скачать книгу бесплатно
И одиноко.
Увы, я не могу честно заявить мужу: «Прости мне мою неблагодарность. Я люблю тебя до смерти, но эта роскошная жизнь, которую ты мне дал, ужасно скучна, и я ее ненавижу».
– Будешь ложиться? – Я бросаю взгляд на часы, подсчитывая, сколько сейчас времени в Нью-Йорке.
Сестра вздыхает, кивает, разглядывает обстановку, но так и не трогается с места. Ее ноги словно приросли к полу.
– У меня утром баре, – сообщаю я. Честно говоря, я ненавижу баре[1 - Баре – система физических упражнений (фитнеса), основанная на сочетании балетных упражнений, упражнений функционально-силового тренинга, пилатеса и йоги. – Прим. перев.]. Я вообще ненавижу спортзал, по крайней мере, здесь. Когда я покидаю теплый тренажерный зал в потной, липкой одежде и выхожу на холодную, промерзшую стоянку, я всякий раз думаю о том, надо ли мне продлевать абонемент на следующий месяц. Но тренировки помогают убить время – примерно три часа в день, если включить сюда душ перед занятием, одевание (что включает в себя прическу и макияж, потому что так делают все здешние женщины), дорогу, затем упражнения в зале до седьмого пота, вновь дорогу, но уже домой, душ, переодевание и снова прическу и макияж. – А потом сразу занятие на тренажерах. Вернусь к десяти или около того. Дай мне знать, чем ты хочешь заняться, пока будешь здесь.
Грир одаривает меня сдержанной, еле заметной улыбкой.
– Звучит неплохо.
Выйдя от нее, я шагаю через задний двор к дому. Дойдя до заднего крыльца, я останавливаюсь, увидев в окно, что Эндрю сидит в столовой во главе стола. Справа от него бокал вина, перед ним тарелка с разогретыми в микроволновке остатками обеда. Он читает новости на своем планшете. Мне отчетливо видна морщинка, что залегла у него между бровей. Я смотрю на него, и мое сердце наполняется теплом.
Он беспрерывно работает, постоянно думает о нашем благополучии.
Тихое шуршание раздвигаемой двери привлекает его внимание. Он поднимает голову, и выражение его лица меняется – оно словно озаряется светом. Одного того, что этот успешный, обеспеченный человек всякий раз, когда я захожу в комнату, вспыхивает, как фейерверк, достаточно, чтобы мне вновь и вновь хотелось выйти за него замуж.
Отложив вилку, Эндрю отодвигает стул, подходит ко мне и, взяв мое лицо в свои ладони, целует меня в лоб.
– Как же нелегко мне будет на следующей неделе делить тебя с другими, – произносит он игривым тоном. – Я великий эгоист, когда дело касается тебя.
Глава 4
Грир
День второй
Подъездная дорога забита автомобилями. Все они как один блестящие, черные и важные, и стоят впритык друг к другу. Я вылезаю из такси и забираю из багажника свои вещи.
От долгого сидения мои суставы болят, ноги словно налиты свинцом. Я качу чемодан на колесиках к входной двери. Та приоткрыта, и я вхожу.
У входной двери, зацепив большие пальцы за ремень, дежурит офицер полиции в форме. Он оглядывает меня с головы до ног и с важным видом, словно ему некуда торопиться, вразвалочку подходит.
Его непробиваемое спокойствие вызывает у меня тревогу.
Он молод, в карих глазах застыла скука, дополняя написанное на его детском лице безразличие. Он худой, мешковатая форма болтается на плечах, и, я готова спорить на что угодно, в свободное от службы время он зависает в подвале дома своей матери, играя в «танчики».
– Мэм, это… – начинает он, прикрывая зевок. Его губы сжимаются, глаза увлажняются, веки подергиваются. Похоже, его дежурство подходит к концу, и когда его вызвали на место происшествия без крови, трупа, активного стрелка и приказали выступить в роли – подумать только! – охранника, он задался наконец вопросом, а не совершил ли он ошибку, пойдя на службу в полицию.
Я распрямляю плечи и выпячиваю подбородок.
– Грир Эмброуз. Сестра Мередит.
Он замолкает и, отступив, указывает на кухню. Я иду туда, откуда доносятся тихие голоса.
