Проект особого значения. Версия 20.24

Ничего лучше не придумал, кроме как пойти посидеть на толчке. Там всегда думается лучше. Добрый друг унитаз встретил меня с распростертыми объятиями, когда меня выворачивало в его керамическую белизну. Отдышался я нескоро и, смыв за собой, взглянул на себя в зеркало.

Губа разбита, на скуле ссадина. Провел рукой по коротким светлым волосам, всмотрелся в голубые глаза. Вроде я – это я. Пощупал лицо, потрогал коленки, ущипнул себя за бок. Ощущения нормальные, там, где и надо. А то, помню, оставшийся без ноги солдат шутил, что чешет бедро, а чувствует пальцы потерянной стопы. Нет, у меня все в норме.

Пацан сказал, что во мне какие-то фобы, но как они в меня попали? Недолго думая, разделся догола и стал осматривать себя. На боку красуется обширный синяк, но ребра целы. Ушиб на локте и лицо в ссадинах от встречи с защитниками генеральской дочки. А вот под правой лопаткой словно прививка от столбняка, небольшая припухшая точка от укола.

– Сукины…

Вдох – выдох, еще раз вдох – выдох.

Хрен вам, а не универсальный солдат, твари.

Так, что я имею? Ни черта не знаю и не понимаю, но во мне какие-то штуки, которые присосались к нейронам и сейчас загружаются во мне. Подстраиваются под мои мозги.

– Гадство… Ненавижу ученых.

«Не ругайся», – прозвучало в голове, и я от неожиданности дернулся, свалив флакон освежителя на пол.

– Ты чего там буянишь? – спросил Ден за дверью.

«Скажи ему, что живот прихватило», – выручает голос Пашки.

– Дай посидеть, ваша колбаса стухла.

– Да нормальная она, – слышу в ответ Дена.

«Отлично, слушай дальше. Времени совсем не осталось. Ты должен вывести меня отсюда. Денис – не жилец, его мозг не выдержал нагрузку и начал терять естественные нервные клетки. А без них нейрофобы бесполезны».

– Миха мне не приснился? – шепчу, глядя на стену туалета.

«Нет, он мертв. Не отвлекайся. Андрею не доверяй, он запрограммирован и управляется извне. Кем, не знаю. Взломать его код не выходит. Они установили криптографический алгоритм, и без сети мощных компьютеров мне его не взломать».

– Почему тогда меня вышло взломать?

«Ты пока в процессе установки и под нашим наблюдением. Владимир Васильевич не трогал тебя, но сегодня дело дойдет и до этого. Думай, как нам выбраться. Как только спайка нейрофобов с клетками мозга завершится, ты будешь иметь доступ к данным собственной памяти. Все когда-либо тобой увиденное и услышанное сможешь по желанию применять. Обработка информации и реакция станут намного быстрее, чем обычно. Будто у тебя не одна голова, а две».

– Почему я должен тебе верить?

«Потому что только я могу тебе помочь, а ты мне».

Послышался щелчок, и связь прервалась.

Ладно… У меня две головы… Охренеть… Чтоб вас…

Сижу и перевариваю, но, кроме мата, ничего на ум не идет.

Так, со стариком проблем возникнуть не должно, хоть и не люблю трогать пожилых. Но тут он сам напросился. С Андреем что делать? Если он под контролем извне, значит кто-то там за нами наблюдает его глазами. Сволочи, из мужика робота сделали. Теперь становится все на места. Связь идет через него, только зачем было набрасываться на меня при встрече, если он знал все наперед?

– Жека, ты че, уснул? – Голос Дениса вывел из гнетущих мыслей.

Я нажал на кнопку сливного бачка и вышел в лабораторию.

– Ты как? – спросил товарищ по несчастью, о котором даже не подозревает.

– Пойдет, – отмахнулся и присел за стол рядом с Эйнштейном.

