Жизнь вопреки. Часть 1

Вечер пролетел на одном дыхании. Заказали запеченную форель, к ней Максим выбрал хорошее белое вино. В этот вечер играл живой оркестр. Макс пригласил Арину на танец. Обняв девушку, он почувствовал ее нежный аромат. Хотелось крепко обнять и поцеловать. Словно прочитав его мысли, Арина обняла его шею и притянула к себе. Когда они оторвались друг от друга, музыка уже закончилась. Вернувшись за свой столик, Максим попросил счет.

Домой возвращались пешком. Арина рассказала о себе.

– Мне двадцать два года. Родилась я в Севастополе, когда папа там служил. Потом переехали в Одессу. В школу я пошла уже здесь. Сейчас заканчиваю университет, факультет микробиологии.

– Нравится учиться?

– Очень! Я биологией и химией со школы болею. Не знала, какую специализацию выбрать. А потом подумала, что второе образование я тоже могу получить. Сначала решила сконцентрироваться на биологии, а там посмотрю.

– Я правильно понял, ты твердо решила пойти в науку?

– Да. Стажировку буду проходить в Киевском НИИ микробиологии и вирусологии,– кивнула девушка.

– Что ж, похвально. Заниматься тем, что вызывает интерес- это замечательно. Тем более приятно, когда в науку идут такие очаровательные кадры.

– Точно, нашей науке со мной несказанно повезло,– пошутила в ответ Арина.– А ты, Максим, чем занимаешься?

– Я финансист, работаю ,в основном, в Москве, но частенько приезжаю сюда. Я сам одессит. Мне двадцать восемь лет.

– А родные здесь живут?

– Родных, к сожалению, уже нет.

– Извини…мне очень жаль.

– Не извиняйся. А ты сама с родителями живешь?

– Конечно. Пока учусь, с родителями.

– А в Киеве есть кто-нибудь?

– Нет, никого. Я собираюсь начать полностью самостоятельную жизнь. Мама переживает очень, а вот папа меня поддерживает. Он и сам рано стал самостоятельным. Как пошел в военное училище в семнадцать лет, так и повзрослел.

– Строгий, наверное?

– И да, и нет. Он справедливый очень, честный. Любит порядок во всем.

– А мама?

– Мама певица в нашем театре. Папа ее обожает. Ей он почти всегда уступает.

– А братья или сестры у тебя есть?

– Да. Есть старший брат. Он в Харькове живет, у него уже семья. А у тебя были сестры или братья?

– Старшая сестра была. И мама с папой. Бабушки, дедушки. У нас большая семья была.

Так, разговаривая обо всем на свете, они дошли до дома Арины. Прощаясь у подъезда, Максим поцеловал девушку, а та страстно ответила на поцелуй. Макс с трудом взял себя в руки, и вернулся домой. За этот вечер Арина понравилась ему еще больше. И он решил, что хочет узнать ее ближе.

*****

Первый триместр беременности у Марго проходил тяжело. Утренняя тошнота переросла в круглосуточную. Женщина не могла ничего есть, только пить. Яков сильно переживал. Жена таяла на глазах, лицо стало бледным, под глазами появились темные круги. Дойдя до туалета, она просто опускалась на колени, не было сил даже сидеть. Но и мужу она не позволяла помочь, стесняясь своей беспомощности. Яша нанял ей медсестру, чтобы помогала в естественных потребностях. Сам лично договорился с женщиной из ближайшего поселка насчет свежего молока. Организм Марго его понемногу усваивал.

Помимо переживаний о здоровье любимой женщины, Яшу тяготили мысли о позднем отцовстве. Что он успеет дать своему ребенку? Дело было не в материальном отношении, как раз за это он не переживал. А вот время и силы были ограниченны. Он очень хотел стать папой. Но за столько лет холостяцкой жизни успел смириться с тем, что семьи у него не вышло. И вот, на пороге старости, судьба послала ему такой подарок. И он не был к нему готов.

