Ошибка

скачать книгу бесплатно

– Все нормально? – спрашивает он, поглаживая меня между ног.

Я киваю и поглаживаю его, и он издает мученический стон.

– Черт, подожди.

Он меняет позу, и мое сердце останавливается, когда Логан расстегивает ширинку своих джинсов. Он стягивает их вниз как раз настолько, чтобы высвободить из боксеров свою эрекцию, а потом стягивает вниз и мои пижамные штаны.

Через секунду его рука скользит по моему обнаженному телу, спускаясь к моей промежности, и мои бедра непроизвольно поднимаются, чтобы быть ближе к нему.

Логан проводит указательным пальцем по моему клитору, сводя меня с ума.

– Лучше? – Его голос звучит низко и хрипло.

Намного лучше. Настолько, что у меня кружится голова и моей ответ ограничивается невнятным бормотанием.

Улыбаясь моему неразборчивому лепету, он наклоняется и снова меня целует. Потом берет мою руку и подносит к своей эрекции, осторожно оборачивая мои дрожащие пальцы вокруг своего члена. Он длинный и твердый, его гладкая горячая плоть с легкостью скользит в моем сжатом кулаке.

Мое тело охвачено огнем. Волны возбуждения прокатываются в нижней части живота, а когда Логан вставляет в меня свой средний палец, мои внутренние мышцы тут же сжимаются вокруг него. Напряжение настолько сильно, что я забываю как дышать.

Мы не перестаем целоваться. Даже когда не хватает воздуха. Мы задыхаемся, но наши языки продолжают переплетаться, а руки не перестают двигаться. Его большой палец нажимает на мой клитор, а средний двигается внутри меня. Удовольствие вихрем поднимается и становится все сильнее – натянутый узел предвкушения заставляет меня отвечать ему.

Проходят минуты. А может, часы. Я понятия не имею, потому что целиком погружена в эти невероятные ощущения. Я поглаживаю его член, каждый раз сжимая распухшую головку, и вот его бедра тоже приходят в движение, и он хрипло произносит:

– Быстрее.

Я увеличиваю темп, и парень, с низким стоном, двигается в моей руке. Его дыхание щекочет мои губы, когда Логан прерывает поцелуй. Его глаза закрыты, на лице застыло напряженное выражение, а его зубы вонзаются в нижнюю губу.

– Я сейчас кончу, – бормочет он.

Между моих ног разливается возбуждение, и я знаю, Логан чувствует, какая я мокрая, потому что он снова издает стон и его палец вонзается в меня еще глубже, еще быстрее. Еще несколько секунд, и парень падает на меня, упираясь лбом в мое плечо, а его бедра подаются вперед и замирают.

Моя ладонь вся мокрая, его глаза медленно открываются, и от его сонного, довольного вида у меня перехватывает дыхание. Боже правый! По-моему, я еще никогда не видела ничего более сексуального, чем Джон Логан сразу же после оргазма.

Когда наши взгляды встречаются, он по-прежнему тяжело дышит.

– Ты кончила?

Черт. Точно. Палец Логана все еще внутри меня. Уже больше не двигается, но напоминает об оргазме, к которому я почти подошла перед тем, как отвлеклась на то, как он кончал: на его возбужденные движения бедрами и на сексуальные звуки, которые слетали с его губ.

Но мне слишком неловко признаваться, что я не успела. А так как он уже кончил, я не осмеливаюсь попросить его продолжать.

Поэтому просто киваю и говорю:

– Угу. Конечо.

В его глазах мелькает тень сомнения, но я и моргнуть не успеваю, как он быстро садится и говорит:

– Мне пора идти.

Я стараюсь заглушить в себе чувство досады и разочарования. Серьезно? Он даже не может задержаться на несколько минут и чуть-чуть поболтать? Настоящий принц, ничего не скажешь.

