скачать книгу бесплатно
Тогда он, четырёхлетний малыш, спустился с вершины Алатыря в Городище. Его приняли в семью князя. Поначалу горожане судачили, откуда он взялся, но с годами угомонились. Может, о том случае и вовсе бы позабыли, если бы не задиристый нрав «подкидыша».
Кто знает, не вернулся ли нынче он в родной мир? Может, скоро он увидит родителей?!
От этих мыслей ноги сами зашагали быстрей, а там Харвиг вовсе сорвался в бег и остановился, только выбравшись из низины.
Увы: города не было! Княжич разочарованно смотрел на поросшие лесом берега Стыри. Ни моста между ними, ни теремов за заборами, ни самой захудалой избы. Диким и прекрасным показался этот край в лунном свете. Мир без людей.
«И на что я тут?» – с горечью спросил себя Харвиг.
Вдруг он ощутил сильный жар и выхватил из кармана яблоко. «Ну хоть от голоду не помру», – вздохнул он. Перекидывая огонёк с руки на руку, Харвиг откусил горячий кусок, охнул и повалился на землю…
*****
Когда он очнулся, всё ещё была ночь. Вместо мягкого клевера щеку колола пахучая хвоя. Харвиг осторожно встал на ноги, коленки тряслись, – и вскрикнул: город оказался на месте! Чудесное яблочко перекинуло его в Рось. Он облегчённо вздохнул. Не зря говорят: в гостях хорошо, только дома лучше. Страшно представить, что было бы, останься он навек в том удивительном мире.
Однако нужно возвращаться к друзьям…
От урочища доносились взволнованные голоса. Кажется, братья ссорились. Но, заприметив его, разом стихли.
– Харвиг? – неуверенно окликнул Михей.
– Я… – отозвался он.
Княжичи бросились к нему и едва не удушили в объятиях. Васятка радостно шмыгал носом.
– Откуда ты?!
Он протянул ладонь, на которой уже не сиял, а едва тлел огрызок чудесного яблока.
– Уговор, – степенно произнёс Харвиг.
– А Зубила? Ты видел его?
– Как тебя сейчас.
– И что он?
– Помереть на месте.
Тут все невольно оглянулись на тын, из-за которого разносился по округе протяжный вой. А Харвиг гадал, слышали ли отроки его крик, вовсе неподобающий предводителю лихих княжичей.
– А тут-то как очутился? – спросил дотошный Селян. Харвиг заметил, что левый глаз брата заплыл, вокруг багровели свежие ссадины.
– Занесло меня куда-то… В мир иной.
Отроки переглянулись.
– А ты нам не врёшь? – Селян недоверчиво прищурил здоровый глаз.
Братья уставились друг на друга. Но назревавшую ссору оборвал громовой раскат: невесть откуда налетевшие тучи столкнулись в выси и озарили округу молнией. С небес хлынул проливной дождь.
Отроки со всех ног бросились прочь из леса. Долго они добирались туда, да скоро возвращались обратно! И всё же в город княжичи вбежали, уже промокнув до нитки.
Ветром пронеслись они через Серёдку и остановились лишь у своих ворот. Тут и дождь стих.
У калитки на двор стоял дед Архип. Старик сердито замахнулся клюкой, но отроки увернулись, шмыгнули мимо и на носочках прокрались в терем.
Едва улеглись по лавкам, как из соседней горницы выглянула закутанная в платок мать. Увидев, что все на месте, она так же беззвучно скрылась.
Братья перевели дух.
– Харвиг! – позвал со своей лавки в углу Васятка. – Расскажи про Зубилу!
– И что за мир иной? – поддержал Михей.
Расскажи, расскажи… Только что же он скажет? Немного успел повидать там, а передать словами, что ощутил, – выйдет ли?
– У Зубилы клыки размером с ладонь… А языков три, – зелёный, чёрный и синий.
Васятка ойкнул. С лавки Селяна донёсся тихий смешок.
Харвиг, покосившись в угол, где скрывался в темноте старший брат, продолжил:
– Ночью там светло, как и днём. Всё оттого, что трава под ногами светится…
– Ишь ты! – удивился Михей.
– А воздух там такой, что кажется: ни еды, ни воды не нужно. Его ешь да пей.
Братья молчали. Наверное, пытались представить себе неведомый край. А Харвигу и добавить к сказанному было нечего. Он смежил веки. Тотчас перед глазами возникла оскаленная зубастая пасть. Тогда отрок повернулся на другой бок, и страшное видение отступило.
