Трон Знания. Книга 1

– Как насчёт воровства?

Анатан посмотрел на Адэра с удивлением:

– Какого воровства?

– При обыске рабочих камни находили?

– Что вы такое говорите? Мы никого не обыскиваем.

Адэр нахмурился:

– Рабочие воруют, а ты потворствуешь.

– Бог с вами! Куда им с камнями бежать? Разве что в Ларжетай, и продать их за бесценок. Во-первых, дорога туда и обратно дороже обойдётся. Во-вторых, без разрешения командира стражей из посёлка никто не выходит. А командир у нас, знаете, какой? Кулачище что мои два кулака. Если даст кому понюхать, мало не покажется.

Адэр и Малика вышли на крыльцо конторы. Серые сумерки накрыли сизым пологом горы на горизонте. Груды камней и кучи глины казались чёрными. Остывший воздух потяжелел от влаги, и чётко чувствовался запах мокрых деревянных ступеней. На вышке, вонзившейся острой крышей, словно копьём, в низкое небо, засветился огонёк.

Скрипнула дверь, в замке проскрежетал ключ.

– Заночуете у меня, – сказал Анатан, спустившись с крыльца. – Постоялый двор у нас так себе, и кормят там неважно.

Надел на запястье шнур с деревянными пластинками и пошёл между отвалов, освещая тропинку фонарём.

~ 5 ~

На пороге дома их встретила Тася, жена Анатана.

– Я хотела предупредить вас о собаках, а вы – фьють! – проговорила она, заведя гостей в просторную комнату.

– Ваша дочка предупредила, – сказал Адэр и оглянулся. Анатан вошёл во двор вместе с ними и словно испарился.

– Аля? Всё-то она знает, – усмехнулась Тася и кивком указала на дверной проём, завешанный ситцевой занавеской. – Спит егоза. А сын огород поливает.

Присев на скамью возле двери, Малика принялась развязывать шнурки на стоптанных башмаках. Адэр растерялся. Снять сапоги – но он никогда не ходил по полу босиком. Остаться обутым – но хозяйка босая.

– Да вы скидывайте сапоги. Чай надоели за целый день, – проговорила Тася.

Прошлёпала стопами по свежеокрашенным половицам к громоздкому комоду и выдвинула ящик.

Адэр сел рядом с Маликой и окинул комнату взглядом. В простенке между окнами трюмо, в щель между зеркалом и рамой уголком вставлена пожелтевшая фотография. Крышка трюмо усеяна безделушками: фаянсовая шкатулка, фарфоровые слоники, стеклянные шарики. На кресле корзинка с клубками ниток. Посреди комнаты круглый стол, накрытый вязаной скатертью.

Держа перед собой просторную рубаху, Тася повернулась к Адэру:

– Купила сыну на вырост. Должна вам подойти. – Зубами оторвала этикетку. – Чего ж вы не разулись? Я вам калоши дам. В калошах сподручнее.

У Адэра отвисла челюсть. Он никогда не видел калош, но знал, что эту обувь надевают простолюдины, когда идут убирать навоз.

Тася заметила его замешательство:

– Если сапоги широкие, можете не снимать.

Адэр встал:

– Выйду на воздух, Анатана подожду.

– Анатан парную проветривает, угар выгоняет. – Тася вытащила из комода льняные штаны. – Идёмте, покажу, где банька.

Адэру тяжело дались последние дни. От воспоминаний о постоялых дворах, плесневелых ваннах, узких кроватях и пропахших сыростью постелей бросало в дрожь. От слова «банька» по спине побежали такие же мерзкие мурашки.

Спотыкаясь в потёмках о невидимые кочки, Адэр шёл за Тасей по огороду. Безлунное небо сливалось с крышами домов. Издалека доносился сиротливый лай собаки. Где-то ухнула ночная птица. Вдруг захотелось сбежать. Тихо повернуть назад, незаметно выбраться на улицу, сесть в машину и унестись куда угодно, лишь бы подальше от смехотворной и унизительной роли рядового инспектора. Но что-то заставляло передвигать ноги и, стиснув зубы, вглядываться в смутные очертания низенького строения, которое казалось зловещим.

