Моей надежды серебро

Прошло несколько минут. Створка подалась.

Взгляд открывшей дверь мэтрессы, обращенный на Ригтона со смешанными чувствами раздражения, досады и… интереса, удивил меня. Впрочем, мне досталось лишь раздражение. Явное, и ничем не прикрытое! Фрр… Кажется, я только что помешала чему-то большому и светлому!

Низко склонившийся в поклоне Зиль ничего не заметил.

– Простите, госпожа, что потревожил в столь поздний час! – сказал он, не поднимая глаз. – Моя подруга, амистресса Шарен Мяк Шарен, настаивала на немедленной встрече с вами!

Файлефайль окатила меня ледяным душем голубоокого взора, отступила в комнату и молча распахнула дверь. Должно быть, это означало приглашение войти.

В гостиной легкости, воздушности и света было еще больше, отчего мне показалось, что я сейчас превращусь в мыльный пузырь и устремлюсь к потолку. Пришлось вцепиться в спинку первого подвернувшегося кресла!

На Фай был надет шикарный голубой пеньюар, в разрезах которого проглядывала ночная рубашка, на которой портной явно сэкономил, потому что почти не использовал ткани. Мэтресса изящно села за огромный стол, жестом предложила присесть и нам.

– Мне остаться? – на всякий случай уточнил Ригтон.

Он старался не смотреть на умело обнаженные части тела наставницы, потому что когда взгляд касался их – на его щеках вспыхивал румянец, видимый даже на темной коже.

– Полагаю, у твоей… – Файлефайль сделала едва уловимую паузу, – подруги нет от тебя секретов?

– Мы дружим со студенческих времен, мэтресса, – посчитала необходимым вступить в разговор и я, – мне пришлось просить Зиля о помощи, но он сказал, что справиться с такой задачей под силу лишь вам!

Фай снисходительно улыбнулась, сцепила длинные пальцы перед собой и приготовилась слушать. На безымянном пальце ее левой руки сиял характерным молочным светом великолепный кабошон-Охранитель. Такие амулеты были штучными, делались по специальному заказу и настраивались на ауру владельца. То есть никто другой воспользоваться ими уже не мог. Стоили они, как целое поместье.

Мне пришлось рассказать ей то же, что и ранее Зилю. Файлефайль слушала внимательно, почти не перебивала, лишь воскликнула в начале рассказа:

– Значит, четыре трупа…

– Моих лап дело! – призналась я и продолжила рассказ.

Когда я замолчала, эльфийка легко поднялась и подошла к окну. Ее осанка была воистину королевской, интерес к происходящему на улице – искренним, но я никак не могла отделаться от ощущения, что она отвернулась, чтобы скрыть выражение лица. Пауза затягивалась. Я начала испытывать легкое раздражение – деньги оттягивали карман, мне следовало срочно избавиться от них, потратив на благую цель – пай за дом! Да и время в Срединном мире шло быстрее, чем в Дриомайсе и, похоже, я опять не успевала заняться своими делами!

– Вы поможете? – не выдержав, поинтересовалась я. – Не думаю, что для мага вашего уровня это вызовет какие-то трудности!

Файлефайль обернулась слишком резко для того, кто спокоен и уверен в себе. Но лицо ее оставалось образчиком истинного величия. Локоны цвета лунного серебра струились по плечам, жемчужная кожа едва уловимо светилась, декольте смотрелось более чем волнующе.

Зиль, кажется, забыл, что надо дышать…

– Моя дорогая амистресса, – ласково улыбнулась эльфийка, – ваша информация крайне интересна и важна! Но. В этом расследовании вы выступаете как частное лицо. Сведения же, которые вы запрашиваете, имеют гриф «только для служебного пользования». Будь у вас королевская грамота или следственный патент – я бы не отказала в помощи. А так…

Она вновь многозначительно замолчала. Любила же эта сука театральные приемы!

