Профессор Астор

Катарина Мора

Профессор Астор

Catharina Maura

PROFESSOR ASTOR (#3 in Off-Limits series)

Copyright © 2024 by Catharina Maura

Перевод с английского Елены Ковалевой

Во внутреннем оформлении использована иллюстрация:

© B.illustrations / Shutterstock.com / FOTODOM

Используется по лицензии от Shutterstock.com / FOTODOM

© Ковалева Е., перевод на русский язык, 2025

© Издание на русском языке, оформление.

ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Эта книга посвящается мне

и моим «девушкам-дези»[1]

Плей-лист

Tere Liye

Save The Hero

Agar Tum Mil Jao

My Boy

When You Love Someone

Read All About It

Samjhawan

Soulmate

Tere Bina

Rise Up

Глава 1

Лея

– Милая, ты готова? – спрашивает мама, заглядывая в мою комнату. В ее голосе слышится беспокойство, которое она пытается скрыть за улыбкой, но я достаточно хорошо знаю свою мать, поэтому легко его улавливаю.

– Да, мам, – отвечаю я и ободряюще ей улыбаюсь, хотя сердце бешено колотится, и с каждым ударом все тело пронзает знакомая боль. Я хватаю свою любимую сумочку слегка дрожащими пальцами и, крепко сжав кожаные ручки, закидываю ее на плечо.

– Можешь представить, Аша рожала четырнадцать часов? Такое и врагу не пожелаешь, – говорит мама, повышая голос. Она всегда так делает, когда волнуется. – Ей понадобится несколько месяцев, чтобы оправиться от такого, ей-богу. Как же тяжело дается женщинам беременность.

Я киваю и улыбаюсь, стараясь отогнать накатившую тоску. Правда в том, что на самом деле я совершенно не против провести в схватках четырнадцать часов. Черт возьми, да я с радостью провела бы в родах целых три дня, если бы это означало, что у меня будет собственный ребенок.

Мама часто так делает. Она старается приуменьшить важность материнства, как будто от этого мое желание иметь детей угаснет. Она может привести мою сестру в качестве примера, чтобы показать, насколько это тяжелый труд, как сильно я уставала бы и скольким мне пришлось бы пожертвовать. У нее благие намерения, но она совершенно не понимает, что я хочу, чтобы все плохое было наряду с хорошим.

– Просто ужас, – рассеяно отвечаю я, и на ее лице появляется неуверенная улыбка, а в глазах мелькает облегчение. Иногда я задаюсь вопросом: может, в своих попытках утешить меня она сама находит успокоение? Я прикусываю губу и едва заметно качаю головой, ругая себя за такие мысли.

Мама не виновата, что в подростковом возрасте у меня обнаружили рак яичников, и уж тем более не ее вина, что от химиотерапии у меня развилась преждевременная недостаточность яичников, что сделало меня практически бесплодной. Я знаю, что эта ситуация расстраивает маму не меньше моего, но от ее попыток утешить меня легче не становится. Это жалость в чистом виде, а я терпеть не могу, когда меня жалеют.

– Вот вы где, – говорит папа с непроницаемым, как обычно, лицом. – Поехали. Всегда опаздываем мы, – ворчит он, в своей лучшей манере пародируя магистра Йоду и пытаясь поднять нам настроение. Я заставляю себя улыбнуться и следую за ним в машину.

Всю дорогу до дома моей сестры я молчу и жалею, что не придумала предлога, чтобы не ехать. Мне безумно хотелось остаться дома, но я знаю, что тогда мама стала бы за меня волноваться.

Когда мы паркуемся перед домом Аши, меня охватывает ужас. Не знаю почему, но я спокойно отношусь к чужим детям, и мне нравится работать няней в фирме своей сестры. Но когда у кого-то из моих близких рождается ребенок, я впадаю в отчаяние. Да еще мама трясется надо мной при одном упоминании о том, что у кого-то из близких родился ребенок, а в последнее время это, кажется, случается каждые несколько месяцев. Я так боюсь, что она мучается из-за меня, и в то же время я устала страдать молча.

Когда мы подходим к входной двери, мама прижимает к груди подарки, которые привезла для Аши, ее глаза светятся радостным волнением. Интересно, как бы она себя повела, если бы у меня когда-нибудь появился ребенок? Как бы я хотела разделить с ней эту радость.

