скачать книгу бесплатно
Я не знала, что ответить на это. Дело было не в Филиппе, дело было действительно во мне. Я вообще не хотела отношений, так много раз наблюдала, как близкие люди и родственники становятся рычагами давления. По долгу службы в РУТ я знала и не такие истории. Однажды довелось стать свидетельницей, как группа террористов захватила корабль с младшим братом высокопоставленного чиновника. К счастью, не я тогда вела переговоры с преступниками, к несчастью – они завершились печально. Именно тогда, когда через экран компьютера смотрела на облизывающие корпус звездолёта языки пламени, я дала себе слово: никакой семьи. Никаких действительно близких отношений и уж точно никаких детей.
Да и зачем нужен официальный муж, если можно просто встречаться и жить с понравившимся человеком без всяких отметок в планетарных базах данных? Зачем намеренно делать себя уязвимой? Подставлять кого-то дорогого под прицел плохих людей? Ограничивать собственную свободу?
Так и не дождавшись вразумительного ответа, Фил раздражённо махнул рукой, щёлкнул бархатной коробочкой и отправился в спальню.
ГЛАВА 4. Профессор Виктория Палладиум
Шестью днями ранее. Таноржский Университет
– Одно из самых сложных манипулирований – втереться в доверие человека и выстроить искусственные дружеские отношения. Повторюсь, это очень сложно, но если получается, то объект искренне будет помогать вам, отвечать на вопросы и даже может выдать коммерческую тайну. Кто расскажет, какие существуют жесты, демонстрирующие дружелюбное отношение к собеседнику?
В воздух взмыло множество рук, но я махнула ладонью, делая знак, что лекция закончилась и теперь можно говорить свободно.
– Вскидывание бровей, улыбка, понижение голоса до шёпота, наклоны головы к плечу, – моментально отозвался студент Кунцев.
Одобрительно кивнула.
– Всё верно. Последним часто пользуются собаки, когда попрошайничают. Ещё?
– Зрительный контакт. Чем дольше, тем лучше.
– Необязательно! – тут же вмешался студент Ярцев. – Если люди разных психотипов, то один может пытаться проявить дружелюбие, а другой воспримет долгий взгляд как агрессию.
– Тогда и шёпот не каждому понравится, – фыркнул Кунцев, поправляя на переносице очки с дужкой, склеенной дешёвым скотчем. – Кто-то вообще может подумать, что над ним издеваются.
Я улыбнулась.
– Совершенно верно. Мой вопрос изначально таил в себе подвох. Полная картина жестов, с помощью которых можно понравиться человеку, незначительно отличается и зависит от… – Я хотела сказать «психологического портрета личности», но не успела. Меня перебил восторженный вопль девушек с задних рядов:
– Профессор Палладиум! Смотрите! По-моему, это вам!
Две девушки наперебой тыкали пальцем в окно в форме полумесяца – именно такими оформлялись все залы для лекций Таноржского Университета. Видимо, при проектировании здания архитектор посчитал, что окна в виде полумесяца – оригинально и символично: настоящие студенты учатся и днём, и ночью. Как бы там ни было, но так уж сложилось, что моя лекция была последней, а в это время года очень рано темнело.
С гложущим нехорошим предчувствием я медленно обернулась к окну, уже слыша громкие свистяще-грохочущие звуки салюта. Густое тёмно-синее небо окрашивалось ярчайшим салютом прямо перед корпусом, где я вела занятия. Пёстрые жёлтые, красные и зелёные огни складывались в надпись:
«Виктория Палладиум, ты выйдешь за меня?»
Я так и замерла.
Ну Филипп… Ну зараза! Как же это в его духе: сделать красивый жест, чтобы сразить наповал или поставить человека в неудобное положение. Именно так он делал клиентам на новые флаеры затемнение стекол, подавал всё как подарок, чтобы они не отказывались, но потом включал работы в счёт.
А ведь я сказала ему вчера «нет»! Чётко и ясно! Глухое раздражение подкатило к горлу.
