Бывшие. Была и будешь моей

Оскар заварил чай, и я села на диван, обхватив кружку руками. Он сел рядом, чуть ближе, чем мне казалось уместным, но я почему-то не двинулась.

– Лиз, я волнуюсь за тебя, – вдруг начал он.

Я подняла взгляд, встречая его серьёзный и немного задумчивый взгляд.

– С того момента, как я узнал, что Данил вернулся в город, у меня внутри всё переворачивалось. Ты даже не представляешь, как мне не нравится его нахождение здесь.

– И поэтому ты попросил сопроводить тебя на мероприятие? – усмехнулась я.

– Я предложил и предупредил, что он будет там. Я просто предоставил тебе выбор, и ты сама решила, что пойдешь со мной, – он небрежно пожал плечами и глотнул чай из кружки. – Если честно, я очень хотел, чтобы ты согласилась.

– Почему?

– Потому что прошло достаточно времени, и тебе пора его отпустить, Лиз. Иногда нужно встретиться лицом к лицу с тенью из прошлого, чтобы сказать прощай и начать жить дальше.

– Я и живу дальше, Оскар.

– Тебе так кажется, – тихо сказал он и посмотрел на свою кружку.

В гостиной повисла тишина.

– Я даже не знала, что мы с ним сотрудничаем, – разрушая молчание, тихо сказала я.

Он кивнул, провёл рукой по волосам, и я заметила, как напряглась линия его скул.

– Да, я решил тебе не говорить. Ты и так достаточно от него натерпелась. Не хотел, чтобы ты лишний раз переживала и сконцентрировалась на задачах.

– Оскар, – начала я, но он неожиданно положил руку на мою, заставив замолчать.

– Знаешь, что я думаю? – его голос стал тише, ниже, почти шёпотом. – Я думаю, что ты слишком много взвалила на себя. Работа, маленький ребенок… Ты заслуживаешь, чтобы кто-то заботился о тебе, чтобы ты могла просто расслабиться и наслаждаться материнством. Ты уже всем всё доказала, что ты сильная, что ты справишься. Ты умничка, и я тобой действительно горжусь.

– Да брось, – хмыкнула я, – без тебя бы я не справилась. Особенно, после родов. Ты пошел мне навстречу, чтобы я могла работать удаленно.

– Да, потому что ты напрочь отказалась от моей финансовой поддержки, Лиз, – недовольно пробормотал он, – А ведь могла и согласиться. Я хотел тогда и сейчас хочу заботиться о тебе. Но ты упорно отказываешься.

Я отвела взгляд, но он не убрал руку, а чуть сильнее сжал мою ладонь.

– Отказываюсь, – согласилась я, – потому что мне нечего дать взамен.

Я посмотрела на него, аккуратно потянула свою руку, и Оскар меня отпустил. Я отвела взгляд, грея ладони о кружку с чаем. Его слова должны были тронуть, всколыхнуть что-то внутри, но вместо этого я почувствовала себя ещё более неуютно.

Мы сидели в тишине, каждый в своих мыслях. Он не винил меня, но в его глазах было написано многое. Я знала, что рано или поздно этот разговор продолжится, но сейчас… всё, чего я хотела, – это чтобы всё осталось как есть. Я была ему безумно благодарна, что он сам остановился. Возможно, чтобы не потерять ту хрупкую связь, что была между нами.

Я допила чай, пожелала ему спокойной ночи и скрылась за дверью спальни.

Всё, я устала.

Хватит на сегодня откровений.

Я стояла, обхватив себя руками, и прокручивала в голове всё, что произошло. Оскар… такой надёжный, такой тёплый. Он никогда не смотрел на меня, как на трофей или красивую игрушку. В его взгляде всегда была забота и уважение. Он видел меня настоящей, с моей болью, моими страхами, моими ошибками.

Он принял меня, но что ещё важнее – он принял Матвея.