Тася упёрлась ладонями в двери. Раздался скрип, в кромешный мрак вырвался сноп света.

– Анатан! Встречай!

Вложила Адэру в руки штаны с рубахой и растворилась в темноте.

Адэр вошёл в тесный предбанник, освещённый керосиновой лампой. Закрыл за собой дверь. Воздух мгновенно стал осязаемо плотным. Заложило уши.

В противоположной стене открылась дверца, выпустив облако пара. На пороге появился Анатан в чём мать родила.

– Раздевайтесь, не стесняйтесь, – протараторил он и скрылся в водянистом тумане.

Адэр сел на скамью, посмотрел на ушаты с водой. На табурете – махровые полотенца. На крючках, вбитых в стену, – рабочие вещи Анатана и чистая льняная одежда, на полу – сапоги, облепленные глиной, и резиновые башмаки.

– Яр! Чего так долго?

Адэр обернул бёдра полотенцем и ступил в парную. Опустившись на прогретую деревянную полку, вдохнул горячий воздух с примесью какого-то запаха – то ли травы, то ли цветов – и неожиданно для себя улыбнулся.

– Хорошо? – спросил Анатан, расположившись рядом.

– Хорошо, – протянул Адэр, осматриваясь.

В углу тускло горел фонарь, освещая бревенчатые стены, маленькое запотевшее оконце с форточкой, деревянную бочку с водой, низкую каменную печку, в чёрном зеве которой алели угли.

Адэр поймал на себе въедливый взгляд:

– Что-то не так?

Качнувшись вперёд, Анатан поднялся:

– Залезайте повыше, я жару поддам. – И набрал в ковш воды.

Адэр растянулся на верхней полке и со смешанными чувствами закрыл глаза. Тело нежилось в тепле, чистоте и свежести, а разум противился – лучше затыкать нос в постоялом дворе, чем ходить нагишом перед плебеем.

– Готовы? – прозвучал голос Анатана.

Адэр повернулся к нему лицом, но не успел спросить, к чему надо приготовиться. Анатан выплеснул воду из ковша на горку камней, лежащих на печи.

Казалось, что уши свернулись в трубочку. В лицо впились сотни раскалённых иголок. Воздух обжёг горло. После второго ковша Адэра сдуло с полки на дощатый пол. Анатан расхохотался.

Они выскочили в предбанник. Окатились ледяной водой из ушата. Забежали обратно в парную и, усевшись рядом, рассмеялись. Над чем смеялся Анатан – одному Богу известно. Адэр представлял глаза отца, узнай он, где сейчас его сын. Из груди рвался смех, а хотелось выть – как же низко пал будущий владыка полмира.

Адэр уронил руки на колени, опустил голову. Это всего лишь спектакль. Скоро представление закончится, он зайдёт за кулисы, скинет ненавистную маску и вычеркнет из памяти дни позора.

– Вам плохо? – спросил Анатан.

– Мне хорошо, – ответил Адэр и забрался на верхнюю полку.

Ни шипение камней на печке, ни обжигающий пар, ни раскалённый воздух уже не смогли согнать его на пол. Тело разомлело и словно растеклось по доскам как растопленный воск.

Анатан похлопал Адэра по плечу:

– Хватит. В бане главное – не переусердствовать.

Адэр надел льняные штаны и рубаху, с огромным трудом всунул распаренные ноги в сапоги. Увидев, как Анатан запросто обул резиновые башмаки, понял, что имела в виду Тася, говоря об удобстве калош.

Выйдя из бани, с невыразимым удовольствием потянулся и направил взгляд в звёздное небо.

– Посмотришь на это, и хочется жить, – сказал Анатан и побрёл к дому, в котором, словно маяк, одиноко светилось окно.

