скачать книгу бесплатно
Делягин считает, что все люди в России делятся на тех, кто собирается из неё валить, и тех, кто из неё валить не собирается. Но вот я прочитал его книгу и не понял, а почему, по его мнению, не надо валить из России? Его оптимизм по поводу светлого будущего нашей страны представляется мне бледно-розовым и совершенно ни на чем не основанным. Его здравый смысл не только не кажется мне здравым, он мне и смыслом-то не кажется.
Люди на самом деле делятся по куда более фундаментальному принципу: на тех, кто верит в Бога и тех, кто в Бога не верит. Этот выбор и определяет тот базовый принцип, на основе которого формируется универсальная идеология.
Делягин, конечно, не сводится к тому, о чем мы говорили. У него есть ещё интересные мысли о демократии и советской власти, но это мы вынесли в отдельные темы.
Евразийство Александра Дугина
Евразийство Александра Дугина – это уже не «мысли по поводу», это стройная, продуманная, детализированная теория. В чем её суть? Дугин пишет:
«Судьба России в XXI веке напрямую связана с тем, удастся ли ей вместе со всеми остальными народами, идущими собственными историческими путями, предотвратить установление американоцентричного «нового мирового порядка»… Если «новый мировой порядок» утвердится, России не будет в нем места, и ни о каком самобытном пути, ни о какой исторической миссии, ни о какой национальной идее больше не будет и речи».
«Мудрое государство думает о своём историческом предназначении».
«При Ярославе Мудром возникают первые теории об особой избранности Руси, о специальном предназначении русского народа и русского государства. У митрополита Иллариона встречаем толкование евангельского выражения о том, что «последние станут первыми» применительно к русским».
«Московский период представляет собой кульминацию русского общества. В этот период мы видим мощную попытку перевести русскую структуру на уровень логоса, сформировать из ощущений идею, из предчувствий – программу будущего. Это выражается в концепции «Москва – третий Рим»… Народ, государство и общество осмысляют русскую историю, как миссию, как задание, как внятное поручение Божественного промысла».
«В период Московского царства Русь выступает, как ядро самостоятельной православной цивилизации, обладающей ясно осознанной сотериологической (эсхатологической) функцией последнего Рима и ориентированной на противостояние с европейскими (католико-протестанскими) соседями и на интеграцию евразийских просторов (наследие Чингисхана)»
«Русские перестали быть просто периферией православной цивилизации. Они остались в истории одни перед лицом чуждого им мира… Русь не узурпировала миссию (как когда-то Карл Великий), она подобрала брошенный венец, царский и мученический одновременно».
«Святая Русь оплачена дорогой ценой. Это не пастораль, не официоз, не пропаганда – это кровавая и прекрасная драма, пронизанная высшим присутствием… Русские теперь осознают себя центральным субъектом мировой истории, Новым Израилем».
«Миссия Православия не является узкоэтнической, ограниченной каким-то регионом или историческим периодом. Эта миссия является вселенской… Для православного сознания «новый мировой порядок» отождествляется с приходом антихриста. По этой причине противодействие ему, утверждение глобальной религиозной, этнической и мировоззренческой альтернативы представляется не просто социальным, но религиозным долгом христианства. Острота эсхатологической идентификации «нового мирового порядка» с «князем мира сего» делает православие осевой реальностью глобального религиозного сопротивления в мировом масштабе».
Автор этих строк с удовольствием подписался бы под каждым словом из этих цитат, поблагодарив Александра Гельевича за четкие отточенные формулировки. Он выражает ключевые идеи православного мировоззрения, причем вводит их в геополитический контекст. Суть русского народа он определяет через характер его религиозности, и разгадку судьбы России находит именно в православии. Ответы на политические и социальные вопросы, которые стоят сегодня перед Россией, он находит в сфере религии. Дугин делает драгоценный для нас вывод:
«Нет сомнения, что постепенно идеологический вакуум… заполнится православным христианством. Этот процесс ещё в начальной стадии, но трудно предположить, что он резко оборвется – напротив, всё говорит о том, что он развертывается по нарастающей».
Истинно так. Русская идеология – это православие. Ни что иное русской идеологией быть не может. Без православия в России нет смысла, а без смысла не может быть существования. Глобальное противостояние России и Запада Дугин так же объясняет, исходя из религиозной концепции:
«Россия есть воплощенный поиск исторической альтернативы атлантизму. В этом её мировая миссия». «В условиях «нового мирового порядка» традиционные религиозные институты обречены на отмирание… Некоторое время религиозные фасады ещё будут сохраняться, но их смысловая сторона будет постепенно ослабевать, превращаясь в музейный или исторический казус».
Иными словами, «Россия» олицетворяет тех, кто хочет жить с Богом, а «Запад» олицетворяет тех, кто хочет жить без Бога. Конечно, не все русские религиозны, и на Западе не все безбожники, но все не бывают одинаковыми ни где и ни когда, мы говорим о цивилизационных векторах, о том главном принципе, исходя из которого Россия и Запад разошлись на полюса. Что же предлагает Дугин?
