скачать книгу бесплатно
– А второй?
– Нбона. Только он не второй. Это тёмная ипостась того же Кетхумы.
– Ну так вот, Кетхума и Нбона, считай, уже принадлежит «Сладкому местечку». Готов сожрать свой галстук, если не заставлю Твидла принять твою идею. Веришь мне, парень?
Что ещё я мог ответить?
– Верю, мистер Гришем, даже при том, что никогда не видел вас в галстуке.
– Это не значит, что галстука у меня вовсе нет. Ладно, иди, парень. Между прочим, мне показалось, или Дорси действительно неровно дышит к тебе?
– Думаю, вам показалось, – сказал я и допил коктейль.
– А я думаю, нет. Если что, не теряйся, она девочка славная. Не сумела пройти отбор, но всё равно решила остаться, хотя бы официанткой. Тайком занимается танцами, чтобы когда-нибудь прорваться на сцену. Уважаю упрямых. С удовольствием приму её, если она хорошо себя покажет. Ну, бывай!
– До свидания, мистер Гришем.
Я покинул бар.
Строберри-лейн, сонная днём, ожила с наступлением сумерек. Был час пик, на проезжей части было тесно от машин. По тротуарам текли реки торопливых пешеходов. Наверное, я был единственным человеком здесь, который никуда не спешил.
А впрочем, нет, спешил и я. Мне срочно требовалось выкурить сигарету. Место для курения располагалось на заднем дворе. Я обогнул здание, держа альбом под мышкой и одной рукой выковыривая сигарету из мягкой пачки «Пэлл Мэлл», лежавшей у меня в нагрудном кармане рубашки.
Наконец сизая отрава хлынула в истомившиеся лёгкие. Я замер, наслаждаясь тенью сожаления о том, что, видимо, никогда уже не смогу бросить эту отвратительную привычку. Слаб человек! Но как же приятно поддаваться слабостям…
Пожалуй, с не меньшим удовольствием я поддался влиянию Гришема. Он действительно неплохо разбирается в людях и, конечно, угадал, что я подумываю предложить Кетхуму кому-нибудь ещё. Что ж, мистер Гришем, я согласен подождать. Мне слишком хочется верить вам.
Вы любите упрямых? Отлично, я ещё поупрямлюсь, покуда не погасла последняя искра надежды задержаться в «Сладком местечке» и увидеть, как чёрный бриллиант Пэм Трэвис исполняет страстный танец между двух ужасных чудовищ, созданных моим гением…
– О, Смоки Рэй!
Я обернулся и увидел Дорси. Её повседневный наряд мало отличался от рабочего, только кофточка была белой, но тоже без рукавов и тоже соблазнительно обтягивала её аппетитную грудь.
Стоя около цепи, которая ограничивала автостоянку для персонала, она вытянулась в струнку и помахала мне рукой. Это не был мимолётный жест, она явно ждала ответа. Я тоже помахал, она улыбнулась ещё шире и не сдвинулась с места, продолжался радостно пожирать меня глазами.
Я сделал жадную затяжку, бросил окурок в давно не убиравшуюся урну и направился к Дорси. Она приподнялась на носках, сложив руки за спиной.
«Полегче, Дорси, – мысленно сказал я. – Вовсе не обязательно ещё больше подчёркивать достоинства. Я и так ценю их, и как художник, и как мужчина…»
– У тебя была дневная смена?
– Ага! По средам я работаю только днём, а потом свободна как птица. Думаю теперь, куда сходить: в кино или в парк?
– А про кафе ты не думаешь?
Она мило сморщила носик.
– Только не сейчас. Хочу отдохнуть от этих бесконечных столиков.
– Какие фильмы предпочитаешь?
– Всякие!
Она точно чего-то хочет, подумал я. Или меня, или свою скульптуру. Поскольку девушек, которые действительно интересуются искусством, на свете немного, я почувствовал эмоциональный подъём.
– Ужасы?
– С удовольствием!
…Работая над скульптурами для виллы Гришема, я не думал о девушках из стрип-шоу как о сексуальных объектах. Ведь работая на распорядителя «Сладкого местечка», я в каком-то смысле был коллегой всех этих девушек. Думать о коллегах как о сексуальных объектах – скверная идея, я много раз слышал об этом от разных людей и считал это правильным…
– Боевики?
– Зашибись! И фантастика тоже.
…Но после отказа Твидла я уже не мог чувствовать себя коллегой работниц из «Сладкого местечка»…
– Знаешь, я даже скучные фильмы люблю смотреть.
