Чародей XXI века: Увидеть «Париж» – и не умереть

Реду нравилось такое, однако он понимал: сильно злоупотреблять такой диковинкой своего тела не стоит. Однажды ему это аукнется в самой неподходящий момент.

Натан еще спал, лежа на спине и закинув раненую руку на подушку, поэтому Ред, быстро натянув брюки и рубашку, взял в руки сапожки – и направился к выходу, пытаясь ступать как можно тише.

Ему не хотелось будить брата, ведь это был идеальный вариант поработать в привычной ему атмосфере.

Уже в коридоре он натянул сапожки и, ступая без особого стеснения, услышал в конце коридора журчание воды и чье – то мелодичное негромкое пение.

Парень уже предвкушал, что встретит обычную девчонку, которая зачем – то пробралась в административный корпус, однако из последней комнаты по правой стороне коридора вышла утонченная, похожая на струнку скрипки, девушка с огненно – рыжими волосами, которые струились по ее плечам и спине до самой поясницы. Ее тело было заковано в обтягивающее старинное платье серого цвета, которое застегивалось спереди рядом пуговиц и подчеркивало талию и бедра благодаря натянутому поверх чёрному корсету.

Ред нечасто, но видел, как дамы доводят себя до состояния селедок – и становятся похожи на настоящее пособие по анатомии в живом экземпляре. Однако тут его захватило зрелище, как двигалась незнакомка: движения плавны, словно их прорисовывает талантливый аниматор миллиметр за миллиметром, губы горят вишней на бледном исхудавшем личике, где к тому же помещаются огромные воробьиные глаза с пышными ресницами.

Маг даже не понял, как впал в ступор, а затем увидел незнакомку в пяти шагах от себя.

Она стояла против света, из – за чего казалось, что исходящие из – за спины лучи становятся крыльями.

– Вы – Натан Яковлевич? – уточнила она мелодичным, почти звенящим, как апрельская капель, голосом.

– Нет, – Ред сам удивился, как легко ответил, хотя минуту назад ему казалось, что голос исчез, а язык забыл, как ворочаться, чтобы преобразовывать мычание в слова. – Я – его младший брат. Ред Блейк.

– Неужели? – ее глаза засияли. – Тот самый? Который в городе известен, как целитель и некромант?!

– А вы так хорошо знаете обо мне? – удивился вновь маг, всматриваясь в бездну ее зеленых глаз.

– Ну конечно. Кто же не знает Реда Блейка, – улыбнулась она, выпрямив спину. – Поверьте, о вас ходят легенды.

– Никогда не слышал.

– Вы по поводу пропавших ребят?

– Да. Поступил вызов и…

– Могу я поговорить с вами наедине? – уточнила вдруг девушка, словно чего – то испугавшись.

– Ну конечно. Только давайте так: я отвечаю на ваши вопросы, вы – на мои. Идет?

– Ну разумеется.

Она провела парня в комнату побольше, чем выдали ему с Натаном, после чего, закрыв дверь, присела на старенький диван с золотистыми узорами на красной ткани – и, предложив магу сесть рядом, увидела его «покорное» подчинение.

– Могу я быть уверена, что расследование не получит огласки? – голос незнакомки сменился, стал более тихим и серьезным.

– Да, я могу гарантировать, что работаю конфиденциально, за что и получаю деньги, – заверил Ред, не отрывая взгляда от ее фигуры. – Однако, могу я узнать, с кем говорю?

– Боже мой, – она улыбнулась, и у мага потеплело на душе. – Конечно. Елизавета Михайловна Туранова – директриса этого лагеря. Вы вчера говорили с моей матерью, я права?

– Да, – Ред проглотил комок восхищения.

Такая молодая, красивая и статная, а почему – то решила работать тут, в глуши, в обычном лагере, хотя могла бы ходить по любому подиуму в роскошных платьях и иметь толпы фанатов.

Ред сжал непослушные пальцы в кулак, так как ощутил непреодолимое желание дотронуться до этого чуда. Аккуратно убрать за ухо кудрявую прядь, рассмотреть все изгибы шеи, ключицы и острые черты лица…

– Вы слышите меня? – повторила озадаченно Елизавета.

– Простите, – Ред протер глаза, но красота девушки не убавилась. – Не выспался, должно быть.

– Извините, что дернули вас в ночь. Просто боялись, что вновь началось – и пропадут еще дети.

