скачать книгу бесплатно
Тут он вдруг сменил тон и раздраженно произнес:
– Да ничего я не знаю.
– Как? – Удивился я его заявлению.
– Витя, я знаю ровно столько сколько успел увидеть и понять. Это не имеет объяснения. Давай лучше закончим эту тему.
Наступило молчание, и мы думали об одном и том же. Мы думали о встрече с Богом. Она была желанной и каждый из нас хотел ее ускорить насколько мог.
Чтобы прервать затянувшуюся паузу я спросил Алексея:
– Зачем ты убил себя? Разве ты не знал, что это страшный грех?
– Этого не было, я не покончил собой. – Сразу ответил он, будто ожидая моего вопроса.
Речь шла о самоубийстве. Тогда на земле все посчитали, что Царек повесился. Он долго перед этим болел и все решили, что это послужило поводом для суицида.
– Я не покончил с собой. – Произнес Алексей, прерывая мои воспоминания. – Хотя признаюсь, что жизнь для меня тогда была в тягость. Но я был верующим человеком, и при всех своих грехах я не мог дойти до такого. Я каялся, но продолжал свое грехопадение. Я все понимал, но сделать с собой ничего не мог. Во мне сидел бес и мной руководил Сатана. И только вера в Бога спасала меня, и давала силы не опуститься ниже…
Алексей замолчал и проглотив слезу сказал:
– А знаешь, Витя, я видел Бога. Ты можешь мне не верить, но я даже говори с Ним…
Алексей заглянул мне в глаза, а я ответил:
– Я тебе верю!
Я не обманул его, это было правда. Там на земле, в той жизни я бы усомнился и не поверил ему. И очень могло быть, что я посчитал бы его чокнутым или больным человеком. Потому что видеть Бога, это не про нас смертных, считал я. Это удел Святых и глубоко верующих христиан.
Через минуту я спросил Алексея:
– Как это было?
Он слегка ухмыльнулся и сказал:
– Эта история длинная и случилось это очень давно.
– Но спешить нам некуда, – вставил я.
Алексей согласился и задумался. Было похоже, что он припоминал минувшие дни и подбирал эпизод для начала своего рассказа. Я терпеливо ждал, посматривая на небо. Уже темнело и кое-где появились первые звезды. Город под нами стал преображаться, наполняясь разноцветными огнями. Вдруг я заметил, как два небольших облачка пролетели рядом с нами. Они поднялись откуда-то с земли и устремились вверх за облака.
Я проводил их взглядом, а Алексей сказал:
– Это дети. Они без очереди.
Я понял его мысль и подумал:
– Это похоже на телепатию.
Уже не первый раз я замечал свою способность читать мысли. Это было совсем не сложно, и я предполагал, что может быть – это было одним из способов общения в этом мире.
– Витя! – Вдруг обратился ко мне Алексей и я, оставив свои рассуждения, посмотрел на него.
– Я хочу тебе рассказать то, что никому и никогда не рассказывал. То, о чем всегда мечтал и хотел рассказать.
Он взял небольшую паузу, а я приготовился слушать.
Алексей опять ухмыльнулся и начал свой рассказ:
– Как бы банально это не прозвучало, но когда-то давно у меня была бабушка и звали ее Полиной. Я ее сильно любил и считал ее очень доброй и умной. Но многие из моих сверстников думали по-другому и часто обзывали ее сварливой и злой бабусей. Мне приходилось кулаками доказывать им обратное. И хотя я частенько получал сдачу, так как здоровьем не вышел, я все равно стоял на своем…
Недолюбливали ее и взрослые, наверное, за ее нелюдимость и затворничество. Но несмотря на это многие из них приводили к бабушке своих детей и просили о помощи. Она лечила только детей, лечила их Святой водой и молитвой. Детей она называла Ангелочками и всегда была с ними приветлива и добра.
Почти с самого рождения я жил с бабушкой Полей, так как мои родители развелись еще до моего рождения. Мать моя уехала на Север за «длинным рублем», а отец еще раньше бесследно канул в поисках счастья. Бабушка Поля была верующим человеком, она строго соблюдала все церковные праздники и посты. Родом она была с Дона, и в ее жилах текла казачья кровь. Наверное, от этого она была требовательна к себе и окружающим. Деда своего я не знал, он погиб в Великую Отечественную войну, но бабушка часто мне рассказывала о его смелости и героизме. Она называла его настоящим казаком, который заслуживал быть атаманом.
Посмотрев на меня, Алексей извинился:
– Ты уж прости, Витя, что так подробно. Просто этот отрезок моей жизни мне очень дорог – это самое лучшее, что было в ней.
