скачать книгу бесплатно
И, нетвёрдо ступая, они побрели к остановке.
Телефон мой умер ещё вчера вечером. Я попросил мобильник у Паровоза и по памяти, благо номер был несложный, набрал бригадира.
– Слушаю, – не сразу ответил заспанный голос.
– Андрей Валерьевич, доброе утро, это Алексей.
– Какой еще Алексей?
– Кузнецов.
– А, ну и?
– Я заболел, сегодня выйти не смогу.
– Ё-моё, ты заранее не мог предупредить? Где я щас тебе замену найду?
– Андрей Валерьевич, температура тридцать восемь…
Он сбросил.
– Пошли, бухнём, – сказал я Паровозу.
Вернулся домой слегка поддатый. Мы выпили в тошниловке «Галатея» по две бутылки крепкого пива.
– Господи, боже мой, где ты шлялся? – прямо с порога стала причитать мама, – ты посмотри, на кого ты похож. Где ты был? Тебя избили? Я всю ночь себе места не находила. Ты почему телефон отключил?
– Мам, все нормально, я у друзей ночевал.
– Так это тебе друзья, что ли, морду набили?
– Нет, мам, я на скейте решил прокатиться и упал.
– Детский сад, штаны на лямках… А почему на работу не пошел? Вот смотри, уволят, я тебе на моей шее сидеть не позволю!
– Я отпросился, ма. Успокойся.
– Ты посмотри на себя! Да ты же опять пьяный! Господи, когда все это кончится?! Как ты в таком виде к бабушке на юбилей пойдешь?
– До вечера оклемаюсь.
Зашёл в ванную, глянул в зеркало. Над бровью насохла кровавая корка. Верхнее веко слегка опухло и покраснело, словно у меня был ячмень. Не всё так уж и страшно. Легко отделался. Думал, будет хуже. Открыл воду, осторожно умылся над раковиной, набрал ванну. Хотелось быстрей смыть с себя вонь «обезьянника». Лёг, теплая вода обожгла свежие царапины на руках и спине. После, захлестнув полотенце как римскую тогу, я прошлепал в свою комнату. Воткнул в мобильник «зарядку». Хотел позвонить Тане, но вдруг вспомнил, что даже не удосужился узнать её номер. Решил написать в «аську». Пока загружался компьютер, я прилёг на кровать и вырубился.
6
Проснувшись, потянулся к телефону. Было 15.55. Висел пропущенный вызов от Сереги. Общаться с ним пока не хотелось.
Нестерпимо пересохло во рту. Вошёл в кухню и выдул сразу полкувшина воды. Мамы дома не оказалось. Вернулся в комнату и сел за компьютер. Открыл непрочитанное сообщение от Тани:
«Леш, привет. Как ты? У тебя всё в порядке????»
В сети её не было. Я ответил: «Привет. Все хорошо. Ты как? Будет время, набери мне…»
И сбросил свой номер.
В коридоре лязгнул замок, хлопнула входная дверь. Вернулась мама. Я вышел ее встретить. Она была в приподнятом настроении:
– О, проспался, гулёна? А ну, прими-ка у меня продукты.
Я оттащил два тяжёлых пакета на кухню.
– Умывайся, собирайся, приводи себя в порядок, часа через полтора выходим.
Чтобы скоротать время, я поставил диск «П.Т.В.П.» и заменил разбитый футляр. Альбом оказался мощным. Годный пост-панк с кричащим, надрывным вокалом Лехи Никонова пробрал меня до мурашек. Тексты были жёсткие, остросоциальные. Ну а в предпоследнюю лирическую песню «Плач над любовью» я буквально влюбился. Жадно прослушал несколько раз подряд.
На компьютерном столе, угрожающе подползая к краю, завибрировал мобильный. Я убавил музыку и взял трубку. Звонил Серёга.
– Здорово, чуви! Ну ты как там, живой? Говорят, вас с Паровозом приняли вчера?
– Правду говорят. Ты-то как?
– Да чё мне будет. Так, пара синяков. Слушай, сегодня репа в девять, придти-то сможешь?
– Куда я денусь с подводной лодки. Приду, конечно.
– Ага, ну всё тогда, давай, до вечера.
7
Обстановка в бабушкиной хрущёвке была спартанская. Деревянный, бордового цвета пол. С витиеватыми узорами зелёный ковер на стене. Диван -чебурашка. Древний, занимающий треть гостиной комод. На телевизоре – плотная стопка журналов «Телесемь».
За накрытым столом собрались родственники. Дядя Женя, крупный, с пышной шевелюрой и седой бородой. Он был похож на геолога из советских фильмов. Его супруга тетя Катя, коротко стриженная, маленькая и ужасно крикливая, в прошлом – школьный учитель физики. Мой племянник Антон, толстый и угрюмый, домашний четырнадцатилетний подросток, фанат компьютерных игр. Сколько я его помнил, он всегда молчал, а когда ему что-то не нравилось, раздувал щёки и шумно сопел. Странный парень. Я называл его «Иной». Рядом с бабушкой пристроилась ее родная сестра тётя Таня, интеллигентного вида, в очках с позолоченной цепочкой на душках.
Бабушка в нарядном платье и с шейной косынкой принимала поздравления. Мама помогла принести горячее.
«Геолог» разливал. Женщинам – сливовой наливки, мне и себе начислил «беленькой». «Иной» пил морс.
– Не-не-не, никакой ему водки, – запротестовала мама, накрывая мою стопку ладонью.
– Так, ты давай это прекращай, – грозно-шутливо пробасил дядя. – Взрослый, понимаешь, мужик, а ты начинаешь…
Все подняли рюмки. Тётя Катя, пожелав бабуле здоровья и долгих лет, громко прокричала троекратное «ура!». Выпили. Я положил себе в тарелку две огромных отбивных с картошкой пюре и стал есть.