– Началось что? – уточнил маг.

– Вам моя мать рассказала о легенде?

– О девочке?

– Да.

– И что вы думаете?

– Пока ничего, – честно сказал Ред, у которого вмиг из головы вылетели все истории и предположения, которые еще вчера мучали его все два часа перед сном. – Нужно осмотреть здание. Обычно оно само дает ответ на происходящее.

– Но она же вам наверняка наговорила гадостей про Дюрана.

– Откуда вы…

– Поверьте. Вы не первые, кто приезжает сюда, – директриса странно померкла, а косые серые лучи утра, пробившиеся сквозь окна, оставили на ее лице бледную, сверкающую серебром, полоску. – Многие пытались помочь – и столько же пропадали сами. И моя мать все сваливает на господина Дюрана. Поверьте!

Она так резко схватила Реда за руку, что парень чуть не шарахнулся в сторону. Но рефлекторно сам схватил девушку за запястье, ощутив, насколько мягка и идеальна ее кожа – от нее веяло ароматом цитрусовых и в то же время какой – то пыли и влаги, как после дождя.

– Поверьте мне, – повторила Елизавета, – Герман тут ни при чем! Вообще! Он – прекрасный человек и великолепный педагог. А то, что у них возник конфликт с Мишей – ни о чем не говорит. Андреев и сам – не ангел.

– Странно слышать такие слова от педагога.

– В каком смысле? – смягчилась девушка, крепче сжав руку мага.

– Я так скажу: любой талантливый педагог будет на стороне ребенка. Да, иногда стоит проявить выдержку и строгость, но нужно выяснить, что побудило ребенка пойти на то, что он натворил.

– Вы учились в педагогическом? – удивилась Елизавета.

– Упаси бог. Просто иногда читал кое – какие материалы.

– А правда, что вы видите ложь, просто смотря в глаза?

– Правда.

– Могу я привести к вам Дюрана, чтобы вы при моей матери сбросили с него всю грязь, которую она на него взвалила.

– А что конкретно она сказала? – уточнил маг.

– Постоянно твердит, что Дюран – крадет детей для каких – то своих целей. Мол, это он их закрывает постоянно в той чертовой комнате, мучает там, а потом – отпускает…

– Да о чем вы?!

– Она вам не рассказала? – уточнила вновь Елизавета. – Она ненавидит Германа. Представляете, просто потому что он – француз!

– Он же преподает французский, – неуверенно заметил Ред, еле сдерживаясь, чтобы не вырвать руку.

Нежная кожа стала вмиг какой – то твердой, но не стала от этого смотреться хуже: словно каменное изваяние, выточенное из цветочного мифического камня.

– Она не любит иностранцев. Говорит, что наши – в сто раз лучше. Но господин Дюран… он… он обожает нашу страну. У него есть тут семейные корни, поэтому он и вернулся преподавать.

– Это все прекрасно. Но вы говорили о комнате…

– Да – да. Комната. Она на четвертом – запретном! – этаже, – пояснила директриса. – Говорят, что много – много лет назад, там пропала первая жертва этого дома. А уже за ней каждое двенадцатое и двадцать четвертое число стали пропадать дети. Вчера было двадцать четвертое – и ребята пропали. И я не исключаю, что они забрели в ту самую комнату…

– Покажите мне ее просто.

Ред наконец – то смог совладать с собственными инстинктами – и вырвать руку, чтобы спрятать ее под перчаткой.

Елизавета виновато посмотрела на него, словно нашкодивший ребенок, понимая, что ее будут бить, отчего у нее тут же округлились глаза, сделавшие ее похожей на олененка.

– Не могу, – она отвела взгляд. – Без господина Дюрана я не пойду к этой комнате.

– Да что у вас этот французик прямо с языка не сходит! – возмутился Ред, чувствуя жгучую ревность внутри. – Правильно ваша матушка предположила: вы – любовники!

– Да!

Она встала – и ее стан тут же выпрямился, сделав из нее настоящую королеву. Фарфоровые статуэтки и греческие монументы истории не пошли бы ни в какое сравнение с той красотой, что открылась Реду.

Елизавету взял в свои объятия серый цвет, бьющий из окон, а ее глаза сверкнули изумрудами, словно были сделаны искусным мастером из настоящих драгоценных камней и частичек стекла.

На рыжие кудри легли микроскопические частички пыли, а половицы даже не посмели скрипнуть под невысоким каблучком девушки.