Смотрю на две лупы на глазах старика и соображаю, что делать дальше. До вечера осталось совсем ничего, а плана толкового нет. Значит, буду действовать по обстоятельствам. Первоочередная задача – нейтрализовать Андрея, а дальше хватать пацана и делать ноги. Только вот сомневаюсь, что меня встретят с цветами и дадут очередную награду, когда я открою дверь выхода. Что ж, проверим…

Поднимаюсь, подхожу и дергаю ручку. Понятное дело, заперто, но тут взволновался дедок.

– Евгений?! – вопросительно посмотрел на меня.

– Мне нужно переговорить с начальством, – делаю вид, что так и надо.

– Не положено, – отзывается Андрей или все же Андроид?

– В смысле? – включаю дебила.

Боец подходит ко мне и заглядывает в глаза. Жутковато становится. Вроде смотрит на меня, но в то же время не видит. Здоровый мужик, выше меня на полголовы, да и габаритами помощнее будет.

– Не положено, – повторяет безэмоционально.

– Тогда объясни, каким образом мы поймем, когда готовиться к перевозке пацана, – киваю на Павла. – Или у тебя особые привилегии и где-то завалялось средство связи?

Продолжаю стучать в деревянную преграду. Выбить ее проще простого, но буянить пока не собираюсь. Проверяю, так сказать, пределы терпения тех, кто все это затеял. Не думаю, что меня убьют. Я ценный экземпляр, и нейрофобы их не из дешевых игрушек. Поэтому увеличиваю давление на дверь. Не поддается. Размахиваюсь и со всей дури бью кулаком. Тут же образовывается дыра, но рука упирается в новую преграду.

– Ептить… Это что за Китай?! – удивленно восклицает у меня за спиной Ден.

А я стою и смотрю в прореху, за которой стена.

– Нас замуровали, – отвечаю, и мое правое ухо оглушает выстрел.

На инстинктах приседаю, меняю положение и, перекатившись через спину, оказываюсь позади Андрея. Выбиваю из его рук пистолет Макарова и бью локтем в висок. Андроид пошатнулся, но не упал. Делаю подсечку, но неуловимое движение громилы – и он заходит мне за спину, делает болевой захват, валит меня на пол, заламывая руку, и придавливает коленом.

Пытаюсь выйти из незавидного положения. Бегло осматриваюсь, чем можно приложить бойца. Натыкаюсь на лицо Дена с кровавой точкой во лбу. Сглатываю и нащупываю какой-то предмет. Не обращая внимания на жуткую боль в руке, выкручиваюсь и бью в морду Андроиду. Раз, еще раз, пока он не заваливается с рассеченной башкой на пол.

Хмыкаю, увидев в своей руке тот самый амперметр. Недаром он мне понравился. Андрей с залитым кровью лицом быстро очухался. Поднимается и движется на меня.

– Да когда ты вырубишься? – чуть не стону в голос. Отступаю назад, видя в его руке направленный на меня ствол. – Спокойно, солдат! Я тебе не враг, слышишь? – пытаюсь достучаться до него.

– Свяжи его, – приказывает Эйнштейн, прячась за горой мышц бойца.

Ученый держит шприц в трясущейся руке, покрытой старческими пятнами, и истошно повторяет одно и то же:

– Свяжи… Свяжи…

Старый козел не ожидает подвоха, спокоен. Пока к нему не подходит Потемин и не выхватывает шприц из руки. Бросает его мне в тот момент, когда Андрей оборачивается к нему. Ловлю иглу и засаживаю ее в шею бойца. Пара секунд – и он падает без сознания.

– Что ты наделал, гаденыш! – орет ученый и замахивается на Пашку.

Перехватываю щуплую руку старика и одним четким ударом вывожу его на время из строя.

Юный гений от крика или страха начинает в припадке бить себя по голове и орать. Что с ним делать, не пойму. Успокаивающе говорю, что все хорошо, но толку нет. Словно у него предохранители перегорели и он в своей темноте никак не может выйти к свету.