Эндрю замечает меня, как только я появляюсь в дверях. С противоположных концов комнаты мы смотрим друг другу в глаза, но с таким же успехом могли бы сцепиться рогами. Мне непривычно видеть его в серых брюках и темно-синем кашемировом свитере, а не в обычном строгом костюме-тройке. И все равно он выглядит так, будто, проснувшись этим утром, привычно принял душ и потратил некоторое время, приводя себя в порядок.
– Грир. – Он подходит ко мне, обнимает и крепко прижимает к себе. Раньше он никогда меня так не обнимал, даже напоказ, когда Мередит была рядом. – Я рад, что ты смогла приехать.
Эндрю отстраняется, но рук с моих плеч не убирает. Мне это неприятно. Мне неприятно, когда он прикасается ко мне. То, что моя сестра исчезла, вовсе не значит, что я забуду, что он напыщенный эгоист, который вытащил мою сестру из безвестности, чтобы обзавестись самой красивой статусной женой на этом крошечном пафосном горнолыжном курорте.
– Что нового? – Я стараюсь не обращать внимания на прикосновение его рук.
– Ничего. – Он вздыхает и озабоченно морщит лоб. Его взгляд скользит по моему плечу и останавливается на чем-то позади меня. – Бригада криминалистов изучила звонки на ее телефоне. Они запросили ее телефонные записи, но пока ничего необычного не нашли. Она ни с кем таким не переписывалась… ни с кем ни о чем не договаривалась…
– Не понимаю, что толкнуло ее на такой шаг. Вы поссорились? – спрашиваю я. – Возможно ли, что она сама куда-то уехала?
– Никоим образом. – Его брови скользят вверх. Что это? Свидетельство самозащиты или обиды на то, что я посмела предположить нечто подобное? – Это был обычный день. Я поцеловал ее на прощание, ушел на работу…
Он умолкает, и на мгновение мне кажется, что слова застревают в его горле.
– Тогда расскажи мне все. – Я опускаю руку и вздыхаю. – Мне нужно знать все.
Его взгляд встречается с моим не сразу.
– Как я уже сказал, Грир, вчера она уехала в супермаркет, и с тех пор ее никто не видел. Между нами не было никаких ссор. Никаких семейных разногласий. Мы обзвонили все местные больницы, тюрьмы, приюты. Все-все. Никто не видел женщину, соответствующую ее описанию.
– А как насчет машины? Какие-то следы?
– Никаких следов насилия, абсолютно никаких. Ее телефон и сумочка лежали на пассажирском сиденье. Ключи в замке зажигания.
– Значит, если кто-то ее увез, то она его знала.
Он пожимает плечами и растерянно разводит руками.
– Трудно сказать. Может, ее забрали силой? Я… я не знаю. Я ни черта не знаю.
Мой зять оглядывается на комнату, полную посторонних мужчин, которые, по идее, должны делать нечто большее, чем просто стоять на обставленной с показным шиком кухне, и указывает на одного из них.
– Это детектив Маккормак, – говорит он и откашливается. На его лице появляется странное выражение. Он прищуривается и кивком указывает на детектива. – Он ведет расследование.
Молодой мужчина с огненно-рыжими волосами, ямочкой на подбородке и широкими плечами крутит в руках пластиковый стаканчик с кофе. Для полицейского с опытом работы он выглядит слишком молодо. Неужели ему действительно поручили поиски пропавшего человека?
Он слишком симпатичный, слишком гладкий, слишком юный и неопытный, чтобы находиться здесь. Ни темных полукружий под глазами, ни желтушной бледности, чтобы можно было предположить, что он каждый вечер снимает стресс с помощью упаковки светлого пива «Коорс».
– Сколько дел о пропавших без вести он раскрыл? – спрашиваю я.
– Прости, не понял? – Эндрю явно задет моим вопросом.
– Он стоит и потягивает кофе. Почему он не задает вопросы?
– Вчера он весь день разговаривал с людьми. Пока у него недостаточно зацепок, и он мало что может сделать. – Эндрю говорит тихо, как будто, если я продолжу разглядывать прохлаждающегося детектива, назначенного расследовать дело моей сестры, это поставит его в неловкое положение.
Ну и зря. Лично мне наплевать, что подумают люди.
Мое лицо принимает каменное выражение.
– Он должен пойти и найти зацепки, потому что зацепки сами не найдут его. Они не упадут с неба прямо ему на колени. Ради бога, это его работа.
– Успокойся.
Я поджимаю губы, чтобы с них не слетело ничего неподобающего.
