banner banner banner
Мама на Новый год. Запутанная история
Мама на Новый год. Запутанная история
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Мама на Новый год. Запутанная история

скачать книгу бесплатно


У ворот возле машины стоит счастливая и улыбающаяся Тая. Машет рукой, на что незнакомец рядом со мной вскидывает руку в ответ.

И тут в голове запоздало щелкает догадка.

Я понимаю, кто передо мной.

И с этой секунды этот мужчина больше не кажется мне таким очаровательным. Более того, снова возвращается чувство мерзости.

Передо мной отец Таи. Егор Максимович. Тот, кто безжалостно растоптал меня.

Глава 18

Влада

– Так это вы! – вырывается у меня со злобой. Кулаки сами собой сжимаются и зудят от бессилия. – Я только одного понять не могу: за что вы написали на меня заявление?! Что я такого сделала?!

Егор Максимович хлопает глазами, как будто не понимает, что происходит. Делает шаг в мою сторону и морщится, будто каждое движение дается ему с трудом и отдает болью.

– Простите, о чем вы? Какое заявление?! Я вас даже не знаю!

Задыхаюсь. Открываю и закрываю рот. От шока слезы высыхают как по щелчку пальцев. Хочется крепко выругаться, как пьяный портовый грузчик. Но даже в стрессовой ситуации я не забываю, что нахожусь на крыльце школы.

Этот Егор Максимович что, еще и за дуру меня держит?!

У меня в голове диссонанс. Как можно быть таким хорошим отцом, которого буквально обожает Тая, и таким гнилым и мерзким человеком?!

– О чем?! О чем я?! Вы что, совсем не понимаете?! Я забрала к себе вашу дочь, не бросила ее на ночь в школе одну, а вы написали на меня жалобу директору! И меня только что уволили!

Егор Максимович морщится, трясет головой. Зажимает переносицу и прикрывает глаза.

– Постойте, постойте…Давайте обо всем по порядку…

Но договорить ему не дает маленький ураганчик по имени Тая.

– Владааааа Иииигоревна!

С оглушительным криком девочка врезается в мои ноги и крепко обнимает за талию, прижимаясь щекой к моему животу.

– Здравствуй, Тая, – не в силах удержаться, я все же приобнимаю девочку и глажу ее шелковистые волосы. – Я очень рада тебя видеть. Я волновалась…

– Меня забрали, – с глубокой обидой выпаливает девочка. Вскидывает голову, и я замечаю в огромных цвета неба глазах океаны слез. – В детский дом. Туда забирают всех, кто потерял папу и маму. Или…– добавляет тихо, совсем обреченно, – кого бросили родители.

Одна слезинка все же срывается с пушистых ресничек, и я на инстинктах утираю ее и крепче прижимаю девочку к себе.

– Все хорошо, солнышко…Все хорошо…Папа тебя любит…Он бы тебя никогда не бросил. Это было недоразумение. Давай просто забудем об этом, договорились?

И все это происходит под нахмуренный и задумчивый взгляд Егора Максимовича. Он мечется между мной и ребенком и потом обратно. Когда наши взгляды сталкиваются, у меня мурашки бегут по телу, по крови несется адреналин.

Какая-то неправильная реакция на этого мужчину!

Я должна его ненавидеть, презирать, хотеть задушить, но…

Каким-то чудесным образом Егору Максимовичу удается трансформировать эти мои чувства в нечто другое. От чего сердце бьется чаще, губы горят, во рту пересыхает, а тело…Кажется, оно вообще живет своей жизнью.

– Так это вы – та самая Влада Игоревна? – запоздало доходит до Егора Максимовича. Он чешет в затылке здоровой рукой и криво ухмыляется. Протягивает ладонь, делает шаг вперед. Но натыкается на мой тяжелый взгляд и замирает на месте, опуская руку вдоль туловища. – Очень приятно познакомиться. Тая только и твердит о вас: восхищается косичками и блинчиками. А еще жареными котлетами.

Несмотря на дыру в груди и сердце, у меня хватает сил улыбнуться. Рядом с этой открытой и эмоциональной девочкой невозможно долго грустить.

– Да! – Тая снова задирает голову и счастливо улыбается, отчего сощуривается. – Вы заплетете мне еще? И я хочу еще блинчики! С вареньем! Или карамелью! – мечтательно тянет девочка. – А давайте поедем к нам в гости?! И мы вместе и для папы приготовим? Он же не пробовал! Да, пап?

Егор Максимович, застигнутый врасплох, закашливается. Снова кидает в мою сторону осторожный взгляд и неуверенно тянет:

– Я не против, если Влада Игоревна согласится…

– В другой раз, солнышко. Мне…нужно сегодня по делам.