– Мы с Дюраном любим друг друга – и что? – она сразу сменила тон, скрестив руки в области живота и слегка согнув локти на уровне ребер. – Это запрещено в нашей стране?!

– Нет, не запрещено. Но у вас пропадают тут дети. Вы знаете о проблеме, даже предполагаете, где они исчезают – и до сего момента ни разу не вызывали группу офиса? – изумился Ред, не отрывая взгляда от фигуры Елизаветы.

– Я совсем недавно на посту директрисы, – пояснила Елизавета, немного успокоившись. – До этого должность занимал мой отец. Но я училась в городе – и жила там же. Я ничего не знала о происходящем в лагере.

– Тогда понятно, – протянул раздражённо Ред. – Что ж, тогда после завтрака предлагаю вам показать мне и Натану ту самую комнату. И желательно, чтобы с нами был ваш француз.

– Хорошо. У Германа как раз сегодня выходной.

– То есть, он не должен был сегодня приезжать? – сразу схватил Ред.

– Не должен, но мог бы.

Ред понимающе кивнул, после чего уже собрался покинуть комнату, как вдруг в дверь постучали.

Елизавета подскочила, словно ошпаренная, тут же посмотрела в запыленное стекло зеркало, стоявшее около ее кровати, после чего тут же двинулась к порогу и, буквально схватив тонкими пальцами ручку дверцы, повернула другой рукой ключ в замочной скважине – и распахнула свой мир для еще одного утреннего гостя.

Ред сразу понял, кто это мог быть.

Черноволосый, с отливающей серебристой каймой на кончиках, чистыми голубами глазами – характерная черта для более – менее чистокровных духов, рожденных земными женщинами, – а также это описанное многими писателями идеальное мужское тело: широкие плечи и узкая талия делали француза настоящей куклой.

И Ред вынужден был признать, что Дюран и Туранова смотрелись максимально прекрасно: два бесподобных образца одного умелого мастера, умеющего работать с фарфором, стеклом и красками.

– Герман, – Елизавета чуть не взмыла от восторга под потолок. – Почему так рано? У тебя сегодня нет уроков…

–Но я являюсь еще и вожатым у группы пять, так что для меня тут всегда есть работы, – протянул мелодичным и достаточно нежным голосом Дюран.

Реду его голос также понравился, однако чуть ли не схватился за волосы.

В такого Елизавета не влюбиться просто не могла: он подходит ей если не идеально, то практически во всех отношениях. И если ее не испугало его происхождение, как успел убедиться Ред, значит, помех в их отношениях не было.

– Кстати, – Елизавета повернулась к Реду и пригласила Дюрана в комнату. – Это новые сотрудники офиса. Но этот молодой человек работает еще и самостоятельно. Может, ты слышал: Ред Блейк…

– Слышал, – Дюран подошел к магу, но остался на расстоянии, словно почувствовал исходящие от мага чувства по отношению к нему.

Ред не мог в это поверить, но признавался сам себе: он видит в Дюране обычного соперника за понравившуюся девушку.

Однако Герман все – таки протянул парню утонченную, высеченную как будто из белого мрамора, руку с черным обсидиановым кольцом на безымянном пальце левой руки.

Маг ответил на рукопожатие, сразу оценив тем самым потенциал духа – и обрадовался. Дюран имел гены нечисти только в каком – то шестом или седьмом колене, то бишь его можно было считать обычным человеком. Если даже у него и были определенные магические способности – прорицание или способность видеть недуги, – то это можно было бы списать на его удачливость.

– Вы в трауре? – уточнил Ред, истолковав верно значение черного кольца.

– Десять лет назад умерла моя первая жена, – пояснил спокойно Дюран, играя голосом так, чтобы Ред расслабился.

Но мага было не обмануть: он знал эти интонации. И сразу понял, что француз хочет втереться к нему в доверие на подсознательном уровне. Желает усыпить его бдительность и нрав, если таковой почувствовался им при рукопожатии.

Елизавета при этом спрятала левую руку француза в свои тонкие пальцы, скрыв символ скорби молодого человека.

– Сочувствую, – осторожно сказал Ред. – Но, как я понимаю, вы нашли утешение.

– Если бы нашел, – вздохнул дух, посмотрев спокойно на Елизавету. – Можешь выйти на пару минут? – попросил вдруг парень.

– Конечно. Я буду внизу.