***

На тарелках исходил вкусным душистым паром картофель, политый маслом и посыпанный кружевами петрушки, переливалась золотистая капуста, украшенная стрелами зелёного лука, горкой возвышались кусочки чёрного хлеба.

Из-за ситцевой занавески появилась Малика. Шмыгнула серой мышкой через комнату, тихонько скрипнула дверью.

Анатан достал из шкатулки несколько монет:

– Пол! Поди сюда!

Из кухни выбежал парнишка пятнадцати лет, одетый в майку и клетчатые штаны. Он поразительно походил на Анатана – такое же открытое лицо, короткие, выгоревшие на солнце волосы и не по возрасту жилистое тело. Бросив Адэру «Здрасте», Пол застыл возле отца.

Анатан протянул ему деньги:

– Сбегай в питейный дом.

Адэра передёрнуло от воспоминаний о запахе выпитого вина.

– У меня есть отличное вино. Сейчас принесу.

Он долго мерил двор шагами. Ему уже приходилось обедать за одним столом с Маликой, теперь предстоит пережить ещё большее унижение – распивать вино с простолюдинами. Ко всему прочему на столе нет ножей, только вилки. И четыре тарелки вместо двенадцати.

Вернувшись в дом, Адэр дал Анатану бутылку и кольцо копчёной колбасы. Опустился на скамью возле двери. Немного подумав, скинул сапоги и с удовольствием вытянул ноги. Странно, впервые в жизни его чувства были противоречивыми, а мысли путаными.

Из смежной комнаты вышла Тася, держа на руках дочку:

– Проснулась егоза. Не помешает, если посидит в углу?

Адэр пожал плечами. Разве от его желаний что-то зависит? Былая бодрость сменилась усталостью. Вот бы завалиться на скамью и забыться беспробудным сном.

Хозяева принесли из соседней комнаты стулья. Поглядывая на Адэра и тихо перешёптываясь, расставили их вокруг стола.

– Прошу откушать, – сказал Анатан.

Слава богу, догадались, что он уже не в силах ждать.

Услышав скрип двери, Адэр обернулся. Цветастый халат хозяйки пришёлся Малике не по размеру и, подвязанный поясом, превратился в странный наряд: глубокий вырез, сползающие с плеч рукава, широкая, колом стоящая юбка. Влажные волосы, собранные на затылке, при свете лампы отливали синевой. Малика села за стол и потупила взгляд.

Вознеся благодарение Всевышнему за хлеб и воду, Анатан принялся раскупоривать бутылку:

– Я, вообще-то, не пью. Только по большим праздникам. Но сегодня настоящий праздник – гости в доме.

В щели между занавесками мелькнуло лицо Пола.

– Почему дети не садятся за стол? – спросила Малика.

– Малы ещё трапезничать с гостями, – вытаскивая пробку, произнёс Анатан. – На кухне поедят.

Пока он наливал в глиняные кружки вино, Адэр рассматривал Алю, сидевшую в кресле. Сколько ей? С виду такого же возраста, как его меньшая племянница. Только у той в волосах кружевные ленты, а не верёвочки, и кукол целая комната. А у этой вместо куклы тряпка, обмотанная в нескольких местах шнуром. Платьице чистое, с кармашками, но какое-то взрослое, словно сняли со старухи, уменьшили в размере и надели на ребёнка. И этот взгляд… Девочка, прижимая куклу к груди и вытянув шею, смотрела на заставленный тарелками стол.

– Можно я поговорю с вашей дочкой? – спросил Адэр.

– Чего ж нельзя? – ответила Тася. – Аля! Подойди! С тобой господин хочет поговорить.

Аля подбежала к Адэру, вытянулась по стойке «смирно».

– Здравствуй, Аля!

Девочка кивнула.

– Кушать хочешь?

Аля посмотрела на мать.

– Она недавно ела.

Худенькие плечи поникли. Качнув косичками-карандашами, к груди склонилась голова. Аля поплелась обратно к креслу.