У меня зачесалось под носом – наверняка, это вздыбились усы кошачьей ипостаси. Захотелось прижать уши, низко завыть и разодрать эту мисс Вселенную на сотни маленьких эльфиечек!

– Мы тщательно проверим вашу информацию, – продолжила Файлефайль, – и постараемся предупредить следующие нападения. Завтра же я встречусь с коллегами из других Орденов. Я искренне благодарю вас за проявленную бдительность и не стану сообщать городской страже о тех несчастных, чья кровь осталась на ваших… лапах.

Слушая эльфийку, я мстительно раздумывала о том, что шрамы, полученные от амимаров, магической корректировке не поддаются! И тут Зиль ощутимо двинул меня каблуком по голени. От боли потемнело в глазах, но друг был прав – еще немного, и я потеряла бы контроль над собой.

– Уважаю ваше решение, моя дорогая мэтресса, – мило улыбнулась я, на самом деле задыхаясь от бешенства. – И рада, что мои предположения верны – с Теней можно считать информацию об их предыдущих местонахождениях. Только делать это должен маг высочайшего класса!

Эльфийка высокомерно кивнула и указала на дверь, показывая, что аудиенция окончена. Зиль поднялся вслед за мной, но она окликнула его, приказав остаться.

Чуть было не попросила Ригтона придушить мэтрессу подушкой, когда она, расслабленная и удовлетворенная будет засыпать в его объятиях, но передумала – Зиль-то здесь причем? Да и нет у них никаких отношений… пока.

– Догоню! – шепнул Ригтон.

Я благодарно улыбнулась – ему наверняка хочется задержаться здесь, но он постарается улизнуть, потому что меня только что «макнули в лужу», и я расстроена! Нет! Я в ярости! Хотя… Фракены, случись им прийти сюда завтра, получат свою порцию высокомерного презрения. Предположив, с каким лицом будет слушать ее Дашан, я неожиданно представила их вместе: беловолосого амимара, высокого, широкоплечего и узкобедрого, с разноцветными глазами, и гибкую, завораживающую пластикой эльфийку с волосами цвета молодого месяца и глазами оттенка ярчайшей бирюзы. Это была бы прекрасная пара!

Следуя нарисованным ветвям, расцветающим от моих шагов белыми и алыми бутонами, я добралась до выхода из резиденции. Лапы моей больше здесь не будет – терпеть не могу полуголых эльфов и запах свежескошенной травы!

На улице с наслаждением вдохнула влажный и холодный воздух осеннего Вайстраса. С торфяников несло кислинкой, с немногочисленных полей вокруг города – коровьим дерьмом. Но эти ароматы показались мне куда приятнее тех, что вдыхались мной на протяжении предыдущего часа.

Если я сверну направо, на Улицу Толстяка Ольгрида, через пять минут буду в ночном отделении Вайстрасского сберегательного банка и, наконец, избавлюсь от денег. Золотые жгли мне карман – я ощущала это физически, кожей, как каждая женщина ощущает наличие в бюджете семьи неохваченных основных средств.

Но за углом меня ждал сюрприз, и банк снова превратился в недостижимую мечту для моего измученного кошелька.

От стены отлепилась темная фигура, лениво шагнула навстречу, обретая черты Харта Мяк Гаррета.

Молча обогнув его, двинулась дальше. Рыжий пристроился рядом.

– Так и думал, что ты где-то здесь, малышка Шарен, – покачал головой он. – Цепочка не сложна – твой Зиль – маг Белой Розы, так к кому из магистров Вайстраса тебе проще будет попасть? И что сказала прекрасная Фай?

Я едва заметно прищурилась. Нечто такое было в его голосе, что дало мне понять – красота эльфийки известна ему не понаслышке.

– Что обсудит информацию с другими магистрами.

Харт развернулся и, заступив мне дорогу, заглянул в глаза.

– Эй, она тебя выгнала что ли?