«Главным геополитическим приоритетом России в наступившем столетии является создание евразийского стратегического блока – с гибким дифференцированным мировоззрением и многоуровневым членством – в противовес глобалистским и атлантистским тенденциям». «Евразийская идея соединяет в себе сразу два понятия: специфику самобытной русской цивилизации и большой проект творческого утверждения целого веера цивилизационных тенденций народов Евразии, стремящихся отстоять собственную судьбу перед лицом нивелирующего глобалистского наступления». «Многополярный мир с «цветущей сложностью» культур и цивилизаций – высший геополитический идеал России, её призвание, её предназначение». «Россия просто обречена на то, чтобы стать лидером новой планетарной альтернативы западной версии мироустройства». «Следующий по логике вещей этап государственного утверждения России должен стать эпохой создания геополитического Евразийского Государства планетарного объема».
Итак, по Дугину, Россия должна стать лидером объединения всех стран Традиции с целью противостояния глобальной агрессии атлантизма. Исходная мысль понятна: в одиночку в этом мире не выжить. И Россия уже много раз пыталась стать лидером некоего глобального блока. Но из этого ни разу не вышло ни чего хорошего.
Патриарх Никон начал исправление церковных обрядов именно для того, чтобы Россия стала лидером всего православного мира. На тот момент это был вполне реалистичный проект. Православные патриархи стонали над железной османской пятой и с надеждой смотрели на Россию, потому что больше им не на кого было надеяться. Россия оставалась последней свободной православной страной и некоторое время действительно играла роль лидера православного мира. Но сейчас об этом можно забыть навсегда. Вселенский патриарх стал патриархом всея Северной Атлантики, это шестерка НАТО. И он уже достаточно зарекомендовал себя, как враг Русской Православной Церкви, исполняющий приказы Вашингтона. Все поместные православные церкви находятся либо в странах НАТО, либо в странах, находящихся под влиянием НАТО. Ни Россия, ни Русская Церковь ни когда уже не смогут стать лидерами православного мира. Не случайно ведь всеправославный собор прошёл без участия Русской Церкви.
Потом созданный Александром I Священный Союз, заслуживший России прозвание «жандарма Европы». Этот союз был создан для защиты консервативных, то есть собственно христианских ценностей и противостояния революционным тенденциям. И тогда-то Европе было наплевать на консерватизм, она уже прочно встала на путь безбожия, и просто использовала Россию для своих шкурных целей. А сейчас постхристианский Запад имеет другого жандарма – США.
Потом славянофильская идея, в окончательном варианте изложенная Николаем Данилевским, который считал, что романо-германской цивилизации должна противостоять цивилизация славянская с лидером – Россией. И эта идея давно и надежно похоронена. Все славянские страны уже вошли в сферу влияния романо-германской цивилизации, не принадлежа к ней по происхождению, но уже принадлежа по усыновлению. Все славянские страны, даже те, которые не входят в НАТО и Евросоюз, прочно и необратимо встали на путь исповедания западных ценностей. Россия им теперь не только не лидер, но и противник.
Потом Советский проект. После второй мировой СССР создал целый соцлагерь, в который входила Восточная Европа, многие страны Азии, Африки, Латинской Америки. Формально этот «лагерь» держался на общности коммунистической идеологии, а фактически либо на праве завоевания, как Восточная Европа, либо на желании получать безвозмездную помощь. Любой людоедский (порою – в буквальном смысле) режим, стоило его лидеру произнести слово «социализм», СССР принимал на содержание. В итоге, коммунистическая идеология провалилась, кормить дармоедов нам больше не чем, и от всего этого «цветущего разнообразия» осталась одна Сирия. Развалилась даже наша собственная, создававшаяся веками империя, и теперь Россия с трудом удерживает в сфере своего влияния лишь некоторые её обломки, и то даже с Белоруссией не очень ладится.
Последовательно ушли в прошлое все интеграционные проекты России по созданию некоего блока союзников, единомышленников, вассалов. Ни один из этих проектов не может быть реанимирован в силу совершенно непреодолимых причин. Больше не может быть ни православного, ни консервативного, ни славянского, ни советского единства.
И вдруг Дугин предлагает взять курс на создание ни много ни мало Евразийского Государства. Для начала: «ось Москва – Тегеран», «союзы с Ираком, Сирией, Ливией», «Альянс Москвы с Индией и Китаем» и т.д. А господа атлантисты, фактические хозяева мира, будут в бессильной злобе наблюдать за тем, как Россия создает у них на глазах планетарную империю. С этого момента у Дугина заканчивается теория и начинаются бесплодные фантазии.