За столом сыпались шутки за двести. «Геолог» нечаянно плеснул наливкой на белую накрахмаленную скатерть. «Иной» лениво жевал и водил пальцем по столу, как умственно отсталый.
Я глянул на экран мобильного. Было почти семь.
– Лёш, а ты где в глаз-то получил, а? – хихикнула тетя Катя.
«Так, началось», – подумал я.
– Чего молчишь? – вмешалась мама, – давай-давай, расскажи, чем ты целыми днями у нас занимаешься.
Я разрезал мясо и отправил в рот, демонстративно громко чавкая.
– Институт бросил, работает чёрт знает кем, и всё тусуется… пьянки эти бесконечные, дружки без царя в голове, – маму понесло, – музыку они, видите ли, играют. Вот получил бы диплом и занимался бы чем угодно в свое удовольствие. Как ты не можешь понять, что высшее образование даёт человеку свободу выбора и расширяет его возможности. Знаешь сколько дурачья с дипломами занимают высокие посты? Ни счесть.
– Да что вы к парню прицепились? – заступился «геолог», накалывая на вилку скользкий маринованный гриб, – он ещё найдёт себя в этой жизни. Да, Леха?
– Да никто к нему не цепляется, – тетя Катя приложила салфетку к губам, – Маринка права, за ум ему браться пора.
– А вот ты говоришь, институт бросил, – жевал «геолог», – а как же армия?
– Да какая ему армия – вздохнула мама, – сколиоз второй степени у нас.
– А, ну тут конечно, – закивал дядя. – Да и делать там, скажу честно, нечего. Бардак да беспредел.
Мама повернула голову ко мне:
– Вот посмотрел бы на тебя отец, ужаснулся. Думаешь, он бы гордился тобой, грузчиком необразованным? Надо было тебя в «суворовское» отдать, может, человек бы из тебя получился.
– Угу, со сколиозом-то, – расхохотался «геолог», – горбатый офицер.
Я вкрутил в рот сигарету и поднялся из-за стола.
Курил в подъезде, стряхивая пепел в жестяную банку на подоконнике.
По лестнице спускалась женщина в халате и с мусорным пакетом в руке.
Испуганно взглянула на меня. Я развернулся другой стороной, чтобы не было видно синяка.
По-стариковски шаркая сланцами, вышел «Иной». Он закурил и, облокотившись на перила, выдул струйку дыма.
Стоял и пристально смотрел на меня. Я насторожился. Бог знает, что у этих геймеров на уме. Сейчас вытащит нож, набросится на меня и перережет горло.
– Затрахался уже с этими старперами гнить, – неожиданно выдал он.
Я понимающе кивнул.
Затем, после недолгой паузы, племянник спросил:
– Слушай, а ты не знаешь, где можно «бошек» вырубить? У тебя есть выходы?
Я отрицательно помотал головой, всё ещё не веря своим ушам. «Иной» вполголоса матюгнулся, вдавил окурок в банку, закинул в рот жвачку и зашел в квартиру.
Позвонила Таня. Я пригласил её на нашу репетицию. Она с радостью согласилась, ненавязчиво попросив за ней зайти. И назвала адрес.
Я затушил бычок в пепельнице и вернулся к столу.
– Фу, а накурился-то, – бабушка замахала руками перед своим лицом, словно отгоняла надоедливую муху.
Я выпил рюмку водку. Затем, невнятно поздравив бабушку с юбилеем, встал из-за стола. Провожать меня никто не спешил.
– Пока, раздолбай с Покровки, – засмеялась тетя Катя.
Родственники успели прилично окосеть. Бабуля протяжно запела «Виновата ли я», сестра подхватила, через секунду заголосили остальные. «Иной» так и сидел, раздувая красные щеки и шумно сопя.
Мне надо было успеть заскочить домой и взять гитару.
8
Я присел на лавочку у подъезда Таниного дома. Гитару усадил рядом. Тарахтя крыльями, с березы спилотировал июньский жук. Я вытянул из пачки сигарету, закурил. На веранде детского сада раздавались пьяные выкрики гопников. Мужик в шортах и майке-тельняшке выбивал на кривом турнике ковер. Проехал толстый мальчик на горном велосипеде. За ним, звонко тявкая, припустила лохматая собачонка.
Таня выпорхнула из подъезда. На ней было лёгкое короткое платье, голубая джинсовая курточка и босоножки на платформе. Я выбросил окурок и поднялся.
– Ой-ой-ой, – она слегка коснулась моей брови, – больно?
– Терпимо, бывало и хуже, – строил из себя брутала.
Таня смотрела на меня с восхищением:
– Герой!
И поцеловала в щёку. Мне льстило, что отношения наши развивались так стремительно. «Бродвейское побоище», как стихийно окрестил драку я, этому очень способствовало.
Я взял ее за руку:
– Ну что, идём?
– Угу, – радостно кивнула она. – А где вы репетируете?
– Да тут недалеко, в «Спутнике».
– Ого! Даже не думала, что там есть репточка.
– Слушай, – сказал я, – как тебе тогда удалось с Бродвея вырваться? Никто не заметил?
– Нет, я еще немного посидела за колонной, потом выглянула, и побежала домой. Но я видела, как ты в толпу бросился. Не побоялся, надо же!
– Да ладно, чего там.
– А мне было страшно. Налетели толпой, и давай всех бить без разбора. Беспредельщики отмороженные. А часто, вообще, у вас такое случается?
– Ну, не то, чтобы часто, – пожал плечами я.
– Ой, у меня же твоя толстовка дома осталась, – остановилась Таня, – подожди минутку, я сбегаю.
– Может, лучше после «репы» отдашь? – хитро прищурился я.
