скачать книгу бесплатно
– Наглый ты, холоп. Сколько ни бьешь тебя, а тебе все неймется. Что с тобой делать, ума не приложу? Может, шкуру на конюшне приказать спустить? Хочешь? Я могу, ведь ты моя вещь.
Святослав пожал плечами и отвернулся. Плеть – это страшно. И выражение «кожу спустить» вполне буквальное. Но вот боярычу об этом знать не обязательно. «Когда ты слаб – будь сильным, когда ты силен – притворись слабым».
– Сам решай, ты боярин, а не я. Тебе и решать.
Даниил сжал кулаки, качнулся вперед, но сдержался. Глубокий вдох, выдох, как учил дядька Илья, и гнев ушел. Боярыч отступил на пару шагов и замер. Нужно как-то приструнить холопа, но сделать это как вождь, а как не глупый отрок.
Парни, что пришли с Даниилом, были в растерянности. Что это такое? Никакого почтения от холопа, нельзя такое спускать. Проучить наглеца. Тот, что был повыше и понаглее, поднял с земли камень, прикрыл один глаз и бросил. Голова Святослава качнулась, как рожь на ветру. Даже боли не почувствовал. Очень для него это было неожиданно. Романов приложил руку к голове, кровь. Струйка тоненькая, медленная, густая. Раны на голове очень кровоточащие. Сейчас всю макушку зальет. Святослав посмотрел осоловевшим взглядом на взгорок, смеется гад. Вот за что? Что я ему сделал? Святослав сделал неуверенный шаг, один, другой. А потом упал. Двое прихлебателей спустились вниз, не спеша, вразвалочку. Остановились напротив неподвижного Романова, скалятся. Данилка посмотрел на холопа, потом на своих друзей. Нет, он и сам был не прочь проучить чужака, но так…
– Ребят, пойдем отсюда. Хватит с него, – как-то неуверенно промямлил боярыч.
Парень, что бросил камень, удивленно развел руки.
– Да ты чего? Он же тебя в грош не ставит. Какой ты боярин, если холопа присмирить не можешь. Он тебя тут дурными словами поносил, а ты и в ус не дуешь. Не узнаю тебя, Данилка.
Боярыч сразу же надулся, как лягуха. Ничего он не спускал, так присмирит, что мало не покажется.
– А давайте нассым на него! – предложил второй спутник боярыча, толстенький коротышка.
Ждан уже пришел в себя, выплевал всю воду, отдышался, смотрел за происходящим со стороны. Не его дело, коли кто схватился, пусть сами и разбираются, – батя всегда так говорил. Но когда парни начали развязывать гашники, Ждан вмешался. Ну, нельзя же так! Не по-людски это.
– Э-э, вы чего? – выскочил вперед Ждан – Вы что, нелюди какие?
Высокий, что бросил камень, стоял ближе всех к Ждану, схватил его за грудки, притянул к себе.
– Ты что, холоп, тоже в рожу захотел?
Тут Ждан не стерпел. Родился он вольным, в семье кузнеца, привык к уважению. Силушкой Господь его не обделил. Дал в ухо подлецу, да так, что тот, упав, в песок по уши въехал. Толстяк подскочил к парню и тут же бабочкой полетел в воду. Нос Ждан ему точно сломал. Хороший, молодецкий удар у сына кузнеца. Данилке с кузнецом драться не хотелось и не потому, что он боялся, просто испытывал к парню уважение. А уж что будет с ним, если он ударит господина… Но и спускать это так нельзя. Парни потом засмеют.
– Ты, холоп, помни: ударишь меня, тебя выпорют да еще виру назначат. Сможет твой отец деньги сыскать? Ох, не верится мне в это. Так и останетесь холопами из-за тебя.
Не станет сын кузнеца драться. Холопа метелить – дело нехитрое, но скучное. Ждан печально вздохнул. Будет бить. Ну и пусть. Зато совесть чиста.
Даниил ударил с правой, лениво так, для галочки. Сын кузнеца даже не качнулся. Брови сдвинул, сплюнул кровью и все. Боярыч снова ударил и еще, и еще. Все по морде. Никакого толку, только руку зашиб. Тут уж он рассвирепел, всыпал по полной, а Ждан даже не сопротивлялся. Закончив, боярыч сел на песок без сил. Силен кузнец, ничего не скажешь. Толстый выбрался из воды, выплюнул водоросли, ну вылитый водяной. Глаза злые, копытом бьет. Длинный тоже поднялся, кровью отплевывается. Пнул чужака в живот, тот вздрогнул, простонал. Живой…
– Хватит! – рявкнул боярыч.