Яша привык нести ответственность за себя с самого детства. Отвечать за свои слова и поступки, за своих пацанов. Но ответственность за жену и ребенка- это совсем другое! Она делает мужчину уязвимым. Требует внимания и заботы. Суровый характер мужчины, закаленный в тюрьмах и лагерях, разбивался вдребезги рядом с Марго. А что же с ним будет, когда придет время взять на руки своего собственного ребенка? Никогда не пасуя перед трудностями и опасностью, не прогибаясь ни под кого в своей жизни, он наконец понял, что в семье компромисс и уступки слабостям- лучшее, что может быть в отношениях любящих людей.

Марго была своенравна, иногда и капризна. Ее острый язычок поначалу ставил его в тупик. Но со временем, он привык к этому. Это было частью личности его любимой женщины. Он видел в ней цельную интересную личность. И это завораживало. Ее искренность, страстность, жизнелюбие. Но самое главное было то, что она приняла его тоже таким, какой он есть. Всецело. Она видела в нем сильного, умного и нежного мужчину. И она его любила.

– Справимся, Яша,– сказал он сам себе,– Марго же справляется.

Он встал, и пошел в комнату жены.

– Не спишь?– тихонько спросил он, входя в спальню.

– Нет, заходи.

– Давай, пойдем, погуляем. Тебе нужен свежий воздух.

Яков помог ей подняться и одеться. Они вышли во двор, и медленно пошли по дорожке в сторону сада.

– Как же я тебя, наверно, измучила,– вздохнув, произнесла Марго.

– Какие глупости ты говоришь,– ответил он, целуя жену в висок,– если кто и измучился, то это ты.

Она прижалась к его плечу и прошептала:

– Я тебя люблю.

– Я тебя тоже очень сильно люблю.

– Милый,– вдруг произнесла она,– я хочу есть.

Яша остановился и посмотрел на жену с нескрываемым удивлением.

– Что ты хочешь?

Подозвав к себе маячившего рядом охранника, он дал распоряжение:

– Беги на кухню, пусть закажут пельмени в украинской харчевне. И свежую сметану купи!

– Будет сделано,– и парень помчался в сторону дома.

Через полчаса доставили обед. Когда Яков и Марго зашли в кухню, стол был уже сервирован.

Съев целую тарелку пельменей, Марго откинулась на спинку стула.

– А можно еще компот?

– Какой желаете?– спросил помощник повара.

– Вишневый, если можно.

Яков сидел и смотрел на все это действо. Все сомнения и беспокойства поблекли на фоне этого события. Его жена, впервые за несколько недель, нормально поела. Первый триместр беременности прошел, унося с собой мучительный токсикоз.

*****

Встретившись с Юрием, Петр не стал раскрывать все карты. Он прекрасно понимал, что при любом раскладе каждый, прежде всего, ищет свою выгоду. Все эти высокопарные слова о чувстве долга- всего лишь миф. Но на деле преподнес все так, как будто решил сотрудничать с органами внутренних дел во благо города. И позиционировал себя, как будущего мэра, который своими сведениями делает большое одолжение, помогая старинному приятелю по доброте душевной.

Но Юрий Геннадьевич был опытным следователем. За его плечами был внушительный стаж работы в системе МВД. И доверял он только проверенным фактам. К тому же, Петра он знал не первый год. А потому все его «песни» о долге гражданина и честном сотрудничестве пропустил мимо ушей. То, что Петю прижучили, сорвав предвыборную кампанию, в городе знали все. Рыльце в пуху у него было давно, причем по самые уши. За руку его еще не поймали, но лишь потому, что особо и не старались. Но еще в старых делах о хищениях, то и дело, мелькали его подписи. Сейчас же все стало гораздо серьезнее. А так, как Сумченко давно работал в городской администрации, умел ужом виться, чтобы втереться в доверие, он очень быстро делал карьеру.

