скачать книгу бесплатно
9 лет назад
Я еле подняла Антона, услышав в свой адрес пару матерных словечек, и, не дожидаясь, пока он соберется, побежала вслед за Настей будить и искать остальных.
На заставе творился настоящий хаос, никто не мог никого найти. Потушить очаг возгорания не смогли – оно и неудивительно: огнетушители оказались просроченными, а пожарный шланг порванным. Без света, не работал даже единственный стационарный телефон. Да и заработает ли он когда-либо – непонятно, потому что вся техника и оружие валялись бесформенной грудой, утопая в снегу, невдалеке стояли огромные сейфы, парням пришлось потрудиться, чтобы, несмотря на дым, вытащить их из здания.
Настя уехала на личной машине старшины за подмогой, в место, где можно было связаться с начальством, а я ходила по кругу, пытаясь понять, нужна ли моя помощь хоть кому-то.
Пожарные приехали через пять часов – тогда, когда все, что могло сгореть, сгорело, а именно деревянная крыша. Небо заволокло черным дымом, и даже на расстоянии двух метров невозможно было что-то разглядеть.
Приехавший командир сразу же отдал распоряжение увезти гражданских на ближайшую сельскую заставу, Рома тут же попросил за Анастасию – она хоть и была военнослужащей, но все же девушкой, да еще и генеральской дочерью. На сборы нам не дали и часу, и в итоге, быстро покидав в сумку все самое необходимое, я поехала с Настей и еще одной женой прапорщика на “Калинду”, где нас разместили в одной комнате с шестью армейскими кроватями. Хорошо, хоть никого постороннего к нам не подселили.
Расстелив чистое и пахнущее свежестью белье, я тут же провалилась в сон, даже не успев осознать, как устала за прошедшие сутки.
А уже утром я нашла в сумке два телефона – по запарке я, видимо, сама не поняла, как забрала из нашей квартиры не только свой сотовый, но и смартфон мужа. Телефон был мертвым, заряда не хватало даже на то, чтобы включить аппарат. Я пожала плечами и закинула его обратно, словно предчувствовала надвигающуюся беду и пыталась всячески оттянуть неизбежное. Может, я и правда что-то чувствовала, и уже давно, потому что когда еще через день я, наконец-то зарядив телефон Антона, включила его, то попросту умерла.
Поймав интернет, телеграм мужа начал оповещать меня о новых сообщениях с неизвестного номера, переписки с которым до этого не было. Видимо, Антон замел следы, но вот сообщения и фотографии, которые приходили в течение последних трех месяцев, пока мы жили на заставе, сказали мне о многом. Например, о том, что моя жизнь фуфло.
Тонна сообщений о том, как какая-то дамочка скучает по моему горячему мужу, возможно, и не убили бы меня, но вот фотографии теста с двумя полосками, а следом и плоского живота… Именно эти фотографии превратили меня в пустую оболочку. Я не могла сделать ни вдоха, я сидела в холодном помещении огромной армейской комнаты на узенькой шконке, подобрав под себя ноги, и раз за разом пересматривала фотографии чужого женского живота, в котором жил ребенок. Ребенок моего мужа. Такой желанный и необходимый мне ребенок, который был не моим.
Меня выжгли изнутри, просто не оставив во мне ничего. Это было даже не предательство, это было что-то такое необъяснимое, чему я не способна была придумать название, потому что и думать-то могла лишь о том, что это я такая – несостоятельная, неправильная… Что это я не смогла забеременеть, потому что я ущербная, женщина, которая никогда не станет матерью. Швырнув гаджет о стену, я вытерла слезы и пошла в дежурку. Нужно было срочно поговорить с Антоном, прояснить все – возможно, это кто-то незнакомый, может, это какая-то рассылка для получения денег или еще чего. А я тут в истерике бьюсь.
После того как я попросила ненадолго отойти дежурного, набрала короткий номер для связи с нашей заставой, свет на которой к этому времени уже восстановили. Правда, отключали периодически, но сейчас мне повезло.
– Прапорщик Курков….
– Тош, как хорошо, что ты в дежурке.