С самого начала Оскар относился к нему так, будто тот был его собственным сыном.

И я видела, что малыш радовался каждому его приходу. Даже когда мне было тяжело, когда я раздражалась из-за мелочей, Оскар умел найти подход и ко мне, и к Матвею.

Я смотрела на это и думала: может, так и должно быть? Может, ради Матвея мне стоит попытаться? Ему нужен настоящий мужчина рядом, хороший пример.

Но внутри всё кричало: "Нет, Лиза. Это неправильно! Вы друзья!"

Может, я сломалась?

Почему я не могу почувствовать к нему того, что должна? Ведь он идеален. Он не только для меня, но и для моего сына стал нечужим человеком.

Но каждый раз, когда он пытался подойти ко мне ближе, когда касался меня, я чувствовала лишь благодарность. Только её. Не было искры, желания, трепета.

А вдруг я просто не позволяла себе что-то почувствовать к нему? Вдруг, если я попытаюсь, то у нас что-то получится?

Матвей ещё слишком мал, чтобы говорить, но я видела, как он тянулся к Оскару, улыбался, протягивал к нему ручки, как только тот заходил в дом. Он всегда с радостью шел к нему на руки, хохотал, когда Оскар подбрасывал его вверх или катал на плечах.

Это трогало меня до глубины души. Может, я даже чуть завидовала той лёгкости, с которой Оскар находил с ним общий язык. Матвей смотрел на него так, будто доверял полностью, безоговорочно, а я… Я сомневалась.

Тогда и сейчас.

Слишком много мыслей, слишком много внутренних конфликтов.

Я прекрасно помню тот вечер, когда он узнал о моей беременности. Он пришел проведать меня, потому что я в очередной раз отпросилась с работы из-за плохого самочувствия. Мы сидели на кухне, пили чай. Я долго не решалась заговорить, теребила край салфетки, подбирая слова. Оскар первым нарушил тишину:

– Лиз, скажи честно, что с тобой происходит? Может, тебе нужна помощь? Если у тебя что-то болит, ты только скажи, у меня есть знакомые врачи, если хочешь, то я могу договориться об обследовании.

Его спокойный голос всегда успокаивал меня, но не в этот раз. Я глубоко вдохнула и выпалила:

– Я беременна.

Тишина накрыла нас, как плотное одеяло. Я смотрела на него, пытаясь прочитать реакцию, но его лицо оставалось непроницаемым. Только глаза… В них мелькнула грусть. Он быстро отвёл взгляд, провёл рукой по затылку и сделал глоток чая, как будто пытался выиграть время. Видимо, не ожидал такого поворота.

– Это… Это от него? – наконец спросил он.

Я кивнула.

– Ясно, – он тяжело выдохнул, но тут же посмотрел на меня прямо, твёрдо. – Лиз, ты можешь на меня рассчитывать. Я всегда буду рядом.

Его слова звучали искренне, но я почувствовала, как сердце сжалось от тоски. Тогда я впервые увидела, как ему больно, но он не позволил себе ни упрёка, ни слабости.

Оскар действительно всегда был рядом. Когда я только узнала о беременности, он стал для меня не просто другом, а настоящей опорой. Убедился, что мне есть что есть, что я не перетруждаюсь, даже помогал с покупками детских вещей, хотя я и пыталась возражать.

А когда я родила, он сам настоял, чтобы забрать меня из роддома. В тот день я была измотана, но счастлива. Матвей тихо посапывал у меня на руках, а я смотрела на Оскара, который с лёгкостью справлялся с сумками и автолюлькой.

Когда мы спустились вниз, медсёстры поздравляли его, называя счастливым папой. Я помню, как он только мило улыбался и заговорщически подмигнул мне, ни разу не возразив. Этот момент заставил меня почувствовать лёгкое тепло в груди, хоть я и знала, что он просто не хотел смущать меня.