Герман кивнул ей и, проводив взглядом в коридоре, прикрыл за ней дверцу – и только в этот момент его глаза блеснули нужными стальными искрами.

Француз подошел к магу и, поравнявшись с парнем – они были почти одного роста, – схватил Реда за запястье, приложил больной палец к вене мага и заметил:

– Тебе стоит не увлекаться алкоголем. Сердечный ритм у тебя очень плохой.

Ред вырвал руку, расценив такой рывок со стороны Дюрана как проявление силы. Но не увидел в этой силе опасности: француз просто обозначил какой величины его дар.

– Ты спровадил ее только за этим? – уточнил Ред, потирая запястье. – Чтобы указать мне на здоровье?

– Конечно – нет. Она рассказала тебе про комнату на четвертом этаже?

– Да.

– Я пришел к ней, но раз здесь ты, то сама судьба предложила мне оправдаться, – заметил Дюран. – Я могу провести тебя прямо сейчас в этот ад, если ты не боишься, конечно…

– Не смеши меня, – Ред дьявольски ухмыльнулся.

После этого они вместе покинули комнату Елизаветы – и Дюран, идя вперед, провел Реда к заколоченным обшарпанным дверям четвертого этажа, а затем, поймав на себе недоуменный и суровый взгляд парня, снял две доски с гвоздей – и открыл им проход.

Маг неуверенно посмотрел в полумрак коридора, после чего шагнул первым в пыльную неизвестность – и вскоре, когда глаза привыкли к освещению, рассмотрел давно невиданную им картинку.

Похожее он видел после вспышки эпидемии среди оборотней пару лет назад, когда ему в группе патрулей приходилось осматривать разворошенные жилища, где вся мебель была накрыта серыми или белыми чехлами, на полу, стенах и потолке красовались следы от когтей и многочисленные размазанные и застывшие красные пятна, а окна были заколочены досками или завешены толстыми темными занавесками – в память о покойниках.

Ред аккуратно переступил через поваленный старый деревянный стул, который валялся прямо в коридоре, после чего заглянул в первую комнату.

Двери были везде сняты, поэтому парень спокойно мог узреть внутренний мир запретного коридора.

Ред вошел в помещение – и оцепенел.

Все ему напоминало о его прежнем доме, из которого он уехал вместе со Стасом ровно два года назад: такие же комнаты с огромными прямоугольными окнами, упирающимися практически в потолок, деревянными полами, которые скрипели громче несмазанных петель, и точно такие же серые обои с узорами и пятнами.

Маг несколько минут смотрел на помещение, в котором было нагромождение из мебели в белых чехлах, пока вдруг не приметил на подоконнике что – то сверкающее.

Дюран стоял неподвижно, однако по его лицу Ред понял: парень сильно нервничает и даже боится. Его руки постоянно елозят вдоль туловища: то в карманы пиджака сунет, то вцепиться тонкими пальцами в лацканы, то вообще – спрячет за спиной запястья и начнет их выворачивать с таким хрустом, что даже у мага начнется нервный тик от каждого щелчка косточек.

Ред осторожно поддел пыльную рамку с фотографией и, уже вытаскивая из – под доски, вдруг почувствовал, как его пальцы порезало.

Он шикнул, после чего вытащил фотографию – и увидел на безымянном и указательном пальцах правой руки неглубокие порезы и оставленную на подоконнике каплю крови.

Парень тут же зализал ранки, чтобы скорее зажили, после чего рассмотрел треснувшее стекло и увидел, что сама рамка тоже претерпела небрежное отношение:

– Ты знаешь тут кого – нибудь? – уточнил Ред, смотря на желтое фото.

Он был удивлен, что подобное могло тут сохраниться, однако еще больше его поразило, когда Дюран, взглянув на фото, широко распахнул глаза и выдал:

– Вот, – он указал пальцем на маленькую девочку в правом углу. – Она… точно. Можешь считать меня чокнутым, но она до сих пор тут.

Ред осторожно, чтобы не порезаться еще сильней, отделил рамку со стеклом от картонки сзади – и выудил фотографию, чтобы рассмотреть получше.

Несмотря на старость и белые трещины, Реду удалось увидеть в размытом силуэте незнакомки милую девочку с черными косичками, огромными бантами – и темном платье с белым воротником, какое носили гимназистки.