– Пашка, слышь! Павел!

Ноль реакции. Ладно, оставлю его в покое. Связываю Андрея и закрываю ему глаза тряпкой, вдруг очнется, а там наблюдают через него. Конечно, не факт, что это так, но все же. Камер здесь я не вижу, а они наверняка через Андроида и связывались с Эйнштейном. Деда усаживаю на стул и даю леща.

– Давай просыпайся.

Ученый открыл глаза, а я поправил на нем окуляры.

– Рассказывай все, что знаешь!

– Нечего рассказывать. Ты уже не принадлежишь самому себе. Ты часть эксперимента – и, судя по всему, удачного, как и Андрей.

– Дальше! – подгоняю его, понимая, что где-то там наверху уже предпринимают действия для моего обезвреживания. – Не тяни. Как извлечь из меня ваши фобы?

– Откуда ты знаешь?! – взвизгнул старик и, прищурившись, взглянул на Павла.

– Кто заказчик этой дряни? Министерство?

– Кто?! – засмеялся дед. – Министерство?! У них нет таких денег, – еще сильнее заржал очкарик. – Частные лица. Ты думаешь, прошла пора создания сверхсолдат, телохранителей, бесстрашной мини-армии? Нет! Есть группа лиц, желающих иметь бесценного сотрудника, который будет выполнять все, что они прикажут. При этом только корми его – и все.

– Потемин сказал, нанороботы созданы, чтобы помочь больным с повреждением мозга.

– Ты словно не с этой планеты, сержант. Что, по-твоему, выгодней, лечить людей или зарабатывать на них? Все банально и просто. В каждой организации, занимающейся новыми открытиями, есть свои люди. В ЗАСЛОНе, где работал Павел, также. Невозможно, чтобы такие структуры не имели сторонних наблюдателей.

– Ты говоришь о крысах?

– О них самых. Засланные казачки. Это не только военные, но и люди частных небедных лиц. Он, – кивнул на парня, – создал уникальную вещь. Вывел способ вербовать сигнал нейромедиатора и перенаправлять его на искусственный нейрофоб. Своего рода протез, замещающий недостающие нейроны человеческого мозга. Ты даже не представляешь, какие возможности это открывает. Встроенный в живую материю компьютер. Мозг в мозге. Неограниченные перспективы во всех направлениях. Медицина, оборона, оружие в международных отношениях. Только представь, обычный уборщик в Пентагоне, который без жучков и прочих средств слежки передает информацию одним лишь взглядом. Фиксирует ее и перенаправляет файлом куда надо. Заказчик быстро подсуетился, и юного гения выкрали.

Я не дурак, но у меня не все сходится. Меня привел Сан Саныч, а он боевой солдат. Значит, все-таки министерство в курсе происходящего либо стоящий выше командира генерал захотел выпендриться и создать себе маленькую армию. А я так удачно попал с его дочуркой, да и семьи у меня нет, чтобы родные подняли шумиху. Тогда откуда у этого генерала на все это средства, тоже вопрос. Возможно, он лишь посредник. Или все намного хуже? Только куда хуже? В этой истории я в самой глубокой заднице. Ну еще и Павел, который нужен до тех пор, пока приносит пользу. А как только узнают принцип работы этих фобов – избавятся.

– Если вы знали, что меня приведут, зачем было заламывать руки при встрече?

– Знали я и Андрей. Нанофобы тебе ввели за несколько часов до твоего прихода. Но, чтобы произошла активация, необходим был выброс адреналина. Сцепка ботов с белками крови. Пульс и давление увеличиваются, тем самым ускоряя доставку фобов в мозг. А естественная иммунная система не успевает среагировать на инородные, оттого и вредные для организма производные. После загрузки человеческое тело воспринимает нанофобов уже как часть себя и не мешает их работе.

Половину не понял, но с адреналином ясно.

– Так как вытащить из меня ваших роботов?