– Мама, папа, – говорит Рохан, муж моей сестры, открывая дверь. Его улыбка становится шире, когда он замечает меня. – Лея! Аша будет очень рада тебя видеть.

Он обнимает нас всех по очереди и приглашает в дом, а я улыбаюсь, заметив на его футболке пятна от молока. Похоже, после рождения ребенка им приходится несладко.

Рохан ведет нас в гостиную, где Аша сидит с новорожденным ребенком на руках, рядом с ней их двухлетний сын, Рохит, с айпадом. Аша поднимает голову, и ее глаза радостно сверкают, когда она видит меня.

– Лея!

Я широко улыбаюсь и, прежде чем присесть к ней, беру с кофейного столика дезинфицирующее средство для рук. Моя сестра пытается успокоить свою маленькую дочь, которая плачет не переставая, и мое сердце сжимается от тихих всхлипов младенца.

– Как у тебя дела? – интересуюсь я, целуя сестру в щеку.

Она вздыхает и качает головой, бегло взглянув на нашу маму, которая направляется на кухню Аши, пока отец стоит в углу, болтая с Роханом.

– Я устала, – тихо бормочет она. – Кормления сводят меня с ума, и она так много плачет, Лей. Пожалуйста, скажи, что ты не против подменить меня на работе, – просит она, имея в виду свою престижную фирму, которая предоставляет услуги нянь. Она занимается этим бизнесом уже много лет, ее списки ожидания растянулись на годы, а ее клиентами являются самые богатые люди в стране. Я понимаю, почему она переживает, но я знаю ее компанию как свои пять пальцев и уверена, что отлично справлюсь.

– Разумеется. Ты же знаешь, что у меня все под контролем. Не волнуйся. Обещаю, компания не развалится, пока ты в декрете. – Я протягиваю руки, и Аша улыбается, передавая мне младенца. С замиранием сердца прижимаю малютку к груди. – Привет, Налини, – шепчу я, похлопывая ее по спине.

– Бог ты мой, она перестала плакать, – шепчет Аша, в ее голосе слышится явное облегчение. Я улыбаюсь, чувствуя, как меня переполняют потребность и счастье. – Ты так хорошо ладишь с детьми, Лей. Как только у тебя появятся собственные дети, ты нас всех затмишь. Чувствую, ты станешь одной из этих раздражающих идеальных супермамочек с идеально воспитанными маленькими детишками, которые жутко бесят.

Я смеюсь, хотя мое сердце сжимается, когда я смотрю на свою сестру. Она знает, насколько ничтожно малы мои шансы когда-нибудь родить, но в ней столько веры. Как бы мне хотелось позаимствовать немного для себя.

– Для начала мне нужно найти мужа, – возражаю я, зная, что никогда этого не сделаю. Даже если бы я захотела, большинство мужчин нашего общества никогда меня не примут. Может, мы и живем в современном мире, но довольно многое в нашей культуре по-прежнему слишком отсталое.

– Я давно собиралась поговорить с тобой об этом, – осторожно произносит Аша. – У Рохана есть очень милый коллега. Думаю, тебе стоит с ним познакомиться. Он невероятно добрый, и он бухгалтер.

Я напрягаюсь, не зная, что ответить. Чем старше я становлюсь, тем чаще мои родные пытаются меня с кем-то познакомить. Это жутко бесит.

– Лея, тебе уже двадцать девять. Ты не можешь всю жизнь оставаться одна. В тебе столько нерастраченной любви, тебе еще столько всего предстоит испытать. Просто выпей с ним кофе, ладно? Я отправлю ему твой номер.

Я с трудом проглатываю образовавшийся в горле комок, не в силах что-либо сказать. В конце концов отвечаю:

– Сейчас я сосредоточена на написании своей докторской диссертации.

Аша вздыхает.

– Ты уже много лет пишешь эту докторскую диссертацию. Ты просто прикрываешься ею, и даже не вздумай этого отрицать. Используешь ее как оправдание, чтобы не жить нормальной жизнью, но я не позволю тебе продолжать в том же духе. Я люблю тебя, Лей. Ты заслуживаешь целого мира, но если будешь прятаться, то останешься ни с чем.