С отвратительным чувством, будто лично шлёпнул по детской руке, тянувшейся к тарелке, Адэр откинулся на спинку стула. Он никогда не видел таких восторженных глаз, устремлённых на еду.

Анатан поднял кружку:

– Гостям первый тост.

– Ты сказал, что сегодня праздник, – проговорил Адэр.

– Так и есть.

– Какой же праздник без детей?

Хозяева переглянулись.

– Пол! – крикнул Анатан. – Тащи стул и тарелку.

Тася усадила дочку к себе на колени.

Потягивая вино, Адэр наблюдал за детьми. Он не подозревал, что с таким аппетитом можно есть обычную колбасу с чёрным хлебом. В памяти ещё были свежи воспоминания, как с десяток нянек лезли из кожи вон, уговаривая его племянниц попробовать то или иное изысканное блюдо.

– Настоящее лакомство, – смущённо проговорила Тася, вытирая мордашку Али полотенцем. – С колбасой у нас беда. Мясо подорожало, второй раз за месяц. Стоит целых пять моров. А колбаса и того дороже. Анатан на этой неделе получил три мора. Тут уж не до лакомств. И с мукой начались перебои. И с молоком. Если картошка с капустой не уродит, вообще будет горе. Сейчас ещё ничего, держимся. Даже на зиму денежку откладываем. Зимой-то Анатан ничего не приносит. – Вздохнув, направила на Адэра тусклый взор. – Почему ничего не кушаете?

– Я не голоден.

– А вино пьёте.

Адэр сделал глоток. Что сказать ей? Что жалеет о потерянном времени и попусту растраченных силах и вином тушит злость?

– Вы не здешний. Какой-то вы другой. И смотрите по-другому, и всё молчите.

– Чего прицепилась к человеку? – напал Анатан на жену. – Устал человек. Не видишь?

– Я приехал из Тезара.

– Из Тезара? – переспросила Тася. – Вон оно как.

– Чему удивляешься? – проговорил Анатан. – Правитель из Тезара, вот и людей своих позвал. Наши-то работать не хотят. В потолок плюют либо перед чужими правителями выслуживаются.

– Не все, – возразила Тася. – Маркиз Ларе в потолок не плюёт.

– Маркиз Ларе – доктор, – пояснил Анатан. – Его имение за прииском «Горный», на меже Бездольного Узла и Нижнего Дола.

– От нас, правда, далековато, – произнесла Тася, – но если кто заболеет, то сразу к нему. Никому не отказывает. И к нам приезжает. Детишек осматривает, стариков. Говорят, он сам придумывает лекарства.

Адэр вновь поймал на себе пристальный взгляд Анатана:

– Почему ты на меня так смотришь?

Анатан почесал мизинцем затылок:

– Вам никто не говорил, что вы похожи на Великого?

Сколько же потребовалось усилий, чтобы смех прозвучал непринуждённо и искренне.

– Я серьёзно, – сказал Анатан.

Адэр допил вино:

– Ты видел Великого?

Анатан приблизился к трюмо, вытащил из-за рамы снимок, положил перед Адэром:

– Это привёз наш командир стражей. Он семнадцать лет служил в Тезаре.

Адэр взял фотографию. Тронный зал. Толпа дворян. На престоле Великий. И он, двенадцатилетний престолонаследник Тезара, преклоняет перед отцом колено. На снимке запечатлён момент перед началом одной из самых важных церемоний в его жизни.

По традиции, принятой родоначальником династии Карро, когда наследнику исполняется двенадцать, король клянётся передать престол сыну. В руки подростка вкладывают скипетр, над головой держат корону. И наследник приносит ответную клятву принять престол.

От всколыхнувшихся воспоминаний запершило в горле. Адэр подвинул кружку к Анатану:

– Наливай. – Сделав пару глотков, спросил: – Сильно похож?

– Как по мне, так не сильно, – протяжно, словно сомневаясь, ответил Анатан. – Он старый, а вы молодой.

Адэр закрыл фотографию ладонью:

– Что ты знаешь о заброшенных приисках?

