скачать книгу бесплатно
Я подошел к девушке и дотронулся до татуировки, очертил ее рисунок, спускаясь пальцами вдоль по телу Вики. Белочка вздрогнула, а я не выдержал и, крепко схватив ее за шею, притянул для поцелуя.
Как же охуенно она пахла. Орехами. Лесными орехами, такими же, как и ее бездонные глаза. Ну точно белка. Уже ни о чем не думая, я закинул ноги девушки себе на талию и пошел с ней к кровати. Врезался плечом в дверной косяк, и Вика, оторвавшись от моих губ, рассмеялась и облизала место удара.
Крышу снесло.
Опрокинул свою добычу на кровать и начал осыпать ее тело поцелуями, сдирал с себя одежду и не мог понять, куда и почему я так торопился.
Обвел языком впадинку пупка, затем поспешил к ребрам и приник губами к цветам на ее теле – вблизи было понятно что это множество переплетенных между собой стволов и нераскрывшихся бутонов. Я понятия не имел, что значило это тату, но оно сводило меня с ума. Я проводил языком по каждому завитку и чувствовал, как дрожу. Это было словно наваждение. Ни разу в жизни ни одну женщину я не хотел настолько, что, казалось, сдохну, если не возьму ее, не войду в нее, не наполню своим семенем, чтобы раз и навсегда пометить, застолбить, присвоить.
– Вот так, раздвинь ножки. Умница.
Викина татуировка заходила ей на лобок лишь одним бутоном с фиолетовыми лепестками и шла дальше, к внутренней стороне бедра.
Безумие.
С одного-единственного тягучего, как шоколадная патока, орехового взгляда.
Настоящее помешательство.
Спустившись до самых краев ее тату, я уже собирался попробовать Викторию на вкус, но она начала хныкать и, вцепившись в мои плечи, а затем и волосы, потянула к себе.
Она была как дикая кошка: обнимала меня, впивалась когтями, царапая мои руки и спину, и целовала так, словно чувствовала то же самое, что и я. В ее жалящих поцелуях ощущалась та же адская потребность освобождения, которая причиняла нам обоим боль.
Когда уже не оставалось никаких сил терпеть, я отстранился и, не отрывая взгляда от ее лица, вошел в нее, сразу на всю длину.
Белочка закатила глаза, потом, и вовсе зажмурившись, громко простонала, я почти полностью вышел из нее и опять с силой толкнулся бедрами, возвращаясь в этот узкий рай. Вика распахнула ресницы, посмотрела на меня своим затуманенным ореховым взглядом и, обхватив ладонями мое лицо, потянула еще ближе к себе. Я хотел поцеловать ее, но Вика не далась, провела языком по моим губам, подбородку, шее и, когда я отдался во власть ее порочного язычка, укусила меня больно за плечо.
Я схватил ее за скулы, отрывая от себя, Вика часто дышала и провоцирующе улыбалась. Поняв ее намек, я провел по ее губам большим пальцем и, засунув его ей в рот, начал двигаться.
Сначала пытался сдерживаться, но, когда она, пососав мой палец и прикусив его зубами, начала играться с ним языком, я не смог. Маниакальное желание разрывало меня, а страсть оказалась всепоглощающей. Я превратился в одичавшего зверя, который не видел ничего и никого, кроме своей добычи.
Быстро и мощно двигаясь в ней, я испытывал первобытный кайф, скручивающий внутренности.
– Прости, прости, – хрипло и запинаясь шептал я.
Извиняясь не за резкие и быстрые толчки, а за то, что мог вот-вот кончить.
– Ты такая… Боже, какая же ты сладкая…
Прикусил ее язык и провел по нему своим. Разрядка была уже на подходе, когда Вика впилась в мой зад ногтями.
– Вет, вет, пожалуйста… ох, да, еще чуть-чуть, пожалуйста.
Да, да. Хорошая моя. Еще.
Я ускорился.
– А-а-а-а… – простонала она мне в губы.