– Никак! – выплюнул дед. – Скажи, загрузка уже идет?

Я кивнул.

– Совсем скоро станешь управляемой живой игрушкой без батареек. Живым роботом, подчиняющимся приказам хозяина. В твоей голове сейчас происходит взлом нервной системы, она перестраивается для выполнения приказов.

Сукины… Не сдержался и треснул в нос Эйнштейну.

– Неп-правда! – подошел к нам Павел. Крутя головой и заикаясь, пацан продолжил: – К-код п-перепрошил, к-код на него! Спрятан в под-дсознании в его личных файлах, – указал на меня пальцем.

– Ты чего так разговариваешь? – спросил я Пашку.

В моей голове он живо и без запинок раскладывал все по полочкам, а сейчас заикается.

– Он же аутист с кучей других сопутствующих заболеваний, в том числе и заика, – встрял ученый, вытирая кровь с носа.

– П-послушай т-тут! – ткнул мне в лоб Потемин.

Я замер на секунду, и в голове прозвучало: «У меня расстройство аутистического спектра. Гиперреактивность мозга и внешнее проявление не всегда поспевают за процессами в моей голове. В мыслях же могу передать информацию спокойно».

Парень порывисто прошел к столу и завис над компом. Тонкие пальцы быстро задвигались по клавиатуре, а я слушаю дальше: «Они пытаются взломать установленную мной защиту твоих нанофобов. Хотят взять контроль над сигналом. Пока не выходит, но это дело времени, тебе нужно поторопиться. Загрузку необходимо ускорить, после установки им до тебя не добраться. Сеть будет замкнута на тебе. Видишь ту огромную колбу с красной жидкостью? Возьми герметичный контейнер на столе».

Я слушаюсь, не понимая, для чего это все. Беру металлический бокс и подхожу к сияющей неоном красной жидкости.

– Ты что делаешь, недоумок! – скрипит дед.

«Не слушай его. Поставь контейнер на погружающуюся панель. Отлично. Жди. Эта субстанция – твой пожизненный препарат. Его необходимо вводить внутримышечно раз в пять дней. Он не даст твоему мозгу перегреться от информации. Будет отделять естественную сеть нейронов от искусственной. Это важно! Если не принимать, начнутся бесконтрольные импульсы, своего рода вирусные программы, сбивающие настройки и не дающие синхронно работать двум твоим компьютерам. Ты просто потеряешь сам себя и погрузишься в мир искусственной нейросети».

Плавающие капли за стеклом стали просачиваться в маленькое отверстие на дне колбы. Когда последняя капля исчезла, металлический контейнер вновь появился на панели.

«Теперь возьми шприц, набери один кубик раствора и вколи его себе. Он ускорит загрузку», – прозвучал голос Павла.

Что ж, выхода у меня нет, придется довериться. Хоть Эйнштейн и орет, что я труп и мой мозг просто не потянет усиленную подачу информации, свернется сушеным урюком от этой розовой жидкости. Ну а что мне остается? Если не вколю дрянь, то могут успеть взломать код и подчинить меня себе. Нет, лучше помереть, чем выполнять беспрекословно приказы неизвестного урода.

Через специальное прорезиненное отверстие затянул в шприц один миллилитр неоново-розовой штуки и вколол себе в зад. Несколько секунд, и я трясусь в судорогах. Повалился на пол, а затем – темнота.

День третий

…Подождите, идет загрузка.

48 процентов…

57 процентов…

73 процента…

98 процентов…

Я открываю глаза.

Лежу на полу, в той же лаборатории, а в воздухе зависли слова:

∞ Встроенное программное обеспечение.

∞ Приобретенные навыки.

∞ Энергонезависимая память.

∞ Доступ в сеть.

∞ Прочее.

Читаю и одновременно пытаюсь оценить обстановку. Тишина и полное отсутствие живых людей. Откуда я это знаю, я не знаю. Слышу только собственный пульс и монотонное пиликанье аппаратуры.