Взгляд девочки был обычным, ничем не выдающим ее принадлежность к нечистой силе или семье какого – нибудь мага.

От фотографии, как от таковой, тоже не исходило никакой ауры, несмотря даже на то, что вокруг нее крутился полупрозрачный шлейф из тусклых энергетик.

Ред, рассмотрев три из них – наиболее яркие, – тут же понял, что фотографию не трогали с того самого момента, как ее кто – то положил сюда лет сто назад.

И вдруг маг, уже складывая снимок пополам, чтобы спрятать в карман брюк, почувствовал мощную вспышку боли в голове. Он тут же схватился за правый висок, так как укололо где – то совсем глубоко, что свидетельствовало о воздействии.

Дюран тоже дернулся, однако не от боли.

Он обернулся и, ахнув от испуга, рванул в сторону, смотря в дверной проем.

Ред тоже посмотрел туда – и увидел точную копию той девочки, которая смотрела на него со старого фото.

– Это она…

Дюран оперся на подоконник и, шикнув от боли – он тоже напоролся на осколки, – вдруг еще громче ахнул, и на глазах Реда осел на колени, а затем и вовсе – рухнул без сознания, словно сломанная кукла, которой вытащили батарейку…

Сам же Ред, оставшись один на один с призраком, осмотрел ее с головы до ног, после чего почувствовал аромат гари.

Несмотря на то, что на этаже имелись опалины на обоях и маг видел черную штукатурку на лестнице, он четко ощущал: пожар тут был не так давно, чтобы это впечаталось в сознание призрака, однако в то же время не так недавно, чтобы аромат не смог выветриться.

Следовательно, гарью могло запахнуть только в одном случае: если этот аромат принес с собой дух девочки.

Однако Ред не видел на ней ни опаленных вещей, ни сажи на полупрозрачном личике.

И вдруг девочка, осторожно протянув к нему тонкую бледную руку, сжала четыре пальца в кулак, а указательный, выпрямив, показала на стену справа от мага.

Ред, обернувшись, чтобы увидеть обычную бетонную конструкцию, ощутил, как из дверного проема повеяло могильным холодом.

Удивительно, что это случилось спустя несколько минут после появления призрака. Обычно холод – предвестник прихода гостей из потустороннего мира. А тут он стал лишь некоторой сопроводительной единицей.

Но это и успокоило Реда: если холод появился несколько позже, значит, у призрака нет злых намерений.

Он не пытается напугать.

– Что там? – уточнил маг, осмелившись заговорить с девочкой.

Но она лишь опустила руку и, сделав шаг назад, растворилась в пустом коридоре, оставив после себя странный аромат из бергамота и лимона.

На этаже и так не топили, а после появления призрака здесь и вовсе стало невозможно находиться. Словно тело окунули в морозилку и стали уменьшать в ней температуру, дабы поскорее покончить с жертвой…

Однако Ред, переборов желание поскорее убежать, подошел к указанной стене – и, проведя по шершавым старым обоям оголенной рукой, не почувствовал чего – то сверхъестественного. Обычный бетон, за которым красного цвета кирпичи, а дальше – полость, в которой, однако, ничего нет.

Ред обошел стену вдоль и поперек, но не обнаружил ничего, что бы могло зацепить призрака.

Дюран, пришедший в себя только спустя пять минут после исчезновения призрака, поднял голову и, пытаясь сфокусироваться на фигуре мага, вдруг спросил слабым голосом:

– Она ушла?

– Да, – Ред на всякий случай выглянул в коридор, хотя прекрасно ощущал спокойствие помещения. – А ты чего, так реагируешь на всех гостей из Нави? – уточнил осторожно маг.

Он подошел к Дюрану, чтобы помочь, однако преподаватель сам поднялся и, отряхнув пиджак и брюки, с неподдельным страхом посмотрел на дверной проем.

– Странно, что она тебе ничего не сделала, – выдал вдруг Герман. – Обычно чужаков она не любит. Сразу начинает мучить головными болями или тошнотой.

– Это обычная реакция неупокоенной сущности на непрошенных гостей, – заметил Ред, возвращаясь к стене. – Скажи, ты не знаешь, что было на этом этаже до того, как он стал одним из учебных корпусов?

– По – моему, Лиза рассказывала, что здесь с момента открытия до революции был женский корпус. Тут жили воспитанницы, – пояснил зачем – то парень, потирая виски. – Но после революции тут сразу открыли гимназию – и все. Это стало аудиторией.