– И так, я жил с бабушкой, – продолжил Алексей. – Она была мне и мамой, и папой. Дома она мне читала книги и рассказывала всякие истории из своей жизни. По воскресеньям водила меня в церковь, где я, наравне со взрослыми, выстаивал службу и принимал причащения от батюшки. Так проходили годы. К семи годам я уже хорошо читал и писал, а многие молитвы знал наизусть. Все у нас было хорошо, пока я не пошел в школу. Здесь начались мои первые мучения и страдания.
Одноклассники не приняли меня. Для них я был другим, не таким, как они. Меня обзывали баптистом, сектантом и часто били. Это обижало и сильно удивляло меня. Я не мог понять почему они были так жестоки со мной. Я долго думал об этом и, наверное, отсюда и произошел поворот в моей жизни.
Объяснения бабушки Поли мне казались неубедительными. Я не мог понять, почему я должен был терпеть и прощать своих обидчиков, как учила меня она. Попытки объяснится со сверстниками, как правило, ничем не заканчивались. Обида залегла у меня в сердце, терпение кончалось, и я стал огрызаться, пытаясь хоть как-то себя защитить. Но это только усугубило мое положение. Бить меня стали чаще и сильней. По ночам я просил Бога наказать моих обидчиков и восстановить справедливость, но Он бездействовал, и я впадал в отчаяние.
Проходило время, но я не смерился с обидами. Наоборот, я стал желать мести, большой и жестокой. Здесь-то я первый раз почувствовал холодное прикосновение Сатаны. Я уже не просто желал, я мечтал о месте, и видел своих обидчиков избитыми и униженными. Но это было только в мечтах, а в жизни битым всегда оставался я. И вот Сатана сунул мне в руки нож. Но об этом чуть позже. – Сказал Алексей и продолжил. – Баба Поля замечая во мне нездоровые перемены, пыталась всячески мне помочь. Она подолгу со мной беседовала и рассказывала умные притчи. Я соглашался с ней, а сам по ночам строил планы мести. Месть для меня стало смыслом жизни.
К тому времени бабушке Поле уже было за восемьдесят. Здоровье ее ухудшилось и в нашем доме частенько стали появляться врачи скорой помощи. Но она, предчувствуя беду, и, пересилив свой недуг, повела меня в церковь. Повела меня за ручку, как маленького мальчика, а было мне уже двенадцать лет.
У ворот храма случилось необъяснимое. Меня вдруг затрясло, как в лихорадке, из глаз побежали слезы и я, вырвавшись из слабых рук бабушки, убежал прочь. В этот день я не пришел домой.
Я ночевал в подвале недостроенного дома. Всю ночь мне снились кошмары. Это были видения, непонятные для меня. Я видел какое-то лохматое чудовище, напоминающее зверя. Оно двигалось передо мной, исполняя ритуальный танец. На лапах у него были огромные когти в виде ножей, которыми он угрожал мне и царапал стены подвала. Вдруг один из них отломился и упал на землю, издавая металлический звук. Тут же все куда-то ушло и в подвале наступила тишина.
В небольшое окошко стали пробираться первые лучи солнца. Наступило утро и я, очнувшись от ночного кошмара, осмотрел место ночлега. Было темно и сыро, повсюду валялись клочья серой шерсти, а его грязные стены были исчерчены глубокими царапинами. В двух шагах от себя я нашел нож. Он лежал на земляном полу и поблескивал своим зловещим лезвием. Я не удивился находке и, взяв его в руки, стал рассматривать. Это был красивый клинок. Его линии могли напугать любого обидчика. Он удобно размещался в моей руке и я, размахивая рукой, разрезал воздух его изогнутым лезвием. Я не придал значения раковой находке и, спрятав нож во внутренний карман куртки, пошел домой.
Вернувшись, я узнал, что бабушка Поля умерла.
Мне сообщили, что отсутствовал я три дня, и, что мать оббегала всю округу, разыскивая меня. Я не стал оправдываться, потому что точно знал, что в подвале я провел только одну ночь. Это было удивительно для меня, но тогда я об этом не думал.
К тому времени моя мать уже жила с нами. Она вернулась с Севера с небольшими сбережениями и множеством болячек. Бабушка без упреков приняла дочку и завещала ей беречь внука. Так мы и жили втроем пока не умерла бабушка.
