скачать книгу бесплатно
А я вот не буду пугаться, буду делать то, за чем явился на «Гнев Гегемонии»!
– В восемь часов построение, до этого времени все свободны, – пришел через шлем приказ Шадира, и мы побрели в сторону собственных казарм.
Равуда, став центурионом, получил собственную клетушку-каюту, я же перебрался к прочим десятникам. Компашка оказалась так себе, но зато народу меньше, пространства чуть больше, да и положено по уставу в конце концов, сколько можно тусоваться с простыми бойцами?
На нашем семнадцатом уровне, у лифтовой площадки, шагавший впереди Дю-Жхе внезапно остановился и уставился на свой браслет-классификатор.
– Ого, поздравляю, – сказал я, заметив вспыхнувший над хитрым прибором значок. – Десятник!
Ферини давно заслуживал повышение, заслуживал куда больше меня, но сопротивлялся всеми силами. Гегемония уничтожила его племя, и он завербовался для того, чтобы умереть с честью и попасть к предкам, а не для того, чтобы делать тут карьеру.
– Здорово, да! – поддержал меня Макс.
– Собирай свою ботву и перебирайся к нам, – я хлопнул Дю-Жхе по твердому, словно из камня плечу: отлично, будет хоть с кем поговорить кроме Фагельмы.
Он в ответ лишь кисло улыбнулся.
Едва я успел добраться до казармы, избавиться от снаряжения, как выяснилось, что свободное время только для рядовых, а для десятников, как обычно, есть очередное дело. Через десять минут я очутился на складе, где громоздились цинки с патронами, коробки с гранатами, словно черепа лежали на стеллажах шлемы.
– Чтоб все подсчитали, – велел Шадир мне и Батгабу, жилистому десятнику-кайтериту. – Что за цирк, всех техников в бой отправили, что ли? Почему мы этим занимаемся?
Он ушел, а мы принялись за нудное и не очень осмысленное дело – считать запасы. Батгаб убрел в дальний угол склада, который размерами был как школьный спортивный зал, разве что потолок не такой высокий, я остался один в тусклом свете редких лампочек, меж стеллажей.
– Двенадцать, тринадцать, четырнадцать… – считал я, делая пометки на листочке. – Пятнадцать…
Зверски хотелось спать, глаза практически закрывались.
За спиной раздались легкие шаги, и я вспомнил тот момент, когда меня на этом же складе поймала Юнесса. Но повернувшись, я обнаружил неразлучную парочку веша – изящных и невысоких, с одинаковыми шаловливыми улыбками на полных губах, с мокрыми после душа зелеными волосами.
– Десятник, – сказала Нара, у которой были глаза цвета сирени.
– Э, да? – ответил я, стараясь не особенно пялится на небольшие, но сочные выпуклости, которые так отчетливо рисовались у нее под майкой.
– Разрешите обратиться, – подхватила Зара, сверкая черными глазищами.
– Разрешаю, – сказал я, чувствуя себя довольно неуютно под откровенными взглядами этой парочки.
Ну да, у меня не было женщины с самой Земли, но в этот раз я был твердо намерен Юле не изменять. Мало ли что она там говорила насчет развода, это все ерунда, пока мы вместе, и хватит уже разврата.
– Нам от вас кое-что нужно, – Нара придвинулась ближе, взяла меня за предплечье.
– Эй, что началось? Стоп! – я попытался отодвинуться, но уперся спиной в стеллаж, да еще и шарахнулся затылком, не очень сильно, но болезненно.
– Почему же? – Зара погладила меня по плечу, наклонилась ближе, я уловил ее дыхание, сладкое-сладкое.
Да, я-то не хотел предавать Юлю, но вот у моего тела, у некоторых его частей имелось свое мнение на этот счет. Сердце мое билось куда чаще обычного, в ушах шумело, мысли путались не только от усталости, а тот орган, которым мужики слишком часто думают вместо мозга, пробуждался к жизни.
Нет, в этот раз я не поддамся!
Зара откровенно прижалась, лизнула меня в щеку, язык ее двинулся дальше, к уху. Вторая веша схватила мою руку и положила к себе на грудь, да и прижала к упругому холмику, я ощутил горошину соска.
– Стоп-стоп! – я нагнулся и буквально пронырнул между ними, пытаясь высвободиться. – Хватит!
Но проход был слишком узким, забиться под стеллаж я не мог, как-то это недостойно. А кроме того девицы прекрасно видели и понимали, что я возбужден, что они вовсе мне не безразличны.
– Десятник устал, – мурлыкнула Нара.
– Мы снимем усталость, – пропела Зара.
И уже четыре руки вцепились в меня, принялись гладить и ощупывать, разминать мышцы. Я ощутил себя как во время допроса, когда Геррат наводил на меня сексуальные переживания невероятной силы, ожидая, что я размякну и выболтаю все, что он рвется узнать.
Но я выстоял тогда, выстою и сейчас!