– Сейчас карту принесу, – сказал Анатан и вышел из комнаты.

Тася понесла дочку в спальню. Пол забегал, убирая со стола посуду.

– Я забыл в бане одежду. Иди, принеси, – прошептал Адэр Малике.

– Я постирала её и повесила сушиться.

– Хоть в чём-то от тебя польза.

Анатан разложил на столе карту, ткнул в неё пальцем:

– Первый здесь. В десяти милях к северу. Прииск старый, можно сказать, древний, требует коренного переустройства. Там добывали полудрагоценные камни: горный хрусталь и малахит. Начальство посчитало, что его дешевле закрыть, чем перестроить.

– А второй?

Анатан заскользил пальцем по карте:

– Вот здесь, в горах, на берегу моря. Я был там, правда, очень давно, но одного раза мне хватило, чтобы отбить охоту лазать по горам. – Его черты лица исказились то ли от страха, то ли от омерзения. – Опасное и жуткое место. Узкие провалы, разрушенные штольни, глубокие пещеры. Ещё этот ужасный грохот. Рядом находится ущелье Испытаний. Там мощные водопады. Такой шум не всякий выдержит.

– Что на этом прииске добывали?

– Алмазы. А такие прииски просто так не бросают.

Глядя на карту, Адэр постукивал кулаком по губам. Попытки найти новый источник для пополнения казны потерпели крах.

– Правитель хочет изменить долю твоего прииска.

Лицо Анатана вспыхнуло.

– Увеличить?

– Уменьшить.

Взор Анатана потух.

– Ему виднее.

– И всё? Ничего больше не скажешь?

– А что тут говорить? Яблоко от яблоньки недалеко падает.

– В смысле?

– Вашего Адэра Карро, как и вашего Могана Великого, волнуют деньги, а не люди.

– Не забывайся!

– Это они, видать, забыли, кто им деньги добывает.

Адэр хлопнул ладонью по столу:

– Довольно!

В просвете между шторками показалось перепуганное лицо Таси.

Упираясь кулаками в карту, Анатан навис над столом:

– Мой дед всю жизнь вкалывал на этом прииске. И что он видел? Как князья и прочий сброд набивали карманы камнями. А работяги ютились в лачугах, ели лепёшки из крапивы и пили воду из луж. Мой отец пятнадцать лет отвоёвывал каждый мор у Тезара, поднимал на ноги селение, работяг превращал в людей. И вот приехал ты – внимательный, отзывчивый – и вдруг говоришь, что твой правитель хочет отбросить нас на двадцать лет назад? А я с тобой за одним столом сидел. Как же после этого я людям в глаза смотреть буду?

Адэр поднялся:

– Разговор окончен.

– Ты заподозрил в воровстве моих рабочих? Ворует твой Тезар!

– Прикуси язык! – процедил Адэр сквозь зубы и бросил Малике. – Хватит на меня глазеть!

– Сдаёшь в банк десять камней, а тебе говорят, что три не ювелирного качества, и в отдельный ящик сгребают, – не унимался Анатан. – Но я-то не дурак. Я сызмальства в камнях разбираюсь.

– Что ты сказал?

– А что слышал. И платят не за вес, чистоту и цвет, а за штуку, будто мы яйца сдаём.

Из комнаты донёсся плач Али. Адэр оттянул ворот рубахи, посмотрел на побледневшую Малику и тяжёлой походкой вышел из дома.

Он сидел на крыльце и заставлял себя вслушиваться в ночную тишину. В голове вихрем носились мысли – болезненные, колкие. Как уличить Анатана во лжи и как его наказать? Если бы не Малика, первый вопрос даже не возник бы. Но пять дней назад она взывала к справедливости. Хорошо, он будет справедлив.

Вломиться в отделения банка, не имея на руках предписания о проверке и не разбираясь в банковском деле, Адэр не мог. Вдобавок к этому в отделениях работали чиновники из Тезара, они могли его узнать. И на каком основании требовать отчёта от людей, выдержавших испытание временем и расстоянием? Надо быть идиотом, чтобы усомниться в их честности. А значит, то, что придумал Анатан – его личная беда. Но как же доказать его обман?