Мать больно упрекнула меня в длительном отсутствии, а я во всем винил своих обидчиков. Это они сделали меня другим, из-за них я перестал понимать бабушку, это из-за них я убежал из дома. Здесь у гроба любимого человека я поклялся отомстить своим врагам. Я решительно направился к выходу, но ощутив теплую руку бабы Поли, оглянулся. Она неподвижно лежала в гробу, а ее невидимая рука не давала мне уйти. Потом вдруг повторилось то, что случилось у ворот храма. Меня лихорадочно затрясло, слезы брызнули из глаз и я, вырвавшись из ее объятия, подошел к двери. Переступив порог, я замер. Яркий свет остановил меня. Это был неземной Свет. Это был Он!.. Алексей встал на ноги и для убедительности, жестами хотел объяснить мне увиденное. Он был возбужден и в его глазах блестели искорки небесного света. Отчаявшись в своей неспособности объяснить увиденное, он признался:
– Я не могу передать тебе свои впечатления, не могу объяснить, но это было! И это был Он!..
Я не усомнился в его искренности, а он продолжал:
– Это было так неожиданно, что я не мог разглядеть Бога. Слезы бежали из моих глаз, а Он утешил меня и вернул обратно. Я стоял в оцепенении и вкушал небесный аромат. Мне было так хорошо, что я подумал, что я умер… Но я не умер. Была реанимация, больничная койка и даже клиническая смерть. Я видел себя со стороны, видел, как врачи опустили руки и, оставив мое тело, снимали перчатки. Через мгновение вдруг медсестра окликнула хирурга и сообщила, что у меня появился пульс. Я выжил и мое возвращение к жизни для врачей осталось загадкой. Они разводили руками, а я пошел на поправку.
Потом позже мать рассказала мне всю историю моего происшествия. В тот день у гроба бабушки Полины я потерял сознание и, падая сильно ударился головой об угол стола, что и привело к таким печальным последствиям. Как я выжил, осталось загадкой. Врачи разводили руками, а я слышал, как бабушка Поля благодарила Бога.
Через неделю, когда я пришел в себя, я попросил мать принести икону Спасителя, подаренную мне бабушкой. Она не сразу согласилась, но все же выполнила мою просьбу. Мать не верила в Бога и не скрывала этого. Она часто сетовала на свою судьбу и во всем обвиняла Бога. Из-за этого у них с бабой Полей часто возникали недомолвки и скандалы. Споры, как правило, не давали результатов и они, разобидевшись друг на друга, расходились по своим комнатам.
Через две недели меня выписали из больницы. Моему здоровью ничего не угрожало и врачи, улыбаясь, советовали матери зайти в церковь… Вернувшись к жизни, я опять столкнулся с ее проблемами и трудностями. В школе меня по-прежнему обижала группа одноклассников во главе с Костей Загребой. Теперь ко мне еще и прилипла прозвище «Зомби». Кто-то из подростков узнал о моей клинической смерти и эту новость принес в класс. Остроумный Костя быстро нашел в этом главное и окрестил меня обидной кличкой – «Зомби». Я не обращал внимание на оскорбления, но это только больше злило и заводило моих обидчиков.
Но вот однажды, вернувшись из школы с разбитым лицом, меня встретил сожитель матери. Это был здоровенный мужик с красивой фигурой и совсем некрасивым и даже страшным лицом. В прошлом он был вор – рецидивист и зона для него, где он побывал не единожды, была родным домом.
– Она из меня человека сделала… – Говорил он.
Мне нравился дядя Слава, так звали сожителя матери. Нравился за то, что он был сильным и никого не боялся.
– Вот если бы я был таким как он!.. – Мечтал я. – Тогда бы я жестоко наказал своих обидчиков.
Дядя Слава меня не обижал, он вообще не замечал меня, но в этот раз почему-то он подошел ко мне и по-мужски, положив свою могучую руку мне на плечо, сказал:
– Ну что, Леха, рассказывай! Что у тебя в школе? Слышал, обижают тебя пацаны?
Он налил два бокала вина и предложил выпить.
Я отказался, а он настаивал:
– Давай, давай это сближает!
Я упрямился, а он продолжал свое:
– За мать – это святое. Леха, ты мать любишь?
– Люблю, – отвечал я, отказываясь от вина.
Это раздражало дядю Славу и он, теряя терпение заорал:
– Пей, Божья овца, – кому говорю!
Он сжал свою ладонь в кулак, а я испугался напора сожителя и залпом выпил содержимое в бокале. Дядя Слава громко захлопал в ладоши, а я убежал к себе в комнату. Это было мое первое знакомство с алкоголем. Ночью мне снились кошмары. Черные лохматые тени окружали меня, танцуя свой непонятный танец. Сверкая своими острыми когтями, они рассекали воздух у моей головы, и я вспомнил этих чудовищ. Таких я видел в подвале, в ту роковую ночь…
Утром я встал разбитым. Меня тошнило и сильно болела голова. Я был зол на себя и ругался на сожителя. С большой неохотой я пошел в школу и раздраженный вошел в класс. Меня встретили колкой шуткой, а я, проглотив обиду, уселся за парту. В голове все еще прокручивался разговор с сожителем, и я с презрением посмотрел на Костю. Тот, заметив мой взгляд, показал мне кукиш. Класс взорвался хохотом, а я ответил ему тем же. Моя выходка не прошла для меня бесследно, после уроков меня жестоко избили, и я опять пришел домой с разбитым лицом.