– Вы скажете ему «да»? Скажете? – Девушки звонко защебетали, захлопали в ладоши, а кто-то даже радостно взвизгнул.
– Ох, как это романти-ично!
– Вот бы мне тоже кто-то так предложение сделал!
– Ой, это, наверное, ужасно дорого – такие мощные салюты запускать!
Не дорого. Салют запускается с крыши арендуемого под автомастерскую здания. Место для Фила бесплатное, фейерверк он закупает оптом для ВИП-клиентов, а специалист в его конторе программирует огоньки на надписи… Одной надписью больше, одной меньше – на окладе не сказывается. Но да, романтично, тут не поспоришь.
– Профессор, у вас коммуникатор светится. Полагаю, отправитель сообщения хочет получить ответ, – заметил Кунцев, бросив взгляд на мою руку.
Я посмотрела на наручный браслет, на котором, разумеется, появился номер Филиппа. На миг аудитория притихла.
– Ответьте! Ну пожалуйста! – вновь наперебой заголосили девицы. – Скажите ему «да»! Звёздочки-галактики! Наша любимая профессор выходит замуж!
В висках снова запульсировало лёгкой болью, почти как вчера, когда мы поссорились с Филом. Я поморщилась и объявила:
– Лекция на сегодня закончена. Домашнее задание вышлю на коммуникатор старосте. Всего доброго.
Лица студентов вытянулись от обиды: определённо, они рассчитывали на шоу, но, к счастью, слово преподавателя было для них непререкаемым.
К тому моменту как я вышла на улицу, Фил прекратил попытки связаться со мной: видимо, почувствовал, что ничего хорошего его не ждёт. Или решил сделать очередной сюрприз, но уже дома?
Я глубоко вдохнула свежий осенний воздух Танорга и посмотрела на кобальтово-синее небо. В душе царил раздрай. Я чувствовала себя виноватой и в то же время безотчетно злилась на парня, с которым встречалась два года. Наверное, со мной что-то не так, раз я настолько остро реагирую на предложение руки и сердца. Надо ещё раз в спокойной обстановке объяснить Филиппу, что я этого не хочу.
Я несколько минут дышала, успокаивая нервы, а затем медленным шагом направилась к ближайшему пересадочному узлу.
Сумерки – самое прекрасное время суток на Танорге. Величественные стены университета загораются диодной подсветкой, воздушные трассы превращаются в неоновые ленты, бесшумные флаеры скользят словно металлические летучие мыши, а мерцающие огни небоскрёбов сливаются со звёздным небом, создавая иллюзию того, что город пульсирует и дышит светом. Всё движение на Танорге организовано центральной нейросетью, но в сумерках оно кажется особенно гармоничным, словно городские артерии пропускают через себя потоки жизни без единого перебоя.
Я машинально зашла в подлетевший с лёгким свистом экспресс, села на сиденье с подогревом и уставилась на ночной Танорг. То, что я приехала не домой к Филиппу или к себе, а на самую далёкую остановку пригорода к другу детства, я поняла лишь тогда, когда электронный голос сообщил название станции.
– Вот же шварх[2 - Шварх – распространённое ругательство на территории Федерации Объединённых Миров.], как я могла перепутать номера поездов? – пробормотала я, изумлённо глядя на экран коммуникатора. Время было уже позднее.
Ладно, попрошусь к Матвею на ночь. Не выгонит же он меня.
ГЛАВА 5. Опиши мужчину твоей мечты
Ночь. В доме Матвея
Матвей откинулся на спинку кресла, прищурил глаза и сложил пальцы домиком. Он любил так делать, когда о чём-то глубоко задумывался.
Разумеется, он меня не выгнал. Стоило заявиться на порог его квартиры, как явно готовящийся ко сну друг – пижамные клетчатые штаны, такая же рубашка и вязаный жилет красноречиво об этом говорили – тут же распахнул дверь пошире. Вручил чашку тёплого фиточая и плед, усадил в кресло и только после этого скомандовал:
– Рассказывай, что случилось?