После родов я переехала к родителям, мама мне помогала с ребенком, без ее помощи я бы не справилась, а Оскар часто приезжал в гости, рассказывал о новом интересном проекте. Тогда-то у меня и появилась мысль об удаленной работе, и Оскар мне не смог отказать.

Я не могла не оценить его заботу, но чем больше он был рядом, тем чаще я задавалась вопросом: где граница между благодарностью и чувствами? И где эта тонкая грань между дружбой и тем, что он, возможно, хотел?

Я переоделась, чувствуя, как мягкая ткань футболки и халата приятно обволакивали меня. Футболка Оскара оказалась мне чуть велика, но пахла чистотой, свежестью и одновременно чем-то успокаивающим.

Накинув огромный мужской халат, я вышла из спальни в ванную. Ночной дом был тихим, а мягкий свет лампы создавал уют. Возвращаясь в комнату, я неожиданно столкнулась с Оскаром.

Он стоял прямо передо мной, переодетый в домашние штаны и футболку, которая подчёркивала его широкие плечи. Его взгляд сразу же скользнул по мне, и я заметила, как в уголках его губ появилась лёгкая улыбка.

– Ты даже не представляешь, как на тебе потрясающе выглядит моя футболка, – сказал он с теплом в голосе, внимательно разглядывая меня.

Я тут же поспешила запахнуть халат, ощущая, как жар стремительно поднимается к щекам.

Чёрт, как неловко.

– Смешно, – пробормотала я, надеясь, что это как-то поможет спрятать смущение.

– Не смешно, – его взгляд стал ещё мягче, но в нём появилось что-то более глубокое. – Лиз, ты красива в любом виде. Но сейчас… ты просто невообразимо прекрасна.

Я почувствовала, как накалилась атмосфера между нами. Его взгляд задержался на моих губах, и я поняла, что он хочет меня поцеловать. Моё сердце бешено забилось, как будто готово было выпрыгнуть. Не от волнения, а от какой-то неловкости.

К поцелуям я была совершенно не готова.

Как и к тому, что он увидит меня в таком виде.

– Всё, теперь я точно сгорю от стыда, – усмехнулась я, глядя куда угодно, только не ему в глаза. – Ладно, пойду спать. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Лиз, – его голос был хриплым, почти бархатным.

Я поспешила скрыться в спальне, словно спасаясь от чего-то. Прислонившись к двери спиной, я глубоко вздохнула и прикрыла глаза. Но вместо облегчения накатила волна ещё большего смятения.

И всё-таки, когда я поймала его взгляд, мне показалось, что он не собирался сдаваться. Внутри вспыхнуло чувство, что впереди нас ждёт что-то большее. Но пока я не готова была это принять.

Осталось самой разобраться, почему так происходит?

Может, я просто закрылась? Слишком долго не позволяла себе чувствовать ничего, кроме боли? Или просто боюсь, что переступив черту, я навсегда потеряю друга?

Внезапно я поняла, что Оскар всё ещё стоит за дверью. Я ощущала его присутствие, его нерешительность, которая сейчас была такой же сильной, как и моя.

А может послать всех своих тараканов к чёрту, отпустить все страхи и разрешить себе погрузиться в омут с головой? Что мне мешает дать шанс нам обоим?

Глава 10

Прикрыв глаза, я думала, открыть эту чёртову дверь или нет.

Но Оскар решил это за нас. По ту сторону послышался тяжелый вздох, а затем удаляющиеся шаги.

Теперь настала моя очередь выдохнуть.

Не сегодня.

Я пока не готова. Не готова и всё тут!

Выключив ночник, я забралась под одеяло и свернулась калачиком, словно пыталась спрятаться от самой себя. Как же всё сложно. Может, мне просто нужно больше времени? Может, стоит подождать, пока внутри всё уляжется?

Но даже во сне я не нашла покоя.

Мне снова снился Данил.