– Чего хватит? – проскулил толстый. – Он мне нос сломал, сука!
Даниил от слов друга так и рассвирепел. Вдвоем кузнеца побить не могут, а чего-то тут вякают. Хороши гридни будут, ничего не скажешь.
– Ты его побил? Ты его с ног свалил? Отвечай немедленно!
Боярыч вскочил с песка, надвинулся на своего приятеля, пугающе так. Толстяк был его шире, тяжелее, но испугался, попятился.
– Не я… – промямлил он.
– Так заткнись и радуйся, что я не дал вам мозги на место вправить. Всем все ясно?
Даниил развернулся и бросил яростный взгляд на длинного. Тот сразу сник, весь его кураж провалился куда-то в район живота. Нет, что ни говори, а порода чувствуется. Мал еще боярыч, но вот так вот глянет – и все, желание перечить сразу же пропадает. Даниил развернулся и направился вдоль берега в сторону детинца. Устал, отобедать пора. Его свита увязалась следом. А то бы точно добили, эти могут…
Святослав раскрыл глаза. Веки тяжелые, как будто песком засыпали. Картина, что и раньше: сарай, Аленка с влажной тряпочкой, только еще Ждан в сторонке. У парня ухо распухло, на оба глаза фингал и здоровенный синяк на подбородке. На себя Романов смотреть не желал, наверняка ничем не лучше сына кузнеца, красавцы. Что же за мир такой? Куда ни сунься – везде по морде. Аленка смотрела жалостливо, глазки ласковые, светятся по-доброму. Даже не бурчит совсем, не ругает. Увидела, что Святослав открыл глаза, погладила, приложила руку ко лбу, потом пульс на запястье смерила. Кивнула удовлетворенно. Видимо, все хорошо.
– Невезучий ты, парень. И самому досталось, и Ждан из-за тебя получил. А ведь он с боярычем всегда в мире был. Опасно рядом с тобой находиться. Бедовый ты.
Глаза Святослава вспыхнули от злости и сразу потухли. Нет сил, чтобы злиться.
– Так чего же ты тут сидишь, раз опасно? Я и без тебя обойдусь, – желчно ответил он.
Романов попытался встать. Ах, опять тошнит. Видимо, сотрясение. От прошлого раза отойти еще не успел, а тут опять по голове.
– Лежи уж. Куда собрался?
– От тебя подальше, – буркнул Святослав.
– Гордый… – Аленка печально улыбнулась, глубоко вздохнув. – Тяжко гордому быть холопом. Черта эта княжья, простым людям совсем не нужная. Забудь, кем ты был, а то сгинешь. Господь сказал «смирись».
Волна жуткого гнева и страха, смешавшаяся во взрывной коктейль безысходности, вырвалась наружу. Как же это ужасно желать то, что никогда не будет твоим, и чтобы ты ни делал, навсегда останешься в этом болоте. «А ведь мне немного нужно. Всего лишь свобода! Домой хочу!»
– А я не хочу мириться! Не хочу, чтобы меня унижали! Чтобы меня били за то, что я не так посмотрел, не так сказал! Не хочу жить как собака! Лучше смерть, чем такая жизнь! – увлеченный порывом, Святослав вскочил с лавки, забыв о боли и головокружении.
Вот оно! Вот она цель, вот к чему нужно стремиться. Научиться себя защищать, стать сильнее всех, чтобы каждый десять раз подумал, прежде чем поднять на меня руку. Ну, вы у меня, гады, попляшете…
Лицо Святослава просветлело. Пока есть надежда, человек будет идти вперед. Аленка ойкнула и попятилась к стенке, прикрыв лицо руками. Даже Ждан, все это время наблюдавший за чужаком со стороны, попятился к двери. Страшное у Романова лицо, ох какое страшное. Не было в нем ни злости, ни ужаса. Только холодный разум и непреклонная решимость. Странно увидеть такое в ребенке. Жутко как-то.
– Ты это бро-ось! С ума сошел, что ли? Мало тебя по голове били? Еще хочешь? – Ждан выскочил за дверь, не дожидаясь ответа. Только со двора уже донеслось: – Меня ты не втянешь!
Аленка вскочила с лавки, медленно так, робко, подошла к Святославу. Ткнула его пальчиком в грудь, вроде ты ли это? Встала на носочки. Высоковато для нее. Приложила ладошку к щеке Романова. Чуть не отдернула, сдержалась. Горяченная щека, даже обжигает.