Как же Россия сможет сломать сопротивление глобалистов, которое, безусловно, возникнет? Дугин пишет: «Международная евразийская политика России должна быть направлена на то, чтобы убедить США в несостоятельности однополярного мира». Оказывается, всё просто: надо убедить противников в том, что хорошим быть хорошо, а плохим быть плохо.
Жаль не догадались летом 1941 года убедить Германию «в несостоятельности однополярного мира». Надо было поговорить с Гитлером, найти правильные слова и он сразу же вернул бы верхмахт домой. Но что-то мне щепчет, что не получилось бы. Потому что Гитлер тогда побеждал. Весной 1945 года Гитлер уже легко принял бы идею многополярности, но почему-то Сталину это было уже не интересно. Всерьёз говорить о многополярности могли в 1943 году Сталин, Рузвельт и Черчилль, потому что встретились не сила и слабость, а три силы, каждая из которых была вынуждена считаться с остальными.
Когда-то понтийский царь Митридат пытался убедить римского полководца Гая Мария «в несостоятельности однополярного мира», а в ответ услышал: «Или накопи сил побольше, чем у Рима, или молчи и делай то, что тебе скажут». Марий на веки вечные провозгласил единственный принцип международной политики: с силой не спорят, силе подчиняются.
Ну и как у нас сегодня насчет баланса сил? Экономика России – около 3% мировой, а экономика США – около 30%. Совокупная экономика стран НАТО – по любому больше половины мировой экономики. Даже если бы России удалось объединить против НАТО весь остальной мир, мы и то оказались бы слабее, но ведь и объединиться нам ни кто не даст. Во-первых, те же Индия и Китай – настолько чуждые для России миры, что ни какое единство между нами в силу одного этого невозможно, а Россия даже с Белоруссией, которая цивилизационно является частью России, и то всё ни как не может объединиться. Во-вторых, любые попытки объединения европейских стран встретят мощнейшее противодействие на уровне экономики. Хозяева мира знают, на какие кнопки надавить. У них этих кнопок до фига, и все работают. В-третьих, весь мир, включая Россию, уже пропитан ядом атлантизма, уже фактически всю планету за немногими исключениями засосало в воронку романо-германской цивилизации, поэтому идея о совместном противостоянии атлантизму встретит мощнейшее противодействие не только извне, но и изнутри в любой сколько-нибудь значимой стране. В-четвертых, Дугин, кажется, не очень понимает, что фактической властью над миром сегодня обладают не США, не НАТО, а глобальные сети, транснациональные корпорации. Власть над миром тихо и незаметно перекачали в ТНК. Именно ТНК, а не государства являются сегодня главным субъектом мировой политики. США, как государство, не самостоятельно в своей политике, миром правят те, кто стоит за Федеральной резервной системой, которая, как известно, не является в США государственным институтом. США – всего лишь жандарм, а где вы видели, чтобы жандарм был хозяином? ТНК – это метастазы атлантизма, пронизавшие собой уже весь мир, а когда рак дает метастазы, он, как известно, становится неоперабельным.
Господа, это не нессимизм, это арифметика, а безнаказанно спорить с арифметикой до сих пор ещё ни кому не удавалось. «Победа любит большие батальоны», – как говорил один знаменитый глобализатор.
Тут, конечно, впору возразить, что мы будем опираться на качество, а не на количество. Россия может быть не сильна материально, но сильна духовно. «Не в силе Бог, а в правде». Но вот когда мы достигаем того уровня духовности, которым обладал сказавший это князь Александр Невский, тогда и можно будет поговорить. А сегодня Россия слаба в первую очередь именно духовно.
Достаточно обратить внимание на один парадоксальный факт. Россия уже четверть века живет по конституции, основанной на либеральных ценностях. Наша конституция полностью, последовательно, до запятой либеральна. Между тем, либерализм в России поддерживает самое большее – 3% населения. То есть конституция России является последовательно антирусской. И ни разу ни с одной из башен Кремля не прозвучало даже робкого намека на то, что либеральную конституцию может быть стоило бы изменить. Ни разу ни один депутат Госдумы хотя бы в порядке скандала не предложил заменить либеральную конституцию на национальную, основанную на русских ценностях.
То есть современная российская власть базируется на идеологии атлантизма. А господин Дугин предлагает России стать мировым лидером противостояния атлантизму. Он предлагает России сплотить все страны Традиции для борьбы с агрессией атлантической идеологии, тогда как Россия сама на сегодня не является страной своей собственной Традиции. Она может ей стать, на это как раз есть шансы, но русское возвращение на путь Традиции – это путь преодоления невероятного количества препятствий. Вот актуальная задача, которую сегодня стоило бы обсуждать. Как изгнать атлантизм из собственных мозгов, из собственной власти, из собственного законодательства? Но об этом я у Дугина ни чего не нашёл. Его больше интересуют проблемы создания планетарного антиатлантистского блока, как будто внутри России победа над атлантизмом уже одержана. Кого мы можем объединить, когда сами у себя дома ещё далеко не объединились?
