скачать книгу бесплатно
Единственное, что она почувствовала, когда увидела его мертвым на диване – облегчение. Но в этом она не призналась бы даже самой близкой подруге, если бы такая у нее была. Ни любви, ни жалости, ни чувства потери, только облегчение и стыд. А ведь позади остались двадцать лет брака. И кто из них двоих на самом деле был монстром? Ирина не хотела знать ответ на этот вопрос.
Накинув домашний костюм, она забрала волосы в хвост и вышла на кухню. Маша разливала горячий суп по тарелкам.
– Как дела в школе? – Ирина с нежностью посмотрела на свою дочь, которая хозяйничала у плиты. – И куда делся Витя? Обычно вы всегда вместе идете домой.
– Иванова дура, – Маша села за стол. – Она сегодня дежурила и вылила на Витьку ведро с грязной водой. Он сразу ушел, не остался на дополнительные по английскому.
– Зачем же она это сделала? – Ирина села напротив. На место, где обычно сидел ее муж, они не садились.
– Понятия не имею, весь класс смеялся над ним, кроме меня.
– Хочешь, я поговорю с ней?
– Не лезь, пожалуйста! Обещаешь? – Маша бросила на нее беспокойный взгляд. – Меня они не трогают, потому что понимают, что моя мама учительница. Витя просто очень умный, он умнее их всех вместе взятых, вот они его и ненавидят. Скорее бы эта школа закончилась!
– Не спеши жить и учись наслаждаться каждым днем, – Ирина погладила дочку по руке.
– Ты всегда так говоришь! – Маша одернула руку. – А сама так не можешь. Даже сейчас, когда ты свободна, ты все равно не наслаждаешься.
– Маша! Как ты можешь так говорить? – иногда Ирина поражалась, как смело ее дочь с ней разговаривала.
– Так это правда. Раньше ты жила будущим, а теперь прошлым.
Ирина отодвинула тарелку с супом. Аппетит пропал.
– Я не хочу, чтобы ты читала мне нотации, – она старалась говорить спокойно, хотя внутри у нее все закипело. – ты слишком много на себя берешь. Твое дело – хорошо учиться и заботиться о себе. А я как-нибудь справлюсь.
– Я никогда не выйду замуж! – категорично заявила Маша. – Не хочу жить, как ты!
– Какая муха тебя укусила? – Ирина не выдержала и повысила голос, хотя много раз обещала держать себя в руках. – Почему ты злишься на меня?
– Потому что я знаю, что отец тебя бил! И я рада, что он умер! Я его ненавижу! – Маша толкнула тарелку, и капли жирного бульона разлетелись по столу. – Я думала, что ты изменишься, что наконец-то начнешь жить по-настоящему, а ты страдаешь по нему!
Ирина начала задыхаться. Она пыталась выровнять дыхание, но ничего не выходило. Ей хотелось верить, что ее муж заставляет страдать только ее. Но дочка все знала и держала в себе.
Маша ушла в свою комнату и хлопнула дверью. Ирина кое-как успокоилась, убрала со стола и подошла к спальне дочери.
Постучалась, но не стала дожидаться приглашения и вошла.
– Ладно, – сказала она.
Маша лежала на кровати лицом к стене. Ее светло-русые волосы, еще утром заплетенные в тугую косу, повылазили и торчали в разные стороны, как антенны. Она съежилась, прижимая худые длинные ноги к груди. Маша выглядела младше своих пятнадцати лет. Большая часть ее одноклассниц давно носили в школу косметичку вместо пенала и лифчик, чего нельзя сказать о ее дочери.
– Давай поговорим, только спокойно. Иначе мы просто испортим наши отношения, а я этого не могу допустить.
– Почему ты столько лет с ним жила? – она повернулась и по щекам текли слезы. Зеленые глаза стали еще ярче. – Просто скажи.
– Ты еще молода, чтобы понять такие вещи, но я попробую объяснить, – Ирина села рядом, наклонив голову. – Когда мы поженились, все было хорошо. Слишком хорошо. Твой отец любил меня, а я его. Когда ты родилась, он всегда помогал мне, заботился о нас. А потом что-то изменилось.
