banner banner banner
Луковые кольца в сахарном сиропе
Луковые кольца в сахарном сиропе
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Луковые кольца в сахарном сиропе

скачать книгу бесплатно

Луковые кольца в сахарном сиропе
Катя Тева

В размеренную скучную жизнь учительницы географии вихрем врываются события, которые переворачивают с ног на голову привычный уклад. Неожиданно умирает муж, оставив Ирину с долгами и непрощенными обидами. Потом её дочь Маша со своими лучшим другом Витей притаскивают в дом собаку, благодаря которой Ирина знакомится с мужчиной и принимает его ухаживания. Всё бы ничего, но вокруг неё начинают умирать люди, имеющие отношение к ней и её семье. В результате расследования все пути ведут на улицу Счастливую в дом 13, где и живёт учительница. Перед главной героиней встаёт непростая задача – доказать свою невиновность. И выяснить главное – кто же на самом деле убийца?

Катя Тева

Луковые кольца в сахарном сиропе

Пролог

Ирина сидела на самом кончике массивного деревянного стула, зажав ладони между коленями. Тело ее так сильно напряглось, что казалось, выбей из-под нее это проклятое сидение – она даже не пошевелится. Энтузиазм, на крыльях которого она сюда летела, испарился. А ведь на миг ей показалось, что ад скоро закончится.

Женщина-следователь, от одного взгляда которой ее бросало в дрожь, восседала, как на троне, в кресле напротив. Ирина хорошо запомнила, как ее зовут – они оказались тезками.

В первую встречу ей удалось рассмотреть эту женщину – низкий рост, тучное непропорциональное тело, тугой пучок каштановых волос, скрученный скорее на лбу, чем на затылке, толстые пальчики-колбаски, с натянутыми тугими безвкусными кольцами. Виделись они пятый раз, но Ирина прекрасно понимала – эти встречи не сулят ничего хорошего. Жестокость, с который следователь проводила допрос, напугала бы даже бывалого, что уж говорить о скромной учительнице, которая толком и не поняла в первый раз, для чего ее пригласили. Сейчас она знала, но не была готова. К такому невозможно подготовиться.

Их разделял старый деревянный стол, покрытый треснувшим стеклом. Михаил же, который обычно проводил допрос, уселся на край широкого подоконника и неестественно сгорбился. Глаза его выдавали усталость, а растрепанные сальные волосы подсказывали, что он давно не спал и не мылся. Его Ирина не боялась. Погоны, которые он носил, не прятали доброго сердца, как бы тщательно он сам не старался это скрыть. Обычно такие люди в органах надолго не задерживаются, но этому удалось как-то зацепиться.

– Вы хотите сказать, что человек способен на такое серьезное преступление, не имея на то вообще никаких причин? – голос женщины проскрипел, как не смазанное колесо. – Или вы пытаетесь найти виноватого, чтобы отвести подозрения от себя?

– Я тысячу раз вам объясняла, что я не имею к этому никакого отношения, – Ирина покосилась на Михаила. – А значит есть тот, кто это сделал. Но вы не хотите его искать. Вы прицепились ко мне, – голос предательски задрожал, она почувствовала, что готова расплакаться, но сдержалась.

– Расскажите, что навело вас на эту мысль? – Михаил еле заметно подался вперед.

– Мне не нужны ее домыслы! – женщина рявкнула на своего коллегу. – Или доказательства, или ничего!

Ирину затрясло. Она так сильно захотела домой, словно там есть шанс спрятаться от этих двоих.

Громкое дребезжание стационарного телефона заставило всех вздрогнуть от неожиданности.

– Сейчас подойду! – так же грубо ответила в трубку мучительница и вышла из кабинета.

Михаил, пользуясь моментом, тут же принялся ее успокаивать.

– Я хочу вам верить, понимаете? – он говорил тихо, словно боялся, что его могут услышать за дверью. – Расскажите все, что знаете. И я постараюсь вам помочь.

