Мадина

скачать книгу бесплатно


– Шшш, моя хорошая, это я. Я принесла тебе вещи и деньги, – прошептала в темноте мама. – Тебе пора собираться, пока отец спит. Придется пройти за домами, чтобы охрана тебя не видела. Оттуда беги, доченька, в сторону центра, там много людей даже ночью, никто не обратит на тебя внимания. Я тут положила вещи на первое время, но ни платков, ни туник не клала. Эти вещи также покупала наша помощница, оденешься, как обычная девушка, в спортивный костюм, потому что, когда будут искать, в первую очередь будут спрашивать о девушке в платке, а девушку в обычной одежде никто даже и не вспомнит.

Я смогла только кивнуть. Какая же мама умная женщина: она продумала все до мелочей.

Надо непременно найти выход, и вернуться за мамой. К счастью, неней не дожила до этих дней, и не видит, что творит ее сын. Она была единственным стоп-краном в его жизни: отец прислушивался к словам матери. Ведь к старшим же надо проявлять уважение. Но после ее смерти он как с цепи сорвался: стал чаще поднимать руку на мать, дошла очередь и до меня.

А сейчас мама – единственный близкий и родной для меня человек, мой свет в окошке, который не дает мне сойти с ума в этой ужасающей действительности. Только бы она не пострадала от рук этого тирана. В последнее время он напоминает бочку с порохом, готовый в любой момент взорваться. И слетает с катушек все чаще и чаще.

Я быстро, насколько позволяли нанесенные травмы, оделась, стиснув зубы от боли, пронзившей бок. Кажется, не обошлось без переломов. Но ничего, все заживет. Сейчас главное – не расстраивать маму своим состоянием: она и так переживает, что отпускает меня одну в никуда, без документов и с минимальным количеством вещей.

– Аллах да хранит тебя, Мадина. Я буду молиться за тебя каждый день, моя девочка. Надеюсь, Он будет милостив и позволит нам увидеться еще раз, – со слезами на глазах прошептала мама, обняв меня и прижав к своей груди.

Я не сдержала слез. Не столько от вынужденного расставания, сколько от дурного предчувствия. Хотелось плюнуть, остаться здесь, рядом с мамой, но я понимала, что у меня не хватит сил и возможностей противостоять тирану, и я буду выдана насильно замуж. А так есть небольшой мизер, что этот бой нам с мамой удастся выиграть.

– Мы обязательно увидимся, мама, я постараюсь придумать что-нибудь. Береги себя, не думай обо мне, – и с этими словами, поцеловав ее в мокрую щеку, я аккуратно выбралась через окно, бросив на нее прощальный взгляд.

Надеюсь, она не услышала моего сдавленного стона. Потому что порезы и ребра болели нещадно. Но что это по сравнению с собственной свободой?! Придется потерпеть. И, собравшись с силами, я рванула за дом, выбравшись через отверстие в заборе.

Я быстро бежала к остановке. Сейчас мне мог помочь только общественный транспорт: остановка находится в отдалении от поселка, ею никто не пользуется из наших жителей, только случайные путники и жители соседней деревеньки. Такси же привлекло бы внимание: в каждой семье нашего поселка есть машина с водителем, а у кого-то даже и две. А человек, вышедший с территории и севший в такси, будет вызывать подозрения. А мне сейчас излишнее внимание ни к чему.

Удача была на моей стороне: я даже не успела перевести дух, как подъехала маршрутка, и я рухнула на ближайшее сиденье. Бок горел, и я, оглянувшись по сторонам и убедившись, что малочисленные пассажиры не обращают на меня ровным счетом никакого внимания, тихонько приподняла край толстовки. Вся повязка и майка пропитались кровью. Дотянуть бы до города, найти, где укрыться от ищеек отца, а там можно будет и залечить раны.

Я вышла практически в центре города, не имея ни малейшего представления, где искать жилье. Начал накрапывать дождь, чему я была очень рада: ни у кого не вызовет подозрений девушка, идущая по улице с глубоким капюшоном на голове.