– Тебя не беспокоит, что все просто стоят вокруг, как будто ждут телефонного звонка? – спрашиваю я. Нет, я прекрасно понимаю, что слишком остро реагирую на происходящее, но, если честно, я ожидала увидеть больше суматохи, больше активности. Отсутствие бьющей ключом энергии у тех, кто, по идее, в данный момент должен заниматься поисками моей сестры, лишь усиливает мою тревогу.
Эндрю слишком резко берет меня под руку и тянет за собой в пустой коридор рядом с кухней, подальше от орды бездельников в полицейской форме.
– В полицейском участке сидят люди, которые принимают звонки по «горячей линии». – Он вздыхает, поджимает губы, но затем продолжает говорить, понизив голос: – Фотографию Мередит показывают по всем местным новостным телеканалам, а также на десятках национальных телепрограмм. Они сняли в ее машине отпечатки пальцев и просмотрели историю звонков на ее мобильнике. Вчера я почти весь день провел в полицейском участке, рассказал им все, что, возможно, им хотелось бы знать о ней, вплоть до родинки в форме вишенки на ее левой ягодице. Поэтому, если ты хочешь сидеть здесь и вести себя так, будто никто ничего не делает, и если ты думаешь, что знаешь, как лучше, то делай это где-нибудь в другом месте.
Раньше Эндрю никогда не ругался на меня. Не хмурился, не щурился и не хватал за руку с такой силой, что его пальцы дрожали.
– Она исчезла бесследно, Грир, – говорит он, беспомощно вплеснув руками и отступая назад. – Как будто испарилась. У них ничего нет. Им не с чем работать. Мы просто… стараемся изо всех сил.
Скрестив руки на груди, я пристально смотрю на него, хотя и не знаю точно, что хочу увидеть. Такой богатый человек, как он, располагающий неисчерпаемыми ресурсами, мог бы в два счета заставить бесследно исчезнуть кого угодно, если бы захотел. Но, насколько я знаю, они оба были без ума друг от друга. Глядя на них, невозможно было заподозрить, будто он просто использовал ее ради секса, и она его – чтобы заполнить пустоту, зиявшую там, где положено было находиться отцу, которого она никогда не знала, и потому выросла, не имея рядом с собой надежного, ответственного взрослого мужчины, который бы заботился о ней.
Со временем я даже смирилась с тем, что, возможно, Эндрю – это тот, кто ей нужен, что она нуждалась в стабильности и обожании, которые он ей предлагал, потому что никогда не имела их раньше.
Из-за угла внезапно появляется детектив Маккормак. Эндрю тотчас перехватывает мой взгляд, устремленный на этого рыжеволосого красавчика.
– Извините, что прерываю вас, – говорит полицейский. – Нам только что позвонили на «горячую линию». Я должен вернуться в участок. Хочу перезвонить и задать еще несколько вопросов. Если что-то всплывет, я дам вам знать.
Навострив уши, я поочередно смотрю то на одного, то на другого, но, похоже, ни один из них не питает особых иллюзий. Наверное, уметь не тешить себя попусту надеждой – это мужское качество.
– Конечно. – Эндрю скрещивает на груди руки. Его тон больше напоминает встревоженного отца, который принимает на себя ответственность за сбежавшую дочь-подростка, а не обезумевшего от горя супруга. – Держите меня в курсе.
– Я – Грир Эмброуз, – представляюсь я, но руки для рукопожатия не протягиваю. – Сестра Мередит.
Детектив Маккормак пристально смотрит мне в лицо. Я же злюсь из-за того, что передо мной, похоже, самый красивый парень во всей Америке. Готова спорить, что в юности он был бойскаутом. Готова спорить, что он мастер вязать самые сложные узлы, умеет, высекая искры из кремня, добыть огонь, а также за три минуты установить палатку. Готова спорить, что у него было счастливое детство с прекрасными родителями, да и сам он хороший парень.
Но чтобы найти мою сестру, симпатичной мордашки будет мало.
– Ронан, – говорит он, поднимая брови. Я не уверена, чем продиктована его фамильярность – попыткой высечь искру межличностных отношений или он так поступает со всеми. – У вас найдется свободная минутка?
Лично я предпочла бы кого-нибудь постарше, с пышными седыми волосами и густыми усами. Кого-нибудь посерьезней, у кого в кабинете шкафы трещат от папок с раскрытыми делами, а стены увешаны почетными дипломами и благодарностями начальства – нечто такое, что вселило бы в меня надежду.