Матвей был единственным человеком во Вселенной, кому я доверяла безоговорочно. С тех пор как погибли родители, он был мне как старший брат. Мы познакомились в интернате для бездомных, но я помнила нашу первую встречу как вчера. Мальчишка чуть крупнее сверстников, но ниже ростом сидел в углу и читал книгу с неинтересной серой обложкой. Он был таким же светловолосым, как и я, а потому, когда меня начали дразнить захухрей, подошёл и дал в нос обзывающемуся.
Уже позднее я узнала, что захухрями называли всех детей в интернате с более светлой кожей, блондинистыми или рыжими волосами, потому что считалось, что в нас течет кровь людей с Захрана, а коренные таноржцы смуглые и темноволосые. Это не было обзывательством, скорее, фактом, что в родословной отметились люди с более отсталой планеты, вот и всё. Но тогда поступок Матвея поразил, и я захотела подружиться с мальчиком, который за меня заступился. Именно Матвей умудрился подсадить меня на психологию, а из-за редкого перламутрового цвета волос нас часто принимали за родных брата и сестру.
Без приукрашиваний и лишних эмоций я рассказала другу обо всём, что меня беспокоило.
– Скажи, я всё придумываю? – устало спросила я, грея руки о бока пузатой чашки. – Фил же ведь неплохой… Может, это у меня заскоки? Может, я какая-то неправильная?
Вместо чёткого ответа Матвей поиграл сложенными домиком пальцами и задумчиво перечислил то, что я ему сама рассказала:
– Филипп получил от тебя отказ, после чего сделал предложение повторно. Он вычислил время, когда у тебя будет пара, чтобы в свидетелях было множество студентов, чьё мнение для тебя важно, и поставил в максимально неудобное положение. А ещё он написал обращение с фамилией, чтобы даже твои коллеги точно поняли, к какой Виктории обращаются. Это ты мне скажи, ты что-то придумываешь?
– Матвей, ну ты и…
– Ах да. Ещё вчера вечером, судя по твоим словам, он сравнил тебя с эфемерной нормальной женщиной не в твою пользу и поставил в упрёк отсутствие желания брака. Теперь всё. Так кто я?
– Прирождённый агент пси-класса. – Я возмущённо фыркнула и отпила чай, которого уже оставалось на донышке. – Никакой новой информации не выдашь, зато перескажешь слова собеседника и ещё сомневаться заставишь.
Удивительное дело, но уголки губ друга приподнялись, будто я ему лучший комплимент сделала.
– Спасибо.
– Да пожалуйста. – Я отмахнулась и оглянулась в поисках места, куда поставить пустую чашку.
Рассказ об отношениях с Филиппом занял добрый час, яркие негативные эмоции вытекли из меня вместе со словами, начало клонить в сон. Сейчас попрошу постельное белье и заночую на диване в гостиной, как это делаю время от времени…
Стоило подняться и опустить тару на журнальный столик, как в спину внезапно прилетел вопрос:
– Вик, опиши мужчину твоей мечты.
– Прости?
Я на секунду замерла, а затем изумлённо оглянулась на друга – он точно не шутит? Судя по серьёзному выражению лица – не шутил.
Не то чтобы тема личной жизни была у нас табу, но… Матвей всегда знал, что я не собираюсь заводить семью. Вообще. Так же и я знала, что все пассии друга в лучшем случае одномесячные, но чаще всего – односуточные. Агенты, а тем более пси-класс, – это особое сочетание характера, мировоззрения и возможностей. Несмотря на то что я себя к пси-классу не причисляла, а являлась всего лишь гражданским консультантом РУТ, я хорошо понимала, почему Матвей не стремится связывать себя никакими обязательствами.
Неуютная пауза повисла в воздухе. Матвей улыбнулся.