Я бесцельно шла по улице, сгорая от боли, чувствуя сильную тошноту и головокружение. Кто-то, видимо, сильно спешил, поэтому толкнул меня локтем, я не удержалась, поскользнулась и полетела вперед, прямо к ногам какого-то мужчины, у которого я успела разглядеть лишь кроссовки, прежде чем встретить виском асфальт и потерять сознание.

Глава 3

Лев

Тупая боль стучала в висках. Она и стала причиной моего пробуждения, хотя сегодня можно было бы поспать до посинения – первый выходной за … не помню сколько времени. Но, видимо, мой организм настолько натаскан на ранние подъемы и высыпаться за рекордно короткие сроки, что даже похмелье ему не помеха. Поэтому я и лежу в постели на спине в полшестого утра, за окном кромешная тьма, а я не могу уснуть. Окей, хотя бы поваляюсь что ли. Имею право, выходной же. Все равно заниматься чем – либо нет желания. Даже на пробежку не хочется, а стоило бы мозги проветрить. Может, это и выдернуло бы меня из того состояния апатии, в которое меня вогнала смерть пациента на операционном столе.

Я прикрываю глаза, а передо мной лицо парня. Молодой еще, восемнадцать только стукнуло. Да, был глупый, да, в голове ветер гулял и полное отсутствие мозгов, иначе как объяснить, что он сел за руль нового мощного «Порше Панамера», подаренного отцом на совершеннолетие, бухой в дым, разогнался до запредельной скорости и влетел в бетонное ограждение. Как еще его до клиники живым довезли, непонятно. Да, все это характеризует парня не с лучшей стороны, но, блять! Он был молод, ему еще жить и жить, да, возможно творить глупости, но у него, по крайней мере, руки не по локоть в крови, как у большинства моих клиентов.

Я – хирург. Но не в обычной больнице, и даже не в обычной частной клинике. Я – «подпольный» хирург. Мои клиенты – бандиты, криминальные авторитеты и бизнесмены, так или иначе связанные с теневой стороной экономики. Как я, выпускник медицинского университета, давший клятву Гиппократа и подававший огромные надежды в медицине, докатился до жизни такой? Да очень просто.

До определенного момента я был членом обычной среднестатистической семьи. Ну, хорошо, не совсем среднестатистической. Мои родители были уважаемыми и успешными врачами в городе, я пошел по их стопам.

Но в один день наша устроенная и благополучная жизнь перевернулась с ног на голову. Вернее, моя жизнь. Потому что остальных членов моей семьи в одну минуту не стало: автокатастрофа. Отец не справился с управлением и влетел под КАМАЗ. Вся моя семья, включая пятилетнюю сестренку, погибла на месте. Я остался совершенно один в шестнадцать лет. Спасибо одинокому дяде, старшему брату моего отца, он оформил опеку надо мной, спас от детского дома и настоял на учебе в университете, поддержав выбор медицинского. Однако, на мой взгляд, та история шита белыми нитками, и она до сих пор не дает мне покоя, несмотря на то, что прошло уже столько времени. На настоящий момент я все же оброс кое-какими связями благодаря своей профессии и постараюсь докопаться до истины во что бы то ни стало и наказать виновных.

Экспертиза показала, что у отца было обнаружено огромное количество алкоголя в крови, и поэтому он не справился с управлением. Окей, казалось бы, в реалиях нашей жизни не самая странная история. Однако, есть несколько «но», позволяющие мне судить, что это подстава чистой воды. Мой отец не употреблял алкоголь. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. У него была огромная язва желудка и строжайшая диета. Конечно, он не кричал об этом направо и налево, но все близкие и коллеги об этом знали. Даже умудрялись предупреждать пациентов, чтобы не дарили отцу алкоголь в качестве благодарности. Это первая нестыковка.

Вторая – время аварии. Восемь утра. Какой нормальный мужик сядет бухим настолько, что, судя по анализам, он ходить нормально не мог, и в глазах все двоилось, не то, что управлять автомобилем. Но ему каким-то неведомым чудом удалось уговорить мать поехать на дачу цветочки поливать да еще и ребенка с собой взять. Что тоже странно. Обычно матери держатся от бухих подальше, а тут села сама в машину к «невменяемому», да еще и ребенка потащила. Тоже нелогичненько.