– Успокойся, Святославушка. Все хорошо, – мягко так, не как ребенок, а как женщина, произнесла Аленка. – Все наладится, потерпи немного. Глупостей только натворишь. Если холоп хозяина ударит, его и живота лишить могут.
Святослав улыбнулся одними губами, вымученно, искусственно. Мол, а я-то что? Я – ничего. Но Аленка почувствовала, снова запричитала.
– Не вздумай мстить. Месть – дело злое, не поступай, как язычник. Господь велел прощать, кто мы такие, чтобы ему противиться.
Святослав заключил ладошку Аленки в свои ладони, сжал крепко. И почувствовал, что сила от нее к нему идет и прохладой по телу разливается. Хорошо-то как…
– А я, Аленушка, спокоен и уж сгоряча мстить точно никому не буду. Господь он Бог, а мы люди маленькие, смертные. Нам обиды спускать невместно.
Девочка выдернула руку, отстранилась. Заглянула Святославу в глаза, посмотрела внимательно.
– Нет в тебе настоящей веры, Святослав. Вообще никакой. Ни в богов славянских не веришь, ни в единого Бога Иисуса Христа. Неправильно это. Трудно без Бога в сердце жить. Не уйди во мрак.
– А ты меня за руку держи, ты светлая, с тобой не уйду.
Святослав улыбнулся, придвинулся к девочке, протянул руку. Аленка шмыгнула носиком, надула губки, злится. Сама не знает почему, но злится.
– Что ты меня дразнишь? Что я тебе, маленькая, что ли?
Ох, знала бы ты, сколько мне лет на самом деле.
– Хорошо мне с тобой. Добрая ты, никогда таких девчонок не встречал. Возьми мою руку. Я тебя буду держать, а ты меня.
И Аленка взяла. Двумя ладошками обхватила, просветлела. Не даст ему сгинуть. Не важно, что телом мала, зато дух сильный.
Глава пятая. Повороты судьбы
Тот, кто считает, что жизнь в деревне скучна, жестоко ошибается. Скучать Святославу не приходилось. День отлежался и снова на работу. От зари до зари. Травы заготовить, за скотиной прибрать, воды наносить, печь истопить. Потом еще сельхозинвентарь починить. Руки у Романова, конечно, не из пятой точки росли, но чтобы грабли сладить, он полдня убил. Аленке помогал травы собирать. И как ее раньше одну отпускали? Рядом степь, а там ясное дело, что ничего хорошего. Налетят половцы, и нет девчонки. Хотя, если признаться честно, то от Святослава в этом случае пользы ноль. Даже от зверей оборонить не может, что уж тут говорить о чужих воях. Зато была польза для него самого. Аленка о травах рассказывала, какая для чего нужна, как ее приготовить. Память у Романова была замечательная, так что он запоминал и все на ус наматывал. Точнее не на ус, а на то, что имелось в наличии. Заодно с девчонкой он сблизился, так, как ни с кем раньше. Ну не встречал он в той жизни таких людей. Лучше друга не найти!
Ждан, после того разговора в сарае, обходил его стороной. Ну и пусть! Святославу было все равно. Он приступил к воплощению своего плана. Неподъемна для него была рабская доля, не привык он так жить. Его самосознание спортсмена высочайшего класса резко разошлось с возможностями тела мальчишки, в которое он попал.
К достижению цели он подошел с присущей ему основательностью и упорством. Человек без данных качеств никогда бы не достиг тех высот, что он добился в прежней жизни. Мало кто мог представить, чего он был лишен, чтобы попасть в высшую лигу.
Для начала необходимо было резко поднять физическую подготовку. И он отлично знал, как это сделать, ведь за его формой следили лучшие тренеры, которых можно было нанять за деньги. В сарае он оборудовал турник и брусья из трех жердей. На балку перекинул канат, что нашел в сенях. На первое время этого будет вполне достаточно. Может, не всем известно, но на турнике и брусьях можно собственным весом загрузить почти все группы мышц. Что Святославу, собственно, и было нужно. Злоупотреблять же большими весами в таком раннем возрасте значит остановить развитие и рост организма.
Поднимался он еще до первых петухов, а спать ложился уже за полночь, большую часть времени проводя на общественно полезных работах. Холопу скучать не приходилось, но раннее утро и вечер он обязательно отводил своей физической подготовке. Занятия начинал с растяжки, потом отжимания и приседания, выпрыгивания из глубокого приседа, потом пресс, подтягивания и лазание по канату, отжимания и скручивания на брусьях. Оказалось, что подтянуться он может всего пять раз, а с каната вообще свалился, добавив к многочисленным ушибам еще один синяк. Ну, ничего, прорвемся. Главное старание и систематичность, а уж тело не подведет.