– Привет, Вика, говори быстро, мы тут зашиваемся.
– Марина, – спешно протараторила я.
– Что?
– Марина Спицина, так она подписана в телеграм.
– И что?
– Ты ее знаешь?
– А что? – осторожно спросил он, а меня словно наотмашь ударили.
– Не уходи от ответа.
– Я не понимаю сути вопроса.
– Она говорит, что беременна.
– Что?
– От тебя.
– Да ну нафиг, – протянул Антон.
– Тоша?
– Не верь Вика, это все гон.
– То есть ты с ней не спал?
– Нет.
– Сто процентов?
– Слушай, Вика, я тебе уже ответил! Что ты начинаешь прикапываться ко мне?
– И ты можешь поклясться здоровьем того нерожденного ребенка? – Господи, прости меня за то, что я сказала такую кощунственную вещь.
– Вика! – прорычал Антон, он всегда реагировал так на любое обвинение, особенно когда был виноват – в таком случае он злился вдвое сильнее.
– Поклянись мне, что это не твой ребенок!
– Я не знаю! – заорал он так, что если бы я смогла, то оглохла бы, лишь бы не слышать этих слов. – Не знаю я! Довольна? Довольна, я тебя спрашиваю? Да какого хуя ты вообще в мой телефон полезла? Кто тебе разрешал?
Я поднялась с места, заткнув рот ладонью, прижала трубку к груди и случайно поймала растерянный взгляд вернувшегося дежурного. Я хотела ему что-то сказать, но получались лишь бессвязные всхлипы. Тогда, отпустив телефонную трубку, будто она была вымочена в серной кислоте, я выскочила на улицу, как была, без шапки. Добежала до курилки и начала курить одну сигарету за другой. Надеясь успокоиться, надеясь наполнить себя изнутри хотя бы губящим дымом никотина, но только не тем, что рвало меня сейчас на куски. Господи, за что? Меня трясло от рыданий, а я из последних сил пыталась держать себя в руках, чтобы никто не заметил, не обратил на меня внимание, не понял.
Укусила себя за средний палец, все сильнее сжимая челюсти. Мне нужно почувствовать боль. Другую боль, физическую, мне нужно перекрыть то, что происходило сейчас внутри, иначе я сойду с ума, иначе я замерзну навсегда и останусь на этой лавке на всю жизнь – памятником неудачницы, которая не смогла сохранить собственную семью. Не-нави-жу!
Как же я его ненавижу.
Хлопнула дверь заставы, и я рассеянно перевела взгляд, проследила за майором, который вышел из здания и направился к личному внедорожнику. Я вытерла глаза, увидела черные отметины туши на пальцах и, собрав снег с земли, попыталась умыться им, чтобы стереть следы потекшего макияжа. Хоть в божеский вид привести себя.
– Я на КПП, – прокричал Самойлов сержанту, открывающему ворота.
А я перестала плакать, словно, протерев лицо снегом, я в него и превратилась: такая же холодная и белоснежная от пустоты, царившей во мне. Как горсть снега, я состояла из тысячи мелких крупинок, которые могли в любой момент рассыпаться.
Машина выехала за ворота и скрылась из виду, а я продолжала смотреть ей вслед, ничего не замечая вокруг. Какое-то время спустя я достала очередную сигарету, краем сознания отметив, что та была последней. Сделала затяжку, четко решая, что мой брак окончен раз и навсегда. Именно этот момент для своего появления выбрала неугомонная Настя Ворон, которой пора бы уже стать Калининой.
Глава 3
9 лет назад
– Пойдем погуляем, поговорим, – не спрашивая меня, произнесла Ворон, и я как козочка пошла за ней.
Лишь когда мы покинули территорию, на меня нашло практически озарение. Машина Калинина стояла в гараже у майора, вот на этой машине и нужно было отправить Настю к Роме. Там как раз на ночь отключат дизеля, и будет у них суровая таежная романтика.
Вместе с планом действий ко мне пришло какое-то странное успокоение – скорее всего, временное помешательство, но все же лучше оно, чем пустое размазывание слез по щекам.
