Я была рождена, чтобы изменить этот мир

Она уверенно подошла к нему и, пристально глядя в глаза, остановилась в нескольких сантиметрах. Ева намеренно приблизилась слишком близко, чтобы Тизар почувствовал себя неловко. И ей это удалось: он начал неловко переминаться с ноги на ногу и слегка переживать. Ева молча сверлила его своим язвительным взглядом, который был наполнен злобой и в то же время утончённым спокойствием.

– Ты хотела поговорить? – спросил Тизар едва слышно, и это его удивило. Ева настолько его напугала и поставила в неловкое положение, что он чувствовал себя словно птица в клетке.

– Так чего ты хочешь? – переспросил он уже чуточку громче, но с нотками неуверенности в голосе.

Девушка наклонилась к его уху, и Тизар, не в силах сдержать волнение, громко сглотнул. «Где малахитовый перстень?» – спросила она.

Она произнесла каждое слово с чёткой и властной интонацией. Казалось, зрачки Евы исчезли из виду, словно их закрыла чёрная пелена. Вокруг неё словно сгустилась тёмная и пугающая аура, от которой стыла кровь в жилах.

Тизар попытался выбраться из хватки девушки, но все было тщетно.

– Может быть, поговорим в другом месте? – предложил Тизар.

Ева с удивлением подняла бровь и чуть отстранилась от него.

– А чем тебя не устраивает это место? – спросила она.

– Действительно! – воскликнул Тизар.

Действительно, в нескольких шагах от них справа стоял Рахман и с грустью наблюдал за ними, словно его предали близкие друзья. Позади к ним направлялся Антрий. Илик и Лигейя ушли отсюда несколько минут назад и теперь держали путь в Вельхурт.

– Где перстень? – повторила Ева с ещё большей настойчивостью. Её терпение было на пределе. Она понимала, что время поджимает, и необходимо как можно скорее решить все текущие дела и глобальные проблемы, которые, подобно стопке папок на рабочем столе в её бывшем офисе, занимали всё её мысли.

– Не дави на моё плечо так сильно! Ты мне вывихнешь или даже сломаешь руку! – воскликнул Тизар, чуть не плача.

Ева продолжала давить на его плечо, и в глазах юноши заблестели слёзы.

– Ладно, ладно, я скажу! Скажу! Только отпусти…

Девушка ослабила хватку и отступила на шаг, но её ладонь всё ещё лежала на его плече.

– Итак, я слушаю.

– Малахитовый перстень у Шакира… – не успел он договорить, как в этот момент к ним подошёл Рахман и, заговорив одновременно с Тизаром, воскликнул: «Почему вы лгали мне всё это время?!»

«Что? Шакир? Врали?» – мысли Евы проносились с невероятной скоростью, не давая сосредоточиться на чём-то другом. Она сделала несколько шагов назад, пытаясь переварить услышанное. Её терзали сомнения: возможно, Тизар сказал неправду? Или просто выдумал первое, что пришло в голову, лишь бы она его отпустила?

Внезапно волна гнева и негодования захлестнула Еву. Она снова подошла к Тизару и, схватив его за горло, прошипела сквозь зубы: «Не смей мне врать!»

– Ева! – обратился к ней Антрий с неким волнением за товарища.

Рахман, который всё это время стоял рядом с ними, был ошеломлён тем, что никто не обращал на него внимания, словно он был пустым местом.

– Я знаю, что в теле Микаэля заключена душа Тизара! – воскликнул Хман с волнением в голосе. Его глаза, красные от слёз, были устремлены на Еву, и он испытывал ощущение предательства. Разве он не заслуживал знать правду?

Они так долго скрывали от него эту истину… Истину, которая в конечном итоге ранила его глубже, чем самый острый кинжал.

Ведь он и Микаэль очень близки, а то, что его поставили в неведенье, нанесло огромную дыру в сердце.

Ева повернула голову, чтобы встретиться взглядом со своим братом. Однако она не испытывала ни сожаления, ни угрызений совести. Всё, что занимало её мысли в тот момент, – это куда пропал малахитовый перстень, который Рахана велела беречь как зеницу ока, и где искать книгу. Поэтому проблема с Микаэлем не казалась ей особенно серьёзной.

Она устало вздохнула и сделала несколько шагов назад. Ева присела на мягкую зелёную траву, вероятно, так ей было удобнее вести разговор с друзьями.

Антрий, у которого выражение лица не изменилось, стоял рядом с Рахманом. Он посмотрел на девушку, как она непринуждённо опустилась на землю, и последовал её примеру, надеясь, что она всё объяснит.

– Мы собирались тебе рассказать, но у нас были неотложные дела, – произнесла Ева, устало разведя руками. Она бросила злобный взгляд на Тизара. Они не планировали раскрывать его личность в ближайшее время, но ситуация вышла из-под контроля.

– Ты смеёшься надо мной? – спросил Рахман, возвышаясь над Евой.

– Не мог бы ты присесть рядом со мной? Когда я долго смотрю на тебя снизу вверх, у меня начинает болеть шея. – Она похлопала по траве, нежно ласкавшей её ладонь, и язвительно улыбнулась, щуря глаза от тёплых солнечных лучей.

– Как долго наш брат будет контролировать тело Микаэля? – спросил Рахман, но, несмотря на свой вопрос, он всё же выполнил просьбу Евы и сел рядом.

Все трое не сводили с неё глаз. Антрий сохранял спокойствие и даже чуть-чуть чрезмерное умиротворение, что по какой-то причине вызывало раздражение.

Хман не отрывал взгляда от её лица, ожидая ответов.

Ева посмотрела на Тизара, который стоял позади, и поняла, что ей придётся самой разбираться в этой ситуации, потому что от него помощи ждать бесполезно.

– Это произошло, когда мы, то есть я, ты, Микаэль и Арам, направлялись в пурпурный лес. Однако по пути мы остановились на обширном поле, где ты, как обычно, собирал травы.

– Постой… – перебил её Рахман. – Тизар уже тогда владел его телом? – с ужасом в голосе спросил он.

– Не совсем. В тот момент мы с Микаэлем решили прогуляться, и моё внимание привлекла загадочная птица Караками… – Ева снова не успела договорить, так как на этот раз её перебил Антрий.

«Ну что на этот раз…» – девушка уже не могла сохранять спокойствие, которому так завидовала, глядя на юношу, который осмелился прервать её.

– И эта птица не причинила тебе вреда? – Антрий, казалось, был изумлён до глубины души. Его лицо выражало искреннее удивление.

– Нет… – Ева ненадолго задумалась, решая, стоит ли продолжать этот разговор или вернуться к объяснениям перед Рахманом. Однако любопытство взяло верх, и она выбрала первое. – А должна была?

– Лигейя рассказывала много легенд об этих величественных созданиях. Но какими бы сказочными они ни были, в каждой из них говорилось о кровожадности этих существ. Поэтому я был очень удивлён, когда ты упомянула о них. Эти птицы появились ещё во времена восстания ваших предков, когда ваша семья, а именно Апалия, бабушка твои и Рахмана, только начинала приходить к власти.

«Пожалуй, не стоит говорить о том, как близко мне довелось познакомиться с этой птицей», – подумала девушка.

Ева с нежностью в сердце слушала Антрия, не прерывая его. Она хотела задать ещё один вопрос, но Рахман, сохраняя невозмутимый вид, вновь привлёк внимание присутствующих:

– Вы не закончили!

Ева, словно вспомнив что-то важное, потупила взгляд, и на её лице появилась невозмутимость.

– Как ты знаешь, Кадита готовила отвары, которые помогали Микаэлю сдерживать душу Тизара внутри себя все эти годы. Но последние несколько лет наши тётушки находятся в телах змеи и тигра, и Кадита не может создать новый эликсир… – Девушка немного помолчала, наблюдая за реакцией Рахмана, а затем с раздражением произнесла: – Поэтому хватит тянуть время! Мы должны немедленно отправиться в наше семейное поместье! И ты, – она указала на Тизара, который всё это время стоял позади них, – должен рассказать мне, куда исчез малахитовый перстень.

При упоминании кольца Рахман изменился в лице, словно все его тревоги и волнения исчезли, как по волшебству.

Его скулы заметно дрогнули, а губы искривились в легкой серой улыбке. Он медленно поднялся со своего места и обратился к товарищам:

– Я считаю, что нам всем не помешает небольшой отдых. Это поможет привести мысли и чувства в порядок. Особенно мне, – добавил он, глядя на сестру, – мне нужно многое обдумать и смириться с тем, что душа нашего давно забытого брата оказалась в теле моего близкого человека.

С этими словами Рахман развернулся и пошёл в противоположном направлении, туда, где виднелись древние развалины, напоминающие бывший жилой дом из белого кирпича.

«Интересно, Антрий был в курсе этих событий всё это время? Глядя на него, сразу видно, что он сильно изменился за то время, что провёл вместе с Лигейей в её родных краях», – подумала Ева, глядя на юношу, который, задумавшись, смотрел вдаль.

Вдалеке можно было разглядеть крышу заброшенного особняка, окрашенную в горчичный цвет. На окнах были установлены ставни, которые при каждом порыве ветра раскачивались и издавали пронзительный скрип. Этот звук, казалось, доносился до путников сквозь каждую веточку дерева.

Ева поднялась с давно помятой, но все еще ярко-зелёной травы и устало потянулась, как это делают кошки, пробудившись ото сна.

– Я не согласна с решением Рахмана, но думаю, что ему действительно стоит отдохнуть и осмыслить то, что он услышал.

Девушка посмотрела на Тизара. Он, как обычно, вел себя крайне сдержанно, что удивило Еву. Скрестив руки на груди, он уставился на светло-серое небо, по которому медленно плыли тусклые облака.

Солнце уже почти скрылось за горизонтом, окрасив небосклон в непередаваемые оттенки.

– Тебе лучше поговорить с ним и объяснить всё более понятно, чем это сделала я, – обратилась Ева к Тизару.

Он опустил голову, и их глаза встретились. Молодой человек легко кивнул ей и последовал за Рахманом, который уже давно скрылся среди высоких пышных деревьев.

– А ты пойдёшь со мной! – обратилась Ева к Антрию. Он с удивлением посмотрел на неё, даже не представляя, зачем она позвала его. Может быть, она просто не хотела оставаться одна?

– Я не получила от Тизара всех ответов, которые мне нужны. Он явно пытается что-то от меня скрыть… – Ева задумалась и нахмурила брови. – Но зачем ему врать?!

Антрий не мог понять, говорит ли она сама с собой или обращается к нему. Не зная, как лучше ответить, он спросил:

– И что ты собираешься делать?

Ева взглянула на его миловидное лицо, усыпанное веснушками, и ответила:

– Мы вместе отправимся в поместье.

– Сейчас? – с недоумением переспросил Антрий.

– Да. Я хочу узнать всю правду, которую от меня скрывают, и мне неважно, какой ценой я этого добьюсь.

Глава 31. Обречённые Воспоминания: Перед Лицом Правды

Рахман сидел на холодной земле, прислонившись спиной к высокой каменной стене. Он обхватил ноги руками и медленно раскачивался из стороны в сторону, словно убаюкиваемый неторопливым течением времени.

Его одолевали сомнения. В голове, словно натянутая струна, пульсировали тревожные мысли. Он переживал и боялся, но не мог понять, чего именно. С одной стороны, Рахман был очень зол на своих брата и сестру за то, что они скрывали от него важную тайну. Тизар, его беспечный и вспыльчивый брат, запомнился ему таким ещё с детства. Хотя Тизар и не любил хвастаться своими способностями, он явно превосходил Рахмана по силе. Но как могла Ева так поступить? Они же были как единое целое, не делимое на части, по крайней мере, так думал Рахман.

С другой стороны, его терзала совесть. Он осознавал, что поступил опрометчиво и глупо. Его действия были необдуманными и импульсивными. В тот момент он думал только о Микаэле, но теперь Рахман понимал, что совершил ошибку.

– Всегда есть выбор, – прошептал он тихо. – Но я испугался.

– Это не трусость, – сказал Тизар, стоявший рядом с Хманом. Юноша давно наблюдал за братом, но не решался заговорить.

Хман поднял голову и посмотрел на Тизара опухшими от слез глазами.

– Ты знаешь? – спросил он.

Тизар увидел, что брата трясет. Его пальцы дрожали, а нижняя губа вздрагивала.

– Да, – ответил он.

У Рахмана расширились зрачки.

– Как это возможно? – спросил он.

Тизар подошёл к нему и сел рядом на каменный выступ у стены.

– Я всегда был частью его сознания, жил его телом, видел мир его глазами, – произнес он, замолчав и устремив взгляд на звёздное небо, усыпанное мерцающими огоньками.

Рахман, чувствуя, как тяжесть давит на голову, повторил движение Тизара и поднял глаза к небу. Его взгляд скользил по мерцающим серебряным огонькам.

– Когда ты очнулся на скамейке в императорском саду, Микаэль наблюдал за тобой с веранды. Его терзали досада и раскаяние, но как только он собирался отступить от своего замысла, появился Шакир.

Тизар посмотрел на Рахмана. Тот выглядел так, будто вот-вот упадет. Его тело била дрожь, а челюсть мелко тряслась, словно он заболевал.

– Я не хотел… – хрипло выдавил Хман.

– Я видел, как он подошел к тебе. Свет луны играл на его золотистых волосах. Ты был в отчаянии. Несколько месяцев в твоем теле жила душа Евы, и твоя слабость сыграла свою роль, – голос Тизара звучал мягко, но в нем слышалась улыбка, которая становилась все шире с каждым словом.

Хман замер, будто окаменел. Слезы потекли по щекам, и он обхватил голову руками, не в силах слушать дальше.

– Твоя потребность в поддержке была так очевидна, что Шакир просто воспользовался этим. И самое главное, я слышал каждое его слово, обращенное к тебе.

– Замолчи! – хрипло крикнул Рахман. Его голос дрожал от ярости.

– Удивительно, что ты не понял, насколько подлым был мой отец. Он нашел в тебе только способ извлечь выгоду, и ты правда думаешь, что он сдержит свое обещание?

– Замолчи! Замолчи! Замолчи! – повторял Хман в порыве бешенства. Его сердце колотилось так сильно, что казалось, готово было выпрыгнуть из груди.

– Потому что он поклялся спасти Микаэля? – Тизар усмехнулся. – Ты знаешь, что в одном теле не может быть двух душ. Об этом говорится во всех пророчествах. Но ты так отчаянно надеешься, что он выживет…

Тизар наклонился к его испуганному лицу и сказал:

– Мы оба знаем, что я сильнее каждого из вас. И ты глупец, если веришь в обратное.

Рахман вскочил, будто его окатили кипятком, и дрожащими руками выхватил обсидиановую саблю. С громким лязгом она выскользнула из ножен, нацелившись острым лезвием на Тизара. Тот остался на месте, его улыбка стала ещё шире, а глаза засияли ярким блеском.

– Ты отдал ему малахитовый перстень, который так нужен Еве, – сказал Тизар.

Рахман побледнел от такой прямолинейности. С дрожащими от страха руками он шагнул вперёд и замахнулся саблей на брата. Тизар легко увернулся, и лезвие с грохотом врезалось в кирпичную стену.

– Признай свою вину, – продолжил Тизар. – Ты сделал это, чтобы защитить Микаэля. Ты поверил моему отцу, что он поможет, когда это будет нужно.

Рахман отшатнулся, опустив руку с саблей, которая в лунном свете переливалась перламутровым сиянием, отражая его смятение.

– Я вижу твои сомнения. Ты ведь думал об этом, не так ли? – спросил Тизар.

Хман рухнул на мёртвую землю, закрыл лицо руками. Холодный ветер играл его чёрными волосами.

– Чего ты хочешь от меня? – процедил он сквозь зубы.

Тизар медленно подошёл к нему, присел на корточки и взял его ладони в свои.

– Куда мы идём? – спросил Антрий, шагая с Евой в такт.

Девушка смотрела только вперёд, её ничто не отвлекало.

– Странные вопросы ты задаёшь. Ведь сам знаешь ответ.

Ева взглянула на Антрия и улыбнулась.

– Почему мы не можем дождаться Микаэля и Рахмана? – с недоумением спросил Антрий. – Вчетвером будет безопаснее.

Ева замедлила шаг, наслаждаясь теплым солнцем, и повернулась к спутнику.

– Почему мы не можем отправиться прямо сейчас? Мы могли бы подождать братьев и продолжить путь позже.

Антрий остановился и осторожно положил руку ей на плечо.

– Но?

– Но мы теряем слишком много времени. Я не хочу упустить ни минуты. К тому же, меня не касаются их разногласия.

"Хотя одна мысль не дает мне покоя уже давно… причастен ли Рахман к пропаже семейного перстня?"

Антрий понимающе кивнул, и они направились к высокой стене из оранжевого кирпича. За ней скрывались тайны, давно укрытые от посторонних глаз.

Вокруг стены росли колючие сухие травы. Трава здесь была мёртвой, её сероватый оттенок говорил о полном отсутствии жизни. Всё казалось тусклым, забытым и заброшенным.

Ева и Антрий подошли к массивным воротам. Тропинка, по которой Ева бегала в детстве, вела к ним. Тогда она сияла, и яркие камешки сверкали на солнце. Но сейчас дорога была покрыта чёрной землёй, и свет не мог пробиться сквозь неё.

Цепи на воротах давно заржавели. Когда Ева коснулась их, они рассыпались, как песок в кулаке.

– Идём, – сказала она, не оборачиваясь.

Антрий молча шёл за ней.

Ворота с пронзительным скрипом открылись, приглашая их в свои владения.

Внимание Евы привлекли апельсиновые деревья. Она была уверена, что это именно они. Этот сад она помнила с детства.

Девушка подошла к старой, никому не нужной оранжерее. Она не удивилась увиденному, ожидая увидеть нечто подобное. Сухие кусты пионов, давно погибшие из-за отсутствия ухода, казались мёртвыми уже много лет или даже столетий.

– Здесь раньше стояла лавочка из розового дерева, – Ева указала на место позади Антрия, где теперь росли колючки.

Он видел боль в её глазах и понимал, что творится у неё в голове. Юноша хотел её ободрить, но не успел сказать ни слова, как Ева заговорила первой:

– Рахман рассказывал тебе о своём прошлом? – спросила Ева, шагая по тёмной тропинке в сторону бывшего вишнёвого сада.

Антрий молча шёл за ней, стараясь не мешать её размышлениям. Он сомневался, стоит ли отвечать на этот вопрос, ведь тишина для неё сейчас была бесценна.

– Нет, – тихо ответил он.

Ева остановилась у старого вишнёвого дерева, которое больше не цвело и не давало плодов. Оно стало символом ушедших счастливых дней.

Она повернулась к Антрию и посмотрела в его добрые, но немного детские глаза.

– Тогда мне стоит поучиться у тебя сдержанности, – с лёгкой улыбкой сказала Ева. – Он ведь всю жизнь тебе лгал.

Антрий опустил взгляд и, немного помолчав, ответил:

– Он не лгал мне, но и не говорил всю правду.

Юноша стоял, прислонившись к дереву, рядом с девушкой.

– Ты долго был в неведении. Когда узнал правду от других, разве тебя не охватили злость и обида? – Ева внимательно следила за его лицом, пытаясь уловить малейшие изменения в выражении.

Антрий глубоко вздохнул:

– Я долго жил среди сирен. Лигейя много рассказывала мне о целебных травах и о том, как они жили до заточения Керы. – Он помолчал, сжал кулаки. – Но когда она вылечила свою сестру, Польхея поведала мне историю вашей семьи.

Ева положила руку ему на плечо, заметив, как напряглись его вены.

– Сначала я был очень зол. Не понимал, почему не заслуживаю знать правду. Но потом смирился. Рахман вырастил меня. Он и Фетиллия спасли меня в детстве, когда я оказался около лавки мясника Гайрона. Я им обязан.

"Ты чем-то напомнил мне Ника… Вы оба такие юные… Хочется защитить вас от всего плохого", – подумала Ева, погладив его по волосам.

– Хватит грустить, – Ева похлопала Антрия по спине, и он сморщился от боли.

– Ты права, нужно поторопиться, – юноша потер ушибленное место.

Они направились к веранде через оранжерею, минуя главный вход.

– Знаешь, что странно? – неожиданно сказал Антрий.

Ева пожала плечами, перелезая через перила.

– Польхея сказала, что Фетиллия неродная сестра Рахмана.

Это действительно было странно, ведь в семье было только трое детей, не считая Микаэля.

Ева помогла Антрию перелезть через перила и вопросительно посмотрела на него.

– Фетиллия – это Джиа, – продолжил юноша. – Девушка, которая раньше служила твоей семье.

Ева удивленно расширила глаза и нахмурилась.

– Вот как, – сказала она, садясь на стул у маленького столика.

Стул скрипнул, но выдержал её вес. Ева удивилась его прочности. Неожиданно её ноги подкосились, и, если бы не стул, она бы упала.

"Мне всегда было любопытно, откуда взялась эта девушка, а теперь я понимаю, почему она здесь", – Ева потёрла лоб и задумчиво посмотрела на Антрия.

– Рахман знает?

– Думаю, нет.

Джиа всегда обращалась к Еве с особым почтением и тщательно подбирала слова, чтобы угодить своей госпоже. Ева вспомнила, как Джиа относилась к Рахане в её детстве. Эта девушка казалась такой милой и доброй, совсем не похожей на своих хозяев.

"Как бы я ни старалась это отрицать, Рахана приносит нашей семье больше проблем, чем пользы. А Джиа всегда будет защищать свою госпожу, что бы ни случилось", – Ева встала и направилась в коридор.

– Это будет нелегко, – тихо сказала девушка.

Антрий не понял, к кому она обращается, поэтому промолчал и пошел за ней.

Ева вошла в гостиную. Пол под их ногами скрипел, а в центре комнаты стоял длинный стол с железными стульями по бокам. Стены потрескались, а ковер, на котором была изображена карта пурпурного леса, висел порванным.

– Раньше мы всей семьей собирались здесь за столом, – сказала Ева, проводя рукой по гладкой поверхности стола.

Антрий остановился у входа и наблюдал за ней, ничего не говоря.

Из коридора донесся скрип старых досок.

Ева приложила палец к губам, прося его не двигаться.

Звуки приближались со стороны парадного входа. Кто-то поднимался по лестнице.

«Неужели мы опоздали?» – мелькнуло в голове у девушки.

Ева поманила Антрия.

– Нам нужно подняться на второй этаж за гостями, – прошептала она.

Юноша кивнул и тихо последовал за ней в тёмный коридор.

На улице уже смеркалось, багровый туман висел в воздухе. В доме царила тишина и темнота, передвигаться было трудно.

Ева схватила Антрия за руку и потянула наверх.

Шорохи раздавались из старой детской комнаты, которую Ева делила с Махтой.

Они осторожно заглянули внутрь. Ева подтолкнула Антрия к большой кварцевой тумбочке и спряталась за кроватью.

Вокруг пахло сырой землёй, в некоторых местах бегали мелкие жуки. Матрас был разорван и покрыт серыми пятнами.

Ева посмотрела на Антрия, который замер с мечом в руках, и начала прислушиваться.

У туалетного столика стояли двое мужчин. Один был выше другого.

«Шакир с императором?» – Ева испугалась, схватилась за кинжалы и приготовилась к атаке. Но тут услышала знакомый голос:

– Их здесь нет. Пойдём отсюда, мне не по себе, – сказал один из молодых людей.

– Ты сам хотел быстрее сообщить Еве, в чём её брат виноват! – огрызнулся другой, и послышался глухой удар. Второй молодой человек, видимо, заблокировал выпад.

«Тизар и Рахман», – подумала Ева, успокаиваясь. Но её интерес не угас, и она не спешила выйти из укрытия. Антрий, следуя её примеру, убрал руку с меча.

– Да… Настаивал, – ухмыльнулся Тизар. – Без волшебного пинка ты бы не признался, – весело обратился он к Рахману, растягивая притворную улыбку, которую его брат заметил даже в сумраке.

«Признаться?» – Ева задумалась. Она догадывалась, о чём идёт речь, но не хотела выходить из укрытия, пока не услышит явных доказательств.

– Я пришёл сюда не по своей воле, но всё же сделал это. Но, как видишь, нашей сестрицы и след простыл, – развёл руками Рахман.

– Ты не хотел признаваться Еве, что отдал малахитовый перстень Шакиру? – спросил Тизар с насмешкой. Его слова показались Еве неприятными, словно он намеренно высмеивал её брата, как котёнок, мордой в миску с молоком.

«Так и знала!» – пронеслось в голове у Евы, и она быстро встала из укрытия, направляясь к братьям.

Рахман вздрогнул и чуть не отпрыгнул в сторону от неожиданности. Тизар, скрестив руки на груди, остался в стороне.

– Как ты посмел?! – прорычала Ева, замахиваясь на Рахмана.

Тот увернулся, но поскользнулся и упал на пол.

Ева навалилась на него, достала кинжал и приставила его к горлу.

В этот момент снизу донесся громкий шум. Кто-то ходил на первом этаже, шаги были тихими, почти неуловимыми. Это говорило о строгой дисциплине и суровом характере их хозяина.

– Кто это? – прошептал Антрий из другого угла комнаты.

Тизар тихо присел у тумбочки, напротив юноши. Он посмотрел на Еву и Рахмана, лежащих на полу. На лице девушки читались ярость и сочувствие. Она схватила Рахмана за горло, и его лицо начало синеть. Рахман не сопротивлялся, словно знал, что заслужил это, возможно, даже смерть. Ева на мгновение замерла, затем отпустила его и подошла к Тизару, присев у стены.

– Твой отец, – сказала она, обратившись к Тизару, глядя в пустоту. – На этот раз я не могу ошибиться.

Глава 32. Родовая Месть

Снизу доносился едва слышный шорох шагов. Невозможно было понять, один человек или несколько бродили по обширным комнатам поместья.

– Ева, – тихо и печально произнес Рахман. В этом коротком слове он вложил столько боли и горечи, что у неё сжалось сердце, и оно пропустило ещё один удар. Девушка не повернула головы, оставаясь в прежней позе, облокотившись о стену рядом с Тизаром.