Кроме того, в его подготовку вошел бег. Как оказалось, ноги у него были развиты не в пример лучше рук. Видимо, его предшественник немало упражнялся в этом деле. Так что, чтобы усложнить задачу, Святослав стал бегать не налегке, а с мешком, наполненным камнями. Еще то удовольствие. Аленка, наблюдавшая за Святославом, только хихикала, мол, вот дурной, лучше бы дело какое полезное сделал, а он праздно камни таскает. Ну не укладывалось в голове маленькой знахарки такое глупое действо! Еще Святослав повесил в своем сарае грушу, сделанную из старых мешков, наполнив их песком и мелкими камнями. Удар у него был и так поставлен правильно, три года в секции не прошли даром, но телу требуются постоянные тренировки, да и память освежить не помешает.
Для силовых упражнений притащил камни разного размера, используя их в качестве гантелей и весов. Из палки и камней соорудил штангу. Первобытно как-то, но лучшего под рукой не нашлось. Для начала и так сойдет, а там посмотрим.
К программе подготовки требовалось и соответствующее питание. Того, что давали на завтрак и ужин, было мало. А обеда вообще не было. Потому пришлось добывать себе пропитание самому: грибы, ягоды, коренья, ловить рыбу. Раз даже утку камнем подбил. С тех пор стал ходить на озеро, селезней бить. Они слышат похуже, чем уточки, а потому подобраться к ним легче. Еще он навострился доить лошадей. За кражу коровьего молока можно нехило огрести, а вот лошадей славяне не доили. Не нравилось им их молоко. А вот у Святослава это было в крови. Приснилось ночью, как кобылку стоялую доит. Ох, и сладкое было молочко, густое. Так и повадился. Деревенское стадо пас Ждан с дядькой Нефедом. Пожилой выпивоха постоянно спал, а сын кузнеца на своего названого друга внимания не обращал. Так что и с питанием вскорости проблем не стало.
Боярыча с его прихвостнями Романов больше не встречал, но и без них проблем хватало. Местные ребята считали его чужаком, а потому не упускали ни единого шанса, чтобы его как-нибудь поддеть: то обзовут как, то толкнут плечом, иногда и дерьмом бросались, со всякой тухлятиной. Святослав терпел, а время от времени и убегать приходилось. Да только что тут можно поделать? Даже если бы он год прозанимался по своей программе подготовки, десяток парней ему все равно не одолеть. К тому же многие были его намного старше, а значит, крупнее и сильнее по определению. Однажды Аленке даже пришлось отбивать Святослава от стаи озверевших подростков. Его загнали к изгороди у колодца. Человек семь. Романов уже приготовился снова быть битым, но тут появилась девчонка с коромыслом. Видел кто-нибудь коромысло? Страшное оружие, особенно если уметь им пользоваться. А Аленка умела. Парни с позором бежали, оставив раненых на произвол судьбы. Настоящее ледовое побоище, только без льда и Александра Невского. Все бы хорошо, Святослав даже поблагодарил девчонку, но на душе было гадко. А она еще подтрунивала. Мол, вон каков богатырь, одним сопением всех разогнал. Чувствовал хоккеист себя жалким трусом и последним слабаком. Даже девчонка может за себя постоять, а он умеет только по морде получать. Здесь, конечно, нужно сделать оговорку. Аленка особо никого не жалела, била коромыслом куда ни попадя, странно, что насмерть никого не забила. А вот Святославу российские законы с детства привили страх по-настоящему себя защищать. У нас ведь как: напали на тебя трое и бьют тебя смертным боем, так по закону, коли ты кому голову камнем проломишь, то сразу в тюрьму. И хрен ты кому докажешь, что это самооборона. Здесь же все намного проще. Коли убил кого защищаясь, платишь виру князю за суд, и все дела. А коли без правды убил, так еще отступное родичам, сколько князь назначит. Так что бить или не бить, здесь никто не задумывается.
Через пару месяцев программа подготовки стала давать первые плоды. С каната он больше не падал, подтягивался восемь раз и отжимался прилично, а время, за которое он пробегал вокруг деревни, сократилось как минимум минуты на полторы, точнее не скажешь, часов нет. И одышка почти пропала.