Мысленно нажимаю первую колонку, «Встроенное программное обеспечение». Мне выдается перечень того, что я могу делать, но при этом под каждым пунктом стоит «Временно недоступно».

Нажимаю «Приобретенные навыки». Здесь все в точности наоборот. Все, что я умел, в полном доступе: приемы рукопашного боя, владение оружием, аналитические способности и многое другое, вплоть до навыка вскрытия замков, инструкции которых я однажды прочел.

Отдел рекламно-выставочной деятельности АО «ЗАСЛОН»

Жму следующее, «Энергонезависимая память». В данной папке записаны происходившие со мной события по годам.

Жесть…

Доступ в сеть и прочее не успеваю просмотреть, в правом глазу мелькнул синий конверт. Сообщение. Жму на него.

«Ты умер. Они так решили по отсутствию признаков жизни. Меня забрали вместе с Владимиром Васильевичем. Скоро в лабораторию придет зачистка – убрать тела. Выбирайся.

P. S. Вытащи меня».

Дочитываю последнее слово и слышу возню за стеной. Той самой, за которую унесли Мишу. Прикрываю глаза, концентрируясь на слухе и обонянии.

Их трое. Шуршат одеждой, скорее всего, в защитных костюмах. Переговариваются между собой. Жалуются на то, как им надоело прибирать за неким админом. Один из них приближается ко мне. Нагибается, чтобы проверить труп, а я не труп… Все, пора…

Режим «Рукопашный бой» включается автоматически, и я отстраняюсь от всех других мыслей. У меня одна цель – выжить здесь и сейчас. А после постараться выбраться.

Быстрый захват ногами, перекидываю через себя мужика и четким ударом в челюсть вырубаю. Делаю шаг и скрываюсь за приоткрытой дверью туалета. Появляющуюся руку следующего уборщика перехватываю, заламывая запястье, и бью ребром ладони ему в кадык. В меня летят отборные маты. Третий спешит в открытый проем в стене, сообщая что-то в гаджет на своей руке. Не успевает – ударяю его головой о стену.

Что сказать, я хорош! Хмыкаю и осматриваю трупы на наличие каких-либо зацепок. Но ничего нет. Ни о парне, куда его отвезли, ни о том, кто все это затеял. На глаза попадает закатившийся под стол металлический бокс с розовым содержимым. Хватаю его и выхожу из лаборатории.

Шаг – и руку простреливает болью. Попали, гады. В длинном коридоре стоит штурмовая группа, направившая на меня с десяток прицелов. Уборщик таки успел доложить.

Выхода нет. Поднимаю руки. Сдаюсь.

Секунды замирают, текут медленно, но только для меня. Для моей скорости обработки данных одна секунда бесконечна. За мгновения анализирую свои дальнейшие действия. Наблюдаю за двумя бойцами, приближающимися ко мне. Остальные в напряжении держат на прицеле. У одного из них в руках рация. По ней сообщают: «Взять живым», – а я растекаюсь в нахальной улыбке. Это ваша ошибка. Просчитав каждое действие, которое совершу, закрываю глаза.

Взмах руки, захват парня, прикрываюсь им. Его же рукой нажимаю курок на ПП-19 и пускаю ряд пуль в противников. Действую быстро, отточенными движениями, без заминки и страха. Отключились эмоции, остался только алгоритм, которому я следую. Свист пуль. Рикошет. Присел. Прижался. Отклонился. Снял следующего… Разворот. Перекат. И вот я держу за горло последнего выжившего.

– Говори, кто главный! На кого работаете?

По лицу видно, парень совсем зеленый, может, только срочную отмотал. Подписал контракт и сейчас хлопает глазами, находясь в шоковом состоянии. Хлещу его по щекам, приводя в чувство.

– Ну давай, говори что знаешь, и отпущу! – даю надежду юнцу.