И третье – дача была совершенно в другой стороне города. Тогда куда и зачем поехали мои родные в такую рань? Этот вопрос тоже остается открытым на протяжении шестнадцати лет.

Я тогда сильно замкнулся в себе, стал озлобленным, дяде пришлось со мной непросто. Сам не понимаю, как доучился и смог поступить. Но потом учеба втянула меня, я корпел над учебниками денно и нощно, и только это не дало мне сорваться и пойти по наклонной.

Когда я прошел интернатуру, то устроился работать в обычную городскую больницу скорой помощи. Мне нравилась моя работа, нравилось помогать людям, порой даже спасать жизни. И в одно из дежурств к нам поступила студентка с приступом аппендицита. А дальше все, как в классике жанра: я ее прооперировал, она мне благодарна по гроб жизни, завязались отношения, которые продолжались целый год. Первое время были крышесносные эмоции, я дышать не мог без Ани, а каждая смена превратилась в изощренную пытку, потому что она была от меня далеко. Все свои выходные я проводил с любимой, сутками мог не слезать с нее, все время хотелось касаться, обнимать и целовать ее миниатюрную и хрупкую фигурку. Мне казалось, что у нас с Аней все хорошо, я даже умудрился со своей скромной зарплаты отложить денег и купить кольцо с бриллиантом, как она и мечтала: как-то любимая забыла включить блокировку, и я увидел, что она заходила на сайт ювелирного, рассматривала кольца. Намек понял. Каким же зеленым идиотом я был! На следующий же день я зашел в ординаторскую, где увидел голую волосатую задницу нашего заведующего отделением и раскинутые в стороны ноги своей любимой девушки, без пяти минут невесты.

Она до того противно взвизгнула, что я весь скривился.

– Лев, это не то, что ты подумал, все не так… Я люблю тебя, правда, – лепетала эта лживая сука.

– Заткнись, – зло, но тихо бросил я.

– Ворошинский, почему вы не на операции? – пытаясь спасти свой авторитет, спрашивает завотделением, застегивая ширинку.

– Пациент скончался, операция даже не успела начаться, – коротко бросил я, стараясь держать себя в руках и не разнести тут все к хуям собачьим.

– Вот как, – задумчиво протянул мой непосредственный начальник, встав напротив меня, заслонив Аню, которая в это время торопливо натягивала белье.

Я же прошел, распахнул дверцу шкафа, достал из кармана бархатную коробочку и бросил ею в завотделением со словами:

– Подарите его этой шлюшке, она давно о нем мечтала. Не тратьте зря денег из семейного бюджета, – с ехидной улыбочкой протянул, смотря, как вытягивается лицо моей экс-любовницы.

– Сева?..– изумленно она уставилась на мужчину, который к слову, хоть и выглядел неплохо, но был почти вдвое старше нее.

– А что, милая, Всеволод Геннадьевич не сообщил тебе, что давно и прочно женат? – продолжаю потешаться, хоть внутри меня такая боль, будто я провожу полостную операцию без наркоза, а руки трясутся от негативных эмоций. – Чего тебе не хватало? – уже горько и обреченно.

И вдруг она вся подобралась, расправила плечи, глаза приобрели хищное выражение и обвинительным тоном выдала:

– Тебя никогда не было рядом, ты все время был на работе! Ты любишь только себя и свою долбанную работу! Мне было скучно: ты мог говорить только о своих пациентах! А я молодая, мне нужно внимание, забота, мы даже с тобой не ходили практически никуда! Только в кино да рестораны. А как же выставки? А прогулка на пароходе? А романтический ужин на крыше?! Да и, в конце концов, я не готова всю свою молодость загубить на тебя с твоей нищенской зарплатой!

– И поэтому ты метнулась к Всеволоду Геннадьевичу? – выгнув бровь, уточнил я.

– Да, в один из дней я безумно соскучилась по тебе, мне стало одиноко, ты не отвечал на звонки, и я приехала в отделение. Но ты, как всегда, был на своей операции!! А в ординаторской был мужчина, Сева. Мы разговорились. И я поняла, что вот он – мужчина моей мечты. И, о, чудо, свободного времени на меня у него оказалось больше, чем у тебя.

