Свет

– То-то же. Хватит лениться.

Слейд в предупреждение шикает, но мои губы растягиваются в улыбке.

– Черт подери, я в доме одна с пятью мужиками, и они сводят меня с ума, – говорит она. – Мне нужен тот, кто мог бы мне посочувствовать.

– Это мне должна посочувствовать Золотце, – слышу из другого конца комнаты голос Джадда. – Ты та еще подлюка.

Лу оборачивается.

– Если я каждый день надираю тебе задницу в карты, это еще не означает, что я подлюка. Я просто круче.

– Да, но вот только подлюка может воровать вино.

Она хмыкает.

– Не понимаю, о чем ты.

Слейд помогает мне приподняться, но он удерживает меня у себя на коленях, сидя на огромном стуле.

Я с интересом оглядываюсь в незнакомом помещении. Здесь темно, если не считать кирпичного камина с очагом, огонь в котором отбрасывает свет. Не считая открытого дымохода, стены здесь отделаны отшлифованными деревянными панелями темного цвета. Помимо травянисто-зеленого кресла, в котором мы сидим со Слейдом, справа от нас диван такого же цвета, а напротив еще одно кресло. В центре комнаты деревянный стол, под которым расстелен белый ковер из толстого меха.

В целом, в комнате довольно уютно благодаря мелким штрихам: например, пальто, висящие на крючках возле камина, и пять пар сапог, выстроенные у очага в ряд. Из открытой двери, ведущей на кухню, доносится аппетитный аромат, и, повернув голову, я вижу входную дверь. Здесь царит домашняя атмосфера, и я по привычке перестаю волноваться, заметив, что в комнате только Лу с Джаддом да мы со Слейдом.

Снова повернувшись к Лу, я подмечаю напротив одно-единственное окно. Нахмурившись, наклоняю голову и выглядываю наружу. Сперва кажется, что голубая дымка – это звезды, однако таких я еще никогда не видела. Но чем дольше я смотрю на них, тем отчетливее понимаю, что это вовсе не звезды. Я вижу поблизости тени, словно по соседству находится дом с точно таким же странным свечением, но это тоже не совсем вяжется с увиденным.

– Где мы? – спрашиваю я слегка дрогнувшим голосом. Сидящий рядом Слейд вольно кладет руку мне на бедро, поглаживая через ткань большим пальцем, а я прижимаюсь боком к его груди.

– Добро пожаловать в Грот, – говорит Джадд, сидя справа от меня на диване, и машет рукой. Лу садится рядом с ним, поджав под себя ноги, но не понимаю, как ей это удается, учитывая, что она в огромных тапочках.

– Что за Грот?

Лу и Джадд смотрят на Слейда, словно не зная, что ответить. Я думала, вопрос простой, но, учитывая воцарившуюся в комнате нерешительность, похоже, ошиблась. Внутри зарождаются первые признаки тревоги, а этого я хочу меньше всего. Повернув голову, смотрю на Слейда.

Наконец-то у меня появляется возможность хорошенько его разглядеть, и от увиденного тревога становится еще сильнее. Под глазами у него залегли круги, а щетина стала густой бородой. На его лбу застыло напряжение, которое он не может от меня скрыть, а сам он еще не успел сменить мятую одежду, покрытую золотыми пятнами.

Когда он смотрит на меня, его взгляд становится мягче.

– Грот – это наш дом в деревне Дроллард.

– Ладно… а где находится эта деревня Дроллард? Мы еще в Пятом королевстве?

Джадд ухмыляется и скрещивает пальцы рук за головой, вытянув вперед ноги.

– Отличный вопрос! Видишь ли, она входила в состав Пятого королевства, но уже им не является. И формально деревни Дроллард не существует. Как и людей, которые здесь живут.

У меня голова кружится от такой новости.

– Эээ, что?

Слейд бросает на него раздраженный взгляд, а потом снова переводит все внимание на меня.