– Ну вот, – куксится Тая и опускает голову. Рассматривает носки своих сапожек и дует губки.

– Влада Игоревна, – тихо произносит Егор Максимович, придвигаясь ко мне, чтобы Тая не разобрала нашего разговора. И снова мурашки стадом несутся по телу от низкого тембра. Хочется прикрыть глаза и попросить его что-нибудь спеть…Или даже просто читать вслух. Только бы наслаждаться этим голосом…– Послушайте, я, правда, не писал никакой жалобы. Я вообще после всего произошедшего впервые иду в школу.

– Но…Тогда как?! – вырывается у меня. Невероятно, но злость притихает, и поднимает голову недоумение. Удивительно, я впервые вижу этого мужчину, но отчего-то верю ему. Наверно потому, что плохой человек не смог бы воспитать такую дочь, как Тая.

– Я сейчас со всем разберусь, – жестко припечатывает Егор Максимович, сжимая ладонь в кулак до побелевших костяшек пальцев. – И улажу это недоразумение. Все будет хорошо, Влада.

Глава 19

Егор

– Подождите, Светлана Михайловна занята, – секретарь семенит следом.

Но я так зол, что сейчас меня не остановит даже атомный крейсер.

– Для меня свободна, – выплевываю, настежь распахивая дверь в кабинет.

Обычно я себя не веду, как зажравшийся мажор. Не тот статус и не те года.

Но сейчас особенный случай. Мое имя измарали в грязи, а человека, который дорог моей дочери, унизили и выкинули из школы…А кстати, какую причину они придумали?!

– Что происходит? – гремит директриса на весь кабинет. Она поднимается со своего места и сверлит меня взглядом. Отвечаю ей взаимностью, и Светлана Михайловна немного тушуется. – Кто вы такой?

– Егор Максимович Аверин, – представляюсь, подходя к столу. И без какой-либо передышки перехожу к главному. – Отец Авериной Таисии. Я хотел бы выяснить, как так вышло, что в школе с индивидуальным подходом, за который я отваливаю каждый месяц приличную сумму денег, моя дочь осталась одна без присмотра? А потом ее просто сдали в детдом, не попытавшись даже выяснить причины моего отсутствия! Не позвонив в приемную моему секретарю для начала! Не в этом ли заключается индивидуальный подход, о котором вы твердили на каждом собрании?! – под конец рявкаю и опираюсь здоровой рукой на стол, отчего директриса отшатывается и хватается за сердце.

– Егор Максимович, я приношу свои глубочайшие извинения…Это просто недоразумение…

– И еще. Я тут встретил учительницу, которая единственная протянула руку помощи моему ребенку. Так вот она утверждает, что ее уволили из-за какого-то заявления от моего имени. Не хотите пояснить?

И тут начинается самое интересное.

Директриса бледнеет, глаза бегают из стороны в сторону. Шарят по столу и внезапно останавливаются на чуть смятом листе бумаги.

Ловко выхватываю его, а пальцы директрисы ловят пустоту.

– Егор Максимович…Это…Я все объясню…

Пробегаюсь глазами по тексту, и все становится ясно. Этой наглой с**е даже пояснять ничего не придется.

– Не стоит. Я не нуждаюсь в ваших оправданиях, – выплевываю на одном дыхании, стараясь оставаться спокойным. Иначе все разнесу тут к чертовой матери. – Документы моей дочери отдайте. Она больше сюда не вернется.

– Егор Максимович, – заламывает руки директор, семеня следом. – Послушайте, эта учительница…у нее столько нарушений…Ее давно нужно было уволить…

– Замолчите, Светлана Михайловна. Иначе сейчас наговорите на статью. Документы, – требовательно нависаю над секретарем.

Девушка мечет взгляд мне за спину и, очевидно, получив одобрительный жест, кидается к шкафу с папками. В течение считанных секунд передает мне документы Таи, и я покидаю приемную, не прощаясь.

Едва оказываюсь на крыльце, прикрываю глаза и часто вдыхаю морозный воздух, чтобы унять молотящую боль в висках и хоть немного успокоиться.

Когда мне это более-менее удается, достаю мобильный из кармана и набираю юриста.

– Вениамин, ты как-то говорил, что у тебя родственник в полиции работает?

– Верно, – тут же отзывается подчиненный. – Мой двоюродный брат.

– Отлично. Не мог бы ты предупредить его, что я сейчас к нему заеду? С очень интересным документиком.

– Да, конечно. Сейчас скину адрес сообщением.

– Отлично.

Отбиваю вызов и шагаю к машине, где меня ждет Тая с водителем. Если по пути сюда я был намерен просто расторгнуть договор с этой, прости Господи, элитной школой, то сейчас планы изменились.