Теперь ситуация кажется еще более неловкой. Парень вытаскивает из коробки на тумбочке салфетку и вытирается. Я стараюсь казаться спокойной и бесстрастной, когда натягиваю штаны и наблюдаю, как он делает то же самое. Мне даже удается непринужденно улыбаться, когда он вызывает такси по моему телефону. К счастью, Логан дозванивается сразу же, а это означает, что этот неловкий момент не продлится долго.

Я провожаю его до двери, где парень на секунду задерживается.

– Спасибо, что позволила мне остаться, – неожиданно мрачно говорит он. – Было весело.

– Э-э-э, да. Мне тоже.

И дверь за ним закрывается.

Глава 5

Логан

Когда я захожу к себе в спальню после утреннего душа, раздается телефонный звонок. А зная, что мои сверстники предпочитают эсэмэски, мне даже не нужно смотреть на экран, чтобы узнать, кто это.

– Привет, мам. – Удерживая полотенце, я направляюсь к комоду.

– Мам? Чудеса да и только! Значит, это все-таки правда. То есть да, мне казалось, что двадцать один год назад я родила чудесного малыша, но это, скорее, похоже на сон. Потому что если бы у меня был сын, то он наверняка звонил бы мне чаще чем раз в месяц, как думаешь?

Я смеюсь, несмотря на жалящее чувство вины. Она права. В последнее время я веду себя как никудышный сын – со всеми этими межсезонными тренировками и курсовыми звоню ей не так часто, как следует.

– Прости, – с искренним сожалением говорю я. – В конце семестра мне катастрофически не хватает времени.

– Я понимаю. Поэтому и не достаю тебя звонками сама. Ты хорошо готовишься к экзаменам?

– А то! – Ну да, конечно. Я еще не открывал ни одной книги.

Мама словно видит меня насквозь:

– Не вешай мне лапшу на уши, Джонни.

– Ладно, я еще даже не начинал, – приходится признаться мне. – Но ты же знаешь, что я лучше работаю под давлением. Повиси секунду, ладно?

– Хорошо.

Я откладываю телефон и сбрасываю полотенце, а затем натягиваю на бедра спортивные штаны. Мои волосы все еще мокрые, с них на грудь капает вода, так что я сначала вытираю голову и только потом снова беру телефон:

– Я тут. Ну что, как работа? Как Дэвид?

– Хорошо и отлично.

Следующие несколько минут она рассказывает мне о своей работе – мама работает управляющим в ресторане в Бостоне, – а потом о том, как поживает мой отчим. Дэвид бухгалтер, и он настолько скучен, что порой с ним бывает тяжело. Но он всем сердцем любит маму и обращается с ней как с королевой, поэтому я не могу ненавидеть этого парня.

В конце концов она добирается до моих планов на лето и начинает говорить настороженно, как всегда, когда дело касается папы:

– Как я понимаю, ты снова будешь работать у своего отца?

– Да. – Я стараюсь, чтобы мои слова звучали непринужденно. Мы с моим братом давно договорились не рассказывать маме правду.

Ей не обязательно знать, что папа снова пьет, и мне не хочется, чтобы она вспоминала о неприятном прошлом. Она уже прошла через это, и теперь пусть эти проблемы больше ее не касаются. Мама заслужила свое счастье, и каким бы нудным ни был Дэвид, он делает ее счастливой.

Уорд Логан же, наоборот, делал ее несчастной. Он ни разу не ударил ее, не оскорбил, но ей приходилось в одиночку разбираться с его неприятностями, справляться с его пьяными истериками и постоянными визитами в центр реабилитации. Именно ей приходилось поднимать его с пола и тащить в кровать, когда он пьяный в стельку приходил домой и вырубался прямо в прихожей.

Черт, я никогда не забуду один случай. Мне было лет восемь или девять. Часа в два ночи папа позвонил домой. Заплетающимся языком он нес какой-то бред, потому что до беспамятства напился в баре, сел в машину, но понятия не имел, где находится. Была середина зимы, но мама не захотела оставлять нас с братом одних дома. Она закутала нас потеплее, и мы втроем ездили несколько часов по городу в поисках отца – нам была известна лишь половина названия улицы, потому что вывеску занесло снегом, а он был слишком пьян, чтобы счистить его.