И я, крепко сжав стройные бедра, через несколько резких, ощущавшихся до преступного остро толчков кончил в Вику под звуки ее криков. Как же громко и восхитительно она стонала.
Не сдерживаясь.
Она прижималась ко мне, словно стала второй кожей, а я был счастлив. Я был чертовски счастлив.
Как обнюхавшийся валерьянки кот, сжимал в своих объятиях женщину, до сих пор вздрагивая, терся носом о ее золотые волосы и сам себе завидовал.
Глава 6
9 лет назад
Впервые за долгое время я выспалась. Потянулась, наслаждаясь приятной мышечной болью во всем теле: как же хорошо! Потерлась носом о теплое мужское плечо и чуть не заурчала: мужчина, так изумительно пахнущий, что-то рыкнув, притянул меня к себе, практически распластав на своем теле. Вот тогда-то я и открыла в ужасе глаза. Рука, обнимающая мою поясницу, была намного больше, чем у Антона, а грудь, к которой я сейчас плотно прижималась носом, намного шире.
Господи, Вика, о чем ты думаешь? Набрала побольше воздуха и сосчитала до десяти. Успокоиться, самое главное сейчас – успокоиться. Приподняла голову: Самойлов безмятежно спал, только вот рука его продолжала меня сжимать так, словно я кусок мяса, того самого последнего мяса, который человек съедает перед тем, как стать вегетарианцем.
Вика, куда тебя опять понесло? “Арррр” – мысленно прорычала, потому что не дай бог хоть пискнуть в голос. Мужчина мог проснуться. И тогда случился бы криндец, катаклизм мирового масштаба.
Я сосредоточилась и, прогнувшись в спине, завела обе руки назад. Этот трюк дался мне нелегко, но отцепить мужскую ладонь, которая к тому моменту съехала на мою попу, у меня все же получилось. Следующим уровнем в квесте “покинуть кровать Самойлова” значилось “незаметно слезть с мужчины” – тут я просто быстро соскочила и подсунула ему подушку. Была уверена на сто процентов, что не поможет и все эти подмены с подушками лишь киношный трюк, но мужчина, к моему удивлению, обнял пуховый Вика-заменитель и даже уткнулся в него носом.
Ты же моя зая.
Поймала себя на том, что засмотрелась на Самойлова. Он был таким… Слово, определяющее мою тягу к нему, долго крутилось в голове, пока я рассматривала широкую грудную клетку, накачанные длинные ноги и хмуро сведенные темные брови.
Он был уютным. Если отбросить все то, что бушевало у меня в душе, то, чему я не давала сейчас прорваться и добраться до моей головы. Без всего этого мне было хорошо рядом с Самойловым.
Только вот я уже чувствовала, как волнами на меня накатывало осознание случившегося и отрывками приходила память вчерашнего дня, память последних четырех прожитых лет. И пока та сумасшедшая боль не подкосила меня окончательно, нужно рвать когти и бежать так, чтобы пятки сверкали. Далеко-далеко. Подальше от всех представителей мужского пола.
Последний раз оглянулась на мирно спящего мужчину и пошла на кухню собирать свои вещи.
Настенные электронные часы показывали четыре тридцать утра – вот тебе и выспалась. Я проверила смартфон – заряда почти не было, нужно быстрее сматываться.
На заставе в это время спал даже дежурный, недаром говорят, что основная доля преступлений совершается именно в предрассветные часы. Я поднялась в отведенную нам комнату и, тихо покидав вещи, поспешила за территорию, по вчерашней тропинке на КПП. Сельские должны ехать в город на работу, и мне необходимо уехать с ними.
И лишь когда в девять утра я, стоя на вокзале, держала в руках билет на ближайший поезд, на меня опустилась вся тяжесть произошедшего.
Дура. Какая же дура.
Чем я теперь лучше Антона? Да ничем. Мне было тошно от самой себя – и в то же время мерзко мне не было. Стоило только на мгновение погрузиться в воспоминания о вчерашнем вечере, как мои щеки опаляло жаром, а по телу бегали мурашки.
Самойлов оказался великолепным партнером.
