скачать книгу бесплатно
Я аж вздрогнул, и завертел головой, пытаясь сообразить – откуда этот дикий звук?
Высокая, фигуристая девка, чьего имени я не запомнил, хотя мы вроде знакомились, каталась по земле и лупила по ней кулаками. Глаза ее бешено вращались, изо рта шла кровавая пена, и словно пузыри в ней лопались надрывные, истошные выкрики.
– Помилуй нас Святые Предки, – сказала Диль. – Это… это же переводчик… Гегемона Силой и Светом мы сохраняем ясность разума, да пребудет он с нами вечно, приносящий Главную Жертву…
Равуда тоже уставился на бесноватую, опустил автомат.
– А что с переводчиком? – спросил я.
Вспомнился офис, кушетка, на которой мне вживляли эту штуку, и то, как паршиво я тогда себя чувствовал. Симптомы – головная боль, головокружение, ощущение, что я сразу в нескольких местах – вернулись вчера, и меня сильно напугали, но дело было вечером, перед самым отбоем, а к утру все прошло.
Но сейчас я снова напрягся.
– Ахххррррыыы… – выдавила девка, и ее выгнуло дугой, в какой-то момент она встала на затылок и пятки, точно йог, а следующий момент сжалась, как эмбрион, и ее вырвало кровью.
– Он у нее плохо вжился, – пояснила Диль. – И работал странно… Она жаловалась… Боли в затылке, галлюцинации.
Тут я не просто напрягся, а похолодел – неужели меня ждет нечто подобное? Отлично – если не пристрелит вон тот красноглазый псих, то сведет с ума вросший в голову нелюдской прибор!
Хрен редьки не лучше!
Пока мы пялились на бесноватую, Аюльвао вскочил и оказался между мной и Равудой.
– Остановись, боец, – повторил он.
Равуда улыбнулся, и я не знаю, что бы он сделал дальше, если бы в этот момент не вернулась Лиргана.
– Чего замерли, куски дерьма? – прорычала она, и красная точка прицела пропала с моего забрала – все, центурион отключила наше оружие, им теперь можно только драться, как дубинкой. – Держать ее надо было, чтобы себе не повредила! Помогай, ты!
И во вскинутой руке ее блеснул шприц, полный синей жидкости.
* * *
Святилища для поклонения Гегемону и его предкам располагались на каждой из палуб. Ходить туда никто не заставлял, за непосещение не наказывал, баллов опыта за визит не давали, и все же многие таскались туда дважды в день, утром и вечером – кто отдохнуть от казармы, кто и вправду помолиться.
Как-то пошел и я, из любопытства.
Святилище оказалось не одним помещением, а целым комплексом – круглый зал, окруженный колоннами, и куча таких же круглых молелен, только поменьше, словно лепестки вокруг соцветия. В центральном зале обнаружилась громадная статуя нынешнего Гегемона из черного камня, в комнатах стояли изваяния его предшественников, и я вытаращил глаза, обнаружив среди них женщин.
Правили государством, что раскинулось на сотни звездных систем, кайтериты, краснокожие и красноглазые родичи моего «друга» Равуды, и они же основали эту империю пятьсот тринадцать лет назад. Храмы они украшали не только статуями, стены покрывала резьба – сплошь битвы, огромные корабли, горящие планеты, стоящие на коленях враги, похожие на смесь осьминогов с лошадьми; там, где не было резьбы, висели полотнища тяжелой ткани, золотой и алой, пахло всюду пылью, затхлостью и горелыми веревками.
Явился я поздно, народу в храме почти не было, всюду царил полумрак, перед статуями колыхались синеватые огоньки масляных лампадок – их ставят, как у нас свечи, когда просят чего-то, а просить у обожествленных правителей может кто угодно, даже варвар, только что ставший солдатом.
– Привет, – сказали из-за колонны, когда я собрался заглянуть в молельню, посвященную Первому Предку, основателю Гегемонии.
Я невольно вздрогнул.
Невысокая фигура подошла ближе, и я с удивлением обнаружил, что это Крыска: волосы растрепаны, глаза в сторону, как обычно.
– Привет. Чего тебе? – спросил я.