Помню, что после того, как мы отыскали его и загрузили в мамину машину, я сидел на заднем сиденье и впервые почувствовал то, чего еще никогда не чувствовал, – жалость. Я жалел своего отца. И не стану отрицать, мне стало легче, когда на следующий день мама отправила его в реабилитационный центр.

– Надеюсь, милый, он будет платить тебе соответственно, – расстроенным голосом говорит мама. – Вы с Джеффри так подолгу работаете в гараже.

– Конечно он нам платит. – Но можно ли назвать эту оплату достойной? Нет, черт побери. Мне хватает на то, чтобы платить за аренду жилья, и на расходы в течение учебного года, но эта сумма определенно меньше той, что я должен получать за работу по полной занятости.

– Хорошо. – Она медлит. – А ты сможешь выкроить недельку, чтобы навестить нас?

– Я планирую, – успокаиваю я ее. Мы с Джефом уже составили такой график, чтобы у каждого из нас осталось время поехать в Бостон и провести немного времени с мамой.

Мы болтаем еще несколько минут, и затем, отключившись, я спускаюсь вниз, чтобы перекусить. Я готовлю себе скучнейшую кашу из пшеничных хлопьев без сахара, которую заставляет нас есть Такер, потому что, по какой-то причине, он противник сладкого. Я устраиваюсь за стойкой, и мои мысли тотчас возвращаются к тому, что случилось вчера ночью.

Свалить от Грейс через пять секунд после того, как она довела меня до оргазма, было настоящей подлостью. Но мне нужно было уйти оттуда. Как только я пришел в себя, моей первой мыслью было: «Какого черта я тут делаю?». Нет, правда. Конечно, Грейс классная – и сексуальная, и забавная, – но неужели я пал так низко, что теперь трахаю пальцем случайных девушек, с которыми даже не знаком? И в этот раз я даже не могу оправдаться алкоголем, потому что был трезвым как стеклышко.

А самое худшее во всем этом? Она, черт подери, даже не кончила.

Вспоминая об этом, я стискиваю зубы. Она очень страстно стонала, да, но я уверен на девяносто девять процентов, что не кончила, несмотря на то, что сказала мне совсем другое. Или, вернее, солгала. Потому что когда женщина бормочет что-то невнятное, типа «угу», на твой вопрос, получила ли она оргазм, это называется ложью.

А это ее уклончивое «да, мне тоже» на мою фразу о том, что нам было весело? Вот пример того, как ранить мужское самолюбие. Она не только не кончила, но и моя компания не особо пришлась ей по душе?

Я не знаю, как к этому относиться. Нет, конечно, я не идиот. Я не живу в волшебном пузыре, где оргазмы сыплются с неба прямиком в кровать женщины каждый раз, когда она занимается сексом. Я знаю, что иногда они его имитируют.

Но я с полной уверенностью могу заявить от лица большинства мужчин: мне нравится думать, что они не имитируют его в постели со мной.

Проклятье. Мне следовало взять ее номер телефона. Почему, черт побери, я не попросил ее номер?

Но и на этот вопрос ответ мне известен. Последний месяц у меня ни разу не возникало желания взять номер телефона у девушки, с которой я только что переспал. А точнее, я был слишком пьян до, во время и после секса, чтобы даже вспомнить об этом.

Глухой звук шагов, доносящийся из коридора, вырывает меня из моих мыслей, и я поднимаю глаза как раз в тот момент, когда в кухню входит Гаррет.

– Здорово, – говорит он.

– Здорово. – Я засовываю в рот полную ложку каши и изо всех сил стараюсь не обращать внимания на охватившее меня ощущение дискомфорта и одновременно ненавижу себя за это чувство.

Гаррет Грэхем – мой лучший друг. Бога ради, я не должен испытывать дискомфорт в его присутствии!

– Так чем в итоге ты занимался вчера вечером? – Он достает из верхнего шкафчика пиалу, из выдвижного ящика – ложку и садится за стойку рядом со мной.