– Он потерял работу? – Маша села, поджав ноги и посмотрела на мать.
– Да, там вышла нехорошая история, которая его подкосила. Он начал выпивать, нервничать, а я пыталась поддержать его и терпеливо ждала, когда все пройдет.
– Только ты так и не дождалась…
– Если ты будешь меня перебивать, то я не смогу продолжать. Мне тяжело об этом говорить, – Ирина выдержала паузу. – Потом я вышла на работу, нам нужно было как-то жить. И он начал срываться на мне. Потом просил прощения, клялся, что такого больше не повторится, плакал. А я верила. Я хотела жить, как раньше. Мне было жалко его. Я думала, что любовь победит, но не заметила, как она прошла.
– Когда ты это поняла?
– Два месяца назад. У меня до сих пор стоит перед глазами тот день. Я знала, что он выпил. Я была на работе и мне было страшно возвращаться домой. Он звонил мне и кричал. Помнишь, ты как раз ушла на репетицию? Я знала, что тебя нет. А значит он мог сделать что угодно. Когда я зашла домой, то меня насторожила тишина. Я решила, что он спит. Увидев его на диване, я так и подумала. А потом заметила, что у него открыты глаза. До сих пор вижу их перед собой. Когда я поняла, что произошло, то не могла сдвинуться с места. Эта проклятая тишина начала звенеть у меня в ушах. Мое тело перестало слушаться, ноги окаменели, руки задрожали. Но сердце мое затрепетало. Знаешь от чего?
Маша смотрела в упор, не шевелясь. Ирина громко сглотнула.
– От радости… – глаза ее наполнились слезами. – Только в этот миг я поняла, во что он превратил меня и мою жизнь. И когда до сих пор все выражают мне соболезнования, я надеваю маску несчастной вдовы. Я притворяюсь, что у меня горе. И я ненавижу себя. Но больше всего я страдаю оттого, что позволила тебе жить во всем этом.
– Мама… – Маша протянула руки и крепко обняла ее. – Прости, пожалуйста.
– Ты во всем права, и лишь об одном я молюсь, чтобы ты когда-нибудь простила меня за это. Ты не должна его ненавидеть, это неправильно. Твой отец любил нас, как умел. Постарайся понять это, пусть не сразу, но просто попробуй. И никогда не позволяй никому себя обижать, поняла?
Маша кивнула. Ирина поцеловала девочку в щеку и вышла из комнаты, чтобы дать каждой возможность переварить то, что только что произошло.
Глава 3
Чем стремительнее приближалось лето, тем больше веснушек проступало на его лице и руках. Зимой они впадали в спячку.
«Рыжий!» – то и дело слышал Витя себе в след. Его давно перестало это заботить, по крайней мере так казалось со стороны. Он жил своей жизнью, не обращая внимания на тех, кто не играл никакой роли в его судьбе.
Да и к восьмому классу его одноклассники остепенились и вектор их интересов повернул в другую сторону. Обзывательства стали менее обидными и редкими, а драки и вовсе сошли на нет. Другое дело девчонки. Те цеплялись, обзывались, толкались и пакостили через день.
– На уроке просят списать, а на перемене поливает грязью. И как понять вашу женскую логику? – Витя требовал от Маши объяснений.
– Может, Иванова просто в тебя влюбилась? – Маша толкнула его в плечо и засмеялась.
Витя покраснел, как вареный рак.
– В гробу я видел такую любовь, – он ускорил шаг.
– Или бесится, что ты учишься лучше, чем она, – Маше пришлось перейти на бег, чтобы догнать друга. – Помнишь, как она плакала в шестом классе из-за каждой четверки?
– Я не виноват, что умнее ее, – Витя резко остановился. – А с тобой они почему тогда не дружат?
– Потому что я им по формату не подхожу, – Маша уперлась ладонями в колени, мысленно благодаря Витю, что он прекратил так быстро идти. – Да и мне с ними не интересно. Зачем они мне?
– Тоже верно, хорошо, что ты не такая. А то я не смог бы с тобой общаться, – он снова прибавил шаг.
– Чем сегодня займемся? Может сходим на берег? Река разлилась, сейчас самое время.