– Позже все тебе объясним. Как ты себя чувствуешь?

Это бы я не хотела обсуждать. Совсем.

Оставив его вопрос без внимания, я откидываю одеяла. Теперь, проснувшись, я задыхаюсь от жары под таким теплым слоем. Слейд немного ослабляет хватку, и я, воспользовавшись возможностью, встаю. Ступив босыми ногами на мягкий меховой ковер, я иду к окну. Выглядываю из него и щурюсь от пылающего голубого света.

– Что это? Мы как будто…

– В доме, построенном внутри пещеры? Да, именно так, – говорит Лу.

– И он светится, – вставляет Джадд.

Я с удивлением приподнимаю брови.

– Ух ты, красиво.

– Аурен? – с опаской зовет меня Слейд, но я в ответ щурюсь.

Не удостоив его ответом, я снова смотрю на Джадда. Он кажется удачной ставкой.

– В какие карточные игры вы играли?

Я понимаю, что он видит меня насквозь, особенно когда на долю секунды устремляет взгляд на Слейда, а потом отвечает мне. И все же Джадд решил мне подыграть.

– О, лучше тебе не знать, Золотце. Лу жульничает.

– Ничего я не жульничаю! – возмущенно восклицает она. – Я не виновата в том, что ты, выпив вина во время игры, быстро хмелеешь и делаешь ужасные ставки.

Он закатывает глаза.

– Видишь? Подлюка.

У меня вырывается смешок, но он быстро улетучивается, когда я слышу:

– Аурен.

Я натягиваю улыбку на лицо и поворачиваюсь к Слейду, но, когда он встает, у меня внутри все сжимается.

– Да?

– Я спросил, как ты себя чувствуешь, – осторожно говорит он, смотря на меня глазами цвета летнего луга.

Я чувствую на себя взгляды Джадда и Лу и заливаюсь краской.

– Хорошо.

Проходят секунды. Маятник незримых часов качается, как наблюдатель, переводящий взгляд то на Слейда, то на меня, пока мы смотрим друг на друга.

Он хочет поговорить. Я вижу, с каким трудом ему удается сдерживаться. Вижу, с какими эмоциями он готов столкнуться. Но когда я пришла в себя в той, иной пещере, эти самые эмоции подавлялись. Воспоминания еще слишком болезненны. Я возводила стены не только из-за магии и своей фейской сущности. От остального я тоже себя оградила.

– Я не готова.

Защищаясь, я поджимаю губы, храня правду. Я не готова. Не могу снова окунуться в те воспоминания. Потому что, если отправлюсь туда, мне придется все заново пропускать через себя. А я этого не хочу. Может, прошло уже немало лет, но сдаваться я пока не намерена.

Видимо, Слейд тоже сдаваться не хочет, но ко мне неожиданно приходит спасение, когда в дом входит мужчина. Мужчина, который выглядит как копия Слейда.

Фальшивый Рип.

Глава 15

Аурен

Только второй раз я вижу его без маскирующих доспехов и шлема, который он носил, прикидываясь Рипом. Это немного обескураживает. Он так похож на Слейда, что я, не удержавшись, таращусь на него во все глаза и пытаюсь подметить хотя бы незначительные различия.

Он заходит, неся деревянный ящик, который доверху набит мешками, бутылками и торчащими сверху корнеплодами. Фальшивый Рип останавливается в комнате, внимая тишине, а потом останавливает взгляд на мне.

– Рад видеть, что под тобой нет лужи.

Я хлопаю глазами.

Он только что сказал, что я обмочилась?

Я оглядываюсь на Джадда, чтобы посмотреть, ухмыляется ли он. Думается, он бы расхохотался, если бы я обмочилась. Вот только улыбки у него на лице нет. Надеюсь, это хороший признак.

– Не поняла? – спрашиваю я.

– Твое золото, – протяжно произносит он. – Оно лилось из тебя рекой, когда ты стала приходить в себя.