А вот сейчас, судя по всему, перешел дорогу каким-то серьезным людям. И не просто серьезным, а криминальному хозяину Одессы- коронованному вору в законе Яше «Бриллианту».

– Петя, ты мне в уши не пой,– сказал Юрий,– я же тебя, как облупленного знаю. Если есть что-то серьезное на Яшу, говори. А если просто боишься расправы, и нужно помочь, то это уже совсем другой разговор.

Поняв, что «сказка» не впечатлила его приятеля, Петр Николаевич решил зайти с другой стороны.

– Помочь не мне нужно. Ты посмотри, что в городе творится? Уголовники себя хозяевами чувствуют. Ни черта не боятся! А вы прекрасно все знаете, и сидите на жопе ровно! Что-то серьезное, говоришь? Это ваша работа- землю носом рыть. Сегодня они выборы срывают, без пяти минут мэра на счетчик ставят, а завтра что?!

– Не ори! Не на митинге. Я тебе тоже много, что могу предъявить, как чиновнику. Кто им земли в самых дорогих районах в собственность продавал? А, Петя? Забыл уже, на какое бабло себе сытую жизнь обеспечил? То-то и оно. Зам завязался, а я теперь должен землю носом рыть, как ты изволил выразиться? Да если я начну рыть, то ты у меня первый на скамью подсудимых сядешь. Так-то вот,– не остался в долгу следователь.

Сумченко притих. Откопать могут много лишнего. Как бы хуже не сделали.

– Что же делать? Яше платить, как лох последний?

– Заплатить всегда успеешь. Как говорится, если дверь заперта, попробуй залезть через окно…– подмигнул приятель,– пацан у него есть, доверенное лицо. Говорят, умный и шустрый.

– Да знаю я. Сергея Авермана сынок. Встречались уже.

– Серьезно? Ну, ты попал!– заржал Юра.– Ладно, не кипешуй. С него и начнем. Возьмем его, Яша про тебя и думать забудет. Ну, а если не забудет, мы ему поможем…

– За что его брать-то, Юра, сам подумай. Не сидел, ничем таким не занимается. Он уважаемый бизнесмен, образован, из приличной семьи.

– Там, где крутятся такие деньги, всегда есть к чему прицепиться. Да любого можно посадить, было бы желание. Так что, не строй из себя школьницу, и хорош мне мозги пудрить. Я тут покумекаю на досуге, а там решим.

Он взял со стола бутылку и наполнил их рюмки.

– А сейчас давай-ка выпьем. Устал я Петя от всего этого дерьма.

*****

Макса разбудил звонок телефона. Нащупав рукой трубку, он открыл глаза и ответил.

– Разбудил?– услышал он голос шефа.

– Ничего, уже пора вставать.

– Максим, мне нужно, чтобы ты сегодня же был в Москве. Это по вопросу фармкомпании. Ты, как главный держатель акций, должен присутствовать на совете директоров. Сам понимаешь, что никому больше я это доверить не могу.

– Так, вроде, через неделю планировали.

– Перепланировали, мать их! Завтра утром заседание. Там какой-то крупный госзаказ светит. Бабки немалые, нужно проследить, чтобы не распилили в одно жало. И бумаги просмотри, как полагается. Не нравится мне вся эта спешка. Проверить надо.

– Конечно, Яков Моисеич, сегодня полечу.

– Вот и хорошо.

Положив трубку, Максим посмотрел на спящую рядом с собой девушку. Вчера он предложил Арине остаться у него.

– Думаешь, уже пора?– шутливо спросила она.

– Не вижу смысла играть и лукавить. Ты мне очень нравишься. Я мужчина, а ты красивая девушка.

– Ты мне тоже очень нравишься. И я вовсе не против принять твое приглашение.