– Это, отблагодарить, – она причмокнула и втянула голову в плечи, словно ожидала удара. – Ты вступился за меня… – новое причмокивание и вороватый взгляд мне в лицо. – Спасибо.
– Не надо, зачем… – забормотал я.
Но она с неожиданной решительностью схватила меня за локоть и потащила в комнату Первого Предка, где не было никого. Через миг меня прижали спиной к холодной стене, и горячая твердая ладошка ее оказалась у меня в паху.
Я дернулся снова, хотел оттолкнуть ее, но проклятое тело ответило… десять дней у меня не было женщины!
– Ты уверена? – прохрипел я.
– О да, еще как… – она с шумом втянула воздух.
Прости меня, Юля…
И я вцепился в Крыску, точно утопающий в спасательный круг – грудь ее оказалась маленькой и твердой, а повыше ягодиц я нащупал крохотный хвостик, что растет у всех шавванов, и от прикосновения к этакой экзотике меня едва не заколотило. Она задышала чаще, скользнула вниз, обдав мою грудь горячим дыханием.
Штаны Крыска сдернула одним движением, за ними последовали трусы, и я ощутил ее язык, шершавый и мокрый.
– Ооо… – простонал я, закрывая глаза.
Она старалась на совесть, и судя по всему, у шавванов-мужиков все устроено так же, как у нас. И в этот момент я был очень рад, что в армию Гегемонии, по крайней мере в легкую пехоту, берут и женщин тоже.
Неприятный звук прошелся по моим ушам словно терка – легкие шаги.
Я открыл глаза как раз вовремя, чтобы обнаружить шагнувшую через порог Лиргану.
– Это еще что? – недоверчиво спросила она.
Крыска шарахнулась назад, шлепнулась на задницу, и мое возбужденное достоинство осталось болтаться в воздухе – центурион явилась в самый «подходящий» момент, чтобы ее черти в пекло взяли. Я сделал попытку прикрыться, но затем отвел руки в стороны и вздернул подбородок – если хочет, то пусть пялится, мне нечего скрывать.
– Он меня заставил! – пропищала Крыска, причмокивая и с шумом втягивая воздух. – Сказал, что изобьет!
От неожиданности я даже забыл, что стою со спущенными штанами перед командиром – вот тварь, сама меня сюда затащила, схватила за все места, раздела, а теперь врет, точно депутат госдумы!
– Да ты… я… – слова в голове смешались в кашу.
– Не воняй! – оборвала меня Лиргана. – Так, ты дуй в казарму, а с ним я разберусь. Напичканный дерьмом похотливый уродец…
Она даже не стала ждать, пока Крыска выскочит из молельни.
– Да она сама! – рявкнул я.
– Молчать, рядовой! – Лиргана шагнула ближе, рука ее конвульсивно дернулась, и я подумал – она ведь хочет схватить меня за причинное место, либо довести дело до конца, либо оторвать нахрен: в голубых глазах ее полыхала смесь ненависти и вожделения. – Штаны на место!
Я торопливо выполнил приказ.
– Итак, что у нас есть, – центурион, похоже, справилась с собственными эмоциями. – Попытка изнасилования, совершенная в месте поклонения Гегемону и Святым Предкам Его… Особо циничное преступление, и должно караться разрывом договора и возвращением аванса, – она цедила слова, а я с каждой фразой съеживался все сильнее.
– Нет, не надо… Я не могу! Пожалуйста… Она и правду сама! – забормотал я.
Разрыв договора означает смерть Сашки! И все из-за развратной воровки!
– Я могу в это поверить, – Лиргана оглядела меня с головы до ног. – Не воняй. Шавванская подстилка дает всем, кто может ей чем-то помочь, ты у нее не первый, не льсти себе.
«Вот тварь!» – подумал я второй раз.
– Но наказать я тебя обязана… – тут центурион сделала паузу, и у меня мелькнула мысль, что прямо тут она меня и «накажет», скинет шмотки, привяжет меня, вооружится кнутом, ножами… и здравствуй, БДСМ-порно. – Поэтому завтра наряд. В горячей зоне.
Я сглотнул, в горле пересохло, а в животе стало холодно – это же приговор.