– Стоп, – прошептал я, ощущая чужую ладошку уже у себя в паху. – Смирно!
Все же вымуштровал я их отлично – веша исполнили приказ, даже не задумываясь. Встали прямо, руки по швам, и я оказался на свободе, трясущийся от возбуждения, с бешеной дозой гормонов в крови, с желанием повалить эту парочку на пол и отодрать прямо тут, без вазелина и презервативов.
– Сми… смирно! – повторил я, вытирая пот со лба.
Подобным образом я себя чувствовал, когда меня динамили девчонки – доводили до края, а потом включали заднюю передачу. Только в этот раз динамо-машина находилась внутри меня, и я сам не позволял себе довести дело до конца… нет, нет, только не в этот раз!
– Но почему? – обиженно спросила Зара.
– Потому что хватит, – буркнул я.
– Что тут у вас? – в проход, где мы находились, заглянул Батгаб: глаза мутные, ниточка слюны на подбородке, снова наверняка обожрался расслабона. – О, мы веселимся, гы-гы.
Я представил, что именно он видит: пару разгоряченных девчонок и меня с оттопыренными эрекцией штанами, красного, тяжело дышащего. И мне захотелось не просто провалиться сквозь пол, а оказаться где-нибудь далеко-далеко, желательно дома, на Земле, рядом с женой и дочерью.
* * *
Перемещаться по техническим колодцам, которыми линкор просто изрыт, меня научил сержант Диррг, земля ему пухом. И сейчас я двигался по ним как раз к каюте, где раньше обитал мой друг, и делал это в ночное время, когда мне полагалось лежать в кроватке и сопеть в две дырочки.
Если застукают – светит мне карцер.
Спать хотелось неимоверно, после отбоя я продремал часа четыре и затем аккуратно поднялся. Благо научился использовать браслет в качестве бесшумного будильника – сожмет тебе запястье, а никто и не заметит. Выскользнул в коридор, добрался до ближайшей панели с черным крестиком и… ищи ветра в поле.
Разве что случится боевая тревога – ну тогда мне кранты.
Очередная ступенька заскрежетала под моей ногой, я поспешно снял с нее ногу и замер. Но нет, обошлось, рядом с люком на двенадцатый уровень никого не оказалось, никто меня не услышал, и я пополз дальше.
Страх накатил, когда я оказался у нужного мне выхода, заледенели виски, дыхание перехватило.
– Что за ботва, давай, – прошептал я сам себе.
Всего-то пять метров пройти, и нырнуть в другой колодец, где прячется то, что я ищу. Только при этом надо не напороться ни какого из техников, чтобы не возникло вопросов – что этот десятник делает тут глухой ночью?
Я поднял руку, чтобы активировать открывающий механизм, и тут услышал рядом голоса. Замер, точно мышь при звуках кошачьего мяуканья, невольно стиснул карман, где прятался плюшевый пингвин, взятый мной на удачу.
– …и потом они как полетят! – раздалось совсем рядом.
– Хахаха! – ответил второй голос, и забормотал нечто сюсюкающее.
Смех утих, шаги пропали вдалеке, и я отклеился от лестницы, перевел дыхание. Негромко клацнули отошедшие створки, я выбрался в коридор, придав себе небрежный вид – если что, я тут типа на своем месте.
Теплый воздух коридора обжег мне лицо, сердце кольнуло, когда прошел мимо двери, за которой некогда жил Диррг – эх, отличный был мужик, и неплохо мы у него как-то посидели. Повторное клацание, и я в другом колодце, сунул руку налево, в темный угол, куда не попадал свет… и помертвел.
Ничего! Как, где же сканер, тот прибор, без которого не найти Обруч?
Я повел рукой туда-сюда и с облегчением нащупал нечто длинное, гладкое, как черенок от лопаты. Подтянул к себе и убедился, что это то, что нужно – два параллельных «лезвия», все в мелких волосках, и небольшой экран над черенком, сейчас мертвый и пустой.
Есть, готово!
Подтянув сканер к себе, я снял с пояса ремень, который захватил специально. Аккуратно закрепил его на спине и покачался на лестнице вверх-вниз, чтобы убедиться – держится надежно, не болтается из стороны в сторону.
Теперь можно в обратный путь, чтобы спрятать прибор рядом уже с собственным жилищем.
– Мы справимся, – прошептал я, обращаясь все к тому же пингвину, тот не ответил, но будто шевельнулся у меня в кармане.
Я сунулся обратно в коридор, и обнаружил, что у поворота кто-то стоит: обтянутая серой формой техперсонала спина, над ней шевелюра, из которой торчат небольшие рожки. Проклятье, как этот тип только подобрался, что я вообще его не услышал!
Я поспешно отступил, закрыл за собой люк, и приготовился ждать.