О.

В комнате повисает неловкость, потому как приходится осознать, что он без утайки ото всех упоминает золото, которое до этого лилось из меня. Он видел мою силу и теперь говорит об этом как о чем-то естественном и обычном. У меня уже вошло в привычку скрывать свою силу, уворачиваться от прикосновений, потому это кажется почти… недопустимым.

– Извини, – смущенно говорю я. А потом, поерзав, встаю. – Раз уж мы затронули эту тему, где здесь умывальная?

Он хмурится.

– А какую мы тему затронули?

Я чувствую, как щеки заливает жар.

– Ой, нет, ничего мы не затрагивали, – выпаливаю я и смотрю на Лу в надежде, что она сжалится надо мной. – Умывальная комната?

– Пойдем, Золотце, – говорит она и, встав, ведет меня из комнаты. Тапочки на ней и впрямь огромные и пушистые. Поразительно, как ей удается сохранять в них ту легкость походки.

Я иду за Лу, которая подводит меня к двери в конце коридора.

– Это моя комната, сразу за ней умывальная, а еще возьми из моего шкафа чистую одежду – я приготовила для тебя отдельную стопку.

С благодарностью кивнув, я забегаю в комнату, а затем быстро делаю нужные дела и умываюсь. Потом начинаю снимать испорченную, испачканную золотом одежду, которая немного затвердела, будто на нее пролили краску. Однако стоит мне стащить рубашку, как я замираю от острой боли, пронзившей спину.

Я останавливаюсь.

Делаю глубокий вдох.

А потом снова так быстро возвожу стены, что у самой голова идет кругом.

Я не окунусь в те воспоминания. Ни за что.

С решимостью, твердой, как сталь, осторожно беру широкую рубашку и надеваю ее, а затем натягиваю новую пару чулок. Между делом напряженно дышу, собираясь с духом.

Сделав последний вдох, заставляю себя разжать зубы и опустить руки. Взяв себя под контроль, выхожу и возвращаюсь в гостиную. Как только вхожу в нее, все перестают шептаться и поворачиваются ко мне.

– Лучше? – спрашивает Лу, сидя рядом с Джаддом.

– Намного, – стоя в дверях, отвечаю я. Все в комнате напряженно молчат, и я замечаю вопросительные взгляды, которые они бросают на Слейда.

– Ладно… – растягивает его брат, переминаясь с ноги на ногу, а потом смотрит на остальных. – Что ж, повторюсь: зная, что никто из вас не ужинал, я спустился в погреб за припасами. Но сегодня не моя очередь готовить, так что оставляю это на вас, говнюков.

Джадд встает с дивана, чтобы взять на себя эти полномочия, но я опережаю его, бросившись к ним.

– Я приготовлю!

Все переводят взгляды на меня, но я делаю вид, будто не замечаю их, и иду к открытой двери.

– Я не про тебя говорил, – произносит Фальшивый Рип.

– Я проголодалась и хочу помочь, – бросаю я через плечо.

– Аурен… – начинает Слейд, но я обхожу его прежде, чем он успевает дотронуться до меня.

Заходя на кухню, я слышу, как у меня за спиной тихонько перешептываются, но решаю не обращать внимания и оглядываю помещение. Здесь так же уютно, как в гостиной, но вместо деревянных панелей присутствуют три гладкие стены белого цвета, а четвертая сложена из того же кирпича, что и камин. Как раз возле последней стоит железная печь, решетка которой слегка светится от тлеющих внутри углей, а над ней находится горелка. Справа расположился круглый черный стол с изогнутыми скамейками, а вдоль остальных стен висят полки с посудой, под которыми громоздятся кухонные стойки из дерева.

Через несколько секунд слышу шаги и оборачиваюсь, увидев, как на кухню заходит брат Слейда. Он направляется к небольшой дверце у обеденного стола, за которой, как мне кажется, и располагается кладовая. Именно там он и ставит ящик. Слышу, как он там шарит, а через несколько секунд снова появляется на кухне.