Сон был пугающе ярким, как будто я вновь вернулась в то время, когда мы были счастливы. Он обнимал меня, его губы касались моих, горячие, жадные. Голос, такой родной, шептал, что любит. Я утопала в его тепле, в прикосновениях, в его страсти.

Но, как всегда, утро принесло горькое прозрение.

Нас больше нет, и никогда не будет.

Так всё, хватит, Лиза!

Я выбралась из постели, злясь на собственное подсознание, которое периодически ночами подсовывало мне образ бывшего. Сколько еще это будет продолжаться?

Я взяла в руки телефон и обалдела, время уже половина одиннадцатого! Вот это я поспала! Хорошо, что сегодня выходной!

Я тут же позвонила маме, узнать, как дела. Она была на прогулке с Матвеем и бодро рассказывала, как малыш весело играет. От ее голоса стало немного легче, словно все эти ночные переживания были лишь глупым наваждением. Я пообещала, что скоро приеду, и, бросив взгляд на платье на спинке стула, решила переодеться.

Не хотелось снова попадаться на глаза Оскару в его футболке.

Я оделась и вышла из спальни.

Запах жареного тут же ударил в нос. Оскар нашелся кухне. В домашнем, расслабленном виде, он выглядел совсем не так, как обычно. Рубашки и строгие брюки, которые я привыкла видеть, сменились на простую футболку и штаны, но это делало его еще более… настоящим. Вчера я как-то не успела это отметить, больше переживала за собственный вид.

– Доброе утро, – сказала я, стараясь выглядеть спокойной, хотя внутри всё напряглось.

Он обернулся, улыбнулся и окинул меня взглядом.

– Доброе утро, соня, – с усмешкой произнес он. – У нас на завтрак омлет с сосисками и выбор: кофе с молоком или апельсиновый сок. Что будешь?

– Сок, – ответила я, чувствуя, как его легкий тон снимает напряжение.

– Отлично, присаживайся, всё почти готово.

Я послушно села за стол, наблюдая, как он ловко справляется с готовкой. Его движения были точными, уверенными, а обстановка кухни вдруг показалась мне почти домашней, уютной.

Идеальный мужчина.

Он подал тарелки с омлетом, налил сок, а сам сел напротив, чуть склонив голову.

– М-м-м, как пахнет. Спасибо, – сказала я, взяв вилку.

– Ешь, пока не всё не остыло, – подмигнул он, и мы принялись за еду.

Первый кусочек был настолько вкусным, что я даже прикрыла глаза, наслаждаясь.

– Вкусно? – хрипло спросил Оскар, и я распахнула глаза.

Спокойное тепло исчезло – передо мной сидел настоящий хищник. Его глаза блестели голодом, от которого я почувствовала, как внутри всё сжалось.

– Очень. Тебе нужно было идти на повара, – хмыкнула я, – тебя бы с руками оторвали.

Он хмыкнул, прикрыл глаза, а когда открыл, взгляд снова изменился, стал спокойнее.

– Ну уж нет, меня вполне устраивает мой род деятельности, – с усмешкой ответил он. – Как спалось?

– Удобно. Настолько комфортно, что проспала почти до одиннадцати.

– Рад слышать, что ты хорошо отдохнула. Ты и выглядишь бодрее.

Я опустила взгляд, он слишком пристально смотрел на меня.

– Сегодня и завтра у нас выходные, а в понедельник в офисе будет мозговой штурм по проекту, ты приедешь?

– Конечно приеду! Ты еще спрашиваешь?

– Отлично. Так, а на сегодня какие планы?

– Сейчас вызову такси, доеду до квартиры, переоденусь, а потом на вокзал, – пожимая плечами ответила я.

– Плохой план, я сам тебя отвезу, – решительно заявил Оскар.

– Куда отвезешь? – не поняла я.

– Сначала на квартиру, а потом домой.

– Слушай, я и так тебя сильно напрягла, у тебя сегодня выходной…

– Лиз, это не обсуждается. К тому же, мне удалось пробить номера машины, которая нас преследовала, – сказал он, глядя прямо в глаза.