– Я всё понимаю, – мягко сказал он. – Ты никогда не захочешь кому-либо давать рычаги давления и резонно считаешь, что любая привязанность – это слабость. Но… допустим, ты никогда не работала на РУТ, допустим – ты самый обыкновенный профессор в Таноржском Университете, и только. Или вообще выбрала не психологию, а танцы. Во! Ты танцовщица. – Он щелкнул пальцами в воздухе. – Так какие мужчины тебе нравятся?
– Не люблю все эти штучки психов, ты же знаешь.
– Да ла-а-адно, – протянул Матвей, – я сейчас не как агент пси-класса спрашиваю, а как твой друг. Ничего из того, что ты здесь произнесёшь, не выйдет за стены этой квартиры. Клянусь!
Он облокотился на колени и взял меня за руку. Не ладонь в ладонь, а за запястье – обычный жест поддержки. Я вздохнула, так как и без дополнительных напоминаний знала: то, что я скажу Матвею, останется строго между нами.
– Ты же знаешь, что я спокойно отношусь к мужчинам.
– Знаю, – кивнул собеседник. – Но ты же встречалась два года с Филиппом, значит, это тебе для чего-то было нужно.
– Ну ты же встречаешься с девушками, – парировала я.
Матвей рассмеялся, но, как мне показалось, немного наигранно.
– Ничего серьёзного. Секс, непродолжительные отношения. Поверь, Вик, ни одна из них не была даже в этой квартире.
Я удивлённо вскинула брови: ничего себе откровение!
– Но речь не обо мне, а о тебе. Расскажи мне, какого мужчину ты могла бы полюбить. За кого действительно пошла бы замуж?
Я зависла как ржавенький робот, не веря, что агент пси-класса действительно спрашивает о таком. Мы знали друг о друге практически всё, дискутировали на любые темы, играли в монополию с девяти лет и обсуждали политику…
– Я могла бы полюбить мужчину, который обо мне искренне заботится, восхищается, не пытается манипулировать и с кем я чувствую себя в безопасности, – сформулировала основные пункты, пришедшие в голову.
– Погоди, это всё?! – Друг показался ошарашенным.
Я пожала плечами. Да какая разница, кого бы я смогла полюбить в «другой жизни»? Я живу этой.
– Матвей, может, спать, а? Постельное бельё лежит в том же шкафу, что и раньше?
Несколько секунд Матвей сидел в кресле напротив, держа взгляд на моем лице и словно что-то лихорадочно обдумывая. Моргнул, вновь улыбнулся и подскочил с кресла.
– Да-да, Вик, ты права. Время уже позднее, мне с утра в РУТ. Сейчас всё принесу.
Друг детства засуетился, стремительно рванул в гардеробную, принес стопку белья и сам же принялся заправлять одеяло в пододеяльник, при этом он что-то торопливо говорил про работу, а светлые кудряшки так и подпрыгивали от каждого движения. Уже засыпая на диване в гостиной под толстым пуховым одеялом, я думала о том, что было что-то странное в поведении обычно спокойного друга. А может, я слишком сильно устала за день?
ГЛАВА 6. Разведывательное Управление Танорга
Пятью днями ранее
Наутро я проснулась в пустой квартире с неожиданно ясными мыслями и чётким пониманием, что надо делать. Матвей убежал в РУТ, оставив на кухне тёплую записку, что не хотел будить, ключи от квартиры и завтрак. Последний я не стала есть, так как предпочитала обходиться чашкой кофе. Привела себя в порядок, убрала еду в холодильник, заправила постель, закрыла дверь и направилась к Филиппу домой.
То ли у Фила с утра пораньше в автомастерской сегодня были новые клиенты, то ли я запамятовала его расписание встреч, но очередная квартира встретила тишиной и запиской:
«Викусь, дорогая, сегодня вечером к нам приедут мои родители. Приготовь, пожалуйста, что-то вкусненькое и без морепродуктов. Ты же помнишь, у мамы на них аллергия».
И всё.