Мы сконфуженно стоим напротив друг друга, а потом он говорит:

– Думаю, мне не довелось представиться должным образом. Я Райатт. Приятно официально с тобой познакомиться. – Он чешет затылок с такими же черными волосами, как и у Слейда.

– А вы очень похожи, – вырывается у меня.

Он фыркает.

– Да, слыхал такое пару раз.

Мне чуется в его ответе нотка горечи, но я плохо его знаю и потому не могу быть уверена.

– Я как раз хотела заняться ужином, – говорю я и иду к кладовой. Она больше, чем я думала, и уставлена шкафчиками и увешана полками. Здесь множество всяких продуктов, которые расфасованы по бутылкам и мешкам, а на сушилке висят полоски, похожие на вяленое мясо.

Я глазами описываю по комнате круги, пытаясь придумать, что приготовить. А потом вспоминаю, что готовить-то я на самом деле и не умею.

– Проклятие, – бурчу под нос. Я так хотела избежать разговора, что не подумала о том, как доведу дело до конца. Но трудно ли вообще готовить?

Прищурившись, рассматриваю этикетки на емкостях и наконец нахожу рис и сушеный горошек, а еще немного яиц. Из этого можно приготовить что-то стоящее, верно?

Верно.

Беру найденные продукты, но на выходе, в шкафчике возле двери, замечаю бутылку вина и тоже решаю ее прихватить.

Вино мне точно понадобится.

Когда я возвращаюсь на кухню, Райатта там уже нет, и я вздыхаю, радуясь, что могу немного побыть одна и ни с кем не разговаривать.

Разместив все на столе, я разглядываю специи на полках, но ни на одной бутылочке нет этикетки.

– Тебе помочь?

Я вздрагиваю, услышав голос Джадда, и поворачиваюсь, налепив улыбку на лицо.

– Нет, спасибо. У меня все есть.

С мгновение он смотрит на меня карими глазами, а потом кивает и уходит прочь из комнаты. В гостиной снова раздается шепот, и я слышу громыхающий голос Слейда, после чего Лу говорит более мягким тоном:

– Просто дай ей немного времени.

Да. Время. Именно это мне и нужно. Чем больше мне предоставят времени, тем лучше.

Следующий час я бегаю по кухне и пытаюсь приготовить что-нибудь, пригодное к употреблению в пищу.

К сожалению, дело не спорится.

Но светлая сторона: вино замечательное! Оно не только имеет приятный вкус, но еще и снимает напряжение. А когда я уже на грани и готова взорваться от одной шальной мысли, мне не помешает притупить чувства.

Я немного пьяна, когда ставлю миски на стол, а кухня наполняется паром и дымом.

Все просто чудесно.

– Ужин готов! – кричу я.

Ребята заходят. Быстро. Будто стояли сразу за дверью. Все, садятся, кроме Слейда, который выдвигает одну из скамеек на двоих и ждет, пока я сяду.

Улыбнувшись ему, я сажусь, и тогда он опускается рядом. Наши бедра соприкасаются, на чем, кажется, глупо заострять внимание, учитывая, что между нами происходили гораздо более интимные моменты. Но в животе все равно щекотно.

– Итак, – потирая руки, говорит Джадд, – что у нас на ужин?

Я улыбаюсь и, протянув руку, снимаю крышку с сервировочной миски.

– Рис!

На содержимое миски смотрят четыре пары глаз. Спустя минуту молчания Лу спрашивает:

– Почему он зеленый?

– А, это горошек. Он немного расплавился.

Когда я помешиваю его ложкой, он слипается и становится тягучим как мед. Я зачерпываю рис и принимаюсь раскладывать его по тарелкам, но, когда намереваюсь положить Райатту третью порцию, он поднимает руку.

– Мне хватит.

