Жизнь Иных

Ну конечно, молча! Разве я могла не услышать этого нежного голоса.

– Извини.

– Хватит извиняться, ты не на исповеди!

Я коротко хохотнула и двинула Алексу по ребрам. Конечно больнее было мне… Вернее больно было только мне! Это насмешило Алекса.

– Ладно, «Рембо»! Может быть сходим сегодня куда-нибудь?

– О, неужели ты свободен сегодня?

Алекс на миг задумался, но похоже даже вампирский ум не справился с моей логикой.

– Поясни. – попросил он по-прежнему ребяческим тоном.

– Алекс, я же не слепая. Я заметила что в последние дни ты то и дело околачиваешься около Саши. И ведь до этого ты старался как можно реже контактировать с кланом.

Вот тут-то все ребячество Алекса как ветром сдуло. Он сдвинул брови и отвел взгляд в сторону. Стало ясно – он обдумывает что мне можно знать, а что нет. Как всегда.

– Только не нужно говорить о том, что мое воображение снова разыгралось!

Теперь Алекс взмыл брови вверх.

Ага. Попала в яблочко.

– Тебе совсем не обязательно знать это.

– Я хочу знать все, что касается тебя. – уверенно заявила я. Благодаря своей уверенности я и добивалась всего чего хотела. – Или ты не доверяешь мне?

Алекс глубоко вздохнул и рассказал что к чему.

– Все дело в Кристине. Новенькой из клана.

– А что с ней не так?

– Прошла неделя как она пропала.

– В смысле? Куда пропала?

– Это мы и пытаемся выяснить.

– Может она просто решила вернутся домой?

– Да, и забыла все свои вещи. – Алекс снова вздохнул. – Она отправилась на охоту и больше не возвращалась. Мы боимся что двумя случаями не обойтись…

– Двумя? – встрепенулась я. – Кто еще пропал?

Алекс внимательно посмотрел на меня и тут я поняла…

– Ну, уж нет! Ты думаешь что с Альбертом могло что-то случится? Брось! Я больше чем уверенна что он засел в каком-нибудь баре и заливает в себя очередную порцию виски!

– Его вещи так и лежат нетронутыми, как и вещи Кристины. Даже портмоне и мобильник, так и лежат в его пиджаке.

– И что? Теперь его можно считать без вести пропавшим?

– Почему ты так переживаешь за него?

Я была обескуражена агрессией прозвучавшей в его голосе. Иногда я искренне не понимала Алекса и я ответила так, как посчитала правельным.

– Потому что я человек, Алекс. Я имею право испытывать беспокойство. – произнесла я твердо. – И наконец, Альберт мне не посторонний чтобы просто взять и…

– Не посторонний значит? – не дав закончить рявкнул Алекс. – Кем он еще тебе приходится?

Своей ревностью он действовал мне на нервы…

– Он тот кого я любила когда-то, и тот кого я бы не хотела потерять. И это не значит что я испытываю к нему чувства схожие с теми что я испытываю к тебе. Будь это так, я бы не вернулась к тебе, растоптав чувства Альберта. Так что засунь свою ревность куда подальше!

Потому как Алекс сжал жевалки, я поняла что задеваю его за больное, но он не стал отвечать и мы отложили этот разговор в дальний «ящик». Мы долгое время гуляли по лесу молча пока Алекс окончательно не расслабился. Мне тоже стало значительно легче и я даже была признательна Алексу за его терпение, ведь мне так не хотелось ссорится сегодня. Сейчас. Гуляя вдвоем с моим избранником, я как могла наслаждалась красотами дикой природы, что открывал пограничный лес. Легкое пение птиц, еле уловимое шуршание подошв по густой траве, вечерняя прохлада приближающейся ночи. Все это действовало на меня упоительно и казалось в каком-то роде интимно. Я повернулась к Алексу в надежде заполучить от него поцелуй, но в этот момент он сообщил мне новость которую я больше всего ждала все эти месяцы.

– Завтра возвращается Соня.

Соня

Мне казалось что я сплю. Да. Точно сплю. Только во сне можно ощутить такую легкость тела. Будто его и вовсе нет. Я не чувствовала ничего кроме бесконечного блаженства. Мне хотелось смеяться, хохотать, веселиться, позабыв обо все на свете.

Я ничего вокруг себя не видела. Было темно, но не мрачно, словно матовая темнота приятно окутывала меня, укрывала точно одеяло. Я не понимала что со мной и не хотела знать этого. Мне было хорошо, а остальное не важно.

Постепенно ко мне начало приходить сознание. Я начала чувствовать. Сначала аромат. Он был неведом мне и в то же время до дрожи знаком. Затем изумительный вкус, описать который невозможно словами. На тот момент я была готова на все, лишь бы не расставаться с этими чувствами, но они постепенно ослабевали.