– Но есть один недостаток у этого идеального мужчины – он женат, да, Анечка?

– Сева разведется, да, Сева? – и переводит заискивающий взгляд на начальника. Поправлюсь, почти экс-начальника.

Казалось, даже если Аню и удивило то, что ее любовник несвободен, то она быстро с этим справилась и не смущалась. Поразительные перемены!

– Ээээ, ну, – начал блеять Всеволод Геннадьевич. Очевидно, что дальше постельных утех на диванчике в ординаторской он знакомство с моей девушкой заводить не собирался. А вот хваткая Анечка была иного мнения. Но это уже ее проблемы.

– В общем, разбирайтесь сами голубки. Меня это уже не интересует. Мне еще надо успеть в бухгалтерию.

– Зачем? – непонимающе уставился на меня Всеволод Геннадьевич.

– За расчетом и трудовой. Работать больше я здесь не буду.

– Подождите, Ворошинский, но это непрофессионально – бросить работу из-за какого-то недоразумения! – тут Анечка снова противно-возмущенно взвизгнула, резанув мои несчастные перепонки. Да что ж такое-то,а?! – Кто будет делать операции? Тем более у вас есть и плановые!

– Непрофессионально – пихать свой хер на рабочем месте в чужую женщину, Всеволод Геннадьевич. Причем даже не в своем кабинете. Вместо того, чтобы контролировать отделение и работу других врачей. Вот это непрофессионально. А я согласно законодательству и заключенному трудовому договору имею право уйти с занимаемой должности в любой момент. Всего вам доброго. Совет да любовь, – и ухожу, даже не взглянув на прощание на девушку, которая успела отрастить нехилую корневую систему в моем сердце. Что ж, придется найти мощный яд, чтобы все вытравить и оставить только голую пустошь.

В коридоре меня нагоняет Анечка и тянет за руку. Я брезгливо стряхнул ее пальцы с локтя. От нее не укрылось мое выражение лица.

– Львенок, ну зачем же ты так… Я же все равно тебя люблю…– и призывно улыбается.

А я стою, смотрю на эту шлюшку и думаю: я вообще адекватный, не? Как так получилось, что я был по уши влюблен в эгоистичную, мерзкую и тупую шалаву?! Учитывая, как просто она отделалась от шока, что я их застукал, наверно, это не первая ее измена. Завтра же запишусь на анализы и к урологу. Не хватало еще ЗППП на память оставить. Мне волосатой задницы Всеволода Геннадьевича до конца дней моих хватит.

– Вот что, милая. Я тебе не львенок. Львенок вырос в грозного бешеного льва и запросто перегрызет глотку любой шлюхе и выплюнет ее в первую попавшуюся мусорную кучу. Потому что у льва аллергия на шалав вроде тебя!

Лицо Анечки тут же скривилось:

– А знаешь, я ни о чем не жалею! Все равно бы у нас ничего не вышло: ты не амбициозен, не сможешь заработать столько, чтобы твоя семья ни в чем не нуждалась! Я жалею, что потратила целый год своей молодости! А она, считай почти прошла! – и картинно заламывает руки.

– Тебе двадцать, девочка, – саркастично замечаю я, ухмыльнувшись уголком губ.

– Вот именно! Двадцать! Время, когда хочется романтики, внимания и любви, чтобы меня одаривали подарками …– мечтательно протянула эта мелкая сучка.

– У тебя это все было, Аня. Просто ты не сумела этого оценить. А теперь прощай. У меня много дел.

И я ушел. Больше я не работал в этой больнице ни дня. Не видел и не слышал ни про Аню, ни про, упаси Господь, Всеволода Геннадьевича. Неделю я пил, не просыхая. Ни друзья, ни бывшие коллеги, ни дядя не могли воззвать к моему разуму. А мне просто нужно было напиться. Напиться, заспиртовать то ужасное чувство обиды, несправедливости, гадливости и использованности. А потом поднести к нему зажженную спичку и бах! Стоять на краю и смотреть, как догорают останки этого мерзкого чудовища вместе с любовью. Ну ее к херам! К счастью, в мире еще полно всякого разного, что может принести неземное удовольствие. Так что будь благословенен тот, кто придумал секс, наркотики и рок-н-ролл.