Кивнув, я достаю полдюжины яиц, но они странно пахнут.

Джадд морщит нос.

– Какими специями ты их сдобрила?

– Понятия не имею, – честно отвечаю я и кладу ему на тарелку.

Обслужив всех, включая себя, я беру вилку, но замечаю, что больше никто не принимается за еду. Когда все видят, что я выжидающе осматриваюсь, Слейд многозначительно откашливается, и все резво хватают вилки. Затем, поскольку Слейд был первым, каждый зачерпывает немного риса и пережевывает.

Улыбнувшись, я тоже зачерпываю рис и кладу в рот.

Сожаление. Незамедлительное, мгновенное, незыблемое – нет, бесформенное, – бесформенное сожаление.

– О, богиня, – говорю я, пережевывая огромный кусок липкой кашицы, потому что это ужасно. Правда, ужасно.

По вкусу на рис это даже не похоже. Скорее, напоминает переваренную кашу. Специи, которыми я сдобрила рис, совсем между собой не сочетаются, а еще какие-то комки получились горячими, а какие-то – холодными как лед, с мелкими жесткими зернышками, словно их и вовсе не варили. Мне чудом удается проглотить кусок.

Нужно заметить, зеленый цвет риса – меньшее из зол.

От стыда щеки заливает румянец, а остальные за столом гримасничают.

– Ужасно, – говорю я.

– Это и правда… – Райатт прерывается на полуслове и хмуро смотрит на сидящего напротив Слейда. – Вкусно, – довершает он и смотрит на меня. – Правда вкусно.

– Правда?

Джадд и Лу согласно кивают, но я замечаю, что жевать они пока не перестали.

Я слышу, как сидящий рядом Слейд проглатывает кусок. Вот и доказательство того, что я приготовила ту еще липкую смесь, потому что слышу, с каким трудом ему удается проглотить рис.

– А яйца попробуешь? – услужливо предлагаю я.

– Угу, – отвечает он, и все смотрят, как он зачерпывает огромной ложкой яйца и запихивает в рот. Сидящие за столом округляют глаза, словно он совершил какой-то неимоверный подвиг.

Я вздыхаю и кладу вилку.

– Ладно уже, перестаньте притворяться. Не бойтесь ранить мои чувства.

– Ух ты черт, спасибо, – говорит Джадд и сплевывает кусок на тканевую салфетку возле его тарелки. – У меня сейчас язык слипнется.

Лу ухмыляется.

– Слыхала, как тебя за это отчитывали женщины.

Джадд швыряет в нее салфеткой, но Лу как-то удается отбить ее вилкой.

Я прочищаю горло.

– Наверное, мне стоит признаться, что на самом деле я не умею готовить…

Райатт фыркает.

– Ты так думаешь?

– Точно. Кто-нибудь хочет вина?

Все тут же начинают болтать, а я вскакиваю, чтобы взять с кухонной стойки бутылку вина, и чувствую болезненный спазм в спине.

Застываю на месте.

Дыхание перехватывает.

И жаркая агония, раскаленная добела, затапливает мой разум и обжигает спину.

«Мне намного больнее, чем тебе».

«Ты сама меня к этому подтолкнула».

«Ты сама это с собой сотворила».

Я не могу, не могу, не могу…

Богиня, умоляю…

Я крепко зажмуриваюсь, вынуждая себя дышать через боль. Не буду об этом думать. Не буду. Я возвожу еще одну стену. Отгораживаюсь ею, блокировав даже самую мельчайшую частичку мук, вонзившихся в спину.

– Аурен? – тихонько зовет Слейд.

Я резко открываю глаза, понимая, что остановилась, перекинув через скамейку только одну ногу, поэтому снова нацепляю на лицо ту ужасную улыбку.

– Палец ушибла, – вру я и перекидываю вторую ногу, уже осторожнее.