Я поняла что лежу, почувствовав прохладную почву под собой. Потом, я ощутила нечто липкое стекающее по моим губам. Это «нечто» я почувствовала и на лице, шее и руках. Я попыталась открыть глаза и на смену мраку пришел ослепительно яркий бордовый свет.

Я села и зажмурилась, а когда вновь открыла глаза, бордовый свет плавно переходил к красному, а потом и вовсе к прозрачному, с моих губ сорвался безмолвный ужас. Я как будто попала в фильм ужасов. Я была во дворе залитым кровью. Повсюду были окровавленные человеческие тела и не одно из них не было целым. На низком заборе у входа, висел проткнутый насквозь мужчина. Его тело безжизненно болталось на деревянных кольях, а в руке он крепко сжимал кусок ткани. Это был обрывок моей одежды.

Меня охватывали панические приступы страха, я надеялась что это единственный труп, но взгляд мой приковался к оторванной женской голове, с навечно застывшим ужасом на лице, которая лежала на гравийной дорожке. Тело убитой находилось в неестественной позе у большого кустарника.

Но это был не конец. Еще трое мужчин, две женщины и подросток были буквально разбросаны по двору. У каждого была оторвана часть тела. У подростка, лежащего у моей ноги, был вспорот живот. По следам крови стало понятно, что он полз по земле в мою сторону, пока жизнь не покинула его.

Я посмотрела на свои ноги. Они были забрызганы кровью, как и руки что я поднесла к лицу.

Это сделала я…

Я убила всех этих людей…

Всех…

Я разорвала их на части…

И от этого я испытывала такое блаженство?!

Нет! Нет! Нет…

Я не могла! Я ведь не такая, это все сон! Сон! Господи! Очнись сейчас же!!!!!!!!

Закрыв лицо руками, я начала отгонять весь этот кошмар, но вновь его открыв, мне предстала та же картина.

Тут я почувствовала что-то, почти теплое около себя. Обернувшись, я увидела маленькую девочку. Ей было лет восемь, не больше. Она лежала на боку. Ее белокурые локоны частично окрасились в красный. Белоснежная кожа закапана красными каплями. Окровавленный ангел…

С разорванной глоткой…

– Нееет…. – выдохнула я и зарыдала. – Боже, нет…

Я начала гладить девочку по голове. Слезы катились по щекам, а я все гладила ее и гладила, словно это как-то могло помочь ей.

Я на миг смолкла услышав скрип калитки. Машинально обернувшись, я увидела как во двор вошел Кирилл. На его лице застыло отчуждение. Он смотрел прямо мне в глаза и будто не узнавал.

Опустив взгляд, я заметила огромный букет горных цветов в его руке.

Я поняла кем стала. Я стала чудовищем, пыточной машиной, зверем, но только не человеком. Я не ощущала ничего человеческого в себе. Пропала нужда говорить, плакать или смеяться. Это все человеческие нужды. Я перестала им быть. Я поняла это за миг до того, как пышный букет с шорохом выскользнул из рук Кира и медленно рухнул в лужу алой крови. Кровь – которую пролил уже «бывший» человек.

Кирилл

Я не верил в происходящее. Картина, что предстала передо мной, казалась не реальной. Не обращая внимания на тела, я побежал к Соне. Она сидела на окровавленной земле, держа руку на голове погибшей девочки. Я звал ее, тряс за плечи, но она не реагировала. Ее взгляд был устремлен в никуда, тело не подвижно. Взяв Соню на руки, я унес ее в дом. Отнёс в ванную на втором этаже, раздел и усадил под душ. Выйдя в коридор, я тут же достал из кармана джинс мобильник и набрал номер Алина.

Один гудок… Второй…

– Кирилл? – голос Алина был встревожен.

– Возвращайся!

– В чем дело?

На фоне его голоса я слышал звук работающего двигателя. Значит, он был еще в дороге.

– Алин, все плохо… Ты должен вернуться!

– Объясни толком, что произошло?

– Я ненадолго отошел… А когда вернулся… Господи, Алин, я не учуял их… Я не знал что здесь будут люди…

– Скоро буду.

Убрав телефон, я вернулся в ванную. Соня сидела под душем, обхватив руками колени. Вода стекавшая с нее, окрашивалась в алый цвет. На лице было то же выражение что и ранее – смесь страха, горя, отчаянья и непонятного мне равнодушия. Равнодушие? К жизни? К себе или быть может ко мне?

– Соня. Прошу. Скажи что-нибудь.

Она молчала. А я совершенно не знал, что мне делать дальше. Я лишь понимал что все происходящее сейчас – моя вина. Только моя.