– Тусовался с одной девчонкой, – отвечаю я, проглотив безвкусные хлопья. – Мы смотрели кино.

– Круто. Я ее знаю?

– Не, мы только вчера познакомились.

И скорее всего я больше никогда не увижу ее, потому что оказался эгоистом в постели и, судя по всему, плохой компанией.

Гаррет насыпает в пиалу немного хлопьев и тянется за пакетом молока, который я не убрал в холодильник.

– Слушай, а ты уже созванивался с тем агентом?

– Нет еще.

– Почему?

Потому что в этом нет никакого смысла.

– Потому что пока не было времени. – Мой ответ звучит резче, чем мне хотелось бы, и в глазах Гаррета мелькает обида.

– Не нужно на меня набрасываться. Я просто спросил.

– Прости. Я… прости. – Ага, вот я все и объяснил.

Заглушив стон, я зачерпываю еще ложку каши. Между нами повисает тишина, но вот Гаррет откашливается:

– Слушай, я все понимаю, ладно? Тебя не отобрали в НХЛ, и это отстой. Но мир же не рухнул. Ты свободен от обязательств, не связан с конкретной командой, а значит, ты можешь подписать контракт с любой, которая захочет тебя заполучить. И по-любому такие команды найдутся.

Он прав. Я уверен, что многие команды захотели бы, чтобы я играл за них. И уверен, что какая-нибудь даже заявила бы на меня свои права – если бы я принял участие в драфте[4 - Драфт – процедура выбора профессиональными командами игроков, не связанных контрактом.].

Но Гаррет об этом не знает. Он думает, что последние два года я просто пропускал это мероприятие, и – я уже говорил, какой я дерьмовый друг? – я позволяю ему так думать. Потому что, как бы по-дурацки это ни звучало: то, что мой лучший друг верит, будто меня до сих пор не отобрали, вгоняет меня в куда меньшую депрессию, чем если бы я признался, что никогда не буду играть за профессионалов.

Понимаете, у Гаррета был выбор, соглашаться или нет. Он хотел получить диплом, отказавшись от всех соблазнов, которые предлагает драфт. Многие игроки студенческих команд бросают учебу в тот же самый момент, когда профессиональная команда заявляет о своих правах на них. И сложно поступить иначе, когда команда из НХЛ делает все возможное, чтобы убедить тебя побыстрее распрощаться с колледжем. Но Гаррет умный парень. Он понимает, что, сделав этот шаг, потеряет право на членство в Национальной ассоциации студенческого спорта, а еще понимает, что подписание контракта с командой не означает моментального успеха или даже участия в играх.

Черт, да мы оба знаем, что случилось с Крисом Литтлом, членом нашей команды. Мы с Гарретом тогда были на первом курсе. Чувак попал в драфт, ушел в профессиональный хоккей, проиграл полсезона – а что потом? Из-за серьезной травмы ему пришлось завершить карьеру. Навсегда. И теперь Литтл не только никогда не встанет на лед, но даже все заработанное по этому контракту, ушло на лечение. И, насколько я знаю, он вернулся в университет, чтобы получить-таки специальность. Будет сварщиком или типа того.

Так что – да, Гаррет разыграл все по уму. А я? Я с самого начала знал, что не буду играть в профессиональный хоккей.

– Я к чему: Грецки тоже не прошел драфт, и посмотри, чего он достиг. Этот мужик – легенда! Его по праву можно назвать лучшим игроком в истории хоккея.

Гаррет все говорит и говорит, стараясь «обнадежить» меня, и я разрываюсь между тем, чтобы рявкнуть на него и попросить заткнуться или изо всех сил обнять его, потому что этот парень потрясающий друг.

Но вместо этого с языка слетает очередная ложь:

– Я позвоню агенту в понедельник.

Он удовлетворенно кивает:

– Хорошо.

И снова повисает тишина. Мы загружаем наши тарелки в посудомоечную машину.

– Слушай, сегодня вечером мы собираемся в «Малоун», – говорит Гаррет. – Я, Уэллси, Так и, может, Дэнни. Ты пойдешь?