Повернувшись спиной к столу, я судорожно выдыхаю, радуясь, что никто не видит моего лица. Боль рвет на части и колет, словно пытаясь проникнуть в самое сердце, но там я точно не хочу ее чувствовать.

Я позволяю себе еще один вымученный вдох, а потом поворачиваюсь, держа бутылку в руке. Лу уже поставила кубки на стол, и я откупориваю бутылку, начав разливать вино. Его, конечно, не хватит на всех, тем более что перед ужином я уже угостилась, но лучше так, чем ничего.

И все же, пытаясь отвлечься при помощи готовки, я чувствовала, как моя сдержанность начинала трещать по швам.

Я все время стою на острие клинка, пытаясь не упасть и не порезаться. Я знаю, что не смогу сохранять выдержку, какой бы закаленной ни была.

Сидящий рядом Слейд тоже напряжен, а остальные наблюдают за мной, хотя стараются этого не показывать. Я беру кубок, стиснув его, и смотрю на жидкость темно-красного цвета.

– Аурен.

– Не сегодня, – не глядя на Слейда, отвечаю я и делаю глоток.

Я не готова. Мне нужно время. Не сегодня.

Я прижимаю эти слова к груди, как монеты, поданные попрошайке. Хватаюсь за них, поскольку знаю, что на какое-то время они дадут мне крохотную отсрочку, пока я снова не окажусь обездоленной.

– Сегодня я хочу только этого.

Когда я перевожу взгляд на притихших друзей: они не прикидываются, будто не смотрят на меня. Я сижу, затаив дыхание в тревоге, и тут вскакивает Джадд.

– Так, ладно, – кивнув, говорит он. – Нам нужно больше вина.

Он идет размашистым шагом к кладовой и выходит оттуда с двумя бутылками, хлебом и джемом.

– Это посъедобнее будет, – подмигнув, говорит он и ставит найденное на стол.

Я тихонько посмеиваюсь, расслабившись. Когда все принимаются пить, есть и болтать, я присоединяюсь к ним, благодаря чему окончательно успокаиваюсь.

И на какое-то время этого хватает. Это самое важное. Я хватаюсь за слова и сохраняю равновесие на острие, и пока у меня получается. Пока мне не приходится вспоминать, размышлять или рассказывать. Не приходится сталкиваться с неизбежным.

Пока.

Глава 16

Аурен

Я еще проснуться не успеваю, как по черепу с такой силой ударяют молотком, что я против воли прихожу в сознание. Я лежу, прижавшись грудью к матрацу, и чувствую, как щеку щекочет мех. Когда я открываю глаза, то не ощущаю боли, так как в комнате темно, – у дома, расположенного внутри пещеры, все же есть некоторые плюсы.

Я переворачиваюсь, но от болезненного ощущения в спине кривлюсь и стону. В тишине комнаты мой тихий возглас звучит особенно громко, и когда я перевожу взгляд, сердце замирает.

На стуле рядом с кроватью сидит Слейд и смотрит на меня. Его ноги широко расставлены, а сам он рукой опирается на подлокотник, прижимая к подбородку указательный и большой пальцы. На коленях у него лежит книга, листы которой распались веером, словно он и вовсе ее не читал.

Я сажусь и стараюсь стереть с лица это мученическое выражение. Вместе с тем замечаю, что, к счастью, ничего не позолотила. Ни одеяла, ни подушку, ни свою одежду. Еще ночь?

– Долго я спала?

– Толком не знаю, – отвечает он. – Но тебе нужно было отоспаться после выпитого вина. К тому же твое тело еще не оправилось после того, как ты исчерпала силы, помимо прочего.

Я уклончиво хмыкаю, потому как «исчерпала силы» и всякое «прочее» точно не входят в список тем, которые я готова обсуждать.

– Я надеялась, что сегодня ты покажешь мне пещеру, – говорю я ему, встав и оглядев комнату. Единственным источником света служит еле теплящееся пламя в камине да голубое свечение прямо за окном. – Можно позаимствовать чью-нибудь обувь? Как думаешь, Лу поделится?