Я пожала плечами, попыталась обойти его и двинуться дальше, но… Он схватил меня за руку и толкнул к ближайшему дому. Навис надо мной, упираясь руками в стену и не давая двинуться. Его бедра прижались к моим. Сквозь одежду я ощутила жар его тела – у амимаров температура была на несколько градусов выше человеческой.

– Шарен, – зашептал он, ощутимо укусив меня за ухо, – я даже не представлял, как соскучился по тебе и твоему дурному характеру!

Я прикрыла веки. Ощутила, как дрогнули ноздри – будто у нервной лошади. Гнев охватил пламенем. Этот сукин кот бросил меня после того, как приручил, заставил довериться, открыть сердце, отдать чувства и потерять разум! Бросил ради какой-то драной кошки даже без приставки Мяк!

– Повзрослев, ты стала еще привлекательнее, Шарен, – продолжал шептать Харт. – Красота, грация и сила настоящей хищницы! Давай вернем прошлое? Начнем все сначала!..

Разбег не требовался – я с места взвилась в воздух, разворачивая тело в полете, оттолкнулась от стены руками и ногами, совершила кувырок через голову и, приземлившись за спиной Мяк Гаррета, с наслаждением впечатала каблук в его привлекательный зад.

Харт взвыл и, обернувшись, приготовился прыгнуть на меня.

– Не советую, амирр, – нежно мурлыкнула я и потянула Коготь из ножен. – Подумай лучше о том, что кошки не прощают предателей, а прошлого не вернуть. Но если ты очень попросишь, а я буду в настроении – мы, может быть, останемся друзьями!

Он на мгновение прикрыл глаза – возвращал себе спокойствие и всегдашний оптимизм. И уже через секунду улыбался белозубо и заразительно.

Когда-то я любила эту улыбку…

Сердце екнуло. Кажется, мне следовало напомнить излишне романтическому органу, что нельзя дважды намочить лапы в одной и той же луже!

– Я только кажусь нетерпеливым, амистресса Мяк Шарен, – в тон мне ответил Харт. – Но я умею ждать. И – как и все коты – злопамятен!

– Ударишь меня? – удивилась я.

– Ни за что, – покачал головой Харт. – Я буду тебя целовать. Так долго, что ты сама попросишь о большем!

Фыркнув, расхохоталась ему в лицо. А в душе разливались обида и горечь, будто его слова прорвали ту тонкую оболочку, что отделяла прошлое от будущего, заставив меня вернуться в день, когда я увидела его с другой! Но чем горше обида – тем веселее смеются Шарены: золото не заставишь потускнеть!

– Шарен! – повысил голос Мяк Гаррет.

Я прижала руки к животу, сгибаясь от смеха. Слезы выступили на глазах…

– Шарен! – взревел он и бросился ко мне.

Не успела направить Коготь в его сторону – Харт сбил меня с ног, и мы покатились по земле. Что-то чиркнуло о стену позади меня, выбив искры. Краем глаза заметила подозрительные всполохи в воздухе. В мгновение ока оказалась на ногах. Тоже обнаживший клинок амирр встал плечом к плечу со мной.

Портал закрывался за спинами двух закутанных в черное фигур. При взгляде на их лица меня охватил ужас: нападавшие выглядели как Лжеколлекционер. Нет, они казались не просто похожими на него – они были его точными копиями!

– Глазам не верю, – пробормотал Харт. – Золотая, ты тоже это видишь?

– Все, что найдется в их карманах, делим пополам! – справившись с удивлением, заметила я и бросилась на них.

– Отдам свою долю за поцелуй! – крикнул Мяк Гаррет, ввязываясь в драку вслед за мной.

Эти двое стоили одной своей копии и троих головорезов, напавших в прошлый раз. Я не могла отделаться от ощущения, что доставшийся мне Лжеколлекционер не просто дерется как его предшественник, но предугадывает мои ходы. Так мог бы действовать противник, знающий, чего от меня ожидать. Похоже, последующие копии учитывали опыт предыдущей!