Едва войдя в квартиру и закрыв за собой дверь, Макс притянул Арину к себе и начал страстно целовать. Зверь, так долго спящий внутри нее, проснулся и бросился в объятия Максима, со всей своей страстью…

Проснувшись утром от прикосновений, она обвила его шею руками и стала отвечать на его ласки. Потом толкнула его на кровать и села сверху, покрывая его лицо и тело поцелуями, спускаясь все ниже и ниже…

*****

Через пару часов Макс вызвал такси и поехал в аэропорт. По дороге к стойке регистрации на него налетела тетка с тележкой. Тележка накренилась, и из нее посыпались какие-то вещи.

– Ой, простите Бога ради! Ох, ты Боженьки! Что ж за день-то сегодня такой? Все из рук валится,– причитала женщина, собирая вещи.

Максим задержался, поставил свой багаж, и помог ей собрать вещи.

– Вот спасибо Вам! Дай Бог здоровичка!

– Не за что,– вежливо ответил Макс, поднял свой чемодан, и покатил к стойке регистрации.

– Кладите багаж на ленту,– сказала сотрудница аэропорта, проверяя документы.

Макс положил чемодан и прошел через рамку металлоискателя. Раздался писк, к нему подошел сотрудник службы безопасности.

– Что Вы везете? Есть что-то запрещенное?

– Нет,– спокойно ответил Макс.

– Откройте чемодан.

Максим подчинился требованию и расстегнул замок. Сверху на вещах лежал какой-то сверток, завернутый в фольгу.

– Что внутри?– поинтересовался сотрудник, доставая сверток.

– Понятия не имею, я его сюда не клал. Это не моя вещь,– растеряно ответил Максим.

Сотрудник службы безопасности взял в руки его документы и строго произнес:

– Максим Сергеевич, прошу Вас пройти со мной.

Макса проводили в служебное помещение, куда незамедлительно прибыли сотрудники полиции. В присутствии должностных лиц, сверток был распечатан.

– Внутри обнаружен белый порошок весом один килограмм,– диктовал один из полицейских, пока другой заполнял протокол.

– Максим Сергеевич, как Вы можете объяснить присутствие в вашем багаже данного предмета?

– Я буду разговаривать только в присутствии своего адвоката,– сухо ответил Макс, взяв себя в руки.

– Что ж, Вы имеете право на звонок. Можете воспользоваться им.

Приехавший адвокат пообщался с представителями органов внутренних дел и сказал Максу, что тот и сам прекрасно знал. Его задержали до выяснения всех обстоятельств дела. А порошок отправили на экспертизу. После того, как выяснилось, что это кокаин, Максиму предъявили обвинение в хранении и перевозке наркотических средств. Макс был взят под стражу и отправлен в СИЗО.

Зайдя в камеру, ему в нос ударила вонь общественного туалета и немытых тел. Окрашенные синей краской стены, бетонный пол и деревянные лавки по периметру помещения. Их было всего шесть. Тогда, как людей он насчитал человек пятнадцать. Максим поздоровался, и озадаченно замер. В руках он держал сверток казенного белья.

– Падай на нары. Чего стоишь, как не родной?– оскалился один из мужиков.

– Максим присел на свободное место и положил рядом белье.

– Как тебя звать-то?– спросил все тот же.

– Максим.

– Так вот, Максим. Спим мы здесь, как видишь, по очереди. Иначе не получается. Тебя за что замели?

– Наркотики,– пожал плечами парень.

– Ооо, надолго присядешь. За наркоту вкрутят по полной.

– Меня кто-то подставил. Я понятия не имел, что в моем чемодане.

– Твоя или нет, ментам фиолетово. А если с их подачи, то впаяют на всю катушку.

– Вряд ли, сами. Я сам чемодан открыл,– засомневался Макс.

– Значит, кто-то другой постарался.

И Макс вспомнил тетку с тележкой, то, как оставил чемодан и бросился помогать. За это время в его багаж можно было все что угодно положить. Он ни разу не оглянулся. Вот и ответ на первый вопрос – «откуда?». Прав был шеф, говоря, что он ходит, как босяк без охраны.