– У меня сегодня встреча с матерью, отец звонил, предупреждал.
– Так вот почему ты мечешься, как бешеный? Мог бы сразу сказать, я бы одна домой пошла.
Витя недовольно посмотрел на нее, но промолчал.
Ребята остановились на перекрестке, на котором обычно прощались.
– Если не хочешь, то не ходи, – Маша знала, как он относится к своей маме.
– Не могу, надо. Иначе она подаст в суд и мне придется видеться с ней принудительно. Папа попросил с ней не ссорится. Перетерплю, не в первый раз. Как только освобожусь, сразу к тебе, – он махнул рукой на прощанье и пошел в сторону своего дома.
Маша помахала в ответ.
Они подружились во втором классе, когда Витя перевелся в их школу. Его родители как раз развелись и разъехались. Мать отправилась заниматься своей карьерой и личной жизнью, а отец забрал сына и переехал в маленький домик на соседней от Маши улице.
Оказавшись за одной партой, ребята сразу нашли общий язык. Но по-настоящему их сблизило то, что отец Вити работал в ветеринарной клинике, куда они вместе начали ходить после уроков. Маше там нравилось абсолютно всё. Дома ей животных не разрешал заводить отец – у него была жуткая аллергия на шерсть.
Потом Витя начал приходить к ней в гости, они вместе делали уроки и много гуляли в поисках приключений.
Его же отец был рад, что ребенку не приходится одному сидеть дома или целый день ошиваться в клинике, поэтому всячески поощрял их дружбу.
Ирина так привыкла, что Витя проводит время у них дома, что порой забывала, что у нее всего один ребенок, а не два.
Маша вернулась со школы, переоделась и приготовила себе два больших бутерброда. Мама не одобряла на обед ничего, кроме первого, но ее не было дома, поэтому поругать было некому.
Первое время после смерти отца ей непривычно было оставаться одной. Когда он выпивал, они почти не общались, но Маша знала, что он здесь. Она старалась прошмыгнуть мимо него, вечно лежащего в зале на диване, к себе в комнату, куда посторонним вход был запрещен.
Она села на диван и уставилась в выключенный телевизор. Два месяца назад он замолчал вместе со своим хозяином. За окном ветер трепал пушистые ветки ели, сквозь которую практически не проникал солнечный свет.
Дверь в родительскую спальню была открытой. Маша заглянула туда, словно преступница, но не решилась войти. Она знала, что ей это не запрещено, но одной там нечего было делать. Встречались члены семьи всегда на нейтральной территории – в зале или на кухне. Спальни были полностью личным пространством.
Маша заметила, что после того, как отца не стало, эти границы несколько размылись. Мама начала приходить к ней перед сном, чтобы поболтать или просто поцеловать. Она же никак не могла побороть себя и так же свободно заходить к ней. Видимо то, что там жил ее покойный отец, наложило свой отпечаток.
Она откусила бутерброд, крошки посыпались ей на грудь, а затем слетели на пол. Расшвыряв их ногой в разные стороны, она пошла в свою комнату, самую солнечную в их доме.
Вчерашний разговор с матерью кое-что прояснил. Маша достала из верхнего ящика письменного стола свой личный дневник. Розовая толстая тетрадь с потрепанной обложкой стала для нее местом для исповеди. Прятала она ее в самую глубь нижнего ящика. Она знала, что никто не возьмет и не прочитает, но так было спокойнее. Маша уселась на пол, положила бутерброд на кровать и открыла тетрадь в том месте, где лежала картонная закладка и ручка. Иногда она писала много, в подробностях описывая свой день или мысли, которые накопились, но последние недели ограничивалась короткими фразами, которые умещались всего в несколько строк.