Никаких претензий или вопросов, почему я не пришла ночевать и почему не ответила на вчерашний звонок. Зато его родители, с которыми за все два года наших отношений я виделась от силы раза три-четыре, придут в гости.
Горький ком осел в горле. Я не сомневалась, что Филипп задумал очередное признание в любви и впечатляющее предложение. С учётом того, как он любил повторять, что у его матери слабое сердце, задумка молодого человека становилась видна как на ладони. Он продавливает согласие и рассчитывает, что мне неудобно будет потом идти на попятный. Если же я скажу «нет» при его родителях, то стану виновницей того, что его мама попала в больницу из-за нервных переживаний.
Не тратя больше ни минуты на размышления, я набрала номер транспортной компании и заказала грузовое такси, а также двух роботов-грузчиков и упаковочные материалы для переезда. Одновременно со звонком принялась методично обходить комнаты и собирать свои вещи. Мне с самого начала не нравился вариант переезда к Филиппу, но он так настаивал; говорил, что много работает и хочет видеть меня чаще, и я поддалась на уговоры… Опять же, его дом был ближе и к Таноржскому Университету, и к головному зданию РУТ.
Переезд в родную квартиру, которая всё время проживания у Фила стояла «законсервированной», осуществился неожиданно быстро. Я поймала себя на мысли, будто уже давно хотела вернуться, съехать от молодого человека и лишь искала подходящий повод. За все три с половиной часа, что я собирала коробки, Фил так и не объявился, а потому я набросала максимально короткое и ёмкое письмо, что приняла решение расстаться. Стоило оставить записку, как с души валился незримый камень. Вроде бы Матвей вчера не давал мне никаких советов и только выслушал, но после беседы с ним я почувствовала себя лучше.
В родную квартиру я вместе с роботами успела внести лишь треть вещей, когда на коммуникатор пришло сообщение: «Виктория, прошу срочно подъехать в РУТ. Нужна ваша консультация». Номер принадлежал строгому и суровому начальнику департамента. Оставив дела на роботов, я метнулась в душ, переоделась в свежий деловой костюм и помчалась на вторую работу.
Офис Разведывательного Управления Танорга, как всегда, встретил стерильно чистыми мраморно-белыми полами, светло-серыми стенами и дотошной проверкой документов на контрольно-пропускном пункте. Новый охранник хмурил брови, сравнивал моё изображение с базой данных и трижды просил приложить пальцы к сканеру отпечатков. Я терпеливо выполняла приказы, с тоской думая о том, что, наверное, даже первых лиц планеты не охраняют так тщательно, как головной офис РУТ.
Стоило зайти в кабинет шефа, как внутри всё похолодело. Это было типичной реакцией организма на Иосифа Игнатьевича. Вроде бы в кожаном кресле сидел обыкновенный мужчина средних лет с невыразительной внешностью, седыми висками, чуть опустившимися щеками и светло-карими глазами. Вопреки расхожим мнениям и слухам, глава департамента носил стандартные офисные костюмы и ничем не отличался от среднестатистического таноржца. Однако было в нём что-то такое, от чего всякий раз, когда я смотрела на высокое начальство, спина покрывалась мелкими капельками пота, а безотчётный страх выпускал цепкие коготки в мои лёгкие.
– А-а-а, мисс Палладиум, это вы? Проходите-проходите. – Иосиф жестом указал на сиденье напротив рабочего стола, что-то допечатал в ноутбуке, пока я усаживалась, закрыл крышку и остановил внимательный взгляд на моём лице. – Как ваши дела?
– Спасибо, всё хорошо.
Шеф выглядел добродушно, но я не обманывалась: именно этот человек, по сути, управлял всем Разведывательным Управлением Танорга. Именно по одной его подписи любого сотрудника могли сослать на самый далёкий астероид без суда и следствия. Спина сама собой выпрямлялась до состояния идеальной палки, а ладони приходилось контролировать, чтобы не сжать в кулаки. В итоге я их просто сцепила и уложила на колени.
– Вы выглядите напряжённой, – отметил собеседник.