– Это не я, – она обхватила себя руками и начала раскачиваться. – Я не убийца.

– Но вы единственная, у кого был мотив.

– Нет, не единственная, – Ирина достала из сумки розовую толстую тетрадь и положила на стол.

Глава 1

Говорят, горе меняет человека. Но с этим выражением стоит поспорить. Человек ли меняется, или внешний мир начинает казаться другим: новым, незнакомым, безучастным, чужим?

Ирина огляделась по сторонам. Прежний город смотрел на нее безразличным взором. Улицы дремали, дома таращились редкими включенными глазами-окнами, рассказывая о рано проснувшихся хозяевах. Оно и немудрено, во вторник-то.

И что ее побудило отправиться на кладбище в такую рань? Хотя она прекрасно догадывалась, что ей движило – отсутствие людей. Казалось бы, жена пришла проведать могилу мужа, что в этом такого? Тем более спустя всего два месяца после смерти. Наоборот, это правильно, нужно показать, не стоит скрывать. Но чувство вины не отпускало. Какой-то маленький червячок подгрызал изнутри, не давая покоя. Как будто Ирина в чем-то виновата: то ли в том, что случилось, то ли в том, что не сумела стать хорошей женой и предотвратить беду.

Но правда была в другом. Это был ее второй визит за целых два месяца. И привело ее отнюдь не желание стать ближе к родному человеку, а противное сосущее чувство вины, что не убивается от горя, как положено.

Когда умерла ее мать, они с отцом ездили на кладбище через день. Спустя месяц Ирина бросила эту затею, но не отец.

Так и говорил – без нее мне тошно, не могу один, душа рвется. А у Ирины ничего не рвется. Разве так должно быть?

Еще и скоропостижность выбила из колеи. Сегодня живой, а на следующий день и нет человека. Мама-то сильно болела, лежала, тут все понимали, чего ждать.

Но Олег…

На похороны собрались только самые близкие: жена, дочь и несколько друзей.

За свою недолгую жизнь ее муж умудрился растерять большую часть окружения. Родители его давно ушли в мир иной и встретят сына уже там.

Совесть грызла Ирину еще и за то, что она мало плакала. А когда слезы наконец-то нашли выход, то они были скорее по самой себе, чем по мужу. Как будто нарыв лопнул, заполнив душу гноем.

За два месяца ее жизнь изменилась. Она не заиграла новыми красками, не стала хуже или лучше, просто стала иной.

Теперь пугало другое – что делать дальше? Она и понятия не имела. Раньше ей казалось, что всё предрешено и так тому и быть. Дни будут тянуться или пролетать, времена года меняться, диктуя, сапоги надеть или босоножки. Но в глобальном смысле все останется по-прежнему.

Но стоило закрыть глаза и прошлое возвращалось. Страшные сны не давали нормально спать. Стоило забыться в мыслях, так сразу перед глазами встает картина похорон или живой Олег, ругающийся на весь дом.

В школе тоже ничего нового, только внимание коллег к ее несчастной персоне возросло. Каждый хотел спросить, выразить соболезнования, поддержать, забыв уточнить, нужно ли ей это вообще?

А Ирине было не нужно. Вот бы все отстали поскорее и забыли, что перед ними вдова, а не простая учительница.

С детьми дело обстояло проще. Их маленькие сердца не понимали затяжного горя. Услышали, испугались и забыли на следующий день.

Ирина бросила взгляд на старенькие наручные часы – начало восьмого. Нужно поторапливаться, иначе опоздает на первый урок.

Она прибавила шаг, повесила легкую полупустую сумку на плечо и покинула территорию кладбища.

Забежать домой, сменить обувь на приличные туфли, поторопить Машу и мчаться на работу – новый день ждать не станет. Сегодня шесть уроков и совещание на большой перемене, значит времени нормально пообедать практически не останется.

Желудок предательски заурчал – с завтраком тоже ничего не вышло, греметь тарелками в шесть утра она не решилась.