Поступок шлюшки-Ани послужил катализатором к тому, чтобы тотально изменить свою жизнь. От государственных больниц пришлось отказаться – уровень дохода там не тот. Пришлось идти в частную клинику. Благо дядя откуда-то откопал знакомых, которые помогли с трудоустройством. Мне кажется, он бы и черта достал из преисподней, лишь бы я снова не возвращался к алкоголю.

Чуть больше полугода я откровенно плевал в потолок и скучал. Серьезных операций не было, жизнь спасать никому не надо было, максимум – наблюдать перелом и вправить вывих. Я бездельничал и периодически потрахивал медсестричек. Каждую не больше двух раз, чтобы не надеялись на всякую ванильную хрень вроде отношений. Когда тунеядство достигло апогея, а свободные (и несвободные) медсестрички кончились, я уволился. И понял, что мне нужно вернуться к тому, зачем я пришел в медицину: спасать и лечить людей, но при этом иметь хорошие деньги. И так родилась идея открыть свою частную клинику.

От родителей в наследство мне достался частный дом, в котором мы с сестренкой выросли и я был счастлив шестнадцать лет. После их смерти я психологически не смог туда вернуться, и он стоял все это время безлюдный и пустой. Ни минуты не колеблясь, я продал его и пустил деньги в бизнес. И неожиданно прогорел. Мое детище продержалось чуть меньше года, когда я понял, что клинику придется закрывать.

Но неожиданно ко мне пришел с предложением некто Арсений Михайлович Петренко, как выяснилось позднее, широко известный в криминальных кругах. И предложил:

– Лев, несмотря на твою молодость, ты очень известен как талантливый и способный врач. Но вот бизнесмен из тебя паршивый. Я могу помочь тебе с последним, плюс проинвестировать эту клинику, подобрать клиентуру.

– А взамен?

– Взамен сущий пустяк. Ты сможешь заниматься тем, что нравится, где чувствуешь себя, как рыба в воде, – продолжал меня уговаривать этот скользкий тип.

– И что же взамен? Я хочу знать, на что иду.

– Какой настырный, – неожиданно наклоняется ко мне через стол и говорит жестким голосом, заглядывая холодным взглядом прямо в душу. – Ты должен будешь держать язык за зубами и закрывать глаза на то, кто к тебе поступает на операционный стол, какие личности.

– Иными словами, продать душу дьяволу, – иронизирую я.

– Примерно так. Но зато смотри, что ты имеешь: делаешь операции, спасаешь жизни – раз. Хорошие бабки – два. И ты останешься владельцем. Я просто буду иметь определенный процент с деятельности – три. И в-четвертых, у тебя будет «крыша». Да и вообще, все административные и организационные вопросы беру на себя.

Не знаю, под каким влиянием, что я тогда пил/курил, но я соглашаюсь на эту пожизненную кабалу. И понеслось: у меня в пациентах были участники поножовщины, перестрелок, автокатастроф, криминальные авторитеты и бандиты. Естественно, все это без участия полиции. Именно за это клиенты и платили космические суммы. Но я старался отключать голову и просто делать свое дело. А совесть просто заливаю дорогим алкоголем, чтобы она в нем захлебнулась и сдохла. Но она всего лишь притихает на время, снова выползая в ответственный момент. Но с годами мне стало плевать.

И, как ни странно, дело пошло на лад. В считанные месяцы клиника «поднялась с колен» и даже расширилась, а мне на счет регулярно поступали нехилые суммы денег. Я довольно скоро обзавелся просторной квартирой в новостройке, шикарной машиной, а оставшиеся деньги просто откладывал, потому что тратить их не было времени от слова «вообще». Я работал, как проклятый месяцами без выходных, проводя операцию за операцией. Я редко ночевал у себя в квартире, боясь в таком состоянии садиться за руль, предпочитая вздремнуть несколько часов на диване у себя в кабинете.