Как программа действий евразийство не находится вообще ни в каких отношениях с реальностью и базируется на полной неадекватности, на абсолютном непонимании мирового расклада сил. Но что если посмотреть на евразийство, как на чистую теорию, на тот образ мироустройства, который хоть и нереален, но весьма желателен и вообще прекрасен? Но тут нас ожидает ещё большее разочарование. Евразийство принципиально неприемлемо даже в качестве идеальной модели.
Дугин пишет: «На религиозном уровне Евразийский проект России предполагает сохранение и развитие духа Традиции, новое обращение к религиозным источникам человечества. Основной формой Традиции в Евразийском проекте является Православие».
Пока всё вроде правильно, но уже как-то не по-русски.
«Вырождению религиозного элемента на Западе … Евразия должна противопоставить новый традиционализм, всеобщий возврат к религиозным корням».
И эти вроде бы хорошие слова отдают каким-то неправославным духом.
«Традиционные религии народов, связанное с ними духовное и культурное наследие, заслуживают внимательного, бережного отношения. Структуры, представляющие традиционные религии, должны пользоваться поддержкой стратегического центра».
Теперь понятно, в чем этот «чуждый дух». Дугин предлагает поддерживать одинаково все религии, уравняв их. Он не понимает, насколько несовместимо содержание разных религий? Нет, он не какой-нибудь там либерал-экуменист, он всё прекрасно понимает:
«Догматические противоречия между православием, исламом, буддизмом и иудаизмом в равной степени не снимаемы. Попытка примирить их на этом уровне катастрофична для этих религий и невыполнима».
«Каждая религия претендует на монополию на истину и не может от этого отказаться».
Но! «На основании абстрактных критериев невозможно доказать… истинность одной конфессии в сравнении с другими конфессиями…»
И даже более того: «Каждый народ всегда прав не зависимо от того, как оценивают его действия и решения окружающие наблюдатели».
Ну вот мы и приехали. Оказывается, по Дугину, все Традиции одинаково хороши, не может быть плохой Традиции, потому что любой народ всегда прав. Правда, каждая Традиция исходит из того, что истина только у неё, но невозможно доказать, кто прав, поэтому правы все.
Эта концепция основана на вполне либеральном утверждении об относительности Истины, на утверждении, что Абсолютной Истины нет. Получается, что Традиция выше Истины, то есть выше наших представлений об Истине, потому что самой Истины как бы и нет, раз ничего невозможно доказать. Удивительное дело: Дугин всё дальше и дальше уходил от антлатизма, сам не заметил, как сделал круг и к антлатизму вернулся, потому что эта его теория – вполне атлантистская.
Дугин, казалось бы, знает православие получше многих православных, но я не раз замечал, что он говорит о православии как-то отстраненно, как бы снаружи, а не изнутри, ни разу не выразив своего личного отношения к нашей вере. Я списывал это на научный стиль – предельно объективизированный и беспристрастный. А дело-то, оказывается, в другом. Дугин хорошо знает православную традицию, но она для него всего лишь одна из Традиций. Традиция для него дороже Истины. А на самом деле всё наоборот.
Сын одного из лидеров движения «Хамаз» принял христианство. Он потерял на этом очень много: Родину, где он больше не может жить, семью, которая от него отреклась, привычный уклад жизни, который ему пришлось менять на совершенно непривычный, несвойственный ему. Он отрекся фактически от самого себя. Он отказался от Традиции ради Истины.
Американец Юджин Роуз принял православие, которое ни как нельзя считать традиционным для США. Он построил в горах Невады монастырь – Новое Дивеево, тем самым привязав себя к русской традиции, совершенно чуждой ему и по рождению, и по воспитанию. От своей традиции он отрекся ради Истины.
А японские самураи, принимавшие православие? Им ведь приходилось фактически отрекаться от самих себя, кардинально ломать все свои представления о мире, о смысле жизни, о своем месте в жизни. Им, порою, приходилось отрекаться даже от меча. А ведь самураю легче руку себе отрезать. Но они на это шли ради Истины.
Примеры того, как люди разных народов отрекались от своих национальных традиций ради Истины можно множить до бесконечности. Что же, все эти люди были не правы? А они ведь совершили самый настоящий подвиг, ради истинного богопочитания отказавшись от всего.
Конечно, на бытовом уровне православие – это просто русская традиционная вера, и многие из тех, кто «ходит в церковь» воспринимают это как верность национальной традиции. Но на бытовом уровне теорий не создают, а Дугин создал теорию, и вот теперь мы видим, что она основана на самом примитивном, обывательском представлении о религии.