Передо мной же обычный парень, который, вероятно, согласился на первую работу, которую ему предложили по окончании колледжа, и он просто застрял в полиции.
Готова спорить, он не пережил ни одной трагедии и в его жизни не было человека, которого он любил бы больше всего на свете… и который бесследно исчез.
Я выхожу вслед за Ронаном из дома. Мы оказываемся под высоким, в два этажа портиком, который, словно микрофон, усиливает звуки наших шагов, каждый наш медленный, сокрушенный вздох.
– Когда у вас появится возможность, зайдите в нашу лабораторию. У вас возьмут мазок для анализа ДНК, – говорит он. – Нам нужен образец от близкого родственника – это стандартная процедура.
Я чувствую, как в висках пульсирует кровь.
– Да-да, я понимаю. Если вдруг вы найдете мертвое тело, то сможете сравнить ее ДНК с моей, чтобы узнать, она ли это.
Он молчит, но выражение его лица подтверждает мои слова.
– Моя сестра жива, – говорю я.
– Как я сказал, это стандартная процедура. Она ничего не значит.
Я качаю головой.
Как же я ненавижу это!
Ненавижу, ненавижу, ненавижу.
– Хорошо. – Я опускаю руки на бедра. – Я пройду этот ваш тест, но вы отвезете меня в вашу лабораторию и вернете сюда, а когда мы закончим, вы поможете мне найти ее.
– Так и предполагалось, мисс Эмброуз. – Его темные глаза вспыхивают. Неужели ему смешно? – Знаете, вы совсем не такая, как она.
– Это вы о чем?
– Я знаком с ней, – отвечает он. – Пару лет назад я работал над делом о преследовании. Вашу сестру преследовали. Очень милая девушка. Спокойная и тихая.
Мои пальцы невольно тянутся к золотой цепочке на шее, теребят крошечный кулон с бриллиантами – полученный много лет назад подарок Харриса, с которым я никак не могу расстаться. Он подарил его мне в первую годовщину нашей совместной жизни после того, как месяц трудился в копировальном центре Студенческого союза, чтобы накопить на покупку. Довольно уродливая вещица с крошечными бриллиантами, которую давно пора хорошенько почистить, но я никогда не забуду, какой гордый у него был вид, когда он вручил мне маленькую коробочку, выложенную изнутри бархатом. Мы с ним ужинали в моей комнате в общежитии, ели лапшу «Рамен».
– Мередит никогда не говорила мне, что ее кто-то преследовал.
Охваченная нехорошим предчувствием, я отвожу взгляд. Чего еще я не знаю?
Он поджимает губы и оглядывается, как будто молча пнул себя за то, что сболтнул лишнее.
– Да. Было дело.
– Вы узнали, кто это был? Как, по-вашему, это может иметь отношение к ее исчезновению? Почему она ничего мне не сказала? – Я едва не срываюсь на крик. – Она обычно рассказывает мне все. Это ведь очень серьезное дело, чтобы скрывать его от родной сестры, вам так не кажется?
– Может, просто не хотела вас волновать? – Его взгляд смягчается, и через пару секунд он видит перед собой мнительную невротичку, какой я всегда была. – Послушайте, я уверен, что у нее имелись на то причины.
Да. Причины у нее наверняка были. Даже не сомневаюсь.
Глава 5
Мередит
Тридцать два месяца назад
Кровь.
Повсюду кровь: она капает с моих бедер, размазана по мраморному полу ванной комнаты, стекает по внутренним стенкам нашего девственно чистого унитаза.
Рядом с моим зеркалом стоит синяя коробочка с положительным тестом на беременность. Я собиралась рассказать Эндрю сегодня вечером. Я все спланировала. Романтический ужин в ресторане «Скай Порт», фантастическая поездка по горам и важное признание в самом конце, вместе с прочувствованным письмом, которое я сочиняла все вчерашнее утро.
Главным образом это был «словесный понос», рассуждения о том, что я никогда не знала своего отца и что, глядя на него, когда он рядом с Изабо и Колдером, я испытываю благодарность судьбе за то, что теперь и я пройду этот путь. Я изливала свои соображения о том, какое удивительное чувство защищенности обрела благодаря ему, как прекрасно жить, зная, что любима. Письмо получилось таким длинным, потому что, если честно, я не могла просить у судьбы лучшего отца для моего еще не рожденного ребенка, чем Эндрю, и я хотела, чтобы он это знал.