Я потянула Настю на лесную тропинку, которая выходила прямиком к КПП, мы как-то с Антоном по ней добирались до заставы, когда нас подбросили лишь до контрольно-пропускного пункта и дальше нужно было добираться своим ходом.
Так, прочь, прочь из моей головы, Курков.
Со злости на будущего бывшего мужа, что он опять появился в моей голове, я накричала на Настю, пытаясь вставить ей мозги, ведь Калинин настоящий мужик, с правильными понятиями, который скорее самого себя предаст, чем женщину, которую выбрал себе в спутницы жизни. Вряд ли Ворон прониклась моими нравоучениями, но я понадеялась, что разозлила её достаточно, чтобы Настя села в машину и уехала к моему Ромке. Пусть у них все получится.
Мы буквально за пять минут дошли до КПП, и я, не задумываясь, потянулась к дверной ручке, крепко сжала ее и тут же почувствовала, как кто-то толкнул ее на меня с другой стороны.
Испуг до меня доходил то ли слишком долго, то ли так и не дошел вовсе. Я встретилась с шоколадным взглядом Самойлова и замерла на том самом месте, по-прежнему сжимая в руках чертову ручку.
Пальцы начали замерзать от соприкосновения с холодным железом, а мы, как два идиота, продолжали смотреть друг на друга. Самойлов не был красавчиком, но что-то цепляющее в его внешности определенно было. Странно, что я не замечала этого раньше, хотя… ничего странного в этом не было. Кроме Антона я не видела ничего и никого дальше собственного носа.
Опять Курков.
Сволочь.
Не знаю, о чем думал Виталий, смотря на меня так долго, когда я по-бабски оценивала его телосложение.
Самойлов был выше и шире, чем Антон, для моих метра восьмидесяти это было идеально. Интересно, у майора есть дети? Жены вроде не было.
– Здравствуйте, Виталий, – я кротко улыбнулась, крутя в голове до конца не оформившуюся мысль, – мы тут с Настей гуляли, в магазин ходили, – выдала заранее заготовленную ложь. Мужчина быстро посмотрел на Настю, стоявшую за моей спиной, и опять перевел взгляд на меня. – Жуть просто, как замерзли, а потом увидели вашу машину. Вы же нас подвезете обратно на заставу? – протараторила и улыбнулась, вкладывая в улыбку все свое очарование, на которое была способна. Лишь бы он ничего не понял и не соскочил раньше времени.
Виталий шагнул на улицу, а я, стоя на месте, почувствовала жар, исходящий от него. Скорее всего, это тепло, выходящее из помещения, но мне в этот момент показалось иначе. Именно тогда, ощутив этот непонятный прилив жара, я поняла, что просто обязана попасть домой к Самойлову, этим же вечером, на всю ночь.
Обида мной руководила, горечь от предательства, разъедающая нутро, жажда мести или всего лишь желание обогреться в его тепле – я не знала. Да и все равно мне было на это. Я наметила себе цель, которая казалась мне спасением из того болота, в которое меня затянул Курков.
Я отпустила ручку и, прервав наш зрительный контакт, отошла на шаг назад. Развернулась и, схватив Ворон за рукав пуховика, потащила ту к машине.
Села специально позади пассажирского сиденья, чтобы хорошо видеть водителя, и всю дорогу вела себя как полная идиотка, мило улыбалась, говорила нежным проникновенным голосом, но все же уломала майора выдать Ромину машину. Тупее предлога, чем покормить котят, просто невозможно было придумать, но мы с Настей додумались лишь до этого.
– Моя Маруська, – затараторила я, уже стоя в гараже с Роминой машиной, – это кошка. Родила котят за день до пожара, от её дон жуана, – ткнула пальцем в сторону Ворон, любующейся на шоколадный автомобиль Калинина.
– Ах вот как, – задумчиво произнес Самойлов, шагнув в сторону Насти и положив ключи ей на ладонь. – Вы тоже поедете? – обратился он опять ко мне, уже слегка недовольно.
– Нет, – твердо произнесла я и, все же не сдержавшись, тихо добавила: – Нет, нет, мне там больше делать нечего.