Послышались шаги, скрипнула половица. Адэр напрягся: когда внутри царит хаос, наружу лезет злость, и справляться с ней всё труднее.

До упора открылась дверь. Повисла тишина, в которой отчётливо чувствовалось чужое присутствие и ощущался взгляд в спину.

Вздохнув, Анатан сел рядом:

– Простите. Я погорячился.

– Послушай, как тихо, – сказал Адэр и после долгого молчания проговорил: – Утром мы едем на шестой прииск.

– «Горный»?

– Не знаю, как он называется. Шестой и всё. Ты поедешь с нами.

– Как скажете.

– Был там?

– Был. Тамошний начальник – мой друг детства.

Подумав, что всю дорогу придётся слушать приторный голос простолюдина и смотреть в притворно искреннее лицо, Адэр спросил:

– Мотоцикл на ходу?

– На ходу. На нашем горючем он еле тянет. Вам придётся ехать медленно, чтобы я не отстал.

– У меня в багажнике две канистры топлива. Хорошего топлива. Из Ларжетая.

– Ладно. Только с утра в охранительный участок заскочим. Получу разрешение на выезд из селения. – Анатан сжал Адэру колено. – Простите меня.

Лёжа в мягкой, с запахом полевых трав постели, Адэр смотрел в потолок. И лишь под утро заставил себя закрыть глаза.

~ 6 ~

Из-за узенького стола вскочил крепко скроенный молодой человек в форме стража порядка.

– Где Крикс? – спросил Анатан.

Чеканя шаг, страж подошёл к окну, выходящему на задний двор, крикнул: «Крикс!» Указал посетителям на табуреты и вернулся на своё место.

Усевшись между Маликой и Анатаном, Адэр осмотрелся. Дверь в соседнюю комнату закрыта. Этажерка в углу заставлена книгами. На грубо сколоченной тумбочке стоят глиняные чашки и старинный чайник – такой сейчас увидишь разве что у скупщиков старья. Возле входной двери на вешалке висит рубашка с жетоном и шинель с погонами офицера тезарской армии.

Адэр мысленно выругался. Как же он забыл, что командир стражей служил в Тезаре?

Они с Маликой вошли в охранительный участок по привычке. Вопросов к блюстителю порядка не было, ответы они получили вчера, когда ехали по улицам. А значит, самое время уйти и дождаться Анатана на окраине посёлка.

Пока Адэр раздумывал, как объяснить дежурному свой уход, утекли драгоценные секунды. По ступеням прогрохотали сапоги, и на пороге возник могучий человек. Майка с разводами от пота, казалось, вот-вот лопнет на его широкой груди. На руках и плечах бугрились мышцы.

Окинув Адэра и Малику взглядом, человек представился:

– Крикс Силар, командир стражей порядка прииска «Рисковый». Чем обязан?

– Это Яр и Малика, – проговорил Анатан. – Они инспектируют прииски. Хотят, чтобы я вместе с ними поехал на прииск «Горный».

Командир вновь осмотрел Адэра с головы до ног, с невозмутимым видом снял с вешалки рубашку и скрылся в смежной комнате. Забряцал умывальник, в железный таз ударила струйка воды, послышалось фырканье.

– Сколько у вас стражей? – тихо спросила Малика.

– Трое, – так же тихо ответил Анатан. – Один дежурит в участке. Один ходит по улицам, следит за порядком. И командир. Ещё четверо – добровольцы, на довольствии селян. Охраняют прииск.

Через минуту Крикс, одетый по форме, с мелкими каплями воды в коротких волосах, подсел к секретеру и вынул из ящика тетрадь в потрёпанной обложке:

– Чья машина?

– Моя, – ответил Адэр.

– Откуда такие доходы?