– И? – выдохнула я, чувствуя, как внутри нарастает тревога.

– Это была машина Данила. За рулем был его водитель. Я должен убедиться, что ты без приключений доберешься до дома.

Внутри что-то дрогнуло. Тревога тут же сменилась гневом и растерянностью.

– Хорошо, – нервно сглотнув, согласилась я.

Мы доели завтрак в тишине, потом Оскар отправил тарелки в посудомойку, быстро собрался, и мы вышли из квартиры.

Внутри поднялась необъяснимая тревога, которую я никак не могла унять.

***

Мы выехали из города, углубляясь в поток машин. На обочинах дороги еще виднелись грязные сугробы, снег в полях начинал таять, превращая всё вокруг в бурые разводы. Временами кидало в лобовое стекло грязные брызги от колес впереди идущих автомобилей, но Оскар уверенно держал руль, ведя машину по извилистой трассе.

– Матвей вчера долго возился с мамой? – неожиданно спросил он, чуть повернув голову в мою сторону.

– Не особо. Она сказала, что он съел кашу, побегал на площадке, а потом улегся спать без капризов, – с усмешкой ответила я. – Сказала, даже сказку не дослушал.

– Не удивительно, он сейчас очень активный. Еще немного, и вы с ним на велосипед пересядете, – подметил он, возвращая взгляд на дорогу.

– Летом куплю ему трехколесный с родительской ручкой, – хмыкнула я. – Начнем тренировку с базы. Наверное, на день рождения подарю, ему как раз два исполнится, уже можно.

– Велик, значит, подаришь? А мне что ему подарить?

– Не торопись. Еще весна даже не началась толком, – я улыбнулась, глядя, как солнце отражается в его темных волосах.

Оскар выглядел, как всегда, идеально. Джинсы, серый джемпер, пальто и ботинки подчеркивали его вкус. Я скосила взгляд на свои темные джинсы и светлый джемпер под черной курткой. Кажется, мы случайно оделись в одном стиле.

– Что насчёт работы? – продолжил он разговор, пока мы обгоняли грузовик. – Какие идеи для штурма в понедельник?

– Есть пара мыслей. Позавчера перед сном просматривала аналитику по нашим конкурентам. Думаю, можно адаптировать пару их стратегий под наш продукт.

– Покажешь, когда доработаешь?

– Конечно. Но, надеюсь, коллеги тоже принесут что-то полезное.

Он хмыкнул, переключая передачу.

– Уверен, ты удивишь больше всех.

Я улыбнулась, но ничего не ответила, уставившись в окно. За ним мелькали деревья и поля, местами всё еще укрытые неровным снежным покровом.

Вдруг телефон Оскара, лежащий в подстаканнике, завибрировал. Он быстро включил громкую связь.

– Да, Антон.

– Привет, – раздался низкий мужской голос. – Ты сейчас где?

– В дороге. Везу Лизу домой, – спокойно ответил Оскар.

– Ага, ясно. Ты когда будешь? У нас тут разговор есть.

– Часа через три, наверное. Что-то срочное?

– Не совсем. Но лучше лично обсудим.

– Ладно, скоро буду, – заверил Оскар и нажал кнопку завершения звонка.

В машине снова повисла тишина.

– Это брат? – осторожно спросила я.

– Да. Антон, младше меня на два года, но ведет себя так, будто в семье младший я.

– Ты, значит Оскар, а он Антон? – удивилась я. – Интересно, чем руководствовались родители, когда выбирали вам имена?

– Всё просто, – усмехнулся он, – на мне они оторвались, назвав необычным именем, Тохе повезло больше.

Я кивнула, не зная, что сказать, и снова уставилась в окно.

Когда мы доехали до деревни, грязь на дорогах сменилась снежной слякотью, по краям тропинок всё еще лежали высокие потемневшие сугробы. Оскар припарковался возле многоэтажного дома.