Двери открыл дядя Слава и с усмешкой произнес:
– Что опять?..
Я заметил, что он был пьяным и поэтому не стал ему перечить и последовал за ним в комнату. Мы прошли кухню, где убиралась моя мать и присели за стол в зале.
Выпив водки, сожитель сказал:
– Да, Леха, трудно будет тебе в жизни. С этим надо кончать и чем быстрей, тем лучше.
Он по-дружески взъерошил мне волосы и продолжил:
– Дал бы одному хорошо – другим неповадно было. Не можешь кулаком, возьми трубу или нож.
Учил меня дядя Слава, а я молчал и это раздражало его.
– Запомни! Не покончишь с этим сейчас, это будет продолжаться всегда! – Категорически заявил он и сильно ударил кулаком по столу.
Нож, лежавший на нем, подскочил к верху и, перевернувшись в полете, воткнулся в пол между нами.
– Так вот, горемыка! – Поднимая нож с пола, продолжал сожитель, – не покончишь с этим сейчас, это будет всегда! – Закончил он и метнул нож перед собой.
Нож просвистел у меня над ухом и, попав в мебельный шкаф, пробил ее инкрустированную дверцу.
– Во-о! Учись, пацан, пока я жив! – Гордо произнес дядя Слава, довольный своим броском.
На шум прибежала мать и, увидев увечье шкафа, набросилась на сожителя. Своими маленькими кулачками она колотила его по широкой спине, а тот дурачился и громко ойкал… Я уже привык к подобным сценам, которые происходили у нас с завидной периодичностью и поэтому тихо прошмыгнул к себе в комнату.
Ночью я, как всегда, мечтал о мести и придумывал наказание своим обидчикам. Злая мысль стала для меня как молитва. Я помнил о ней всегда и молил Бога о возмездии. Уже засыпая, мне припомнился разговор с сожителем матери.
«Возьми трубу или нож». – Советовал он мне. Я ухмыльнулся и вдруг вспомнил о ноже, подобранном в подвале. Я вскочил на ноги и нервно заходил по комнате. Больше я не спал.
– Где он? – Этот вопрос не давал мне покоя.
Утром, когда все еще спали, я стал искать нож. Я перерыл всю кладовку и бельевой шкаф, я просмотрел все антресоли и кухонные столы, и когда надежда стала меня покидать, я нашел его под подкладкой моей старенькой куртки. Она так и провисела все это время на вешалке, под грудой плащей и курток, висевшими здесь годами. Я долго рассматривал и любовался его красивыми формами. Протерев нож шарфом, я бережно положил его в портфель и с этих пор никогда с ним не расставался. Он был со мной всегда и везде и даже ложась спать, я брал его к себе под подушку.
Как-то в школе, в гардеробе, когда уроки закончились, произошел уже привычный инцидент. В раздевалке меня встретила компания Загребы и Костя сразу пошел в атаку.
Стукнув меня в плечо, он спросил:
– Это кто фашист? Ты что, пацан, нюх потерял?
Он выхватил у меня портфель и больно ударил меня по голове.
Я потянулся за ним, а Костя мастерски перебросил портфель своему товарищу. Я кинулся следом, но тут же упал, зацепившись о ногу Загребы. Все дружно засмеялись, а я подумал о ноже. Проглотив обиду, я жалобно попросил прощения. Но ребята уже вошли в интерес и, пиная меня ногами, перекидывали портфель между собой. Началась унизительная игра в «Собачку». Я бегал от одного мальчишки к другому, пытаясь поймать сумку на лету. Они дружно смеялись, а я просил о пощаде. Но вот, изловчившись, я все же зацепил портфель рукой и тот упал, расстегнувшись на полу. Сверкая лезвием из него выскочил нож и остановился у моих ног. Я взял его в руку и посмотрел на Загребу. Наступила тишина, а я, дрожа всем телом, двинулся на обидчиков. Они отступили и только Костя оставался на месте.
С кривой улыбкой он произнес:
– Вот это перышко! Дай посмотреть!
– Сейчас посмотришь! – Бормотал я, приближаясь к нему.
Костя, не показывая страха, все еще заговаривал мне зубы:
– Дай посмотреть, Алеша!
– На-а! – Произнес я и ударил его в живот.
Я почувствовал, как нож вошел в тело Кости и, как легко он вышел из него. Брызнула кровь, и я потерял сознание.
Алексей замолчал, а я подумал:
