Отряд Аз

– Не валяй дурака, – сказала она хрипло.

«Да, подруга!»… – подумал Тин. Он отчетливо представил крылья совы, прикрывающие ее плечи. А что, возможно! Заговорил дальше. – Даже построив ритуал в месте силы, я был почти уверен, что этого не хватит для разрушения воронки. Но другого варианта не было. Во время выполнения ритуала прошло три волны энергии. Первая от места силы, вторая от резонанса ритуала, и третья – загадочная самозваная волна неизвестной природы, которая появилась в самом конце и все решила. Ее мощь была немыслима. Мне казалось, что в этом я уже не участвую. Она просто пришла из ниоткуда, стерла гибельное будущее так легко, как пена морского прибоя слизывает отпечатки ног на песке. В момент ее прорыва все, что я успел сделать, – отпустить ее, снять контроль. Это только и спасло мне жизнь. Нельзя же ловить сачком для бабочек скорый поезд.

Он заметил опять, что глаза Вирджи закрыты, а лицо спящее. Но она тут же подняла веки.

– Стоп! – сказала резко. – Это, самое главное. Ты не знаешь о третей волне ничего!

Теперь она неотрывно смотрела на Тина, и ему стало неуютно под этим взглядом.

– Я ничего не знаю о ней, – ответил он.

Музыка поражения

30.06.2011 года.

Они надолго замолчали, слушая треск горящего пня. «Музыка поражения», – подумал Тин. Еще он увидел в Вирджи что-то совершенно новое, ему незнакомое. Она опять его удивляла. Это надо было понять.

– У меня нет ответа, – произнес он. – Я рассказал тебе все о ритуале и Дикой охоте. Но ответа у меня нет. Я рассказывал не для того, чтобы попросить помощи или сочувствия.

Мне нужно было это произнести вслух и близкому человеку для того, чтобы услышать ответ Реальности. Это тоже своего рода магия. Мир не слышит моего вопроса, заданного прямо ему. Но он не сможет не ответить, если спросить через того, кто в тебя верит. Я не использовал тебя, ты понимаешь. Тебе это нужно так же, как и мне. Так ты входишь в мир магов, и так мы становимся по-настоящему близки.

Ты помогла мне, насколько это вообще возможно. И я не хочу большего. Я бы не хотел большего твоего участия.

– Я понимаю. Ты все сделал правильно. – Голос Вирджи прозвучал звонко. – Я понимаю и принимаю все, кроме последней фразы. Теперь, это не тебе решать! – В ее голосе звенела сталь.

От ее ответа Тин взорвался.

– Я шесть лет провожу ритуал. В результате: сумасшедший выброс энергии, затем Дикая охота, гибель людей, и охота останавливается. Ничего не меняется, только сила воронки и жертвы. – Тин запнулся, странно на Виргу посмотрел… так, что ей стало не по себе. «Не я выбирал между своей гибелью и принесением жертвы», – вспомнила Вирджи дословно, то что он говорил. – «Получилось как получилось. И я так и остался в этой точке, в этом мгновенье выбора, который не могу сделать сам: каждый раз повторяется одно и то же».

Находиться несколько лет непрерывно на распутье: не сопротивляться и умереть – все закончится, а смерть снова будет накладывать лапу на целые города. Или оставаться жить, зная, что каждый раз кто-то волей случая вовлеченный в Дикую охоту заплатит за все своей жизнью. Ей стало холодно.

Тин отвернулся и долго смотрел на воду. Вирджи видела сбоку только жестко очертившиеся контуры скул и напряженную спину. Она не знала, что сейчас сказать. Он молчал долго, потом не поворачиваясь, произнес:

– Я не знаю, как остановить Дикую охоту.

Он обернулся. – Я каждый раз перед отвратительным выбором: умрет множество человек или несколько. – Тин на мгновение утратил спокойствие.

– Главное, нет конкретного врага, нет носителя зла! Это механический процесс, который заставляет людей и разные силы участвовать в охоте. Это как бы цепь случайностей, очень направленно выстроенная на мое уничтожение, на убийство с помощью чужой кармы. То, что нет конкретного врага, хуже всего. Как будто весь мир встает против тебя. У этого «врага» нет характера и привычек, поэтому его невозможно предугадать. Он непобедим, потому что его нет… Так продолжается год за годом, и это… тупик.

– В твоих последних словах звучит жалость к себе, – отрешенно произнесла Вирга. Она сидела, предельно выпрямившись. Резкие тени от костра сделали ее лицо хищным.

– Я знаю, – тихо ответил Тин.

Напоминая ему о жалости, Вирджи что-то ломала в себе. «Он просто боится за меня», – подумала она.

Потом ночью, когда они лежали рядом под открытым небом, она спросила: – Сколько раз была Дикая охота?

Он промолчал, и она так же молча потянулась к нему.

Отношение к диафрагме

Место и время не определяется.

– Она любит людей?

– Да, конечно.

– У меня тоже иногда есть ощущение, что она меня любит.

– Тебя? Нет, она любит всех людей. Она просто излучает, дарит, транслирует свою любовь всем людям сразу и все время. Не думаю, что она любит кого-то отдельно. Она любит всех. И тех, кто живет сейчас, и тех, кто жил во все времена. Скорее всего, она не отличает тех, кто жив, и тех, кто давно умер. Это неважно.

– Не отличает? Разве это любовь?

– Именно это. Все остальное – мысли о любви. Представления.

– И она не спасает, не выбирает тех, кто достоин, не решает, быть войне или миру?

– Конечно, нет. Войну или мир, заслуги, и то, кому жить, кому нет – вы выбираете сами. Она только любит. А вы пользуетесь энергией ее любви, как вам вздумается. Как ты относишься к пальцам своей руки, например, или к своей диафрагме?

– Это часть меня.

– Ну вот.

– Что вот? Я не понял.

– Вот так она вас любит.

– Мне трудно понять, люблю ли я свою руку. Это что-то другое. Просто часть меня. Значит мы просто часть ее?

– Сложный вопрос. На него нет однозначного простого ответа.

Вопросы и ответы

1.07.2011 года.

Вечерний разговор пробежал, как маленькое облако по чистому небу. Его тень не заслонила солнечный водяной простор, синюю воду, чаек и ощущение счастья этих дней.

«Все-таки ему нельзя так много говорить о Дикой охоте, – подумала Вирджи. – Он, пожалуй, впервые вышел из равновесия».

На следующий день был хороший ветер, и они ушли на яхте ловить его в открытую Ладогу. Через пару часов оказались на траверзе протоки, которая привела их два дня назад к месту силы. Глядя на нее, оба вспомнили тот день, и Вирджи спросила: – Я о своем, о женском, – она улыбнулась. – Ты знал заранее, что так будет?

Тин понял сразу, о чем она спрашивает.

– Да, можно сказать, знал заранее. Но не я это придумал. Так предложило место силы.

– А то, что ты называешь третьей волной энергии, как в твоем ритуале, – было?

– Нет, этого не было. Иначе бы мы не вернулись с острова.

Они весь день наслаждались открытой водой, ветром и скоростью. Ушли далеко от берега, шхер и островов не было видно. Ближе к вечеру вернулись к неровной полосе земли и по дороге домой стали на якорную стоянку около скалистого мыса. Высадились на него и выбрали площадку высоко над водой. Слева уходил в сторону изрезанный берег. Рядом с ним в отдалении Вирга увидела несколько островов. Тин показал на один из них, высокий и обрывистый.

– Вот на том острове я провел первый ритуал.

– Может, поплывем туда, – Виржи смотрела на остров заворожено. Ей захотелось на нем оказаться. Она знала уже, что место силы позвало ее.

– Поплывем? – Тин задумался. Точнее, казалось, что он думает. Вирджи понимала, он запрашивает ответ у реальности.

– Нет, нам сейчас туда не надо, – произнес Тин после паузы. – Время еще не пришло.

Вирджи ничего не сказала, но с трудом согласилась с ответом. Он, успокаивая, положил ей руку на плечо.

– Правда, сейчас нам туда не надо.

– Ты только что показал, как откликаться на зов места силы, – она даже отстранилась чуть от него.

– Они всегда зовут, – мягко улыбнулся Тин. – Ты еще не знаешь всех правил игры, не знаешь, что она бывает опасной.

Вирджи также импульсивно прижалась лицом к его плечу. Он почувствовал ее нервную дрожь и обнял.

Она подняла на него глаза уже влажные.

– Я буду слушаться тебя в этих местах, – она улыбнулась сквозь слезы, понимая, что сейчас необычно эмоциональна и нервозна, и то, что она ничего пока не может с этим поделать.

– Это место так действует на меня? – спросила она.

– Да, – ответил Тин, – ничего страшного. Это даже хорошо, после города почувствовать себя живым человеком.

– А я что, не живая? – уже шутливо оттолкнула его.

Чуть позже Вирджи поймала нужное настроение: человека, который вышел на охоту, спокоен, внимательно и настороженно, но не нервозно ко всему приглядывается.

Они вскипятили чай и выпили его на мысу, продолжая вглядываться порой в туманные контуры острова.

– Мы наверняка еще вернемся туда, – сказал Тин.

– Давай еще поговорим об охоте и ритуале, – предложила Вирджи.

– Я думал, тебе уже надоели все эти разговоры, – засомневался Тин.

– Нет. Нет. Для меня это так же важно, как для тебя. Теперь я попробую сказать, что об этом думаю.

– Хорошо, – ответил Тин немного удивленно. Вирджи показалось, что он не очень рад ее предложению.

– Тебя беспокоят несколько вопросов, на которые нет ответа. Так? – начала она.

– Так.

– Давай я их назову. Как остановить охоту без жертв: раз. Почему существует избыточный выброс, и почему вообще ритуал удается: два. И, третье: почему ты узнаешь не обо всех катастрофах. Так?

– В принципе, так. Пожалуй, последнее мне понятно. Не обо всех катастрофах узнаю – я говорил – потому, что есть ситуации не моего масштаба, не моей компетенции. Это может быть «количество зла», для меня непосильное. Еще могут быть некоторые события не моего резонанса. Они в другой энергетической тональности, и сигнал от них до меня не доходит. Мне кажется, я и не должен получать все «сообщения». Это невозможно для одного человека: охватывать постоянно все информационное поле Земли.

– Тин, а может быть, ты не один такой? Может быть, есть несколько охранителей мира на Земле, и у каждого своя, как ты говоришь, тональность? – скорее риторически спросила Вирджи.

– Я искал, но не нашел подобных. Много знаю людей своего круга. Но такого, как со мной, с ними не происходит… Все возможно, конечно…. – добавил он.

– Хорошо. Допустим, что так. Оставим два вопроса: о Дикой охоте и третей волне силы.

– И что?

– Ничего! Знаешь, несмотря на всю твою гениальность… – на слово «гениальность» Тин вскинулся. – Честно, я без кавычек я так думаю. – Вирджи обняла его. – Мне кажется, ты иногда шаблонно мыслишь и не в масштабе…что ли. Ты всегда смотришь на механику событий. То есть на механизм. Быстро расшифровал механизм охоты. Разработал методику ритуала. Все работает, и ты на этом уровне крутишься. Теперь пытаешься понять, откуда избыток энергии и как построить метод блокировки ритуала. Ты мыслишь, как автослесарь в мастерской: что к чему привинтить или отвинтить. В лучшем случае, как изобретатель. Не пытаешься стать философом, посмотреть на ситуацию с уровня максимального обобщения?

Тин слушал настороженно, даже недоверчиво.

– Пойми, Дикая охота это следствие, – Вирджи говорила, накаляясь. – Что же (или кто) тогда ее причина? Охота – следствие разрушения воронки. Воронка – следствие глупости и жадности тех, кто сделал кино или новости и кто все это посмотрел. Но то, что какие-то люди создали мыслеформу разрушения и зарядили ее, – тоже следствие. Ты все время борешься со следствиями, не находя причины. С симптомом, а не с болезнью. Как у Жванецкого: «Боремся с плесенью, вместо того, чтобы бороться с сыростью»!

Тин неожиданно рассмеялся. И этот смех оборвал ее эмоциональный запал.

– Ты что?

– Нечего. Хорошо сказано, – Тин был спокоен и ясен.

– Я знаю, что это следствие, но не могу найти причины, – ответил он просто. И от этого ответа Вирге стало его безумно жалко.

– Я пока не нашел ее, – продолжил Тин, – и буду делать дальше то, что делаю.

Он замолчал надолго, и Вирджи услышала, как шумят на ветру деревья.

– Создание коммерческого кино, новостей, общество рынка и потребления, в котором имеют значения только продажи, – тоже следствие, – продолжил он, – Я иногда думаю вот о чем: почему в индивидуальной, частной жизни часто, по крайней мере иногда, побеждает добро, а в общественной – всегда побеждает зло? – Он отчего-то выделил слова, видимо, для него важные. – Мне кажется здесь есть ниточка. Я смотрю на безумие людей, которые делают машины, чтобы освободиться от рутинного труда, а свободное время потом тратят на телевизор и игры в интернете. И думаю, почему они выбирают такой путь? На самом деле тоже общее место, банальный вопрос, следствие. В чем причина? Мне кажется, ставка высока очень, выше, чем мы себе представляем. Я что-то упускаю. Что-то важное, фундаментальное, в самом начале своих размышлений, в исходной точке поиска. Ответ должен быть каким-то совершенно иным. И он пока недоступен. Сейчас важно другое. Какое-нибудь действие, которое могло изменить ситуацию и открыть новое направление поиска. Это был бы шаг из тупика.

Вирга слушала его нетерпеливо.

– У меня есть предложение. Точнее, вопрос для начала. Откуда во время последней охоты взялись порталы сновиденья?

– Ну, да верно. Еще одна загадка. Я думал об этом. Но мне нечего сказать. О том, что это порталы сновиденья, я узнал от тебя. Я в этом вообще не разбираюсь. И мне не за что зацепиться.

– Это тебе не за что зацепиться. А я – сновидящая! И хочу тебе помочь, – она рассердилась. – Тогда еще один вопрос, извини: почему ты всегда все делаешь один?

След

Суматра. Паданг. 12.02.2007 года.

Он шел по следу, чувствовал его, как собака ощущает запах преследуемой дичи. Ему казалось, что он бежит изо всех сил в глянцевом черном пустом туннеле, бежит с чувством, похожим на ярость, и из этого туннеля видит солнечные улочки с рядами домиков, плоские крыши, тележки с фруктами, тук-туки и всюду улыбающихся тамилов, батаков и яванцев.

На самом деле он быстрым, внешне спокойным шагом шел по тротуару, обходил неуклюжих лавочников, иногда спрашивал направление у прохожих. На большом перекрестке он взял тук-тук и подъехал пару километров в нужном направлении. Со стороны могло показаться, что он даже разглядывает витрины. В действительности Тина преследовала только одна мысль: я видел их живыми еще сегодня утром.

Николаса и Акселя расстреляли в маленьком кафе. Забегаловка в узком переулке. Просто прилавок и чаны с дешевой едой, несколько пластиковых столиков в тени под деревом. Столы и стулья были опрокинуты, прилавок разбит. Уличная пыль намокла то ли от соусов, то ли от крови. Их тел не было. Только следы, когда волочат тяжелое, и еще от колес. И гильзы в пыли.

Хозяева и даже зеваки разбежались. Расчетливого убийства не получилось. Здесь был бой. Он настроился и «раскрыл» пространство: увидел очень отчетливо, что произошло. Нападавшие – местная полиция. Почему? Вопрос неуместен… но все же. В их представлении Николас и Аксель были боевиками и курьерами наркокартеля. С торговлей наркотиками здесь строго. У них было разрешение не брать живыми, стрелять на поражение.

«Во всех этих ситуациях всегда много странного, необъяснимого», – с тоской подумал он. Ему-то как раз понятно, что происходит.

По факту: спецподразделение полиции устроило засаду. Атаковали с трех сторон, группами по четыре человека. Все были вооружены автоматами. Никалас и Аксель сидели посредине небольшой площади, были как на ладони. У группы захвата не должно было быть проблем. Но они возникли – подготовка, рефлексы, реакция. Вот два белых человека, лениво развалившись рядом со столиком, пьют фреш и кофе. И вот, доля секунды: оба в длинном стелющемся прыжке вдоль земли выстрелили прицельно несколько раз, смогли перекатиться. Но не подняться. Они успели убить четверых и остались лежать в пыли. Деться было некуда. Совсем.

Они не могли почувствовать ауру Дикой охоты. Их некому было предупредить. – Ему хотелось завыть от невыносимой печали. Дикая ошеломляющая волна вины затопила все его существо. Ольга и Артем – двое, Николас и Аксель – четверо. И еще трое на островах, на дне океана. Всего семеро.

Тогда, чуть позже, он первый раз в жизни пережил чувство ослепляющей ярости.

Из дневника. О сновиденьи

1.07.2011 года.

Я давно не управлялся с яхтой. Эту звали «Нырок», и она была мне хорошо знакома. Мы стартовали от причала в Лахденопохья и взяли курс на Путсаари. Я знал маленький островок с ним рядом, очень славный, который отчего-то редко посещали. И к тому же там есть крохотная бухточка с глубокой водой – хорошая якорная стоянка.

У нас была неделя, она прошла восхитительно. Мы плавали по островам, купались, загорали. На ближние ходили на лодке. С погодой повезло. Легкий ветерок сдувал комаров и мошку. Весь день пока было тепло и солнечно, мы бегали голышом, купались, загорали, целовались, как подростки, тонули – растворялись в объятиях. Находили для приступов любви новые места: то на маленьком золотом пляже, то на мху среди сосен, на мелководье, на соседнем островке. Все вокруг – природа, деревья, волны и чайки – как будто были вместе с нами, становились частью каждого нашего «впадывания в пропость»[2].

Мы растворялись в этом мире скал, воды и сосен. Редко бывало так тихо и хорошо…

С того первого свидания во сне мы превратились в детей, в подростков, окунувшихся в свои чувство. Время шло, и мы как бы взрослели. Опьянение друг другом не уменьшалось, но порой можно было его отодвинуть, и задуматься о будущем. Хотелось, требовалось уже заняться делом, теми вопросами, которые все равно не давали покоя. Они только отступили, спрятались на некоторое время. Мы оба знали, что хотим здесь на островах не только любви, но поиска ответов. «Теперь у нас общее будущее», – думал я не только с радостью, но и содроганием.

На второй или третий день я затеял первый разговор о Дикой охоте и ритуале. Вирджи меня неотрывно слушала. Это было здорово. Потом мы возвращались к этой теме еще несколько раз. Она все хотела понять, откуда берется сила для разрушения воронки. А я не мог этого объяснить. И еще я очень не хотел, чтобы она в этом всем участвовала. Знаю, чем все кончается. После дальней прогулки на яхте мы вернулись к тем же вопросам. И Вирга почти сразу начала рассказывать мне о сновиденьи.

О сновиденьи я знаю не много. От сна оно отличается в первую очередь тем, что ты знаешь, что спишь. То есть это не просто сон, а осознанная жизнь во сне. И при некотором умении и наличии силы появляется возможность управлять своим поведением, событиями и самим пространством сна.

Даже обычные сны сильно отличаются своим качеством, фактурой. Есть просто ночные мультяшки, которые прокручиваются в голове от избытка впечатлений и перегрузки головы. Они существуют только в нашем уме и никакого значения не имеют. Разве что сигнал о том, что пара отдыхать и нечего перед сном читать, смотреть сериалы и пить кофе. Эти сны «плоские», очень подвижные, без ярких чувств и ощущений. Просто тарахтенье ума, не больше.

Но бывают сны очень сочные, иногда ярче реальной жизни, живые, с чувствами и ощущениями. Это на самом деле не сны, а путешествия в энергетическом теле. То, что происходит в таких снах, реально. Энергетическое тело перемещается в пространстве других реальностей, общается с такими же сущностями, ввязывается в приключения, приятные и не очень. Погибнуть в таком сне – значит умереть в действительности. Любить в таком сне – значит любить по-настоящему.

Есть люди, которые способны ходить по снам. То есть буквально приходить в гости в сон к другому человеку. На самом деле, в гости во сне ходят многие и часто. Но мало кто может сделать это осознанно.

Законы сновиденья причудливы. Не всегда воспоминания о встрече во сне у двух людей совпадают. События могут отличаться. Или один из двоих вообще ничего не помнит. Или они не совпадают во времени не на часы, а даже на дни.

Само пространство сна тоже может быть разным. В одних случаях сновидящий попадает в астральную проекцию реальности и путешествует в ней, наблюдая события физического и астрального мира одновременно. В других он сам выстраивает своей фантазией и визуализацией придуманное пространство сна и живет в нем. Еще существует множество смешанных вариантов. Например, силой своей фантазии можно внести изменения в астральную реальность.

Я, правда, в сновиденьи не специалист. Войти в него могу, если очень надо. Выскочить могу из сна в случае неприятного поворота событий. А вот сознательные путешествия не мой профиль, в гости попадаю только по случаю, специально не получается. Впрочем, я особо не старался этому учиться.

Сначала Вирджи рассказывала о приемах хождения по снам. Потом подробно, не в первый раз уже описала, как я могуч во сне. К сожалению, даже во время ее рассказа – ничего не вспомнил. Забавно, что я метаю молнии из глаз! Прямо Х-мен какой-то. Значит, мое тонкое тело самостоятельно порезвилось, а мне забыло сказать. Такое бывает. Жалко, конечно, интересные были приключения.

Вирджи впечатлена силой моего взгляда в сновиденье. Она описывает мощь, прямо скажем, не человеческого масштаба. И с ощущением, которое она во время рассказа транслировала, это совпадает. Получается, чего-то такого я в себе не знаю. Толпы отвратительных врагов в том сне я воспринял как проявление силы, которая ведет Дикую охоту. И то, что вражья рать во сне бесчисленна, указание тревожное и практически важное.

Пока я размышлял над этим, Вирга предложила поискать следы Дикой охоты в сновиденьи.

Эпизод 4. Хождение по снам

В поисках порталов

1.07.2011 года.

– Давай теперь я попробую, – предложила Вирга после того, как Тин в очередной раз запутался в своих рассуждениях. Он молча кивнул.

– В каждой охоте ты справляешься с ситуацией, но на пределе. И ни на один из своих вопросов не получил ответа. И теперь новый вопрос или проблема: во время последней охоты в реальный мир открылись порталы сновиденья.

– Да, продолжай.

– Ты говоришь: очень важно, просто необходимо найти если не ответ, то хотя бы какой-то новый ход, поворот в развитии событий, чтобы сдвинуться с нулевой точки.

– У меня есть идея.

– Давай.

– Катастрофу создает магическая воронка. Ее можно назвать еще назвать астральной, так как связь тонкого и физического мира строится через астрал. Ритуал построен по тому же принципу. Так?

– Так.

– Мы можем попробовать исследовать и воронку, и ритуал в сновиденьи. Сновиденье это в значительной степени астральное путешествие. Попробуем в нем наблюдать за воронкой и ритуалом на другом уровне восприятия и, может быть, что-то найдем.

– Ты думаешь, я не могу просмотреть астрал и другие психические реальности? Там ничего нет. Никаких следов и связей.

– В сновиденьи другой уровень восприятия, и это возможность. И еще, мы не знаем, откуда в последней охоте взялись порталы сновиденья и сущности. Если не хочешь исследовать воронку и ритуал, давай попробуем найти следы порталов, может быть, мы получим какую-то ниточку. Как тебе?

– Да, с порталами, пожалуй интересно. Можно попробовать. Только объясни, пожалуйста, куда мы отправимся, и что будем наблюдать? Порталы открылись и закрылись несколько недель назад. И что? Там же следов не осталось.

– Я думаю, надо отправиться туда, где они открывались. Перемещаясь в сновиденье, мы попадем не только в это место, но и в его астральную проекцию. В сновиденьи физический и астральный миры будут как бы накладываться друг на друга, друг сквозь друга «просвечивать». Как раз на этом уровне от портала мог остаться след. Мы его отыщем и попробуем пойти по нему.

– Что ж, давай «полетаем», по крайней мере, что-то новое. Это шанс, хоть какой-то. Только ведь я не сновидящий. Ты предлагаешь технически очень сложные вещи, которые я сделать не способен. Не хотелось, чтобы ты это делала одна.

– Я думала над этим. Говорила же тебе: потенциально ты мощный сновидящий, но твои возможности не осознанны, и нет управления. Можно сделать так: я тебя возьму с собой в мир сновиденья и буду твоим проводником. Сил тебе точно хватит. И думаю, ты сможешь там активно полноценно действовать, когда я буду рядом. Мы объединим наши возможности. У меня прибавится энергии, у тебя появится управление. Не надо будет ничего объяснять. Есть даже такой способ обучения, через связь с ведущим. Он, правда, редко используется. Фактически нам надо только уснуть вместе, а дальше все случится само.

– Уснуть вместе: это уже интересно, – пошутил Тин, – Когда начнем?

– Да ну тебя. Я серьезно.

– Я тоже.

– Тогда… прямо сейчас.

Они легли в палатке рядом. Тонкая ткань купола слегка просвечивала. Вирга задала общий ритм дыхания: медленный и неглубокий. Больше они не говорили. Тин быстрей и глубже, чем обычно, провалился в сон.