– Чего притих? Вспомнил откуда дровишки?– спросил мужик.

– Кажется, да…а что толку?

– А теперь покумекай, кто заинтересован в том, чтобы ты тут отдохнул?

– Может дорогу кому перешел?– предположил другой,– причины всегда только две: бабки и бабы.

Все дружно заржали.

– Или обе сразу,– добавил кто-то.

Максим стал перебирать в памяти события последнего времени. Все финансовые операции проводились легально. Никаких споров и взаимных претензий не было. Внутренние рабочие моменты всегда были, есть и будут. Но вряд ли это повод для таких постановок. Если же причина в новом Яшином проекте с фармацевтической компанией, то нет смысла избавляться от него. Яша может отправить на переговоры кого угодно вместо него. В крайнем случае, приедет сам. Тогда и подставить было бы куда проще в Москве. Нет, это все не то! Здесь замешан кто-то местный. А за последнее время они жестко прессанули Сумченко. Вот у него точно есть причина так обидеться!

*****

Макс просидел в СИЗО почти два месяца, дожидаясь приговора. Во время суда прокурор просил восемь лет строгого режима. Но грамотный адвокат, нанятый Яковом Моисеевичем, скостил срок до пяти лет. Максим смотрел на все происходящее с ним, как на дурной сон. Он не мог до конца поверить, что это все происходит в его жизни. Первый раз за все время он был рад тому, что его родные не дожили до этого времени. Такое они точно не пережили бы!

Для него, мальчика из интеллигентной еврейской семьи, было очень трудно находиться в СИЗО. В бытовом плане это был сущий ад. Никакого санузла в камере не было, о личной гигиене можно было только мечтать. Переполненное помещение, вонь, отсутствие элементарных матрасов делало пребывание невыносимым. Он не мог нормально выспаться или расслабиться. Тихо здесь не было никогда. Очередность сна на общих лежанках, коллективный поход в баню раз в неделю и антисанитария, царившая вокруг, убивали Максима. Жаргонные слова, перемежающиеся отборным матом сокамерников, казалось, превращали его мозги в деградирующую жижу.

Первые дни он отказывался от еды. Есть то, чем здесь кормили и едой-то он назвать не мог. Отношение охраны, как к какому-то человеческому отребью, поражало. В теории он, как юрист знал, что такое тюрьма. Точнее думал, что знает. Действительность оказалась куда суровее и страшнее. Максим и представить себе не мог, что это не самое страшное. Этапирование в колонию оказалось куда кошмарнее. Стоя голым перед конвоирами, которые проводили шмон, он пытался внутренне абстрагироваться от реальности.

Сидя в душном «столыпинском вагоне», в переполненной клетке с кучей зэков, он впервые ощутил клаустрофобию. Их везли почти двое суток. Запах пота, смрадное дыхание попутчиков, вонючая баланда, которой их кормили. Все смешалось. Максу стало казаться, что он не доедет, а задохнется прямо здесь в этом грязном, душном вагоне. Перепалки заключенных, мат и плевки, грубость и жестокость конвоя. Все это, как тяжелый пресс, ломало психику, давя все светлое, что было в его душе.

Никто не возвращается с войны и тюрьмы тем же человеком, что был когда-то. Тяжелый груз пережитого отпечатком ложится на внутренний мир человека, меняя его личность и мировоззрение.

Приехав на место отбывания наказания, и пройдя еще одну унизительную процедуру досмотра, новоприбывших определили в барак. После санитарной обработки, они двинулись обустраиваться. Здесь было гораздо удобнее: спальных мест хватало всем, на кроватях лежали матрацы. В каждом помещении был свой умывальник и сортир. Вполне можно было соблюдать гигиену и спать на собственном чистом белье. Ели, гуляли и ходили в баню строем. Но это лучше, чем постоянное пребывание в вонючей камере.

К жестким законам зоны Максим старался привыкнуть. Задача была одна- выжить и остаться человеком.