– Спасибо, что подвез, – я отвлеклась от пристегнутого ремня и посмотрела на него. – Может, зайдешь на чай?

Он посмотрел на меня, потом бросил взгляд на часы.

– Спасибо, но не сегодня. Хотелось бы побыстрее выяснить, что от меня понадобилось брату.

– Тогда до понедельника, – с легким разочарованием пробормотала я.

– До понедельника, Лиз, – он улыбнулся и тепло взглянул на меня, прежде чем я вышла из машины.

Пока я шла к дому, машина плавно тронулась и скрылась за поворотом. Мама появилась в окне второго этажа с Матвеем на руках и махнула мне рукой, а сыночек радостно протянул ко мне маленькие ручки. Я с улыбкой махнула в ответ и зашла в подъезд, а внутри вдруг с новой силой заворочалась тревога, будто что-то не так, но что именно, я понять не могла.

Квартира встретила меня запахом домашней еды и тихим детским лепетом. Мама стояла в коридоре, на руках у нее был Матвей. Он тянул ко мне пухленькие ручки, серые глаза – точь-в-точь как у Данила, будто вырезанные по его шаблону, смотрели с неподдельной радостью. Светлые волосы торчали пушистыми вихрами, розовые щёчки манили к себе, словно сахарная вата.

– Мама! – звонко позвал он, и я тут же подхватила его, прижимая к себе.

– Мой сладкий, – я поцеловала его в теплую щёку. – Как ты тут?

– С утра погуляли всего сорок минут, – улыбаясь, вмешалась мама. – А потом ему вдруг приспичило на горшок. Пришлось вернуться.

– Он уже пообедал?

– Покушал, конечно.

– А спать еще не планирует? – уточнила я, глядя на Матвея, который уже тянул ручку к моим волосам.

– Да никак не уложим, – сокрушалась мама. – Ему бы еще побегать надо.

– Давай, одевай его, я схожу с ним погуляю.

Не дожидаясь ответа, я передала сына маме. Она с улыбкой забрала малыша и ушла в комнату его одевать.

Из кухни выглянула Настя. Она держала вилку в одной руке, а другой откидывала с лица светлые волосы.

– Приветик, дорогая, – сказала она с интересом. – Как дела? Как вчера сходила на мероприятие?

Я покосилась в сторону кухни, где за столом остался отец, и, наклонившись к Насте, шёпотом ответила:

– Потом расскажу. Это ужас.

Настя моментально изменилась в лице, но молча кивнула.

Мама вернулась с уже одетым Матвеем, закутанным в куртку и с ярким шарфом на шее.

– Вот, забирай, – сказала она, отдавая мне малыша.

– Пойдём, мой сладкий, – я обула его в сапожки и взяла его за руку. Мы захватили с собой ведёрко, совок и мячик, после чего вышли во двор.

Во дворе местами всё ещё лежал снег. Чистых мест осталось немного, но мы с Матвеем решили сделать куличики. Потом он забрался на качели, и я катала его, пока его заливистый смех не стал привлекать внимание других детей. Потом он захотел поиграть в мяч, и мы немного побросали его друг другу.

Во дворе гуляло ещё несколько детей с родителями. Матвей, завидев мальчика примерно своего возраста, захлопал в ладоши и побежал к нему. Они быстро нашли общий язык, начав катать друг другу мяч. Матвей звонко смеялся, его смех разносился по двору, словно самый счастливый звон колокольчика.

Я не могла отвести глаз от его светлого личика, от того, как он сосредоточенно пытался догнать мяч, как смешно топал по грязному снегу, оставляя крошечные следы. Моё сердце переполнялось теплом.

И вдруг, Матвей споткнулся, покачнулся, словно маленький кораблик в буре, и упал на колени в мокрую кашу из снега и земли.