Ведь я передумала, еще стоя возле гаража, и не хотела больше тащить мужчину в постель. Но потом все изменилось в полярную сторону. Я подняла разговоры за жизнь, а Виталий предложил выпить.
Алкоголь – это зло. Кто бы сомневался, уж точно не я. Но пара бокалов виски с колой открыла во мне второе дыхание. Я вспомнила, что женщина. Красивая, молодая женщина, которую обидели, и мне почему-то захотелось доказать всем на свете, что это не я такая, а они такие.
В конце концов, не зря со школы меня дразнили рыжей стервой, нужно же было хоть иногда соответствовать такому достойному званию. Так я думала вчера после виски, разбудившего бурю в моей крови и погасившего пожар моего отчаяния. Сегодня же я сходила с ума оттого, что позволила себе такую выходку.
Я ехала в плацкартном вагоне поезда домой, практически без вещей, и смотрела на уплывающие от меня пейзажи. Вот так просто за своей спиной я оставляла целый пласт своей жизни и не могла понять, хорошо это или плохо.
То, что мое сердце разбито и я вышла из этого брака далеко не победителем, – это, конечно, плохо, но вдруг это все было толчком? Тем самым толчком для меня, благодаря которому я наконец-то покину то болото, которым давно уже был наш брак с Курковым. Ведь не зря же нам бог не давал детей? Не просто так? Возможно, нам действительно было не по пути еще с самого начала. Слишком мы разные.
Слез больше не было – казалось, все, что смогла, я выплакала еще вчера. Я смотрела на заснеженные ели и думала о том, что найду наконец-то работу – ту, о которой мечтала еще со школы. А потом усыновлю малыша. Девочку. Обязательно. Маленькую лялечку, которую буду любить, оберегать и растить.
На железнодорожный перрон родного города я ступила уже обновленным человеком. Я больше не тосковала о потерянном с мужем времени. Я больше не страдала от предательства, я даже ненавидела Куркова уже не так сильно. Меня не грызла вина за то, что я развела на секс ни в чем не повинного мужика и бросила. Где-то глубоко внутри я ощущала, что это неправильно и так быть не должно, но мне чересчур понравилось быть такой: холодной, отстраненной и чуточку пустой.
Глава 7
Наше время
Моя ладонь утонула в его мощной и теплой руке, а сердце перестало биться, оно затаилось в ожидании. Ожидании чего-то нехорошего. Чересчур самодовольной была улыбка майора, который уже, наверное, давно и не майор, да и вряд ли по-прежнему офицер.
– Виктория, правильно? – прозвучал низкий хриплый голос, а я часто-часто заморгала.
Не может быть. Мужчина смотрел на меня испытующе – неужели не узнал? Ну не могла же я настолько измениться.
Я кивнула.
– Ко мне можно просто Виталий, без прочего официоза. – Видимо, могла… – Надеюсь, вы и правда специалист высокого уровня и удовлетворите все мои желания.
Я поперхнулась от его последних слов, уж очень они двусмысленно звучали. Пожелания, он должен был сказать пожелания – неужели оговорка?
– Простите, – произнесла, откашлявшись, и наконец-то выдернула руку из его ладони, больше напоминающей медвежью лапу. Она была как три моих.
Какой же Самойлов большой, я почти забыла… Почти…
– Я тоже надеюсь, что не подведу вас. И ваша квартира будет выглядеть так, как вы того и желаете, но сейчас, простите, я очень тороплюсь. Я пойду?
Я начала задыхаться.
Рядом с ним не хватало кислорода. Мужчина приподнял левую бровь, пару секунду гипнотизировал меня взглядом, словно пытался произнести мысленно какой-то приказ.
Узнал? Неужели все же узнал?
Нет. Нет. Лишь бы он так и не вспомнил, слишком некрасиво я с ним поступила девять лет назад.
– Что ж, – задумчиво кивнул Виталий и все же вышел из лифта, – идите, Виктория.
Я быстро шагнула в большую зеркальную кабину, пытаясь до последнего держать себя в руках. Пальцы подрагивали от волнения, и я вцепилась в тяжелый и толстый контракт, прижала его к своей груди, словно утопающая, хватающаяся за последнюю надежду.
Спасательный круг. Только в моем случае этот контракт был камнем, тяжелой металлической цепью, опутавшей меня по рукам и ногам и тянущей ко дну.
Виталий отвернулся и пошел в глубь апартаментов, но перед тем, как створки лифта закрылись, я успела заметить странный взгляд Марии Павловны. Женщина смотрела на своего начальника как-то озадаченно, слегка непонимающе, как будто ждала от него чего-то другого.
Странности, да и только.
Я на всех парах выбежала на улицу. Села в машину и, лишь вывернув за территорию этого комплекса и проехав еще двадцать минут в сторону дома, припарковала машину. Растерла ладонями лицо и попыталась собраться с мыслями.
Выходило с трудом.
Самойлов Виталий. Виталий. Мой новый заказчик. Мой случайный и, пожалуй, самый лучший любовник. Человек, спасший мне жизнь и психику. Мужчина, который, несмотря ни на что, пытался меня найти.
Ромка уверял, что я запала Вету в самое сердце, сама же я понимала, что тот просто хотел меня убить. Ведь вела я себя в тот знаменательный вечер, мягко говоря, непозволительно. Использовала двухметрового дяденьку и сбежала.
Так. Ладно.
Легонько постучала себя по щекам – надо собраться и взять себя в руки. Ничего страшного не случилось. Виталий не узнал меня – это однозначно к лучшему. Еще бы понять, что он забыл в Москве и откуда у него столько денег.
Посмотрела в зеркало заднего вида: мои глаза светились сумасшествием, как будто я нюхнула чего-то неположенного.
Помахала у лица этим чертовым контрактом и, отбросив его на соседнее сиденье, завела машину. Через два перекрестка я, не сдержавшись, обругала сама себя матами.
Ехала я не туда. Нужно к Раисе.
“Успокоиться! Взять себя в руки!”
Вбила в навигаторе нужный адрес, чтобы совсем точно и без промашек добраться до квартиры Расимовых.
Раиса была в приподнятом настроении, так же как и ее сын, чего не скажешь о Еве: та через губу попрощалась с женщиной и, показав Ринату, пока его мать смотрела на меня, некультурный жест из трех пальцев, схватила меня за ладонь и потащила на выход.
– Ева, а если бы Раиса заметила? – спросила я, уже сидя в машине.
– Мамочка, ты о чем? – рыжий демоненок превратился мгновенно в голубоглазого милого ангелочка.
– Ева, я видела, как ты попрощалась с Ринатом. Это дурной тон, – встретилась взглядом с дочерью в зеркале.
– Пф-ф-ф, – протянула дочка, – было бы перед кем стесняться! Расимов сам бескультурный и невоспитанный.
– Ну и чего такого невоспитанного он опять сделал? – Я с трудом сдержала улыбку, хоть и понимала, что дочь надо отругать, но не могла. Я с особым удовольствием слушала все новости об их непрекращающихся пакостях друг другу.
Ева насупилась и отвернулась к окну, а я перевела взгляд на дорогу.
– Я завалила из-за него математику, – выпалила на одном дыхании дочка.
– Как это?
– Он дал мне списать! – выкрикнула Ева, а голос дочери начал подозрительно дрожать.
– И? Бельчонок, что дальше? У него были ошибки? Ты из-за этого расстроилась?
То, что дочь написала контрольную по математике на натянутую, слабенькую троечку, я узнала еще раньше нее. Но я и предположить не могла, что Ева так расстроится, ведь плохие оценки по математике – это наша обычная практика, ничего нового и удивительного.
– У него не было ошибок! Он написал на пять! На пять с плюсом, мама. – А вот это уже интереснее.
– Хочешь сказать…
– Да, да! Он специально дал мне списать с ошибками, а потом все исправил. А я только подумала, что он настоящий, надежный мужчина.
– Ева!