Я также не заморачивался с удовлетворением собственных потребностей, благо штат клиники большой, а я по статусу мог теперь позволить не только секс с медсестрами, но и с администраторами и даже врачами. Петренко если и знал, что я использую женскую часть персонала в целях удовлетворения собственных потребностей, то смотрел на это сквозь пальцы. Моему партнеру главное, чтобы операции делались по часам. И я работал, как конвейер, не жалея себя.

Но все же, хоть я и не чувствовал ничего, видимо мой предел настал, когда я курил на крыльце одну сигарету за другой после смерти пациента прямо на столе. Я знал, что так бывает, и это не первый пациент на моем личном кладбище, но почему-то не мог принять именно его смерть. Хотя, откровенно говоря, у него не было никаких шансов, и я это понял, стоило увидеть жизненные показатели на приборах. И этот инцидент, видимо и сыграл решающую роль, потому что Арсений насильно отправил меня на выходные. Аж на целых два дня.

– Отоспись, приведи себя в порядок, наконец. Пациентам-то под наркозом по барабану, как выглядит их врач, а вот наши искушенные медсестрички скоро перестанут давать такому упырю, на которого ты стал похож, – хохотнул Петренко. Ага, значит все же в курсе. – Да и разнообразие не помешает. В общем, раньше понедельника не смей тут появляться.

И вот я в кои-то веки лежу в собственной кровати, в своей квартире в полшестого утра. Меня раздирает от желания курить, но впервые в жизни накатывает приступ лени. Решив, что покурить можно и через полчаса, поворачиваюсь на бок и вдруг взглядом натыкаюсь на обнаженную женскую спину. Это еще что за нахер?! Видимо, я не хило так упился вчера, раз притащил в свою берлогу какую-то девицу. И судя по тому, что мы оба лежим обнаженные в моей постели, у нас был секс. Перевожу взгляд на тумбочку. Ага, надорванная упаковка презерватива свидетельствует о том, что у нас был защищенный секс. Слава тебе господи.

Только я хотел ее растолкать, как девица сама повернулась и чарующе улыбнулась:

– Доброе утро, котик.

Меня аж перекосило. Мало того, что терпеть ненавижу, когда девушки разводят зверинец, наивно полагая, что это умиляет мужчин, так еще и любые звуки резали слух, вызывая очередной приступ головной боли. Поэтому стараюсь избавиться от раздражающего фактора как можно скорее:

– Собралась и свалила.

– Но, котик, ты же говорил… – начинает эта тупая курица.

– Я ничего не помню, а раз я ничего не помню, то этого и не было.

– Сейчас же раннее утро, куда я поеду в такую рань? – не унимается шалава, чем вывела меня из себя. А это, заметьте, не так-то просто сделать.

– Домой, блять! Так что оделась и вон отсюда, проваливай на хрен! – мне кажется, мой ор слышали соседи на всех двадцати этажах. Похуй. Я ночую тут раз в пятилетку, разок можно и потерпеть.

Красавица нехотя встала, собрала разбросанные по полу шмотки и, бубня себе что-то под нос (подозреваю нелестный отзыв в мой адрес), наконец, покинула мою квартиру. Я даже не потрудился ее проводить. Зачем? Я же не чертов джентльмен. Зато я знаю точно, что второй раз она не захочет со мной трахаться, значит, не будет никаких проблем и головняков, как отвязаться от назойливой проститутки.

Нет, я не превратился с годами в женоненавистника, ни в коем случае, просто, чем больше я встречаю женщин на своем пути, тем больше убеждаюсь в том, что кроме того, что между ног, у них и взять-то нечего. Сейчас все озабочены тем, чтобы найти покровителя, который и оденет, обует, на острова свозит и еще и денежку даст на карманные расходы. А она при этом широко ножки раздвинет и, собственно, все. О чувствах и речи не идет! Чем не проституция? За мои тридцать с небольшим мне ни разу не попалась девушка, которая умела бы нормально готовить, ее интересовало, как мои дела и что происходит на работе, да как у меня вообще с настроением! Нет! Но зато всех из мною встреченных, буквально поголовно интересовали средства на моих банковских счетах, год выпуска моей машины и размер члена в штанах. Возможно, я не там ищу. Но пока мне не требуется большего, поэтому я и не огорчаюсь по таким пустякам.