Я намерен добиться, чтобы ее вообще нахрен закрыли. Одно из обстоятельств, этому способствующих, у меня в руках. Уверен, проверка, инициированная с моей помощью, тоже найдет немало интересного.

Глава 20

Влада

Хоть Егор Максимович и настроен решительно и внушает доверие, на душе все равно паршиво. Тоскливо от понимания, что даже если меня и восстановят, пока директором этого заведения является Светлана Михайловна, я не смогу спокойно работать. Она все равно меня выживет. Но уже на законных основаниях.

Проводив Таю до машины и передав девочку в заботливые руки водителя, наконец-то покидаю территорию школы. Под недовольное ворчание и расстроенное личико Таисии. С обещанием, что мы постараемся увидеться.

Домой не хочется. Там пусто, глухо и холодно. Наша квартира больше напоминает гостиничный номер – чисто и…бездушно.

Я увяну в этих четырех стенах. У меня от мыслей только ощущение, будто заперли в клетку.

Решаю прогуляться. Просто без цели. Чтобы хотя бы попытаться избавиться от чувства гадливости и несправедливости. И полюбоваться на людей, которые спешат в последний момент накупить подарков близким и украсить дом.

А мы с Виктором уже третий год не украшаем. Даже елку не ставим. «Бесполезная трата времени и денег», – как-то выдал муж, скривившись. – «Зачем корячиться, если твое лысое чудовище все равно ее уронит?».

Лысое чудовище – это он про моего кота сфинкса, которого я пять лет назад нашла на улице и приютила.

Я бреду, пиная снег, и стараюсь отвлечься на прекрасное. Но в голову все равно беспощадно врывается насмешливый взгляд и ехидный голос директора. И снова щипает в носу, а в горле ком.

Хочется поддержки. Объятий сильных рук, успокаивающий голос, который будет уверять, что все будет хорошо.

Почему-то первым на ум приходит голос Егора и его сильные натренированные руки. Даааа, его бархатный низкий голос точно смог бы успокоить меня и отогреть мое сердце…

Но я почти сразу трясу головой, отгоняя навязчивые дурные мысли. И скорее набираю мужа.

Но Виктор ожидаемо сбрасывает и присылает равнодушное и механическое:

«Занят. Перезвоню».

Не перезвонит.

Виктор столько раз обещал это сделать, но так и ни разу не сдержал слова.

От обиды, чувства одиночества и брошенности злые слезы снова наворачиваются на глаза. Вскидываю лицо к небу, не обращая внимания на жалящие снежинки. Просто слежу, как они кружатся, белым покрывалом ложась на землю. Как будто хоронят осколки моей разбитой вдребезги жизни…

Мои нервы и без того натянуты как струна, а Виктор меня просто добил.

Я никогда ему не жаловалась.

Никогда не просила поддержки.

Да ни о чем вообще не просила.

Даже когда в наш дом постучалась беда, каждый из нас справлялся с горем самостоятельно. И я тогда ни слова не сказала мужу. Ни одной истерики не закатила по поводу того, что он не говорит со мной и постоянно оставляет одну.

Впервые за всю совместную супружескую жизнь я захотела, чтобы он просто поддержал, обнял, пригласил на чашку кофе в перерыв, в конце концов! Вспомнил, что мы не чужие друг другу.

Ведь мы любили когда-то… Сильно, безумно… Как сумасшедшие…

Куда все это делось? Почему мы из любящей пары превратились в соседей?..

Наверно, Виктор считает, что бездушные слова – это все, чего я заслужила.

Пронзительный ветер сбивает с ног, забрасывая за шиворот пригоршню снега. Он колет, жалит…Но это ничто по сравнению с тем, что творится в моей душе.

Потираю замерзшие ладони друг о друга и дую на пальцы, пытаясь их отогреть. Да, гулять в такую погоду было отвратительной идеей- у меня очень тонкое пальто, и я забыла перчатки в учительской.

На глаза попадается торговый центр. Сама не понимаю, как дошла сюда. Но очень здорово, что так вышло. Здесь отличная кофейня и мои любимые круассаны. Что ж, раз Виктор не хочет составить мне компанию, придется справляться самой.

Ветер буквально толкает меня в спину, как будто подгоняет. Я не сопротивляюсь и спешу перейти дорогу.

Поднимаюсь на последний этаж и бреду вдоль бутиков, глядя строго себе под ноги.

Внезапно знакомый и такой родной голос заставляет резко замереть. Я торможу так внезапно, что люди, идущие позади, врезаются мне в спину.

– Извините, – бормочу, даже не глядя в сторону прохожих. Мой взгляд сосредотачивается на спине мужа. И на его ладони, по-хозяйски лежащей на женской талии.