Из-за угла дома в конце улицы показался некто в яркой мантии – это был Зиль, ускользнувший из шелковых объятий мэтрессы. Увидев нас, он застыл на мгновение, а затем кинулся на помощь. Сформировав заклинание, бросил голубой шипящий шар в Лжеколлекционера, напавшего на меня. Тот уклонился, оставаясь абсолютно бесстрастным – я наблюдала за его лицом – лишь выражение глаз выдало его желание сотворить какую-то гадость. Неожиданно отпрыгнув от меня, он развернулся и помчался навстречу Ригтону.

Харт первым понял, что происходит, и закричал во все горло:

– Щит! Поставь щит!

Зиль растерянно остановился. Он не был боевым магом, в драках участвовал только будучи студентом, да и то без особого успеха. Вид быстро приближающегося головореза, размахивающего мечом, обездвижил его.

Мое сердце сжалось от дурного предчувствия. Был бы тут дядюшка, наверняка бы расчихался от дрожания вибрисс!

Я метнулась за Лжеколлекционером, но поняла, что догнать не успеваю. Прыгнув, в полете сменила ипостась, приземлилась на четыре лапы и длинными прыжками поспешила на помощь Ригтону.

Позади раздался вскрик – это Мяк Гаррет добил своего противника.

Лжеколлекционер неожиданно отвел клинок в сторону.

Говорят, любопытство сгубило кошку. Меня сгубила интуиция, подсказавшая мне, что тень Смерти вот-вот коснется моего друга. Еще не сообразив, что Лжеколлекционер освобождает траекторию для выстрела, я взвилась в воздух, перелетела через его голову и все-таки опередила смерть Зиля на долю секунды. Стрела из спрятанного в рукаве Лжеколлекционера самострела, такого же, как и у его предшественника, свистнув, вонзилась под мою левую лапу и сбила меня под ноги магу.

Мир потускнел и поплыл размытой акварелью в красных тонах: небо обрушилось на землю кровавым дождем, а земля вспучилась багровыми пузырями.

Сияние прошло по краю зрения – Ригтон пришел в себя и накрыл нас щитом, сделав недостижимыми для нападавшего. Я почувствовала руки друга на своем теле: ладони потеплели, потом стали горячими, будто он был амимаром. Зиль делился со мной жизненной энергией, пытаясь спасти… Но стрела вошла мне прямо в сердце.

Подбежавший Харт, увидев мое скрючившееся на мостовой тельце, взревел. Совершив невозможный пируэт, одним ударом снес Лжеколлекционеру голову. Упав на колени рядом, рыжий протянул ко мне руки… Странное дело, щит пропустил его, не причинив вреда, когда он поднял меня и прижал к груди.

– Тихо, малышка, тихо, – шептал он, укачивая меня, словно маленькую.

– Что ты наделала, Шарен? – растерянно сказал Зиль.

– Сейчас я сделаю тебе больно – прости меня за это… – продолжал говорить Мяк Гаррет, а я слушала его голос и думала, что умираю смертью, достойной амистрессы, достойной Хранителя и достойной приставки Мяк в клановом имени. Да вообще – умираю достойно и даже слышу в последние мгновения голос, по которому, оказывается, скучала…

– Она что… умирает? – спросил Зиль.

Харт не ответил. Обхватил пальцами стрелу, поцеловал меня между ушами и… дернул.

Кровь хлынула потоком.

– Она умирает? – заорал Зиль и затряс его за плечи.

– Цыц, Ригтон! – неожиданно рявкнул Мяк Гаррет. – Не мешай…

– Чему? – мой друг обреченно опустился на мостовую рядом с ним. – Чему не мешать?

– Смерти, – тихо ответил Харт.