А еще, когда Святослав ходил к детинцу за камнями у мостка через Студенку, он увидел чудо. Крепкий красивый мужик в белой рубахе, расположившись на взгорке, бил из лука по бревну, на котором было закреплено кольцо, размером с кулак. Если кто-то думает, что перевелись богатыри на земле русской, то он жестоко ошибается. С расстояния в три с половиной сотни шагов мужик попадал в мишень размером с кулак. Все стрелы летели точно в кольцо. А бил он так быстро, что Святослав даже моргать не успевал. Такой стрелок мог весь колчан выпустить за минуту и при этом еще и попадать. «Ох, мне бы так, тогда ни один из этих перекачанных гормонами подростков даже тявкнуть в мою сторону не посмеет. Ну а если посмеет… Так это его проблемы».
Романов боязливо подошел к мужику. Мало ли что у того в голове. И дураку ясно, что воин. Мужик на подростка даже не взглянул, продолжал метать стрелы. В конце концов, пучок опустел, и мужчина развернулся к парню. Лицо у него было красивое, светлое, этакое солнышко. Бросилось в глаза наличие колечка в ухе, пижон. Мужчина посмотрел на парня внимательно, потом улыбнулся, опустил лук и поманил его к себе. Романов подошел.
– Нравится?
Мужчина указал рукой на бревно, утыканное стрелами.
– Конечно. Никогда такого не видел. А как у вас так получается?
Мужчина рассмеялся, даже слезу выдавил, обтер обратной стороной ладони и уже серьезно посмотрел на парня.
– Как тебя зовут?
– Святослав.
– Хм… Сильное имя, княжеское. Кто твой отец?
Можно было, конечно, соврать, как и прежде, но врать не хотелось.
– Я не местный…
Мужчина улыбнулся, но глянул так, что Романов замолк.
– Это я и так вижу. Только не пойму, чей ты. Кто же твой отец?
Святослав насторожился. Не просто так спрашивает воин. Такие люди ради праздного любопытства ничего не делают.
– Его звали Игорь. Он был воеводой у моего царя. Погиб на войне.
И не соврал. Отец и правда был полковником сначала Советской, потом Российской армии и погиб в Чечне, а мать вышла за американца. Вот такой расклад.
Мужчина покачал головой, попробовал на вкус слова парня.
– Не врешь… Скорблю о твоей утрате. Коли так все, как ты сказал, то ты меня поймешь. Далеко тот столб стоит?
Святослав посмотрел на мишень, утыканную стрелами. Зрение у него здесь было намного лучше, чем в прежней жизни. Можно сказать, орлиный глаз. Но даже для него на такой дистанции колечко казалось маленькой точкой.
– Далеко.
– А как далеко?
Романов задумался. Раньше он бы не поверил, что стрела может лететь на такое расстояние. Тут даже с охотничьего карабина стрелять бесполезно. Все равно не попадешь. Сколько же тут метров? И кто-то из самой глубины его сознания подсказал:
– Триста пятьдесят шагов. Твоих, конечно, для меня поболе будет.
Лучник одобрительно цокнул языком.
– Орел! Хороший у тебя глаз. Думаешь, у меня зрение лучше, чем у тебя, оттого и попадаю?
Святослав понял – это он экзаменует так. Хочет понять, на что способен.
– Навряд ли, – размеренно, немного приосанившись, ответил Романов. – У любого зрения есть предел. Выше, чем Бог предусмотрел для человека, оно быть не может. Даже если глаз у тебя вострее, все равно слишком далеко. Не видно ни черта.
– Не поминай лукавого! Беду накличешь.
Дядька отвесил парню подзатыльника. Забыл, в какое время попал. Но ответом он был доволен.
– Зрение и навык – это всего лишь полдела, а остальное у тебя в груди рождается. Глаза мне и не нужны вовсе. Мишень нужно чувствовать и мыслями стрелу в нее направлять. Сделал все верно – и тогда не промахнешься.
– А я так смогу? – раскрыв рот, спросил Святослав.
Мужик улыбнулся. Он вообще был веселым мужчиной. Даже странно, что воин. В представлении Романова те были суровыми дядьками, даже в зеркале себе не улыбались.
– Если отец был воеводой у твоего царя, то и ты сможешь. Умение это с кровью предков передается. А плохой вой воеводой стать не может.
Романов обрадовался. Он теперь вообще на все реагировал как подросток, очень эмоционально, гормоны играют.
– Так, у меня и дед, и прадед воинами были. До высоких чинов дослужились.
Отец его был из семьи потомственных военных. Прадед еще в царской армии служил. За счет фамилии карьеру сделал, все думали, что родственник какой дальний царственной особе. А вот для деда такая фамилия сыграла злую шутку, чуть не расстреляли. Только к царскому роду они никакого отношения не имели вовсе.