До меня доносились какие-то постукивания, лязг, приглушенные реплики – судя по всему, занга, которого я увидел, был там не один, и они что-то делали, даже работали, посреди ночи. Хотя их гоняют ничуть не меньше, чем нас, а командование на линкоре суровое, у них не забалуешь.
Мысли мои уплыли в сторону дома, и я решил позвонить жене… вдруг ответит.
Получилось не сразу, сначала я не мог сосредоточиться, мешали тревога, страх, неудобная поза – я висел на лестнице, спрятанной внутри узкого колодца, и полностью расслабиться не мог. Но потом меня окутал кокон тишины, и я поежился, ожидая, что вызов будет сброшен.
– Чего тебе? – спросила Юля.
Меня словно по физиономии ударили – вот тебе и «здравствуйте».
– Э… ну… – я ощущал себя семилетним мальчишкой, которому вместо новогоднего подарка под елку положили дырявый носок; ладно, проглотим обиду, она все же взяла трубку. – Поговорить хотел.
– Ты возвращаешься?
– Пока нет. Но я… – я хотел похвастаться, сказать, что добыл кое-что очень нужное.
– Тогда нам не о чем разговаривать!
Это было словно второй удар, еще более сильный, и злость хлестнула меня как плеть о множестве кончиков: никогда я на Юлю не злился, просто не мог, да она и поводов не давала, а тут такое!
– А если я с Сашкой хочу поговорить? Чтоб я сдох! Что, я ей не отец уже?
Жена помолчала, а когда заговорила, то голос ее прозвучал чуть мягче:
– Эх ты, отец… Если бы был отцом, находился сейчас рядом с ней, а не в той клоаке.
Далеко не в первый раз меня посетило ощущение, что Юля догадывается, где именно я нахожусь, и чем занимаюсь.
– Я хочу быть с вами! – отрезал я. – И делаю для этого все, что могу!
Не сплю ночью, рискую собственной шкурой – ну об этом я говорить не стал.
– Я хочу поговорить с дочерью, – продолжил я. – Дай ей трубку.
– Нет, – это было сказано так, что я понял – она не уступит. – Возвращайся. Разговаривай сколько угодно.
– Да как ты… – начал я, но понял, что говорю с пустотой, Юля отключилась.
Я изо всех сил шарахнул кулаком по одной из ступенек, и боль в руке помогла немного прийти в себя. Не думая ни о чем, я развернулся и выбрался в коридор, где двинулся в сторону пары техников, ковырявших паутину проводов на месте одной из стенных панелей.
Я прошел мимо них, буквально протиснулся, но ни занга, ни его приятель-шавван даже голов не повернули. Через минуту я очутился в другом техническом колодце, и полез вверх, задевая сканером о стены.
И в этот момент мне было глубоко наплевать – поймают меня или нет.
* * *
Ящик, который мы волокли на двоих с Максом, был невелик, но весил как целый вагон с песком. А вообще трюм линкора, где мы трудились, напоминал разворошенный муравейник – сотни бойцов сновали туда-сюда, разгружали контейнеры, что один за одним проползали через пламя больших порталов в рабочей зоне.
Орали центурионы, матерились десятники, пыхтели и потели все подряд.
– Давай сюда! – гаркнул Равуда прямо у меня над ухом. – Шевелись, мать вашу!
Мы чуть наддали, и я ощутил, как он напряжения хрустят колени, а сухожилия в плечах буквально растягиваются. Ящик с тяжелым стуком опустился на точно такой же, я облегченно вздохнул и затряс ободранными в кровь пальцами.
– Еще, давай! Последняя смена! – продолжал надрываться кайтерит.
– Как мне хочется его придушить, вапще, – мечтательно сказал Макс.
– Толку-то, – буркнул я. – Поставят другого, ничуть не лучше. А тебя расстреляют. После этого точно домой не вернешься.
Макс улыбнулся, но без веселья – он хотел обратно в Москву, где ждали его родители, но не мог там появиться по каким-то причинам, о которым мне до сих пор не рассказал, хотя пару раз порывался. Мы приволокли еще один ящик, такой же тяжелый, с непонятной маркировкой на боку, и выяснилось, что работа «отсюда и до ужина» в самом деле закончена.
– Свобооодны, – сообщил Равуда. – Хотя ты, десятник Егорандреев, остааанься…
Я медленно повернулся к центуриону, замерли направившиеся уже к выходу Макс, Дю-Жхе, остальные.
– Свободны, я сказал! – рявкнул кайтерит. – В казарму!
Я махнул своим – не убьет же он меня тут, под камерами и под взглядами наблюдающих за работой офицеров.
– Хренооово твои работали, десятник, – сказал Равуда, когда мы остались вдвоем. – Упор лежа приняяять…
О да, через эти игры я проходил еще дома, в нашей армии… но делать нечего.
– Еще пять раз, – голос кайтерита доносился сверху. – Что ты трясешься и дрожишь? Чувствуешь себя червякооом? Мне ли не знать… Еще пять раз!