2. Шамка и Жарозуб
Велика заповедная земля Рось! Куда ни отправься из города, на весь день пути – поросшие мягким разнотравьем луга, возделанные поля и вековые дубравы. Довольно в тех краях тучных ушастых зайцев, пронырливых белок, дятлов и филинов. В дремучих зарослях гнездятся чёрные вороны и рыскают полосатые кабаны. А в реках Буг и Стырь плещется крупная и вкусная рыба.
Немногие земли могут похвастать таким изобилием!
Что же до города, раскинувшегося у подножия Алатыря, так он мог считаться самым уютным из всех известных нам городов под горой. Разве что Тахгар мог поспорить с ним. Но он, как и весь благословенный мир Сеннаар, отличался от прочих. И речь о нём пойдёт много позже.
Надо заметить, что в Городище не было новых величавых построек (да и старые лежали в руинах) или мощных крепостных стен, как в иных мирах.
Зато город утопал в яблоневых и вишнёвых садах, над которыми торчали, словно грибы на поляне, золотистые маковки расписных теремов. Красочные дома эти возводились из брёвен; встречались и каменные, но куда реже.
Усадьбу обычно окружал высокий забор. За каждым тыном обитал цепной пёс – мохнатый зубастый зверь, признающий только своих хозяев.
Всё это было отголоском давних времён, когда по округе бродили хищные твари. Чудища сгинули, а ограды, давшие название городу, прижились.
Городчане возделывали поля, разводили скот, охотились на зверя, ловили рыбу. В праздники, которых на морозную пору приходилось немало, собирались на площади. Задорно гудели длинные камышовые дудки, бренчали наперебой балалайки. Долгие протяжные песни перемежались звонкими, озорными частушками. Меж заставленных снедью столов отплясывали отроки и отрочицы… Дружно и весело жили росы.
Шли годы, столетия сменяли друг друга и, казалось, ничто не сулит перемен. А они были уже не за горами…
*****
Первые лучи солнца только позолотили маковки теремов, как Харвиг проснулся. Он потянулся и радостно вскочил с лавки. Сегодня был большой праздник – окончание жатвы! Весь день дотемна на Торжке будут гулять. А на рассвете он договорился с Васяткой отправиться на рыбалку.
Однако разбудить младшего брата оказалось непросто. Тот ни в какую не желал открывать глаза, что-то бурчал сквозь сон и брыкался. Харвиг в конце концов с досадой махнул на него рукой.
– Пеняй на себя, соня!
Отрок захватил в сенях удочку и вышел во двор. На потемневшей колоде у тына дремал Архип. Похоже, старик ждал Буяна. Харвиг, вспомнив про того, опечалился. За вчерашней кутерьмой даже погоревать было некогда.
Он прошёл на задний двор, в сад. Там, во влажной с ночи земле был прикопан берестяной туесок с червяками. Харвиг сунул его за пазуху и вернулся к воротам. Старик по-прежнему спал. Мальчик тихо выбрался за калитку и припустил по узким булыжным улочкам вниз по склону горы. Из-за высоких, крепких заборов вслед доносилась ленивая брехня сонных псов. Где-то на Заречье гортанно прокукарекал петух.
Харвиг вновь вспомнил минувший день. Столько всего случилось, скажи кому – не поверят!
Буян, Зубила, внезапное спасение и чудесное яблочко. Гром, молнии и ливень с чистого до той поры неба…
Впрочем, по поводу внезапной грозы как раз всё было понятно. Харвиг осквернил сад богини, и Гамаюн, её небесный помощник, прибыл туда, чтобы покарать негодяя.
Кабы не резвость ног, лежать ему, дурню, там горкой пепла.
Харвиг набегу помотал головой. Нет уж, лучше про то не думать.
У городской площади он перешёл на шаг. После запретных пещер горы Алатырь, урочища Макоши да водяной мельницы тут было самое интересное место.
Круглый год здесь бурлила жизнь! На Торжке обменивались новостями, сбывали товар, князья назначали сход, либо, как ожидалось нынче, всем народом гуляли на праздниках.
В дальнем конце, у подножия горы, возвышался каменный храм. Внутри за резными дверями стояло изваяние Макоши. Там же, у её ног, громоздились обломки прочих богов, разрушенные при сотворении мира.
Харвигу нравилось рассматривать статую. Росту в богине было с двух взрослых мужчин. А прекрасным лицом она не походила ни на одну из дев Городища.
Не меньший трепет в отроке вызывали огромная шкура и страшный череп Погрыза. Они висели на соседней стене. Харвиг сотни раз слышал легенду о кровавой битве с чудовищем, но всякий раз, зайдя в храм, он чувствовал, как душа уходила в пятки…
Размышляя о том, он незаметно дошёл до реки. У моста, Харвиг свернул налево и припустил по тропинке, что вилась по крутому берегу меж старых верб.