Вполне осознаю, как несовременно, неполиткорректно, скандально и фанатично звучит утверждение, что только мы обладаем Абсолютной Истиной. Помню, как-то друг спросил у меня: «Ты на самом деле считаешь, что тебе известна Абсолютная Истина?» При этом он так ехидно улыбался, как будто устроил для меня хитрую ловушку, и ждал, как я в неё попаду. Ведь стоило мне сказать «да», как становилось понятно, что я средневековый мракобес, ограниченный фанатик, к тому же страдающий манией величия. Ведь величайшие умы человечества не претендовали на обладание Абсолютной Истиной, а я, значит, претендую? Я сказал «да», навеки опозорив себя в глазах достойнейшего представителя нашего мира, в котором всё условно и относительно.
Если бы кто знал, как навяз у меня в ушах этот вопрос: «Почему вы думаете, что только вы правы?» Впрочем, я давно уже придумал ответ: «Потому что мы думаем». Александр Гельевич считает, что все религии претендуют на обладание Истины, а кто из них прав – недоказуемо. Тоже мне, бином Ньютона. Вы даже не представляете себе, насколько всё просто.
Когда Дугин говорит о догматических различиях религий, он сразу совершает ошибку. На самом деле в мире есть только одна догматическая религия – христианство. В других мировых религиях не другая догматика, там нет догматики вообще. Догмат – это истина веры, несогласие с которой выводит человека за рамки христианства. Если человек не согласен хотя бы с одним словом в «Символе веры», он уже не может считать себя ортодоксальным христианином. Ни чего подобного нет ни в одной религии, то есть по сути ни одна религия не претендует на обладание Абсолютной Истиной.
Невозможно определить, каббала это иудаизм или уже нет? В иудаизме просто нет критериев, позволяющих это определить. Вообще-то каббала – это чистая магия, а магия несовместима с чистым монотеизмом. Таки многие евреи считают иначе и держат каббалистов за единоверцев. Там даже теория реинкарнации уже получила прописку. Некоторые с этим не согласны, а другие тут проблемы не видят. Так было уже во времена Христа. Садуккеи не верили в бессмертие души, а фарисеи верили. Очевидно, это уже две разных религии, но иудеи продолжали считать свою религию единой. Иудаизм не требует единства веры, то есть совершенно не претендует на обладание Абсолютной Истиной.
Так же в исламе. Невозможно определить, различные толки суфизма – это ещё ислам, или уже нет? Есть разные мнения, и они остаются не более, чем мнениями. Между тем, иные суфитские толки – без пяти минут христианство, а другие – без пяти минут сатанизм. Вы можете придерживаться любого из них, продолжая считать себя правоверным мусульманином. То есть ислам совсем не предлагает ни какой истины. Бог один, а Мухаммад – один из его пророков. В это верить обязательно, а дальше – ври, что хочешь.
А ламаизм – это ещё буддизм или уже не совсем? А кто вам ответит? Исходя из каких критериев? Их нет. Буддисты до сих пор не имеют единого представления о том, что такое нирвана, хотя это для них ключевое понятие.
Вы всё ещё считаете, что невозможно определить, в какой религии Истина? Но если вас действительно интересует Истина, то вам её не предложит ни одна религия, кроме христианства. Конечно, в христианстве не всё догматизировано, есть спорные вопросы, по которым можно иметь различные точки зрения, оставаясь христианином, но это вопросы второстепенные, от которых по сути мало что зависит. Только христианство дает человеку развернутую систему представлений о мире, о человеке, о смысле жизни. Только христианство являет собой универсальное мировоззрение. В других религиях не другое универсальное мировоззрение, там нет ни какого.
Буддизм, впрочем, универсален, но это вообще не религия, потому что религия – это связь с Богом, а буддизм ни чего о Боге не говорит, так что, выбирая религию, на буддизме можно вообще не останавливаться.
Иудаизм существует только для одного народа. Когда-то евреи занимались обращением в свою веру, но это в далеком прошлом. Сейчас принять иудаизм теоретически возможно, но практически это крайне затруднительно. А знаете, как называют обращенных? «Евреи по выбору». То есть обращенные просто присоединяются к еврейскому народу, это лишний раз подчеркивает, что иудаизм существует только для одного народа. Если же человек выбирает религию, а не народ, то иудаизм можно сразу пропустить.
Итак, буддизм – не религия, а иудаизм – не универсален. В мире есть только две универсальных религии – христианство и ислам. Но ислам столь очевидно вторичен по отношению к христианству, что выбирать между ними как-то даже и неловко. Ислам не содержит ни одной новой религиозной мысли по сравнению с христианством, это просто его урезанный вариант. Новое в исламе – это сплав религии и политики, но если мы выбираем религиозную, не политическую систему, то выбирать нам опять не из чего.
Вот и всё, господа. Ни какого разнообразия религий нет. Можно вспомнить ещё про конфуцианство и даосизм, но это тоже совершенно не религии. Можно вспомнить про индуизм, но индуизма не существует, есть лишь бесконечно разнообразная сумма местных культов Индии, ни один из которых на универсальность не претендует и, кстати, ни чего о смысле жизни не говорит. Кришнаизм – новодел, находящийся в очень косвенных отношениях с индуизмом. Мало ли кто чего напридумывал в XX веке. На традицию не тянет. Можно ещё вспомнить про иеговизм, который основан на новом переводе Библии, который сделали люди, не знавшие языка, с которого делали перевод.