Малышка начинает ерзать у меня на руках, и мое сердце распадается на миллион мелких осколков, пока я смаргиваю непрошеные слезы. Мне хочется накричать на Ашу, сказать, что я хочу иметь все то, что она мне желает, что больше всего на свете я мечтаю о счастливом замужестве и собственных детях, но все не так просто. Не каждому это дано. Она в курсе моих проблем со здоровьем и знает о заместительной гормонотерапии, а также о бесконечных добавках, которые я вынуждена принимать. Тем не менее она никогда не теряла веры. Бесполезно даже пытаться вразумить Ашу. Моя старшая сестра твердо убеждена, что когда-нибудь я стану матерью, но все не так просто.

Налини начинает плакать, и вместо того, чтобы успокоить, я передаю ее обратно матери. Аша забирает у меня свою дочь, но не сводит с меня глаз.

– Лея, – шепчет она, но я отказываюсь смотреть на сестру.

– Аша, мне нужно проанализировать кое-какие данные сегодня вечером. Я, пожалуй, пойду, – бормочу я, поднимаясь на ноги.

– Лея! – повторяет сестра. – Не уходи, ладно? Я больше не стану донимать тебя rishta[2], – умоляет Аша, используя слово, которым мы привыкли заменять понятие «сводничество».

– Лея, ты куда собралась? – спрашивает отец, в его глазах мелькает беспокойство.

Я одариваю его такой лучезарной улыбкой, на какую только способна.

– Прости, папа. Мне нужно вернуться в колледж. Мне очень жаль, но я совершенно забыла, что я должна кое-что доделать сегодня вечером. Я просто была так занята, что это вылетело у меня из головы.

Он замолкает, словно видит меня насквозь.

– Хочешь, я подвезу тебя до колледжа? – тихо предлагает он.

Я качаю головой и направляюсь к выходу.

– За мной заедет Амара, – лгу я, используя свою лучшую подругу в качестве отмазки. – Увидимся вечером, хорошо?

Папа кивает, и на мгновение мне становится страшно, что он настоит на том, чтобы проводить меня до двери. Он обожает Амару и обычно рад с ней повидаться, так что это вполне в его духе. К счастью, Рохан его отвлекает, и я быстро проскальзываю мимо, пока он не передумал.

Дверь закрывается за моей спиной, и я делаю глубокий вдох, кислород заполняет легкие, как будто я задыхалась. Я оглядываюсь на дверь и быстро ухожу, пока кто-нибудь не заметил, что я тут стою. В голове полная путаница, пока я иду по незнакомому району.

Меня переполняют эмоции. Я считала, что я сильная, но сейчас разочарована в себе. Я думала, что смирилась с будущим, которое меня ждет, но Аша разбередила затянувшиеся раны.

Делаю еще один вдох и останавливаюсь возле бара на углу. Знаю, что не стоит топить свои печали в алкоголе, но сегодня вечером у меня нет сил сопротивляться самой себе.

Глава 2

Адриан

Я стою в дверях дедушкиного кабинета, разглядывая комнату, которая выглядит так же, как я ее помню. Его кабинет всегда вселял в меня страх, да и сейчас мало что изменилось. Я наблюдаю, как дедушка работает за своим столом, раздраженно тыркая по клавишам вместо того, чтобы спокойно печатать. Интересно, кто его так разозлил. Не хотел бы я оказаться на месте адресата, который, я уверен, получит электронное письмо от дедушки.

Я улыбаюсь, когда он поднимает голову, и в его глазах отражается удивление. Он встает со своего места, на мгновение потеряв дар речи.

– Никогда бы не подумал, дедуль, что увижу тебя лишившимся дара речи.

Он усмехается и качает головой.

– Адриан, ты дома.

Дом. Да, думаю, именно им и было для меня это место. Домом. Я слишком долго отсутствовал.

Дедушка указывает на кресло напротив своего, и я отталкиваюсь от стены, усаживаясь перед его столом.

– Как хорошо, что ты вернулся, сынок, – говорит дедушка, и я улыбаюсь.

Он постарел, и мое хорошее настроение улетучивается при мысли о том, сколько же всего я пропустил. Я не видел, как росла моя младшая двоюродная сестра Амара. Она мне почти как родная сестра, но расстояние отдалило нас друг от друга, чего мне совершенно не хотелось. К тому же меня не было рядом, чтобы помочь дедушке с его компанией.

– Хорошо быть дома, – признаюсь я и понимаю, что так оно и есть. Меня не было много лет, и я очень рад вернуться. Если все будет хорошо, то я останусь здесь навсегда.

Я оглядываю дедушкин кабинет, испытывая уважение за все те годы, которые он потратил на создание этого бизнеса.

– Дедушка, я никогда не говорил тебе, но ты самый вдохновляющий человек из всех, кого я когда-либо встречал.

Как я и ожидал, дедушка отводит взгляд. Он никогда не умел принимать комплименты. Честно говоря, я тоже, но моя дочь – довольно впечатлительная натура, поэтому я научился говорить комплименты при любой возможности.

– Что привело тебя домой, Адриан? – интересуется дедушка, и я тихо хмыкаю. Он никогда не церемонится, и его прямота разительно отличается от того, к чему я привык в Лондоне.

– Мы с Элис разводимся, – просто отвечаю я. Эти слова уже больше не причиняют боли, ни грамма. Хотя вначале для меня это стало шоком. Я думал, что мы счастливы, что у нашей семьи все хорошо. Я даже не подозревал, что моя жена несчастна, и она напоминает мне об этом каждый раз, когда я прошу ее остаться.

Дедушка откидывается назад в кресле, изумленно округлив глаза. Какое-то время он молчит, что меня совсем не удивляет. Все всегда считали, что мы с Элис идеально подходим друг другу. Я тоже так думал. Мы познакомились, когда я учился в университете в Лондоне, и с тех пор не расставались. Мне всегда казалось, что мы хотим от жизни одного и того же, что она так же счастлива, как и я.

– Очень жаль это слышать, сынок.

Я киваю.

– Дети пока не знают. Мы им еще не говорили, что официально расстались. Я уже несколько месяцев сплю в комнате для гостей, и все документы подписаны. Остались небольшие формальности.

– Я так понимаю, что ты наконец-то готов вернуться домой?

– Да, – отвечаю я. – Я бы хотел вернуться и забрать с собой детей. Мы с Элис обсуждаем вопрос опеки, но, похоже, двойняшки останутся со мной, а она получит право на посещение. Элис говорит, что, пожертвовав годы на материнство и воспитание детей, теперь она хочет сосредоточиться на своей карьере, и я не против.

Я всеми силами стараюсь подавить боль, которую испытываю, говоря об этом. Понятия не имею, как дети воспримут новость о нашем разводе, и несмотря на то что не хочу вырывать их из привычной обстановки, я думаю, новая жизнь в окружении семьи – это именно то, что им сейчас нужно.

– Ты собираешься наконец присоединиться к компании или продолжишь преподавать?

– Если получится, хочу сделать и то и другое. Дедушка, я пока не готов отказаться от преподавательской деятельности. Знаю, что ты предпочел бы, чтобы я полностью посвятил себя работе в компании, но сейчас я не могу.

Он кивает.

– Это потому, что у тебя сердце твоей матери и бабушки. В душе твоя бабушка тоже была учителем. Если бы я позволил ей следовать ее мечте, сейчас она была бы штатным профессором, но я вообще не хотел, чтобы она работала. – Я слышу сожаление в его голосе и хмурюсь. Мой дедушка – очень гордый человек и никогда не признает своих ошибок.

– Штатная должность, – тихо произношу я. В Англии такого не существует, но я всегда этого хотел. По крайней мере, у меня появится цель, будет к чему стремиться и на чем сосредоточиться.

– Адриан, – устало произносит дедушка, – Амара еще не готова встать во главе компании. Я знаю, ты всегда говорил, что тебе это неинтересно, и я всегда позволял тебе следовать за своими мечтами, потому что тебя здесь не было. К тому же я был уверен, что Амара будет идеальной кандидатурой на мое место. Но, похоже, она передумала относительно того, что хочет для себя в будущем. Ты ведь понимаешь, что это значит?

– Я буду рядом, дедушка, – киваю я. – Мне нужно будет пройти обучение, но я могу поддержать Амару. Мы с ней можем руководить компанией вместе, если она того пожелает.

На лице дедушки появляется облегчение, и я улыбаюсь. Он всегда был требовательным, серьезным и рассудительным, у него был сложный характер. В детстве я был уверен, что вообще ему не нравлюсь, и я знаю, что Амара чувствовала то же самое. Однако с возрастом приходит понимание. Я вижу беспокойство в его глазах, желание, чтобы мы твердо стояли на ногах. Я вижу в нем родителя, которым стал теперь сам.

– Не переживай, – успокаиваю я дедушку, – я скоро вернусь домой и сделаю все от меня зависящее, чтобы поддержать компанию.

Дедушка кивает.

– Если ты согласишься работать на меня, я позабочусь о том, чтобы у тебя и твоих детей было все необходимое.

– Отлично, – говорю я, прекрасно понимая, что он сделает так, даже если я откажусь. Дедушке нравится заставлять нас чувствовать, что мы заслужили то, что он дал бы нам в любом случае. – Тогда мне нужно попросить тебя связаться со своим менеджером по недвижимости, чтобы он подобрал для нас с детьми подходящий дом. Я надеюсь, что до конца года мы переедем, но это будет зависеть от того, как они воспримут эту новость. Хочу быть уверенным, что их потребности стоят на первом месте.

– Так и должно быть, – отвечает дедушка, поднимаясь на ноги.

Он провожает меня до двери и хлопает по спине.

– Не забудь навестить своих двоюродную сестру и тетю, если еще этого не сделал, – напоминает он мне, и я киваю.

– Как будто такое можно забыть. Амара меня никогда не простила бы.

Дедушка улыбается, но улыбка не достигает его глаз. Я подозреваю, что это имеет отношение к Амаре, но мне придется спросить об этом ее саму.

Задумавшись, я направляюсь к внедорожнику, который одолжил у Сайласа, своего лучшего друга – возможно, у единственного друга. Вместо того чтобы открыть дверь, я прислоняюсь к ней, чтобы взять себя в руки. Поверить не могу, как сильно изменилась моя жизнь за какие-то несколько месяцев и насколько она изменится еще больше. В голове не укладывается, что в тридцать девять лет я развожусь.

Я отстраняюсь от внедорожника и провожу рукой по волосам, остановив свой взгляд на дверях бара напротив. Войдя внутрь, я намереваюсь позвонить Сайласу, чтобы встретиться с ним здесь, но все мысли мгновенно улетучиваются, когда я замечаю женщину, сидящую на барном стуле у входа.

Она одна потягивает свой «космополитен», ее глаза полны печали. На ней желтый сарафан, который потрясающе оттеняет ее карамельную кожу, и желтые туфли на каблуках с огромными подсолнухами сзади. В голове мгновенно возникает образ, как я хватаю ее за лодыжки и, не снимая туфель, закидываю эти сексуальные ножки себе на плечи. Длинные темные волосы струятся каскадом по ее спине, и когда она поднимает на меня свои темные глаза, мое сердце замирает.

Не раздумывая, я опускаюсь на стул рядом с ней. Мне вот только не хватает еще больше усложнять себе жизнь, но что-то в ее взгляде завораживает. Она выглядит так, как я себя чувствую, – грусть, скрытая за настоящим упрямством.

– Тяжелый выдался денечек? – бормочу я.

Она поднимает взгляд от своего бокала, и меня мгновенно пробивает нервная дрожь. Когда в последний раз женщина заставляла меня нервничать? В ней есть что-то такое, что одновременно выводит из равновесия и успокаивает мою душу.

– Ты даже не представляешь.

– Как тебя зовут?

– Можешь называть меня Лей, – улыбается она.

Не хочет называть свое настоящее имя?

– Тогда зови меня Тор. – Никто, кроме Сайласа, не называет меня так. Это дурацкое прозвище образовалось от моей фамилии, но раз мы не делимся настоящими именами, то, думаю, и так сойдет.

Лей мне улыбается, и у меня перехватывает дыхание. Охренеть. Я даже подумать не мог, что она может быть еще прекраснее, но она меня удивила.

– А теперь расскажи мне, Лейла, что заставило тебя так хмуриться?

– Не Лейла, – смеется девушка, – но неплохая догадка.

– Лорелея?

Она снова качает головой.

– Со временем я догадаюсь, Лей. Но сначала угощу тебя выпивкой.

Глава 3

Лея

Я прохожусь взглядом по точеным скулам и ярко-голубым глазам красивого незнакомца, сидящего рядом со мной. В его густых темных волосах проглядывает несколько седых прядей, что лишь добавляет ему привлекательности. Часы на его запястье стоят столько же, сколько я зарабатываю за целый год, при этом его одежда выглядит простой. Дорогой, но скромной. Этот мужчина излучает интригу и желание… Но меня заинтересовала не его неимоверная сексуальность и не тот факт, что он похож на темноволосую версию актера, который играет Тора. Меня привлекла печаль, которую я увидела в его глазах. Она очень похожа на то, что чувствую я.

– Похоже, у тебя тоже выдался тот еще денек, – говорю я после того, как он заказывает нам выпивку. К моему большому удивлению, для себя он просит содовую. Я думала, он предпочитает пиво. Тор поворачивается ко мне, и я мысленно улыбаюсь его прозвищу. Это имя явно ненастоящее, но почему-то оно ему идеально подходит.

– Вернее сказать, несколько месяцев. Лей, ты себе даже не представляешь.

Я смотрю в его глаза и вижу в них боль и изнеможение.

– Тяжело это бремя, которое ты на себя взвалил? Как ты относишься к тому, чтобы оставить его на пару минут в стороне?

Он выглядит удивленным, встречаясь со мной взглядом. Какое-то время мы просто сидим и смотрим друг другу в глаза. Я задаюсь вопросом, есть ли у нас что-то общее, приходится ли ему, как и мне, постоянно притворяться и играть роль, отведенную для нас окружающими? Хочет ли он откровенности, одного-единственного момента, когда мы сможем сбросить маски и насладиться болью, которую скрываем?

– Лей, с каждым новым вдохом оно давит на меня все сильнее.

Я киваю и отвожу взгляд, уставившись на свой стакан. Что-то в этом мужчине заставляет мое сердце бешено колотиться. Стены, которыми я себя окружаю, рядом с ним дают трещины, и я не могу понять, дело в сегодняшнем вечере или это имеет какое-то отношение к нему. Возможно, и то и другое; просто одна истерзанная душа узнает другую.

Я делаю большой глоток своего напитка в попытке избавиться от ощущения его взгляда, который буквально прожигает мою кожу. Тор даже не прикасается ко мне, и все же кажется, будто он ласкает меня.

– Расскажешь о своем дерьмовом дне? – спрашивает он.

Я качаю головой.

– Пожалуй, не стоит. А ты хочешь поделиться своим?

Тор усмехается и мотает головой.

– Не-а. Давай просто свалим все на ретроградный Меркурий. Так вы, миллениалы, поступаете в наши дни, верно?

Я прыскаю со смеху и бросаю на него удивленный взгляд.

– Ладно, бумер, – говорю ему. – Ты явно в курсе, что Меркурий сейчас ретроградный, и что это говорит о тебе, псевдомиллениал?

Он притворно ахает, и я снова смеюсь. Удивительно, как ему так быстро удалось поднять мрачное настроение этого вечера. Я была уверена, что в конечном итоге позвоню Амаре в слезах, но вместо этого сижу тут и улыбаюсь незнакомцу.

– А ты вообще знаешь, что на самом деле происходит, когда Меркурий ретроградный? – спрашивает он, очаровательно улыбаясь. Я опускаю взгляд на его губы и на мгновение задумываюсь, каково было бы его поцеловать. Я хочу почувствовать его щетину на своей коже, его губы на моих губах.

– Вся электроника выходит из строя, и то, что ты похоронил в прошлом, возвращается и преследует тебя.

– Боже, – смеется он. – Ты суеверная особа? Знаешь, Лей, что на самом деле происходит… ничего.

Я бросаю на него хмурый взгляд, а он улыбается.

– Ретроградное движение Меркурия – это оптическое явление. На самом деле его нет. Меркурий находится к Солнцу ближе, чем Земля, поэтому его орбитальная скорость выше. Вот почему кажется, что несколько раз в год он движется в обратную сторону, но на самом деле ничего не происходит.

Я прищуриваюсь и возмущенно качаю головой.

– Только не это… Ты из тех, кто мыслит рационально. Тор, мы не можем быть друзьями.

Он усмехается и покачивает головой.

– Хм-м, даже не знаю. Похоже, мы оба любим астрономию, только по-разному. С другой стороны… ты права. Мы не можем быть друзьями. Мы определенно собираемся стать чем-то большим.

Думаю, я не переставала улыбаться на протяжении всего нашего разговора, и когда с моих губ срывается смешок, я испытываю легкое головокружение.

– Отлично сказано, но тебе не удалось убедить меня в том, что в моих несчастьях виноват не Меркурий. На этой неделе у меня четыре раза возникали проблемы с электронной почтой. Четыре раза, Тор. Это в четыре раза больше, чем обычно, – возражаю я, игнорируя остальные его слова, потому что не хочу показывать ему, насколько сильно он меня волнует.

Он смеется и облокачивается на барную стойку, сосредотачивая все свое внимание на мне. В баре многолюдно, но кажется, будто сейчас здесь только мы вдвоем.