По воде стлался туман. Харвиг поёжился от предрассветной прохлады. Любил он эту волшебную утреннюю пору. Вокруг влажная тишина, и только с реки время от времени доносятся ленивые всплески. Это гуляет рыба…
Он миновал излучину и потихоньку спустился с высокого обрыва к воде. Здесь притаилось его заветное место. Почти не замочив ног, Харвиг перебрался на поваленный бурей ствол дерева. Дальше к затопленной верхушке, в мрачной глубине кружил хороводы с русалками водяной. У песчаного берега вода была поспокойней.
Харвиг наживил червяка, поплевал на удачу и забросил под осоку. Вырезанный из коры поплавок чуть покачался на воде и застыл…
Шло время. Постепенно туман развеялся. Ниже по течению показалась почерневшая за века плотина. В городе это место считали недобрым. Очень уж часто под мельничным колесом гибли люди.
Отроки любили слушать былички о мельнице. Про страшенных, облепленных бурыми водорослями утопленников и зубастого водяного, который утянул их на дно. А матери грозились отвести непослушных детей ночевать на мельницу.
Харвиг не раз ездил на тот берег с отцом и братьями на помол. Сама мельница – старая, тёмная. Вокруг – жухлая трава, сухостой. Место и днём тревожное. Каково же там ночью?!
Солнце озарило поросшие лесами холмы и раскинувшийся между ними город. На зелёном лугу радостно застрекотали кузнечики.
Поплавок дрогнул, застыл…
Харвиг подобрался и без единого шороха схватил комель удилища.
– Тю-тю-тю… – одними губами подбодрил он.
Поплавок чуть подпрыгнул, дурашливо завалясь, и короткими толчками решительно зашагал под воду! Харвиг взметнулся, рванул уду, и тут же ощутил свинцовую тяжесть загулявшей в глубине рыбы!
Медленно пятясь к берегу, он пытался совладать с неведомой силой. Эх, не порвался бы шнур, а за кованный самим Горыней крючок он был спокоен!
Тяжёлой и долгой вышла эта борьба. Уже было позднее утро, когда отрок облегченно перевел дух. У его ног в траве Жарозуб шевелил двухаршинным телом. Вот так удача! Солнце огнём полыхало на его чешуе, и она сияла, как золотые монеты.
Теперь можно было возвращаться домой. Он продел ветку вербы рыбе под жабры, взвалил тяжёлую и мокрую ношу на спину и принялся взбираться наверх…
Тогда-то с другого берега и послышались голоса. Харвиг обернулся и рассмотрел у воды сыновей мельника.
Старший, Аким, что-то держал в руках. Меж ног отроков бестолково сновала собака.
Младший брат отгонял её, стегая прутом.
– Пошла прочь! Иди домой, Шамка!
Но та и не думала уходить. Вместо этого она подпрыгнула кверху и попыталась вырвать из рук парня тёмный комок. Через речную гладь докатился тонкий прерывистый писк. Аким злобно пнул собаку ногой и швырнул щенка на стремнину. Окрестности огласил надрывный плач Шамки.
– Ты что творишь, гад?!
Харвиг, как был в одёже, прыгнул с крутого обрыва в Стырь. Позади в воду радостно плюхнулся Жарозуб. Но отроку было не до того. Он боролся с течением.
Дюжина сильных широких взмахов, и вот он на середине реки. Здесь она замедлялась, вертелась как колесо. Харвиг набрал больше воздуха и нырнул. Стылая осенняя вода была чиста и прозрачна. И всё же тёмный комочек на дне он заметил не сразу. Лишь когда воздуха совсем не осталось, увидел его, схватил и с хрипом вылетел на верх.
Тем временем братья сгрудились на берегу, высматривая противника.
– Эй, да это подкидыш! – первым догадался Матвей, средний сын мельника.
– Греби назад, Харька! – крикнул Аким. – Не то за кутёнком отправишься…
Харвиг нащупал ногами дно. От ярости его лицо исказилось.
– Агридиг! – угрожающе крикнул он.
Отрок и сам не ведал, что это значило. Странное слово было тем немногим, что он мог припомнить из давних, почти полностью позабытых времён. И всякий раз, затевая крупную ссору, он отчего-то считал нужным произнести его.
*****
На колокольне храма звонили полдень. Лют стоял на красном крыльце и молча наблюдал, как сын запустил в калитку собаку, затем положил в тень под тыном щенка.
– С уловом, сынок! Знатная ныне рыба пошла…
Харвиг приблизился, и князь смолк. Одно око у отрока заплыло, губы наружу. Вся рубаха, даже штаны в крови.