– Мама, бо! – тоненько выкрикнул он, поднимая ко мне свои глаза, полные слёз, от которых защемило грудь.

Я тут же бросилась к нему, ноги скользили по рыхлой дороге, но я не могла думать ни о чём, кроме своего малыша. Подняв Матвея, я быстро его осмотрела и прижала к себе, чувствуя, как он дрожит.

Ничего страшного не случилось, просто ударился и испугался.

– Больно тебе, маленький? Понимаю, – прошептала я, целуя его теплую, влажную от слез щёчку. – Мама сейчас пожалеет, и всё пройдет. Не плачь, мой хороший.

Матвей всхлипывал, прижимаясь ко мне, а я, гладила его по спине, стараясь успокоить.

Но внезапно всё вокруг изменилось.

На меня упала длинная тень, перекрыв приглушённый весенний свет. Сначала я подумала, что это просто кто-то из прохожих, но моё сердце пропустило удар.

Позади раздался низкий и до боли знакомый голос:

– Мама?!

Я замерла. От этого одного слова по спине прокатилась ледяная волна. Мой разум мгновенно осознал, чей это голос, ещё до того, как я успела обернуться.

– Вот это новость! – продолжил он, с какой-то язвительной усмешкой. – И какое же отчество у ребёнка?

Глава 11

Я крепче прижала к себе Матвея, медленно встала с ним на руках и обернулась.

Данил стоял напротив и смотрел так, будто весь мир для него сузился до одной точки – меня и моего сына. Его глаза метались от меня к Матвею, словно он пытался сложить пазл, который вдруг стал слишком очевидным.

Его лицо напряглось. Глаза гневно сузились.

– Лиза, я спросил кто отец ребёнка? – голос Данила прозвучал глухо, но каждый звук отдавался в груди, как набат.

Как он меня нашел?

Как он вообще здесь оказался?

Взгляд бывшего мужа обжигал, как ледяной ветер, от которого внутри всё сжалось. Мой разум словно пытался найти выход, но я стояла, не в силах отвести глаза от его лица. Губы задрожали, но не от холода.

Я опустила взгляд на Матвея, который крепко сжимал мой шарф. Сердце билось так, словно хотело вырваться наружу.

Нужно срочно что-то делать.

– Лиз…

– Данил, не сейчас, – выдохнула я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. – Уходи.

– Не сейчас? Ты издеваешься? – он вскинул брови, шагнув ближе, а взгляд стал острым, как лезвие ножа. – Лиза, я хочу услышать ответ.

– Это не твое дело, – бросила я, с трудом удерживая слезы. – Ты давно потерял право задавать такие вопросы.

– Не мое дело? – его губы скривились в усмешке, но в глазах читалась боль. – Ты думаешь, я слепой? Лиза, он… он же моя копия! Или ты будешь это отрицать и говорить, что этот малыш от твоего слизняка Оскара? – чуть приподняв голос, сказал он, но тут же опомнился, когда Матвей испуганно замер в моих руках.

– Данил, прекрати! – я почти сорвалась на крик, но тут же одернула себя. Вокруг гуляли дети, мамочки косились в нашу сторону, некоторые шептались, бросая на нас заинтересованные взгляды. – Не здесь. И не сейчас! Ты пугаешь его.

Матвей, словно почувствовав напряжение, начал суетиться на руках, его губы искривились, и он едва не заплакал. Я принялась гладить его по спине, шепча успокаивающее:

– Всё хорошо, малыш. Всё хорошо, мама рядом.

Но Данил не отступал, и его следующий вопрос разрезал воздух, как удар хлыста:

– Это мой сын? Скажи мне правду!

Я посмотрела на него, борясь с комком в горле, и нашла в себе силы выдохнуть:

– Данил, уйди. Я не собираюсь ничего обсуждать здесь, на детской площадке.

– Правду, Лиз, я жду.

– Правду? – прищурилась я. – Это мой ребенок и только мой, доволен?