчиво, чтобы опознать собеседников.

Это разорялась Лумина, получившая право голоса на семейном совете два года назад. Когда подтвердила свою силу и контроль над ней. С тех пор ее программа обучения изменилась, и сестра стала заниматься отдельно. Что не мешало ей изображать заботу явно и провоцировать младшенькую скрытно. Чего только стоит тщательно режиссированная сцена с незапертой дверью спальни. Да уж, милый парнишка, сын главы поселка отлично смотрелся с голым задом на красавице Лумине. И все бы ничего, если бы он не был тайной любовью другой Велес. И вот новый удар!

– Возможно, стоит еще подождать, – низкий приятный голос деда заставил внучку умокнуть, – иногда случается, что сила зреет. Предсказание четко дает понять, что Ника еще раскроется как маг.

– Точность предсказаний невелика… – отозвался еще один знакомый голос, – всего лишь вариант, который и не думает воплощаться.

– Ты права…

Крик, в глазах потемнело, желудок кинулся к горлу, когда отрезанный палец упал на стол. Боль душевная от подслушанного разговора сумела смазать физические ощущения и ведьма не упала. Лишь серп выпустила из ослабевшей руки, он со звоном проехался по полу. Нудная боль обожгла до самого плеча, выбила слезы и приглушенный скулеж. Она схватила заранее приготовленный кусок дерева и зажала зубами. Потом быстро перемотала руку тряпкой. В ушах болезненно стучало сердце, крупные капли пота покрыли спину и кажется даже мир вокруг пульсировал в такт разрывающей боли.

Трясущейся, но целой правой рукой подобрала ритуальное оружие и вернула на место, потом взяла собственный мизинец, нервно сглотнула и швырнула в огонь.