Конечно, по каждой религии можно написать монографию, что уже неоднократно и сделано, но я умышлено говорю предельно коротко, чтобы не топить вопрос в море слов и не создавать иллюзию неразрешимой сложности вопроса. Нет ни каких оснований утверждать, будто бы невозможно установить, какая из религий права. Установить это можно за 5 минут. Только христианство содержит Абсолютную универсальную Истину, предложенную всем народам, а больше ни кто на это не претендует.
И нет ни каких оснований вслед за Дугиным считать, что все народы правы. Это звучит очень современно и политкорректно, но это ложь. С точки зрения Истины, народ, избравший по сути атеистическую традицию (буддизм, конфуцианство) не прав. Народ, избравший по сути сатанинскую традицию (некоторые индуистские культы) не прав. Народы так же, как и люди, ошибаются.
Дугин по сути обожествляет Традицию, как таковую, то есть любую Традицию, независимо от её содержания. Но не все Традиции одинаково полезны. Ортодоксальные христиане ни когда не признают равноправие Истины и лжи, для нас это было бы равносильно отречению от своей веры, а вера для нас дороже жизни. И уж тем более вера дороже и почвы, и крови. Вера дороже Традиции.
Если бы Традиция была самостоятельной и высшей ценностью, христианства не возникло бы вообще. Когда святые апостолы шли проповедовать язычникам, они разрушали местные Традиции. Когда святой равноапостольный князь Владимир крестил Русь, он совершил один из величайших в истории актов отречения от Традиции. И Русь ещё не один век лихорадило, но это было ради Истины, которая в конечном итоге вошла в нашу кровь, вросла в нашу почву. Величайшее счастье быть русским – это счастье слияния Истины и Традиции. Истина, и почва, и кровь для русских неразделимы. Но не всем так повезло.
Поэтому для русского православного сознания диковато звучат слова Александра Дугина: «Евразийские конфессии, будучи догматически различными и несводимыми к общей схеме, имеют ряд черт, их сближающих. Это касается психологического типа восточной религиозности, более созерцательной, нежели деятельной, более парадоксальной, нежели рационалистической, более связанной с вечным аспектом вещей, нежели с историческим процессом. Эти общие психологические черты дают основания для союза традиционных евразийских конфессий без того, чтобы смешивать их вероисповедные принципы… Союз традиционных религий Евразии должен представлять собой неполитическое культурное соглашение, основанное на соблюдении суверенных прав конфессиональной свободы…»
В первой части этой цитаты много правды. Самурай мне, конечно, ближе, чем ковбой. И конфуцианец гораздо интереснее, чем вольтерьянец. И я скорее буду читать Упанишады, чем Лютера. Но отсюда ни как не следует возможность «союза традиционных религий». Ментальная близость имеет мало значения перед лицом Истины. В конечном итоге православный американец мне брат, а русский безбожник – нет, хотя любой русский мне ментально ближе любого американца. Я понимаю, что в американской голове православие может преломляться уж очень специфично, но вот об этом и можно говорить – есть база для диалога. А вот когда речь зайдет о будущем России, с русским безбожником мне говорить совсем не о чем, и общность ментальности нас не выручит, у нас диаметрально противоположные ценности.
Не надо преувеличивать значение типа религиозности, значение имеет только содержание религии. Дугин, видимо, этого не понимает, поскольку призывает к «конструктивному солидарному диалогу традиционных для России конфессий – православия, ислама, иудаизма, буддизма…» Ни какой диалог между религиями невозможен. Все сделали свой выбор. Все будут при своём. Как совершенно верно говорилось в клятве янычара: «Вы – по одну сторону, мы – по другую». Любая попытка межрелигиозного диалога неизбежно превратиться в экуменические игрища, направленные как раз на разрушение традиций. Тем более невозможен ни какой союз религий. Если Истина – у нас, а другие так не считают, то какой тут союз? Мы не можем, когда говорим о религии, не затрагивать «догматических различий», потому что тогда любой разговор становится абсолютно бессодержательным, а потому бессмысленным.
Возможен, а порою и необходим, союз и диалог между народами и государствами, которые являются носителями различных религий, но только по вопросам, которые религии не касаются. «Союз религий» – это химера, не понимать это может только тот, кто не понимает, что такое религия, и чем она отличается от традиции.
Казалось бы, весь пафос евразийства Дугина сводится к противостоянию атлантизму, и вдруг неожиданно он говорит: «Мы, евразийцы, не имеем ни чего против американских ценностей. Но мы радикально и последовательно выступаем против навязывания американских ценностей».