*****

У Марго начал расти живот. Токсикоз прошел, начались резкие перепады настроения. Любая мелочь, будь то грустный фильм, песня или шутка, сказанная не к месту, могла вызвать слезы. На пятом месяце ребенок начал шевелиться. Сначала эти движения чувствовала только Марго. Но скоро и будущий папаша ощутил под своей рукой первые легкие толчки жизни.

– Это он?– спрашивал он жену, держа руку на ее животе.

– Он или она. Я еще не знаю,– улыбалась она, пожимая плечами.

После этого он стал бояться сильно прижимать к себе женщину. А у Марго играли гормоны, ей стало сильно хотеться близости. Яша же боялся навредить ребенку, обращаясь с ней, как с хрустальной вазой.

– Яша, я живой человек, и не сломаюсь от твоих прикосновений,– успокаивала она мужа.

– Он же там! А я не хочу, чтобы ему было неудобно.

– Перестань говорить глупости, и иди ко мне.

И он очень осторожно и нежно доводил ее до пика наслаждения.

Дома все было хорошо, и только одно напрягало Якова. Когда взяли Максима, он отправил к нему самого толкового адвоката, но у того получилось только немного уменьшить срок. Судья не пожелал взять деньги, что было не типично.

– Ты в кабинете ему, что ли, бабки совал?– нервничал Яша.

– Обижаете, Яков Моисеич,– отвечал адвокат.

– Чего же он тогда кочевряжится?

– Думаю, что «заказали» Максима Сергеевича. А теперь сверху давят. Вот он и не решается.

– Это я и сам понял. Петя, гнида расстарался.

Понимая, что по закону вытащить Макса вряд ли получиться, он отправил по зонам «прогон», чтобы каждая собака знала, что Максим- его человек. Так Яше было спокойнее. А вот в бизнесе сильно «заштормило». За то время, как Макса посадили, он потерял две крупные сделки.

– Необходимо вытаскивать парня! Крутись, как хочешь, но найди лазейки. Не могут такие люди от бабла отказываться.

– Я стараюсь, но там не так все просто. Вы же и сами понимаете.

– Я тебе за что плачу?!– гремел шеф,– чтобы ты мне в уши пел? Или землю носом рыл, а Аркаша? Ты юрист, мать твою, и должен уметь договариваться! Я тут не просто кочевряжусь! У меня проблемы, Аркаша! Мне Максим здесь нужен. И как можно скорее.

– Да, Яков Моисеич.

Все, иди, работай!

Аркадий вышел, а Яша подошел к окну и задумался. Пока Максим был у руля его компании, все шло, как по маслу. Парень крутился в бизнесе, чувствуя себя, как рыба в воде. Яков только ставил задачи, а как их выполнить, Максим решал сам. Яша настолько привык к такому комфорту и отлаженности, что совершенно не был готов к тому, что случилось. Проблемы, как снежный ком катились, цепляясь одна за другую. Команда, которую собрал Максим, без предводителя стала обычным стадом. Они были хорошими исполнителями, но им нужен был руководитель. Без него, пользы от них было мало. Макс же был не только хорошим финансистом, но еще и юристом. Он обладал тем особым чутьем, которое отводило их компанию от сомнительных партнеров и невыгодных сделок. Все контракты Макс составлял сам, оставляя лазейки для их выгоды.

Максим был отличным переговорщиком и внимательным слушателем. Хорошая память и аналитический склад ума помогал обходить все ненужные конфликты, а так же предупреждать неприятности. Яков очень надеялся, что тюрьма не сломает его. А потому решил со своей стороны подстраховать парня.

*****

– Говорят, что ты человек Яши «Бриллианта»,– к Максу на шконку подсел Хмурый.

– Кто говорит?– спросил тот.

– Маляву с воли прислали. Что же ты молчал?

– Так никто и не спрашивал,– пожал плечами Максим.