– Первый день… Частная организация. Имен не знаю. Меня привел он, – тычет пальцем в того, кто разговаривал по рации.

– Значит, так. Стоишь тихо, и я тебя не трону. Ясно?!

Птенец нервно кивает, а я, не выпуская его из вида, наклоняюсь к указанному бойцу.

На камуфляже никаких нашивок и опознавательных знаков. В карманах пусто. Смотреть остальных смысла не вижу, нового ничего не найду. Выдираю рацию из скованной ладони и выпрямляюсь.

– Идешь со мной, – сообщаю контрактнику.

Осматриваю длинный коридор, вспоминая путь на поверхность. Помню два лифта и несколько лестничных пролетов, спустивших меня с Сан Санычем на пятнадцатый этаж. Только об этом подумал, перед глазами всплывает папка, открывающая день моего прихода в царство науки.

– Ни хрена ж себе, – присвистнул я. – Вот это апгрейд.

Подталкивая парня, заломив ему руки за спину, иду словно по карте из собственных воспоминаний с обратной отмоткой киноленты.

По пути следования нам никто не встречается. Выйдя из лифта на первом этаже, останавливаюсь. Оглядываю большой пустующий холл.

– Как думаешь, здесь засада? – спрашиваю парня.

Тот сжимается и головой мотает. Врет.

– Думаешь? – уточняю, а он только сильнее кивает.

– Хорошо. Иди первым, – толкаю бойца.

Делает первые шаги на трясущихся ногах. Доходит до середины холла, и я вижу красную точку, поблескивающую через стеклянные двери. Снайпер. Гадство…

Прихваченный мной ПП-19 здесь не помощник. Далеко. На улице ночь, а одноглазый, скорее всего, расположился в соседнем здании. Выходить не вариант. Оставляю бойца и нажимаю кнопку лифта, верхний этаж. Створки закрываются, и следом слышу звон стекла и глухой удар о пол холла. Жаль юнца, но он сам выбрал свою профессию, знал, на что шел. Это не Потемин, которого вынудили работать на себя.

Поднимаюсь на крышу здания. Прижимаюсь к стене вентиляционной шахты, чтобы не привлечь красный глаз стрелка. Осматриваюсь. За мной – относительно небольшое расстояние между рядом стоящими строениями. Можно разбежаться и перепрыгнуть. Но тут ожила рация.

– Морс, прием. Все чисто?

Замираю в неверии. Во мне поднимается волна удивления, сменяющаяся непониманием, а затем и гневом. Я надеялся. Нет, я был уверен, что он не в курсе этого беспредела. Получил приказ, отвел меня, а на самом деле…

– Прием, Сан Саныч, прием, – отвечаю и жду его слов, которые зависли в радиомолчании.

– Жека… – слышу нервный ответ и шум отключившейся рации.

В лицо ударил порыв ветра. Остудил мою нейронную голову, и в энергосберегающей памяти появился новый файл, помеченный красным цветом. Предатель.

Стою на крыше и смотрю вдаль. Начал накрапывать дождь, смазывая яркие огни города. Где-то меня высматривает снайпер, ждет помощи Потемин, а тот, кому я верил, оказался замешан в этой истории по самые уши.

Я говорил, что ненавижу ученых? Так вот, думаю, не они самое худшее зло, а те, кто за ними стоит. Первые все-таки не все с гнильцой. Тот же Потемин старался на благо, а власть и деньги имущие все не нажрутся. Прокручиваю в голове все слова, жесты, намеки за последние несколько дней своей жизни. Изучаю память на подсказки и зацепки для дальнейших действий. Первая – Саныч, вторая – корпорация «ЗАСЛОН», третья – некий админ. Что ж, разберемся, а пока необходимо затаиться. Скрыться на время и залечить простреленную руку. Успокоиться и покопаться в своих новых возможностях.

Ускользаю от меткого взгляда снайпера. Перепрыгиваю на соседнее здание. По водосточным трубам и отвесам спускаюсь на землю. Приваливаюсь к стене дома и оттираю с лица капли дождя.