Вот всё и встало на свои места. Для русских православных людей глобализм, атлантиэм, американские или западные ценности – это формы безбожия, это идеология и технология, которая в конечном итоге приведет к власти антихриста. Для нас американские ценности – это отрицание всего, что нам дорого и свято. Для Дугина американские ценности – это всего лишь одна из равноправных мировых Традиций, которая плоха лишь тем, что ведет себя слишком назойливо, навязывая себя всему миру. Если же атлантизм умерит свою назойливость и ограничится ролью региональной Традиции, тогда у евразийцев больше не будет к нему претензий. Дугин по сути предлагает равноправное сосуществование Христа и Антихриста. И чего тогда стоят его красивые слова о православии? Они ни чего не стоят. Просто умный человек умеет имитировать чужие убеждения, но они остаются для него чужими.
Идеология Дугина насквозь пропитана ядом того самого атлантизма, которому он якобы противопостоит. Он пишет: «Россия – уникальное многонациональное, многоконфессиональное, поликультурное государство».
Этому утверждению с радостью аплодировали бы все либеральные фундаменталисты. Евразийство сущностно либерально и готово противостоять только заокеанскому либерализму, предлагая свой вариант, сдобренный православием, хотя смысл либерализма в безбожии.
Дугин как бы предлагает вернуться от неолиберализма к либерализму классическому. Старый либерализм предлагал свободу для всех: «Пусть цветут все цветы». Неолиберализм предлагает свободу только для либералов, все остальные цветы старательно выпалывая, объявив их сорняками. Предлагаемое Дугиным равноправное сосуществование разнообразных Традиций – это просто возврат к либерализму классическому. Сущностный либерализм евразийства – в отрицании объективности Истины, в утверждении равноправия Истины и Лжи. По сути он предлагает равноправие Бога и дьявола. А это представление, мягко говоря, не соответствует объективной реальности. И конечный вывод неизбежен: евразийство – теория ложная. Именно, как цельная, законченная теория. Но в евразийстве всё же есть некоторая доля правды, которая может быть полезна, если выдернуть её из ложного контекста.
Полезность евразийства может вытекать из того самого факта, который эта теория принципиально отрицает: Россия глобально, трагически одинока. «У России есть только два союзника: её армия и её флот». Эту цитату из Александра III затаскали уже до того, что она совершенно стерлась, но глубины её смысла так и не осознали. (Если бы «Николя» услышал своего отца, Россия не приняла бы участие в первой мировой, а значит не было бы и революции). Одиночество России проистекает из того не всеми усвоенного факта, что границы нашей страны равняются границам цивилизации. Россия – отдельная, уникальная цивилизация. Если атлантическая цивилизация – это множество стран, так же как и латино-американская цивилизация, и арабская, и тюркская, то русская цивилизация – это одна единственная страна. Славянская цивилизация могла бы появиться, но не появилась. Евразийская цивилизация – химера, страны Евразии слишком разные.
Но беда России в том, что она очень похожа на Европу и действительно приобрела много признаков Европы. Триста лет Россия управлялась европеизированными элитами, исходившими из того, что «Россия есть держава европейская», век за веком наша страна отравлялась специфическими европейскими ядами. Без малейшей надежды стать Европой, она переставала быть сама собой. Дальнейшая ориентация России на европейские ценности приведет к окончательному разложению нашей страны. Россия, чтобы спастись, должна поставить окончательный крест на своей европейской ориентации, свести к минимуму даже экономическое сотрудничество с Западом, потому что оно усиливает нашу зависимость от них и дает им возможность выкручивать нам руки. Но ведь совсем-то в одиночку всё же прожить невозможно, надо же с кем-то и торговать. И вот тут евразийство указывает нам вектор ориентации.
Для России предпочтительны контакты с Азией уже хотя бы потому что ни каких «азиатских ценностей» не существует. Азиатская ориентация России не несет в себе ни каких духовных опасностей. Назвал бы это «принципом Александра Невского». Наш святой князь бил немцев и шведов, а с татарами пил кумыс. Не только потому что татары тогда были слишком сильны и бороться с ними Русь не могла. Он мог бы призвать Запад на помощь против татар, но он ни когда бы этого не сделал, потому что понимал: Запад претендует на нашу душу, а татарам наша душа совершенно не интересна. Союз с Западом без вариантов означал разрушение Православной Церкви, а татары готовы были её даже защищать. «Яса» Чингисхана строжайшим образом запрещала направлять насилие против жреческой касты завоеванных народов.