В целом мой день прошел странно – скучно, я не знал, чем заняться. За годы интенсивной работы я разучился просто отдыхать. Не выдержав, к вечеру решил выйти прогуляться и заодно где-нибудь поужинать вне дома. Один для разнообразия.

Несмотря на начинающийся мелкий дождик, я решил все же прогуляться пешком, раз уж по моей глупости я пропустил утреннюю пробежку.

Я медленно брел по улице среди спешащих куда-то людей, как неожиданно заметил, что впереди кто-то толкнул хрупкую девушку, и она полетела в мою сторону, но я не успел добежать и поймать ее, как она ударилась головой об асфальт и потеряла сознание.

Глава 4

Мадина

Я никак не могла проснуться. Тело болело настолько, что я боялась пошевелиться, но больше всего болела голова. Она раскалывалась так, что, казалось, кто-то методично стучит изнутри молотком. А еще нещадно хотелось пить. Но это не главное. Меня пугало то, что я не помнила, что со мной случилось. Как я здесь оказалась? Где я вообще?

И тут совсем рядом раздались голоса. Мужские. И они о чем-то спорили.

– Зачем ты приволок сюда эту бомжиху, Лев? Мы не больница скорой помощи и не благотворительная организация, а серьезная частная клиника! Мы не оказываем помощь кому попало! – вещал сердитый бас. И я поняла: я в больнице, судя по всему частной. Я упала, а потом…потом оказалась здесь.

– Я в первую очередь врач, Сеня, а уже потом работник этой клиники. Девушка упала у меня на глазах, сильно ударилась головой. Ей требовалась немедленная помощь! Она просто могла не дожить до приезда «скорой»! Нам крупно повезло, что не было кровоизлияния в мозг, – отвечал ему жестко другой мужчина. Голос у него был властный, холодный, но все равно приятный слуху. Он заволакивал сознание, и хотелось идти на него, как на спасительный свет. Я поняла, что речь идет обо мне, и решила подслушать разговор этих двух мужчин, не подавая признаков жизни.

– Нам? Повезло?! Выходные дурно на тебя влияют. Эта девушка принесет нам кучу неприятностей, особенно, когда клиенты прознают, что мы оказываем помощь кому попало. Это же инфекции, зараза, антисанитария! – распалялся первый собеседник.– Заканчивай свои процедуры, приводи замарашку в чувство, и чтоб ноги ее тут не было.

– Уймись, Арсений, – ледяным тоном осадил его второй мужчина. Таким голосом можно воду в стакане заморозить. – Она остается здесь. Имею право раз в жизни воспользоваться служебным положением, тем более, что это моя клиника, и я тут провожу операции. И, кажется, имидж – твоя забота? Вот и займешься им, если возникнет такая необходимость. И, да, она – не бомжиха. Да, одета просто, недорого, но чисто и опрятно, сама ухожена. В ушах гвоздики с брюликами, между прочим. Удивляет другое – не так давно ее сильно избили: у девушки перелом двух ребер, травма носа, многочисленные гематомы и раны, из которых я битый час доставал осколки стекла, а на спине живого места не осталось.

– Только этого нам еще не хватало! А если она – жертва одного из наших клиентов?! Ты представляешь, какой будет резонанс?! А я не хочу, знаешь ли, на плаху из-за какой-то неизвестной девки.

– Вот и разберешься с конфликтом, если он возникнет. А вообще – не трепись и все будет нормально.

Тут уже я не выдержала: горло сильно саднило из-за сухости, безумно хотелось пить. Я раскрыла глаза, чтобы сначала оглядеться. Успела только увидеть потолок палаты, который начал резко плавать, вызывая очередной приступ тошноты. Я застонала. И в поле моего зрения тут же попались два мужчины.

– Очнулась? Говорить можешь? Сколько пальцев видишь? – посыпались на меня вопросы. Стоит признать, он был очень привлекателен: достаточно молод, хоть и старше меня, темные умные глаза, которые внимательно смотрят из-под насупленных бровей, прямой нос и четко очерченные губы, легкая небритость придает мужчине брутальности, вьющиеся темные волосы с серебристыми нитками седины. Форма врача не могла скрыть широкие плечи и сильные руки.