Я улетала, уплывала, уходила в темноту, ускользая от боли. В конце пути меня ждали бесконечные зеленые поля, полные дичи, и солнце стояло высоко рядом с луной, и справа был день, а слева ночь. Там листья деревьев и кустарников походили на серебряные монетки, звеневшие мелодично даже для кошачьего уха, там птицы пели, будто молились, и мои золотые, давно ушедшие, родичи нежились в траве, охотились на бабочек с сапфировыми и опаловыми крыльями, следили за вальсом небесных светил. Наверное, я могла найти среди них родителей, которые погибли, когда мне не исполнилось и трех… Я плохо их помнила, но с самого детства задумывалась, что скажу им, когда увижу!

Миг света и тьмы, краткий, как миг времени, призрачный, как тень бегущей кошки. А затем боль вернулась. Я не могла вздохнуть, но давилась собственными легкими. Я не могла пошевелиться, но судорога скручивала и выворачивала мое тело против воли.

Я…

Я…

Я…

Оказывается, я была жива.

Свет уличных фонарей настырно стремился под веки, однако поднять их казалось невыполнимой задачей. Возможность двигаться постепенно возвращалась, только очень болело все – лапы, живот, голова. Грудь будто огнем горела. Распут рассказывал, как это бывает, более того, я однажды уже испытала эти ощущения – когда погибла вместе с родителями. Они остались в Полях, а я неожиданно вернулась, тем самым подтвердив, что являюсь амистрессой – кошкой, проживающей более девяти жизней. Вот только я ничегошеньки не помнила про тот день и, наверное, хорошо, что не помнила – какая польза от воспоминаний о боли и слабости, о страхе, отчаянии и потере?

Харт куда-то принес меня, потому как уличные звуки сменились другими – разбиваемой посуды, тяжелого дыхания разъяренных мужчин, женским визгом, звоном клинков. Похоже, я была права – Фракенам и Шаренам совместные ужины вредны для здоровья!

А затем наступила тишина – так резко, словно некий волшебник применил могучее заклинание Ледяного дыхания.

Прозвучали быстрые шаги и рык моего братца:

– Харт, если это ты с ней сделал, я тебя порву!

– Это не он! – заступился Зиль, и, одновременно с его, я услышала голос Дашана:

– Неси ее к огню, брат. Сколько времени прошло?

– Минут пятнадцать.

Меня положили на коровью шкуру у очага. Камины были в каждом уважающем себя Вайстрасском трактире – огромные, закопченные, с обязательными узорами из змеиных и рыбьих тел, вырезанных в камне. Обычно на них жарили целые туши, прямо тут же отрезали и раскладывали по тарелкам куски исходящего соком мяса.

Огонь погладил по спинке жаркими ладонями. Не открывая глаз, я перевернулась на бок и свернулась клубочком.

– И что теперь? – напряженно спросил Зиль.

– Ждать, – ответил Дашан. – Чуть позже дадим ей молока. А сейчас она должна прийти в себя. Харт, что произошло?

– Пусть маг расскажет! – огрызнулся тот. – А я побуду с ней.

– Я… – начал было Ригтон, но неожиданно вмешался Дрик.

– Молчи, маг. Здесь слишком много ушей. Харт, хочу, чтобы рассказали вы оба!

– Это будет правильно, – мурлыкнул беловолосый.

– Идите наверх, – предложил Транш, и я почувствовала, как он ложится рядом со мной и обнимает одной рукой. – Мы присоединимся к вам, как только она придет в себя!

– Может быть, тогда нам все-таки удастся спокойно поужинать, – глубокомысленно заметил Дашан.

И они ушли.

От огня тянуло живым теплом. Транш пах таким знакомым и родным запахом… Я потянула лапы и, выпустив когти ему в бок, заурчала тихонько, восстанавливая собственные силы.

– Тише, тише, малышка, – облегченно засмеялся братец. – Пой, но не впивайся так, ведь на мне осталась только рубашка, камзол разодрал этот громила…

– Дррр?.. – вопросительно мурлыкнула я.