Ничего страшного, от голода точно не умрет.

Маршрутка подъехала к остановке, и Ирина побежала. Если не успеет сесть, то точно опоздает. Ей повезло, вереница из пассажиров растянулась на десяток метров. Втиснувшись последней, она принялась искать, за что бы уцепиться, но быстро сообразила, что в этом нет большой надобности. Плотно набитое маршрутное такси и так отлично убережет от падения.

Угрюмые заспанные лица людей оказались слишком близко. Кто-то пихался локтями, другие топтали уставшие ноги и дышали в затылок, а одна старушка и вовсе принялась требовать сидячее место.

Да уж, внешний мир и правда совсем чужой. Каждый живет собственными проблемами.

– Здравствуйте, Ирина Николаевна, – раздался тоненький голосок за спиной.

Ирина попыталась развернуться, но тут же получила толчок в спину.

По голосу догадалась – ученица из шестого класса.

– Вы мою контурную карту проверили? – не унималась девочка.

Вся маршрутка обратила на них свои взоры. Хоть какое-то развлечение по дороге на работу.

– Здравствуй, Настя. Сегодня на уроке обязательно скажу результат, – через плечо ответила она.

– А вы не помните, что у меня там? Какая оценка?

Девочка принялась протискиваться к выходу, поближе к учительнице.

– Не помню, к сожалению. Остановите на следующей, пожалуйста.

Белый микроавтобус вильнул в сторону остановки. Все пассажиров качнуло вперед. Двери открылись, и Ирина наконец-то вдохнула полной грудью свежий утренний воздух.

– Вы куда? – раздался крик неугомонной ученицы. – Школа же дальше?

– Я в курсе, – сказала Ирина, провожая глазами битком набитый транспорт.

Ноги понесли ее к дому. Машины выстроились вереницей в длинную пробку, пешеходы бежали, спешили, разговаривали по телефону. Город проснулся, ожил, забурлил, как кипящая в кастрюле вода.

Осталось влиться в него, раствориться в этой пучине, отложить все свои мысли на вечер и стать частью большого шумного социума.

Глава 2

Апрельский день выдался на радость ясным и солнечным. Последние две недели погода была непредсказуемой. Зима никак не хотела сдавать свои позиции: то снег повалит крупными хлопьями, превращая пыльные дороги в грязь, то жара стоит, как летом. Утром молодая травка могла закостенеть от ночных заморозков, а в обед прогреться под теплыми лучами солнца.

Ирина вышла из здания школы и втянула наполненный весенним запахом воздух. Вдалеке раздался звонок на урок. Дети, которые учились во вторую смену, с криками кинулись с улицы внутрь. Ирина покачала головой, представив, как им сейчас влетит от учителя за опоздание.

Она подошла к перекрестку и посмотрела по сторонам. Но не успела сделать и шаг, как ветер сорвался с места и подхватил дорожную пыль. Она зажмурилась, пряча глаза.

Дом ее находился в десяти минутах неспешной ходьбы. Она начала мысленно перебирать в голове дела, которые предстояло сделать до вечера. В этом году ей хотелось в отпуск сильнее, чем обычно. Нужно непременно заняться домом и привести в порядок то, что давно этого требует. Через два месяца учебный год закончится, школа опустеет и работы станет в два раза меньше.

Для учителя летние каникулы куда приятнее, чем для детей.

Ирина поправила волосы и направилась в сторону дома.

– Мама! – услышала она и обернулась.

Маша перебегала через дорогу, не глядя по сторонам.

– Ты пиджак в классе забыла, – запыхавшись, сказала девочка.

– А ты забыла на дорогу посмотреть, когда меня догоняла! Как маленькая, честное слово! – Ирина забрала у дочери свой пиджак и перекинула через руку. – Я теперь буду постоянно беспокоиться, что ты попадешь под машину.