«Горячая зона» вокруг двигателя линкора слыла местом жутким, наводить там порядок отправляли штрафников, и не все, судя по рассказам, возвращались, а иные возвращались без глаз, рук, ног или разума.
– И не спорь, это приказ, – добавила Лиргана, явно наслаждаясь моим испугом. – Если везучий, то выживешь.
Глава 5
Нас, штрафников, в тот день оказалось пятеро, и на инструктаж нас собрали в комнатехе с голыми стенами, где кроме этих стен, круглого люка, имелся только стеллаж с противогазами и синими баллонами разного размера.
– Значит, так, – сказал техник в черной форме, показывая нам один из баллонов – нечто вроде огнетушителя с ремнями, чтобы вешать за спину, трубка и раструб на конце. – Это растворитель. Ваша задача – обойти свой участок, найти на нем все наросты и полить из растворителя, чтобы они растворились. Понятно?
– А там правда опасно? – спросил стоявший рядом со мной круглолицый парень.
Техник посмотрел на него как на идиота:
– Прорывы ядовитого газа, шумовые выбросы, выхлопы, проседание конструкций там, где их проело наростами – этого мало тебе, что ли?
Круглолицый увял, да и у меня задрожали поджилки.
Я первым получил снаряжение, координаты отданного мне участка, и пролез в люк. Позади осталась запиравшая его крышка в метр толщиной, я оказался в тесном коридоре, стены которого состояли из множества натыканных под разными углами пластин вроде компьютерных плат, черно-серебристых и зелено-золотых, от взгляда на которые болели глаза.
Я спустился на свой уровень, и тут же обнаружил нарост – черный сталактит в метр высоты и метр толщиной у основания, торчащий из пола. Нажал на спуск растворителя, из раструба зашуршала струя фиолетового газа, и сталактит начал оседать – типа ускоренной съемки сугроба на теплом солнышке. Через пару минут осталась грязная лужа, и я даже через фильтры противогаза ощутил сладковатую вонь.
Сделал шаг дальше по коридору, и тут стена из микросхем справа впереди раскололась, из нее вырвался столб пара. Горячим ударило в лицо, обожгло руки, я отскочил, не удержался на ногах, громыхнул закрепленным на спине баллоном о пол.
Пока вставал, стена вновь стала монолитной, пар исчез.
– Дело швах, – пробормотал я, вставая.
Понятно, зачем сюда отправляют штрафников из свежих наемников – их не жалко, если чего.
Сердце лупило как бешеное, пот тек по спине и по лицу под противогазом, я шагал то медленно, то двигался перебежками – черт знает, откуда придет новая опасность. Поливал черные сталактиты, которые попадались время от времени, то и дело пугливо оглядывался. Новых выхлопов не было, зато пару раз слышал рев шумовых выбросов издалека – если попадешь под такой, то кровь из ушей и мозги превратятся в кашу.
Противогаз в этом случае как перочинный ножик против носорога.
В одном месте по стеночке обошел неровную дыру, из которой торчали провода и шел серый дым. А когда оказался на безопасном месте, из-под подошвы раздался писк, я заорал благим матом и подскочил едва не до потолка.
Из-за резиновой хрени на лице пришлось вытянуть шею, чтобы посмотреть вниз.
На полу сидел один из мелких зверьков, которых на линкоре считали паразитами. Напоминал он кота, только лап было не четыре, а шесть, сам цвета кофе с молоком, и настороженно блестели из густого меха черные глаза.
– Тихо, – сказал я. – Ты же не кусаешься?
Зверек пошевелил круглыми «антеннами» на стебельках, заменявшими ему уши, дернул хвостом, на конце которого красовалась присоска. Когда он открыл рот, то выяснилось – внутри множество игольно-острых зубов, черных, как местный сталактит.
Кусается, да еще как.
Негромко хрюкнув, зверек порскнул мне под ноги – собрался он туда, откуда я только что явился. Зацепился боком за мой ботинок, я от неожиданности дернулся, оперся рукой о колючую горячую стену.
Писк раздался снова, на этот раз истошный, полный боли.