– Да ну?
– Серьёзно. Хочешь, скажу, каким способом я их люблю?
Я подавил смешок, потому что выражение «любить тем или иным способом», разумеется, вызвало самые пошлые ассоциации.
…Наверняка она будет говорить о том, как хочет стать моей моделью. Но закончится этот разговор в постели. А потом…
Что будет потом, станет ясно наутро.
***
Вот каким способом она любила скучные фильмы: воображала, будто это она написала к ним сценарий и снимала как режиссёр. «С плохими скучными фильмами это даже просто, мне хватает ума сообразить, как можно было сделать лучше. Я смотрю плохие скучные фильмы до конца, но когда по экрану ползут финальные титры, в моей голове заканчивается уже совсем другое кино, гораздо лучше… Понимаешь, о чём я?»
Да, Дорси, я отлично понимал это! Примерно так я сам стал скульптором…
А вот каким способом она любила меня: сначала орально, потом пустила меня сзади, потом в позе «69», потом сверху, а потом я кончил.
Потом мне очень хотелось спать, но Дорси спросила:
– Есть желание принять со мной душ?
Желание откуда-то возникло, и в душе я ещё раз кончил, теперь уже на её восхитительную грудь.
Потом мы пили кофе у неё на кухне, я, с разрешения Дорси, курил, и она вдруг спросила:
– Можно поговорить с тобой серьёзно?
Я напрягся.
– Конечно…
– Я думаю, быть моделью не так просто, как кажется. Наверное, нужно иметь что-то особенное… не во внешности, а внутри. Я к тому, что… секс был клёвый, но секс – это просто секс, он сам по себе. А я на самом деле хочу быть моделью.
Я с удивлением заметил, что она волнуется.
– Просто хочу понять: смогу или нет? Все говорят, что ты отличный художник и славный парень. Я думаю, ты скажешь честно. Как по-твоему, я смогу?
Я прокашлялся.
– Что ж, если тебе нужен серьёзный ответ…
– Только серьёзный!
– О’кей.
Мои пальцы потянулись к пачке, но взять новую сигарету не успели, потому что я начал говорить, и руки привычно разбежались по своим замысловатым орбитам. Кажется, творческий процесс – это единственная ситуация, в которой я способен полностью контролировать свои верхние конечности…
– Секрет модели – не в самой модели. Произведение искусства присутствует в художнике изначально. Я сравнил бы это с незапланированной беременностью. Художник не может понять, что его тревожит, что давит изнутри. И однажды, если он не совсем невезуч, происходит совпадение. Бах! – и совпадает то, что ты видишь глазами, и то, что чувствуешь сердцем. То, на что ты смотришь в этот момент, или тот, на кого смотришь, и есть твоя модель.
По сути, я рассказывал о том, как творил Кетхуму. Миг у Азйека Мортона, когда я увидел рисунки Освальда Грея, и стал мигом – бах! – совпадения.
Дорси слушала меня внимательно, даже губу закусила.
– Вот как… Знаешь, а мне всегда казалось, что настоящий художник творит другим способом… Нет, не подумай, Смоки Рэй, будто я тебя не считаю настоящим! Просто…
– Дорси, не мямли. Договаривай.
– Мне казалось, художник внимательно смотрит по сторонам, и однажды замечает в окружающем что-то… О, наверное, мне не стоит об этом говорить. Я ведь совсем не разбираюсь в искусстве.
– Не принижай себя, Дорси. Я понял, что ты хочешь сказать. Так вот, открою секрет: у каждого художника свой метод. Есть те, которые ищут вдохновения вокруг себя. Но я – первый тип. Когда наступает пора, хожу беременный своими идеями…
– И я не похожа ни на одну из твоих идей? – Дорси улыбнулась. – Что ж, я не в претензии. Может быть, мне когда-нибудь повезёт, и я встречу своего художника.
Несмотря на бодрый тон, я понял, что ей всё-таки обидно.
– Эй, не надо делать поспешных выводов! Пока мне попросту некогда было присматриваться к тебе.
– Ну, если для этого нужно время… Я не против, разрешаю присмотреться. А сейчас пошли спать…
Как ни странно, я долго не мог уснуть. Дорси меня удивила. Девочка из «Сладкого местечка», которая протирает столики, вытряхивает пепельницы, разносит пиво и собирает львиную долю сальных улыбок, вызванных танцем стриптизёрш, оказалась непростой натурой. Её представление о том, как работает художник, на самом деле относится к ней самой. Это она жадно всматривается в окружающее, поглощая без разбора людей, разговоры, фильмы – в действительности она ищет что-то особенное в себе.