– Мам, мне пятнадцать, – Маша сняла со спины тяжелый рюкзак и на ходу начала запихивать в него свой старенький телефон.

– У грудничка инстинкт самосохранения больше, чем у тебя.

– Как день прошел? – Маша ловко перевела тему разговора.

В последнее время ее мама превратилась в комок нервов.

– Обычный день, – Ирина накинула пиджак на плечи. – Пятые классы орали, как сумасшедшие, думала у меня голова взорвется от этих криков. И зачем я согласилась их взять?

– Так откажись.

– Маш, ну как ты себе это представляешь? Это завуч решает, а не я. Да и конкурс в самом разгаре, не то время, чтобы выражать недовольство.

– Ты победишь, я уверена! Ты самая лучшая учительница в нашей школе, – Маша взяла маму под руку.

– Ты так говоришь, потому что я тебя родила, – она улыбнулась.

– Нет, ты очень добрая.

– Услышали бы тебя пятиклашки, ни за что бы не поверили!

– Как говорит Тамара Сергеевна, настоящий учитель – это тот, кто сумел продержаться в школе больше двух лет. А ты уже вон сколько работаешь.

– Почти тринадцать лет, Господи, как же время быстро пролетело.

Они свернули с основной дороги в узкий проулок, который петлял между частными домами, настроенными так близко друг к другу, что один сосед мог спокойно смотреть телевизор через окно соседей напротив. В одном из этих домой и жила семья Чернышёвых, до недавнего времени состоящая из трёх человек.

Деревянный забор, покрашенный в темно-зеленый цвет, показался впереди. Краска на нем давно облупилась, обнажая серые проплешины. Ирина подняла глаза и посмотрела на сам дом. На короткий момент ей почудилось, что она видит его впервые. Сколько же лет они уже живут здесь?

Она замедлила шаг, пропуская дочку вперед. Калитка, вечно не запертая, поскрипывала от ветра. Во дворе валялась куча ненужного хлама, который муж много раз грозился убрать, но так к нему и не притронулся. Маленький сарайчик, что украдкой выглядывал из-за дома, был забит под завязку.

Ирина вздохнула. Теперь ей самой придется об этом позаботится.

Деревянное крыльцо, ведущее в дом, перекосилось.

– Так и не успел починить, – она намеренно перешагнула через сломанную ступеньку.

– Ты скучаешь по нему? Да? – Маша положила руку матери на плечо.

– Я до сих пор не верю, что он умер, – Ирина открыла входную дверь. – теперь мы остались вдвоем. Два месяца прошло, а я не могу привыкнуть.

– Ты до сих пор обижена на него? – Маша бросила обувь и рюкзак прямо на пороге. – Мы никогда об этом не говорили…

– Да, никогда. Ты хочешь?

– А ты?

– Давай-ка пообедаем для начала, а потом и поговорим, – Ирина достала кастрюлю из холодильника и поставила на плиту. – Переодеваемся, пока суп греется. И руки помой!

Она зашла в свою комнату и взяла со столика портрет мужа. Он беззаботно улыбался, такой молодой и красивый. Ирина помнила тот день, когда была сделана эта фотография. Они поехали за город с друзьями и детьми. Маша тогда была совсем маленькой, даже в школу не ходила. Олег выпил лишнего и приревновал ее к своему приятелю. Ирина узнала об этом только дома. А потом взяла больничный, так как ссадины на лице были слишком заметными. И у нее появился новый миксер – так муж обычно просил прощения. Она уговаривала себя потерпеть, дать ему время, шанс все наладить и исправить. Ей хотелось, чтобы он наконец понял, какую боль причиняет близкому человеку. И вот он ушел, а она осталось, так и не услышав от него слов прощения и не успев простить.

Самое страшное, что Маша давно перестала быть ребенком и все понимала. И как теперь поговорить об этом откровенно? Она так привыкла делать вид, что все хорошо.

Подруг у нее давно не было – муж всех перевел, как только они поженились.