– Дрик, да. Мы с ним славно провели время и изменили здешний интерьер, пока ждали тебя! Надеюсь, деньги, чтобы заплатить за все разбитое и сломанное у Фракенов будут – в конце концов, именно они пригласили нас на ужин!

Под его тихий голос я задремала. Спала, наверное, долго и крепко, поскольку совершенно не слышала, как спустившийся со второго этажа Дрик торговался с хозяином трактира за поломанное имущество, разбитую посуду и разогнанных этим вечером посетителей. Мне потом брат рассказал.

Когда проснулась, первое, что увидела, глаза Транша совсем близко. Он тихонько чесал меня за ухом и улыбался чему-то своему.

– Мрр? – я тронула лапой его подбородок.

«О чем думаешь?»

– О том, что ты у меня есть, – ответил брат. – О том, что ты – амистресса, а я – амирр, и нам суждено прожить долгие и интересные жизни…

Пока он говорил, я меняла ипостась – силы уже достаточно восстановились.

– …И мы молоды и сильны. И мы – золотые Шарены, Хищники…

– …Из Хищников! – довершила я и поцеловала его в висок. – Я бы выпила молока!

Транш помог мне подняться, держа за руку, повел наверх.

Фракены, похоже, сняли лучший номер. Когда мы вошли, они и Зиль сидели, пристально разглядывая что-то, лежащее на столе.

Увидев меня, Харт вскочил, Дрик покачал головой, Ахар вежливо кивнул, а Дашан усмехнулся и достал из миски, исходящей паром, кружку подогреваемого для меня молока.

Мы сели за стол, я вцепилась в кружку и не отдала ее, пока не выдула все. Приятное тепло разливалось по телу, окончательно приводя меня в чувство.

– Мы бы хотели услышать и твой рассказ, – вежливо попросил Дрик.

Я пожала плечами.

– Не думаю, что скажу что-то новое. Харт, где моя доля?

Тот молча выложил из кармана четыре рубиновых и два лунных билета. Они легли аккурат рядом с самострелом, видимо снятым им с руки Лжеколлекционера, и стрелой из него. Стрелой, чей наконечник был окрашен моей кровью!

Так вот что они разглядывали!

Взглянула на Дрика вопросительно.

– Клейма на самостреле нет, – пояснил тот.

– И что нам это дает? – я сгребла Билеты в кошель: ковер становился все более реальным! Пожалуй, куплю еще пуфик! – Харт, здесь половина?

– Здесь все! – улыбнулся Мяк Гаррет. – Ты обещала мне поцелуй!

– Иди к псам! – буркнула я, выкладывая обратно его долю.

– Можно было бы попробовать найти оружейника, выполнявшего заказ, – пояснил Дашан, не обращая внимания на нашу перепалку. – Хотел бы я взглянуть на трупы!

– Скорее всего, они уже исчезли, – подал голос молчавший доселе Транш.

– Как – исчезли? – удивилась я. – Ты хочешь сказать, что те четверо…

– Только один. Стража нашла три трупа, о чем в Вайстрасе судачат уже второй день.

Какая-то мысль мелькнула и пропала. И немудрено – в сознании царила каша из воспоминаний.

– Мне очень не нравится их сходство! – заметил Харт. – Исключительно не нравится! Можно было бы предположить, что это демоны-перевертыши из Нижнего Вартейла. Но к демонам возвращается истинное обличье после смерти. А к этим – нет, так ведь, Транш? – Он посмотрел на моего брата. – Когда ты вернулся в ту ночь на место, где напали на Шарен, Лжеколлекционер еще оставался похожим на себя?

– Да. Я осмотрел его, пока обыскивал. Он почти окоченел, пока я шарил по его карманам…

– Стоп! – Дашан поднял ладонь. – Что он сделал?

– Когтехват! – охнул Транш. – Так вот что еще показалось мне странным! А я никак не мог сообразить…

– Выраженные признаки окоченения отмечаются спустя два – четыре часа после смерти, если это, конечно, человек… – заметил Зиль.

Все дружно посмотрели на него.

– Судебную патанатомию изучал в университете, – смущенно пояснил Ригтон.

Я вполне его понимала – тяжело выдержать немигающие взгляды сразу шестерых амимаров.

– Но если он так быстро окоченел, то и разложиться мог уже до утра! – Дашан хмыкнул и потер указательным пальцем переносицу. – Никогда о таком не слышал! Надо бы взглянуть!

Он стремительно поднялся – тяжеловесный Дрик и молниеносный Харт за ним не успели. Средний из Фракенов задержался в дверях, покосился на меня зеленым глазом и предостерег:

– Будь очень осторожна, золотая Шарен! Второе нападение – это целенаправленная охота, а не случайность. Возможно, тебе стоит какое-то время не посещать Вайстрас или не соскакивать с Лунного пути на улице.

К сожалению, он был прав. И к тому же напомнил мне о моем долге! Я с ужасом обернулась к Траншу.

– А сколько времени?

Братец понял меня сразу.

– В Срединном около полудня.

– Когтехват! – воскликнула я и сорвалась с места в бег, едва не снеся толпящихся в дверях Фракенов.

Бедная Ирэн, она снова не добудилась меня!

В Вайстрасе осень была в самом разгаре, а в Срединном мире воцарялась весна – пахло молодой травой и влагой, теплым ветром и клейкими листочками.

Я проснулась в своей корзине в абсолютном одиночестве. Где-то на задворках памяти возникли картины прошедшего утра.

Вот Ирэн гладит меня и чешет за ухом, а я толкаю ее лапой и сворачиваюсь в тугой клубок – спать (на самом деле держать сознание раздвоенным чрезвычайно утомительно!).

– Второй день спит, как убитая! – Александр выглядывает из ванной, его подбородок в белой пене. – К похолоданию, что ли?

– Ну вот, – расстраивается Ирэн, – только мы на дачу собрались. И так хорошо все подобралось – твой отпуск, мои отгулы и майские. Больше недели могли бы там быть!

– Так мы и будем, – улыбается Александр, снова исчезая. – Поедем в любую погоду! Шашлыки на свежем воздухе того стоят!

Потягиваясь, я встала с лежака. Под левой лапой еще сохранились неприятные ощущения – будто металлический наконечник так и засел там, не причинял боли, но холодил и тянул мышцы.

Шашлык – это замечательно! И в доме есть печка, около которой так славно лежать кверху пузом, отдохновенно раскинув лапы!

В животе заурчало. Не мудрено – за всю ночь выпить чашку чока и кружку молока – вот и все мыши на ужин!

После завтрака, плавно перетекшего в обед, я вспрыгнула на окно и вновь принялась наблюдать за воробьями, думая о Харте, будь он неладен.

Наши отношения могли бы закончиться легко и необременительно, не будь я на тот момент глупой и неопытной. Он давал мне, что мог – совместную охоту, ласки, близость, но вовсе не просил отдать взамен все. А я тыкалась в отношения с ним, как котята-слепыши тыкаются в живот матери. И, естественно, решила, что это и есть настоящая любовь, и он относится к ней с не меньшим восторгом. Поэтому, когда Мяк Гаррет завел интрижку на стороне – для него это оказалось обычным развлечением, а для меня – трагедией, погнавшей навстречу смерти. Я бралась за самые опасные миссии, которые почему-то удавались мне с блеском. Только по прошествии времени, обретя силу матерой амимары, я поняла – смерть боится тех, кто не боится ее, а уж от тех, кто стремится к ней, бежит как от огня! Вот и получалось, что именно ему, амирру Харту Мяк Гаррету я могу быть благодарна за то, кем стала. Только нет-нет, да царапнет по сердцу обида – до сих пор. И до сих пор я таю от взгляда его янтарных глаз…