– Не знаю, слышишь ли ты меня, Пашка, но я иду! Держись! – шепнул в темноту ночи, а перед глазами высветилось: «Уровень 1. Загрузка завершена».

Алон Морх

Вечность льда

Для тех, кто столкнется с неведомым, оно будет реальностью.

П. С. Б.

Старт ЦИКЛа

127 год Третьего цикла человечества

Цель цикла: выход за пределы Солнечной системы.

Исполнитель: все человечество.

Инструмент: звездный космолет «Новый Монолон», проект 21000 «Блуждающая планета».

Экипаж: мироходцы.

Глава 1

Лампы горели над каждым телом, но чем дальше вглубь зала, тем свет от них становился все более тусклым. Ни одна пылинка не летала тут. Одинокие фигуры персонала комплекса бродили во тьме, их движения регистрировали автономные системы и подсвечивали нужного испытуемого. Все здесь готовились по программе «Вечного льда». Последний шанс для тех, кто хотел устремить свой взор в глубины Галактики. Десятки лет тренировок, и вот они у черты, остался один шаг до титула Мироходца.

Двери открылись. Первые ряды кресел озарил яркий свет. Люди в белых халатах закатили в зал койки с новой партией добровольцев и начали подключать. Тех, чье тело не годится, но дух силен. Всех их усыпили с помощью газа, проверили и доставили на объект. Для них все это пока сон, но вскоре они проснутся на залитых солнцем ледяных просторах, чтобы бросить вызов неведомому. Многие не переживут этой встречи, тогда их погрузят на точно такие же каталки и проводят во тьму. Там их повезут по совершенно иным коридорам на встречу со смертью.

Претендентов на вступление в Новый галактический поход одели в эластичные комбинезоны, провода шли от них прямо в кресло. Все данные считывались с невероятной скоростью и точностью. Затем подключили к голове нейроинтерфейсы: перенос разума – дело опасное и не требует спешки. Те, кто здоров, пройдут испытание иначе. Антарктика достаточно велика. Проявить себя сможет даже тот, кто не совсем идеален по меркам технологий и стандартов этого мира.

«ДВОЙНИКИ ДЛЯ НОВЫХ ИСПЫТУЕМЫХ СОЗДАНЫ!»

– Приступить к переносу.

«ПРОТОКОЛ ПЕРЕНОСА АКТИВИРОВАН. ВРЕМЯ ОЖИДАНИЯ НЕОДНОРОДНО. ВСЕ ИСПЫТУЕМЫЕ БУДУТ ПЕРЕНЕСЕНЫ ЧЕРЕЗ 14 ЧАСОВ 11 МИНУТ 51 СЕКУНДУ. ЗАДАТЬ ЦИКЛ ПО ПОСЛЕДНЕМУ ИСПЫТУЕМОМУ?»

– Да.

Врачи увеличили дозу препаратов: любой, кто очнется в процессе переноса, может быть расколот. И хотя технологии позволяют преодолевать и такие трудности, все же лучше подобных случаев избегать. Комплекс работал на новом программном обеспечении, риск, по заверению программистов, был минимален. Главное, вовремя обновлять среды, чтобы не накапливались ошибки.

«АВАРИЙНЫЙ ВЫХОД!»

Над одним из испытуемых в центре зала загорелся свет. К нему сразу подошел ответственный смены, проверил жизненные показатели. Немногочисленными манипуляциями по сенсорному табло кресла он проверил причину смерти двойника претендента в Мироходцы и тут же вызвал судей. Те явились точно к моменту возвращения разума в тело. Джон Хоул открыл глаза и попытался проморгаться. Его окружали люди в белом.

– Нарушение процедуры испытания и разглашение тайны миссии ведет к невозможности вашей дальнейшей жизни, – произнес главный по смене. – Вы осознаете, что лишили себя будущего, доброволец Хоул?