Глава 4.
Наутро меня разбудили голоса.
– Дорси, я всегда была далека от того, чтобы учить тебя жизни, но, видимо, придётся изменить этому правилу. Что ты в нём нашла?
– Ты, наверное, очень удивишься, но он необычный парень. Если хочешь, я скажу, только не падай в обморок, о’кей? Так вот, представляешь, этот парень… он – художник!
– Оставь глупые шутки! Поверь, я знаю, о чём говорю. Никогда не влюбляйся в художника!
– О, прошу, не делай такое торжественное лицо… Твой опыт меня не убеждает…
Голоса отдалились. Я встал и начал собирать свою одежду, пытаясь сообразить, кто навестил Дорси в ранний час. Хотелось надеяться, что не мать. Судя по всему, Дорси вполне самостоятельная девочка, и всё-таки к встрече с её матерью я психологически не готов.
Впрочем, голос слишком молодой. И как ни странно, но показался мне знакомым.
Неосознанно стараясь не шуметь, я оделся и вышел из спальни. Голоса продолжали спор в гостиной. Мягко ступая, я направился к ним.
– Вообще, с чего ты взяла, что я влюбилась?
– Тогда что он делает в твоей постели, Зайка?
– Перепихнуться – не значит влюбиться.
Послышался шорох ткани.
– Я бы поверила, будь ты нормальной девчонкой, но ты же чокнутая! Оглянуться не успеешь, как втюришься в него по уши, а он – усвой это – выберет искусство… В конце концов, ты что, не видела, как этот парень смотрит на Пэм?
– Слушай, Джулия, ну хватит уже! Ты совсем не понимаешь… Пэм для него – модель, а не девушка. Это… это – бах! – Дорси сопроводила свои слова хлопком в ладоши. – Совпадение образа и той идеи, которую он вынашивал. Да и не собираюсь я соперничать с Пэм. И я не влюблюсь. Мы просто поговорили и просто потрахались, ничего больше. А в постели он, между прочим, неплох…
– Все интеллигентные мальчики неплохи по первому разу, – ворчливо заметила названная Джулией. – Внимательные, чуткие… Потом они изучают твои эрогенные зоны и становятся самоуверенными автоматами. А потом ты им наскучиваешь, и оказывается, что любые дела важнее тебя. Они доводят тебя до истерики, заявляют, что не могут находиться рядом с чёртовой сумасшедшей дурой и улетают искать новую жертву… Эй, что смешного я сказала?
Дорси хихикнула.
– Прости-прости! Правда, прости! Я не хотела тебя обижать. Просто… ну, мне кажется, ты немного торопишься с обобщениями. Две неудачи с парнями – не бог весть какой богатый опыт…
Подслушивать нехорошо. Интеллигентные мальчики не должны позволять себе такого. Я двинулся вперёд, шаркая и покашливая.
– Доброе утро, Дорси! Доброе утро, Джульетта! Не ожидал тебя увидеть.
– Привет, Смоки Рэй! – Дорси широко улыбнулась и помахала мне рукой. – Хорошо выспался?
– Отлично! Можно спросить, что вы собрались делать?
Мисс «Мы-Просто-Потрахались» как раз надевала на плечи лямки чёрных спортивных лосин. Её волосы были стянуты в тугой узел на затылке, сладкие яблочки грудей прикрывал сиреневый топик.
Танцовщица и вокалистка «Сладкого местечка» Джульетта сидела напротив неё в кресле, закинув ногу на ногу. На подлокотнике лежала светло-бежевая сумочка с блёстками. На Джульетте были джинсовые шортики и блузка с коротким рукавом и воланами. Лицо у неё было хмурым, из-под чёлки каре меня сверлил сердитый взгляд холодно-голубых глаз.
– Джулия, если не затруднит. Я Джулия. Надеюсь, парень, ты не думаешь, что я действительно француженка?
– Нет, не думаю, хотя ты её убедительно изображаешь, – сказал я, решив не заострять внимания на том, что девушка, с которой у всего мира ассоциируется имя «Джульетта», вообще говоря, была итальянкой. – У вас тут школа танцев?
– Точно! Джулия согласилась поучить меня. Мы уже месяц тренируемся.
– Скажи лучше: мы месяц тратим попусту бесценные часы моего отдыха, – заметила хмурая Джульетта.
– Скажу, если хочешь, – пожала плечами Дорси. – Только ведь это неправда… Ну что, начнём?