Настя уехала, а я, проводив взглядом удаляющийся автомобиль, мысленно пожелала им удачи. И меня отпустило, я, словно воздушный шарик, сдулась, не хотелось больше кокетничать и безмозгло улыбаться.
Повернулась к Виталию, собираясь попрощаться, мужчина же, что-то обдумывая, серьезно смотрел на меня.
– Нечего делать? – все же спросил он.
– Да, я уезжаю в город и развожусь, – честно и серьезно призналась я, потому что не сомневалась в принятом решении ни на секунду.
– Бывает, – кивнул он, а затем, улыбнувшись краешком губ, заговорщицки произнес: – Может, ко мне? Чаю теплого попьем. А то вы долго без шапки, должно быть, очень замерзли, как бы не заболеть, – покачал майор головой.
– Ко мне можно на ты, – натужно улыбнулась и согласилась на чай.
Возможно, хотя бы кружка теплого травяного напитка подарит мне необходимое сейчас тепло. Вдруг мне полегчает и грудь перестанут сковывать обручи боли, плотно спеленавшие меня по рукам и ногам и впрыскивающие своими шипами в мою кровь яд, одновременно парализующий и поджигающий мои конечности, заставляющий биться в предсмертной агонии.
Я не знала, что чувствуют люди в момент смерти, но мне каждое прожитое мгновение казалось, что именно то самое. Причём обычный человек имеет шанс все же скончаться и больше не жариться на адовой сковороде, а я умирала раз за разом, и, лишь ощущая необъяснимое тепло Самойлова, мне становилось хоть на чуточку, но легче.
Глава 4
Наши дни
Вдох. Удар-выдох. Вдох. Удар-выдох. Левой. Левой. Правой.
– Виталий Сергеевич, простите, но там ваш отец…
Правой. Правой. Правой.
Поймал грушу и прислонился к ней лбом, успокаивая дыхание. Потренировался на славу, пот стекал ручьями, но вот раздражение не проходило.
– Что? – резко спросил и приготовился терпеть слуховую пытку, ожидая писклявого голоса.
– Ваш, ваш, ваш…
– Тебя заело? Четче!
– Сергей Григорьевич звонил уже пять раз, – промямлила помощница моей помощницы. Да где же черти носят Марию Павловну?
– И? – Я все же отошел от груши, которую многие считали лишь декором в моем кабинете, и, подойдя к бару, взял бутылочку воды.
– Ну ему очень сильно надо с вами поговорить, а вы не берете трубку.
Я открутил крышечку на бутылке, и девушка вздрогнула от раздавшегося щелчка. Испуганный кролик, не иначе, еще чуть-чуть – и у нее начнет подрагивать кончик носа от страха.
– Где Мария Павловна? – задал закономерный вопрос и, поднеся бутылку к губам, начал жадно глотать воду.
Девушка округлила глаза и рот и начала шевелить губами, не произнося ни единого звука. Ну так хотя бы голова не болела.
Хотя нет, даже так, без голоса, она меня бесила. Рыжая. Я терпеть не мог рыжих. И где только тетя Маша её откопала?
Выкинул опустевшую бутылку в урну и, зайдя в отдельную зону кабинета, не предназначенную для посторонних, стянул брюки, кинул их в корзину для грязного белья, достал из шкафа чистую рубашку.
Перед тем как отправиться в душ, я все же выкрикнул:
– Я все еще жду!
– Простите! – завизжала девушка и затараторила, будто опомнившись. Да что за нафиг, она еще и частит в своей речи. Как же меня это раздражало. Двойной комплект – нате, пожалуйста.
– Мария Павловна поехала в вашу новую квартиру, на встречу с дизайнером.
– Ясно. Свободна.
Послышались шаги, а я стоял и отсчитывал секунды, когда же до девчонки дойдет. Дверь приоткрылась, секунда, вторая, третья…
– Виталий Сергеевич! – А затем топот ног, и вот девушка забежала в мое личное помещение и опять замерла каменным изваянием, уставившись на меня, стоящего в одних боксерах.
Детский сад. Ясельная группа. Я поднял брови, поторапливая безмозглое юное создание.