– А тебе знакомо это фото? – уточнил вновь Ред, показав фотографию.

Дюран еще раз посмотрел на снимок, но вскоре помотал головой и с досадой посмотрел на Реда.

– Увы, никого не знаю. Если разрешишь, сфотографирую – и покажу своим. Все – таки, у меня много предков, живших в России в те времена, – заметил с гордостью Герман, доставая телефон.

Он быстро зафиксировал камерой смартфона фотографию и, спрятав аппарат в карман, вдруг дернулся от оглушающего грохота башенных часов, которые пробили ровно восемь утра.

Стекла в помещении задрожали, оставшиеся клочки обоев и штор заколыхались, как от ветра, а пол завибрировал с такой силой, что Реду на секунду показалось, будто бы деревянные доски вот – вот разверзнутся, как пасть пропасти, и поглотят двух бедняг, решивших поиграть в одиночку в охотников на привидений.

Только если Ред привык после подобной асоциальной встряски идти дальше, то запас прочности Дюрана закончился там же, где и появилась девочка – призрак, то есть – около дверного проема.

Герман вновь упал в обморок, так как громкий звук часов, механизм которых находился в непосредственной близости от ребят – а точнее – прямо над ними в центральной башне, – ударил по его сознанию и утонченному слуху полудуха, который было потерять достаточно легко, а вот вернуть – весьма проблематично, с такой силой, что парень рухнул на пол, как подкошенный.

Увы, но даже в офисе и Департаменте еще не научились полностью восстанавливать способность духа слышать малейшие колебания пространства на сто процентов после ранений.

Поэтому Реду пришлось дождаться, когда последний удар колокола пронесется по всему лагерю, окутает внутренний двор и спугнет всех ворон с ближайших деревьев, а после, открыв окно, взять с карниза горстку снега, завернуть в собственный платок – и приложить ко лбу Дюрана.

Уж к чему, а к холоду духи относились с негодованием. Для них снег был настоящим испытанием воли, поэтому большинство представителей этой расы работали на юге или в непосредственной близости к нему.

И Дюран не был исключением.

Как только он почувствовал соприкосновение кожи со снегом, сразу же вздрогнул и, открыв глаза, пришел в себя, встал на ноги и уже собрался пойти вниз, чтобы присоединиться к остальным преподавателям, но вдруг уже Ред остановил его, схватив за запястье.

Минуты бессознательного состояния Дюрана хватило Реду, чтобы обследовать его.

– У тебя расшатаны все нервы. Пока сюда не смей ходить. Иначе – рискуешь сойти с ума.

Дюран спокойно убрал свою руку в карман и, посмотрев с уважением на Реда, ничего не сказал – и направился к лестнице.

Но только маг услышал, как хлопнули деревянные створки в коридоре, его шестое чувство, до этого сидевшее абсолютно спокойно, вдруг встрепенулось – и разрослось сначала в груди, а потом опутало и желудок, из – за чего живот скрутило с такой силой, что Реду пришлось ненадолго присесть на подоконнике и прислонить голову к холодной стене.

Настолько явный знак об опасности мог подать только дух этого здания, однако для Реда оставалось непонятным: почему девочка вдруг пошла к нему на контакт, если по словам Дюрана призрак не приветствует чужаков?

Этот вопрос мучил Реда оставшиеся три минуты, пока смартфон в кармане не издал противную трель – и на экране не высветился номер Натана.

– Да? – Ред сполз с подоконника, встал на ноги и, все еще пытаясь самостоятельно унять боль в животе, услышал безжизненный голос брата:

– Ред, там Саша приехала… просит провести ее.

– Почему она мне не набрала? – удивился маг, начиная двигаться к выходу.

– Сказала, что у тебя смартфон был не в сети.

Ред лишь глубоко вздохнул: если на четвертом этаже не ловит связь, несмотря на высоту и находящуюся рядом вышку связи, значит что – то блокирует любой радиосигнал – и аппаратура для наблюдения тут будет бесполезна.

–Хорошо, сейчас, – Ред вышел на лестницу и прикрыл деревянные створки, продев в ручки дверец длинную доску. – А с тобой что?

– Не знаю, – протянул устало Натана. – На завтрак иди один.

После этого парень отключился, а Ред, уже предполагая, что могло так воздействовать на брата, направился к выходу, где мерзла уже двадцать минут Александра.