Вот так же точно и сегодня – долларовая экономика – это не просто экономика, это духовная угроза, это один из механизмов разрушения русской национальной идентичности. А вот сотрудничество, например, с Китаем для нас абсолютно безопасно с духовной точки зрения просто потому что Китаю нет ни какого дела до нашей духовности. У китайцев нет той религии, в которую они могли бы попытаться нас обратить. Китай очень агрессивен экономически и совершенно не агрессивен духовно. Ни когда ни какого единства с Китаем Россия не создаст, это такая «вещь в себе», которая вообще не может быть частью единства с кем бы то ни было. Но партнерские отношения с Китаем не только возможны, но и необходимы, как альтернатива партнерству с Западом. Так же и с другими странами Азии мы ни когда не объединимся ни в какой блок, и уж тем более ни в какое государство, но развивать с ними партнерство для нас необходимо в первую очередь потому что для нас это духовно безопасно, а, во-вторых, у нас просто нет выхода. Природа не терпит полного одиночества. Мне кажется, вектор, предложенный Дугиным, в Кремле приняли и действуют примерно в этом направлении, вот только химерическую часть евразийства надо не забыть проигнорировать.
Есть в евразийстве ещё одна принципиально неприемлемая для нас характеристика. Дугин пишет: «Как признают сами атлантистские футурологи, установление «нового мирового порядка» означает «конец истории», отмену и преодоление всех основных форм существования, которые составляли содержание исторического бытия человечества… Мир, который надвигается на нас, не должен стать реальностью. То будущее, которое подступает, не должно совершиться».
Спору нет, «новый мировой порядок» принесет с собой расчеловечивание, но понимание «конца истории», как трагедии, которую возможно предотвратить, характеризует совершенно неправославное мировосприятие. Ведь это не просто предложение повернуть историю вспять, это предложение отменить Библию – лишнее доказательство того, что православие в евразийстве – компонент механически внедренный, неорганичный. Но о «конце истории» мы будем подробнее говорить в следующей главе.
Кахетон и Аномия
Владимир Воложанин и Владимир Петров написали книгу «Основы теории новой Российской империи». Авторы – православные монархисты. И это прекрасно.
«Источником высшей власти в империи должен быть Бог, наделяющий властью императора…» «Власть должна быть истинно священной, от Бога и для людей». Это действительно фундаментальный принцип, который должен лежать в основании вменяемой и адекватной русской идеологии. Без этого ни какая наша идеология не будет русской.
Вот только, начав «за здравие», авторы заканчивают «за упокой»: «…Император избирается Народным Собором на определенный, достаточно длительный срок, например, на 10 лет, без права повторного избрания…»
В истории ещё не было ни одного случая, когда бы монарха избрали на определенный срок. Монарх получает власть через церковное таинство миропомазания. Таинство не может быть совершено «на определенный срок», потому что в таинстве человек получает дары Святого Духа, ограничивать срок действия Которого люди, мягко говоря, не могут. Это всё равно что совершить таинство крещения на определенный срок, по истечении которого человек перестает быть крещенным. Или совершать таинство брака только на 10 лет, по истечении которых супруги должны расстаться. Монарх – помазанник Божий, и в силу этого его достоинство не отторжимо. Похоже, что наши авторы шли на Голгофу, проходили через языческое капище и отвесили ритуальный поклон перед идолом демократии, будучи уверены, что иначе их не пропустят.
Они пишут: «Мы исходим из того, что человек создан по образу и подобию Божьему. Поэтому человеческая жизнь имеет высший смысл, и этот смысл заключается в развитии, в движении к Богу…» Прекрасно сказано, но дальше: «…В таком понимании смысла жизни едины и христианин, и мусульманин, и буддист, и иудей…» Это ещё один ритуальный поклон, сделанный на языческом капище, на сей раз перед идолом политкорректности. Кажется, дугинское евразийство сильно попортило концепцию господ Воложанина и Петрова. Что ж, повторимся.
Буддизм ни чего не говорит о Боге, поэтому ни при каких условиях не может считаться движением к Богу.
Иудаисту отнюдь не предписано приближение к Богу, он и так к нему близок в силу того, что родился евреем. Согласно учению раввинов ни один еврей, будь он самым худшим из евреев, не может быть помещен в ад более, чем на год, а это, согласитесь, не принципиально. Евреи уверены, что они уже с Богом, им не надо к Нему двигаться.
Ислам не предъявляет вообще ни каких требований к душе человека, поэтому ни о каком развитии личности в исламе речи не идет. Весь ислам держится на «пяти столпах»:
Шахада (Признание Бога единым, а Мухаммада Его пророком).
Намаз (Пять раз в день произнести установленные молитвы)
Закят (Религиозный налог)
Хадж (Паломничество в Мекку)
Рамадан (Пост в священный месяц)
Исполнение немногочисленных формальных предписаний – вот и весь ислам. Здесь нет движения к Богу.
Приписывать всем мировым религиям то «понимание смысла человеческой жизни», которое содержит одно только христианство – это крайняя степень некомпетентности. А господа Воложанин и Петров заходят ещё дальше, утверждая, что для России «родственные цивилизации Традиции – Китай, Иран, Индия».
В Китае господствует конфуцианство, но это не религия, а философия. В Китае вообще нет традиционной религии. Можно сказать, что китайская Традиция основана на атеизме.