Чтобы разглядеть, что творится, мне пришлось развернуться, а с баллоном на спине, да в узком проходе это не так просто. Зверек то ли не рассчитал, то ли столкновение со мной сбило его с курса, но он влетел прямо в дыру, и теперь висел на ее краю, уцепившись за него лапой, и дергался, силясь подтянуться; серый дым обтекал его, и от прикосновений этой дряни кофейный мех чернел, словно обугливался.
Наверняка это было не очень приятно, в глазах зверька стояло мучение.
Я бросился на помощь, не задумываясь, ударился коленом об пол и подхватил почти невесомое тельце. Серый дым обжег руку, будто кипяток, даже через перчатку, и я зашипел через сжатые зубы.
Но через мгновение стоял на безопасном расстоянии от дыры, и зверек слабо шевелился у меня на ладони. Я ощущал, как бьется его сердце, видел, что розовые присоски есть не только на хвосте, но и на лапах – там в компании острых когтей – озадаченное выражение на морде, золотые треугольные зрачки в черных провалах глаз.
– Я бы на твоем месте опустил его на пол, – сказали басом у меня из-за спины. – Укусит – мало не покажется, а ранку от зубов лечить – непростое дело.
Зверек дернулся, оскалился, и я торопливо присел, повернул ладонь, чтобы он съехал на пол. Спасенный несколько мгновений недоверчиво созерцал меня, а потом хрюкнул, хотелось верить, что благодарно, и рванул прочь – по стене, по потолку, за угол, с такой скоростью, что только пушистый хвост мелькнул.
Я повернулся.
На меня добродушно смотрел пузатый дядька лет пятидесяти, без противогаза, даже без респиратора, и браслет на его запястье показывал невероятные «пятьдесят семь». К этому времени я умел читать не только класс, но и всякие символы, и видел, что передо мной центурион из экипажа, да еще и гражданин!
Рука моя непроизвольно дернулась.
– Честь можешь не отдавать, – сказал он. – И сними это с лица, тут безопасно. Посмотрел я, как ты работаешь, и мне понравилось…
Я стащил противогаз, глотнул отдающего горелым пластиком и серой воздуха. Понял к этому моменту, что дядька – шавван, что на висках у него островки чешуи, как у Крыски, волосы белые и редкие, и кожа цвета мела.
– …тщательно и аккуратно, ни одного нароста не пропустил, – продолжал он, поглаживая себя по округлому брюшку. – Меня зовут сержант-техник Диррг. Рад встрече, – и он протянул широкую мозолистую ладонь.
– И я рад, – я назвался, мы обменялись рукопожатиями.
– За хорошую работу полагается награда, – сержант-техник извлек из сумочки на поясе лиловую плоскую таблетку. – Вам еще не выдают пока, только с первого класса… Расслабон. Пробуй. На язык.
Я заколебался – да, в армии я курил, как все, потом бросил, а этот расслабон наверняка местная легкая наркота вроде табака. Но решил, что обижать Диррга не стоит, и сунул таблетку в рот – по языку растеклась сладость, а в следующий миг на меня обрушилась лавина вкусовых ощущений.
Вспомнился шашлык, который мы некогда делали с друзьями – сочная свинина с дымком буквально тает во рту, ты ощущаешь каждую прожилочку в мясе, похрустывает на зубах немного подгоревший лук, и тут же овощи на гриле, пряные, да еще если макать их в соус собственного изготовления по маминому рецепту, с тмином и кардамоном; а за свининой куриные крылышки, острые, жирные, такие нежные, что можно лопать прямо с костями, и семга в фольге, которую проглатываешь в один присест, такая она вкусная. Показалось, что я там, на берегу реки в солнечный летний день, и что в рот потечет дешевое кубанское вино, которое тогда казалось нектаром богов.
Продлилось это несколько мгновений, а потом я вернулся в коридор горячей зоны, где было жарко и воняло как в аду, а на каждом шагу поджидала опасность. Таблетка на языке растворилась, ослабла боль в ушибленной коленке, сил ощутимо прибыло, я понял, что готов к труду и обороне, как юный пионер.
Это будет получше табака.
– Часто жрать расслабон не стоит, но иногда можно, – Диррг весело подмигнул. – Клянусь седалищем Гегемона. Бывай, Егор. Продолжай в том же духе, и мы увидимся.