«3 апреля. Мама скоро придет в себя, мне нужно только подождать. Вчера я поняла, что она не будет вечно страдать по нему. Я очень боялась, но больше не боюсь. Вчера она ходила на кладбище к отцу. Мама думает, что я не в курсе. Не знаю, почему она решила это утаить от меня. Боится, что я не пойму, наверное. Моя злость на него понятна и ясна, он не сделал для нас ничего хорошего. Он бил маму, а она все равно плачет по ночам и мучается. Но на душе так неприятно. Надеюсь, это пройдет. И мы будем жить очень хорошо вдвоем…»
Слова закончились. То, что она чувствовала, было трудно выразить на бумаге. Маша хотела написать больше, но не смогла. Если бы можно было носить тетрадь с собой и писать каждый раз, как только приходит мысль, она бы уже закончилась. В школе её непременно заметят и отберут, а потом прочитают вслух на обозрение всего класса, что для нее подобно смерти.
Она закрыла дневник и поцеловала его. Она всегда так делала, когда заканчивала писать. Так она благодарила за то, что он хранит ее тайны.
Услышав, как хлопнула калитка, Маша быстро засунула остаток бутерброда в рот и принялась жевать.
– Я дома! – крикнула Ирина.
– Угу! – с набитым ртом отозвалась Маша.
– Ты в порядке? – Ирина заглянула в комнату.
– В полном, – чуть не поперхнувшись, ответила она.
– Мне сегодня звонил нотариус. Насчет наследства. Я так расстроилась, не знаю, что делать.
– А что случилось? – Маша насторожилась.
– У Олега оказались приличные долги. А из имущества – только половина нашего дома. Я знала, что у него есть кредит, но их оказалось пять!
– Ты должна их выплачивать? Это же несправедливо!
– Либо дом вместе с долгами, либо ничего, – Ирина тяжело вздохнула. – Сумма более чем приличная. Не знаю, как буду расплачиваться.
– А конкурс? – Машу вдруг осенило. – Там же будет денежное вознаграждение?
– Во-первых, первое место скорее всего займет Светлана Николаевна, у нее больше очков за предыдущие этапы, а во-вторых, эта сумма не покроет и пятой части тех долгов, которых набрал твой отец, так что это последнее, на что я буду рассчитывать.
– Сразу видно, что ты преподаешь географию, а не математику. – Маша театрально закатила глаза. – Приз сто тысяч, а они на дороге не валяются. Тебе ли не знать? С твоей-то зарплатой…
– Ладно, – Ирина улыбнулась. – буду молиться о своей победе.
– А я буду действовать, – сказала она, как только за матерью закрылась дверь.
Глава 4
Маша накинула тонкую куртку, вставила ремень в спадающие джинсы и переплела растрепавшуюся за долгий школьный день косу. Они с Витей договорились немного прогуляться, благо погода позволяла. После долгой холодной зимы, вечера которой они обычно коротали дома, очень хотелось больше времени проводить на улице.
Уроки закончились раньше обычного – два последних отменились из-за отсутствия нужного учителя, поэтому настроение было как раз подходящее.
Она закрыла входную дверь, спустилась с крыльца и присела, чтобы потуже завязать шнурки на кроссовках. Наконец-то теплые громоздкие ботинки можно убрать подальше в шкаф.
Выйдя за пределы двора, Маша прикрыла глаза ладонью от яркого солнца и присмотрелась. Судя по времени, ее друг вот-вот должен появиться. Ее ожидания оправдались, потому что Витя как раз шел по улице, держа что-то непонятное в руках.
Маше стало любопытно, но солнце и расстояние не могли удовлетворить ее нарастающий интерес. Поэтому она решительно зашагала ему на встречу. Чем ближе она подходила, тем быстрее округлялись ее глаза.
Предмет в Витиных руках активно шевелился. Меленький рыжий щенок вырывался и извивался, пытаясь укусить его за подбородок.
Увидев Машу, бегущую в его сторону, Витя улыбнулся, остановился и спустил щенка с рук.
– Он такой хорошенький! – Маша завизжала и встала коленями на землю. – Где ты его взял?
Витя довольно ухмыльнулся.
– Красивый, правда? – он расправил плечи, словно только что совершил подвиг. – Ты можешь забрать его себе.
– Правда? – Маша трепала щенка по лохматой головке. – Он же породистый?
– Это спаниель, – Витя сложил руки на груди. – немного бракованный, но по нему вообще не видно, да?
– Откуда ты его притащил? – щенок прыгал перед ней, напрашиваясь на руки.