Не услышав от Слейда ответа, я украдкой смотрю на него и вижу, как он глядит на меня тем же внимательным взором, а в его зеленых глазах таится какая-то настороженность. От повисшей в комнате тишины у меня бегут мурашки. Слейду, хоть мы знакомы и недолго, всегда как-то удавалось заглянуть в мою душу и узнать правду, которую, как мне казалось, я неплохо скрываю.

– Значит, обуви лишней не найдется?

Он осторожно кидает книгу на пол и встает, а я понимаю, что неосознанно сделала шаг назад. Это импульсивная реакция, потому как мне не хочется, чтобы он приближался. Не хочу, чтобы он проник в глубины моей души.

Увидев, что я отступаю, Слейд резко останавливается, и у него на лице мелькает тревога, которая через мгновение испаряется.

Мне неприятно стоять напротив него и чувствовать отдаленность между нами. Но дистанция – это избегание, и я должна ее держаться, чтобы не сойти с ума. Если Слейд подойдет ближе, то увидит правду. Увидит, что земля у моих ног испещрена ямами. Увидит неприкрытый страх в моих дрожащих губах и заметит в глазах вину за мои попытки отступить. Увидит истинность краха, который меня окружает, пока я упорно стараюсь не упасть. Отдаление – единственное, что поможет мне смириться с пролившейся кровью.

Но оставим это Слейду, потому что он тоже все замечает.

– Нам нужно поговорить.

Всего три слова, – а в моем носу и на затылке уже начало неприятно жечь. Подавив эти ощущения, я качаю головой и пытаюсь выпрямиться. Но не могу. Не могу, потому что мне больно, потому что…

Горло сжимается, и я резко выпаливаю:

– Нет!

Слейд плотно сжимает губы, и я вижу, как под воротником его рубахи шевелятся корни.

– Я хочу увидеть пещеру, – говорю я на сей раз тверже.

Но какова ценность силы, если она всего лишь видимость?

После долгого молчания Слейд наклоняет голову.

– Ладно, Золотая пташка. Покажу тебе пещеру.

Среди скопившихся тревог пробивается облегчение.

– У меня в шкафу есть пара сапог, поэтому сначала нам нужно зайти в мою комнату.

Я удивленно оглядываюсь по сторонам.

– Разве не это твоя комната?

Он качает головой.

– Твое золото временно там обосновалось, поэтому мы останемся здесь.

Что сделало мое золото?! Но затем мое внимание привлекает продолжение. Мы останемся здесь. Мы.

– Ты спал со мной здесь?

Мягко говоря, я обескуражена. При мысли о том, что Слейд останется со мной, я чувствую себя на удивление уязвимой.

Он склоняет голову.

– Где же еще мне быть, как не с тобой?

У меня перехватывает дыхание, сердце сжимается.

– Но днем…

– Я встал до рассвета, – заверяет меня Слейд. Из-за теней в комнате острые углы его покрытого бородой подбородка кажутся более выраженными. – Тебе от этого не по себе?

Я смотрю вниз, провожу взглядом по своим грубым толстым носкам. Они тоже не позолочены, и в груди у меня сжимается сердце от какой-то подспудной тревоги.

– Нет. Да. Не знаю.

Услышав, как он делает шаг вперед, я напрягаюсь. Тело хочет броситься ему навстречу, потому что его близость всегда придавала мне сил. Она же надо мной и властвовала.

Я чувствую жар его тела перед собой, чувствую, как сливаются наши тени.

– Той ночью в Рэнхолде я заявил на тебя права, – говорит он голосом, полным решительности, и я перевожу взгляд на него. Мое лицо заливается краской, словно Слейд пылает, а его слова растапливают утрамбованный снег в моей душе. – А потом ты во всеуслышание заявила права и на меня. Прямо посреди бальной залы. Или ты не помнишь?