Адэр усмехнулся. Из-под густых чёрных бровей в него вонзился цепкий взгляд.

– Я видел немало государственных служащих, но на такой машине вижу впервые.

– Получил за заслуги перед правителем.

– Я семнадцать лет служил Великому, а почему-то хожу пешком. – Крикс открыл тетрадь, обратился к Анатану: – Цель поездки.

– Рабочая.

– У кого остановитесь?

– У начальника прииска Лабичи.

– Когда вернётесь?

– Через пару дней, – вместо Анатана ответил Адэр.

Крикс заскрипел ручкой, что-то выводя в тетради, и как бы между прочим спросил:

– Адэр Карро за заслуги выдаёт только машину и сапоги? Костюм не заслужили?

Адэр закинул ногу на ногу и уставился в окно. Командир оказался наблюдательным и смышлёным человеком. Удивляться нечему. Он отставной офицер тезарской армии.

– Зачем вы всё записываете? – поинтересовалась Малика.

– Если не дай бог человек исчезнет, я знаю ответы, по крайней мере, на три главных вопроса: куда, к кому, зачем, – произнёс Крикс, трижды хлопнув широкой ладонью по странице.

– У вас исчезают люди? – насторожился Адэр.

– Сейчас нет. Раньше случалось.

– Пять лет назад брат командира повёл сына к доктору, и оба пропали, – сообщил Анатан.

– Вы нашли их? – обратилась Малика к Криксу.

Тот, глядя в тетрадь, отрицательно покачал головой.

– Они живы. Не теряйте надежду.

Крикс посмотрел на Малику исподлобья:

– Я должен надеяться, что мой брат тронулся умом? Бросил любимую жену, забрал семилетнего больного ребёнка и вместе с ним пять лет шатается где-то по стране?

– Вайс, племянник командира, был хромым с рождения, – вставил Анатан.

– Довольно об этом! – отрезал Крикс, развернул к Анатану тетрадь и протянул ручку. – Распишитесь. – Перевёл взгляд на Адэра. – Вы знаете, что рядом с прииском «Горный» находится лагерь смертников?

– Искупительное поселение?

– Нет. Лагерь смертников.

– Смертники – это кто?

– Убийцы, извращенцы, насильники.

Адэр нахмурился. Отчёты судебных комиссий он просматривал бегло, для галочки. А доклады начальников искупительных поселений вообще не читал.

– Разве в Порубежье разрешена смертная казнь?

– Формально – нет. А фактически – лимит длительности жизни эти нелюди уже исчерпали.

– Их… умертвляют?

– В этом нет необходимости. Лагерь расположен в каменном котле с отвесными и гладкими склонами, на высоте двух миль над уровнем моря и на глубине сорок метров. Там сущий ад и сам чёрт хозяин. Эти нелюди в жаркую пору своей жизни много нагрешили, а потому в аду не горят, а мёрзнут.

– Только пользы от них никакой.

– Они добывают сапфиры. Залезают в ледяную реку и роют.

Адэр повернулся к Анатану:

– На прииске работают заключённые?

– На «Горном» работают вольные люди. В «Котле» – смертники.

Вот так сюрприз! Ни в одном документе не говорилось о втором месторождении сапфиров.

– Можно вас на пару слов? – сказал Крикс и провёл Адэра в соседнюю комнату. Плотно закрыл дверь. Со стуком приставив сапог к сапогу, встал навытяжку. – Мой правитель!

Адэр жестом приказал говорить тише.

– Разрешите поехать с вами, – вполголоса проговорил Крикс.

Адэр прошёлся вдоль топчанов, застеленных солдатскими одеялами. Задержался возле распахнутого окна, глядя на самодельные турник и брусья, водружённые на заднем дворе участка.

Взять Крикса с собой – и рядом будет ещё один свидетель его унизительной игры в обычного человека. Достаточно Малики. Она хоть не встаёт поперёк дороги и почти всё время отмалчивается. Командир же будет кружить вокруг да около, как всполошённая птица над гнездом.