– О таком и не спросят. Об этом сами говорят, когда представляются.

Хмурый был из блатных. На вид сорока с небольшим лет. Но точно определить возраст человека, прошедшего зоны, невозможно. Жизнь в неволе, в суровых условиях тюрем способствует раннему старению и потере здоровья. Сам Хмурый был неплохим мужиком. В их бараке он был главным. С самого начала Хмурый проявил интерес к новому заключенному. Ему нравилось беседовать с образованным человеком. Сидел он здесь уже не первый год, и затосковал по нормальному человеческому общению. Узнав, чей Максим человек, он приблизил его к себе. С тех пор к Максу приклеилось прозвище «Яшин сынок». Так оно и прилипло к нему в воровской среде.

*****

Проведя вечер и ночь с Максом, Арина вернулась домой. Первые несколько дней она ждала его звонка. Но время шло, а от парня не было ни слуху, ни духу. На дне души заплескалась обида, переходящая в разочарование. Конечно, она была еще слишком молода, и не особо опытна в плане отношений. И все же ей казалось, что между ними зарождалось серьезное чувство. «Значит, все-таки ошиблась»,– разочарованно вздыхала девушка. Но образ Максима надолго поселился в памяти и не давал места другим.

Прошел год, Арина окончила университет, получила диплом. Как и планировала, поехала в Киев, где и начала свою научную карьеру в научно- исследовательском институте микробиологии.

У НИИ имелось свое общежитие, чем и воспользовалась девушка. Это было удобно и очень по-взрослому. Теперь она сама зарабатывала и сама отвечала за свою жизнь, принимая решения. Все это было так непривычно и волнительно! Ее не смущала очень скромная зарплата и тесная комната с видавшей лучшие времена мебелью. Не пугали один санузел на четыре комнаты и общая кухня. Все это было неважно, человек ко всему может привыкнуть. Самое главное, что теперь все в ее руках. А самое интересное еще впереди.

Арина полюбила Киев. Старинный, величественный, он зачаровывал ее своими улицами и площадями. Шагая по брусчатке центральных улиц, она чувствовала себя частью истории этого города. Теперь он был ее домом, а она могла называть себя киевлянкой. Новое место, новые люди, первая работа- все это отвлекало ее от грустных мыслей о несложившейся любви. Арина педантично рассортировала все свои воспоминания, сожаления и обиду, а потом убрала все на дальнюю полку своей памяти. Какой смысл теперь переживать и пытаться понять, почему человек поступил с тобой именно так, а не иначе? Если за столько времени он так и не объявился, значит, не захотел. И ничего уже с этим не поделаешь. Обидно? Да. Но этот факт нужно принять, как данност, и идти дальше. Вот она и приняла, взяв свою жизнь в свои руки. Но иногда, долгими зимними вечерами, когда за окнами бушует непогода, память предательски напоминает о том, что так сильно когда-то ранило душу.

*****

Арина проснулась от звона будильника. На часах было семь тридцать утра. На работу ей нужно было к девяти, но еще надо успеть попасть в душ и собраться. Поэтому, приходилось вставать на полчаса раньше. Завтракала Арина в столовой института. За три года работы в НИИ она привыкла к этому графику. И успела получить звание младшего научного сотрудника. Было сложно, ей катастрофически не хватало на все времени. С утра у Арины были лекции для студентов. После обеда работа в лаборатории. Потом она штудировала книги из институтской библиотеки. А дома, до самой поздней ночи, писала диссертацию или готовилась к лекциям. К своим двадцати шести годам за ее плечами не было ни одного серьезного романа. Хотя парни, с которыми она периодически ходила на свидания, явно рассчитывали на серьезное продолжение. Вот только девушке не хотелось никого впускать в свою жизнь. Она не ходила в монашках, но секс в ее жизни присутствовал время от времени. В конце концов, она остановила свой выбор на серьезном аспиранте с ее факультета. Он, как и она не искал серьезных отношений, вся его жизнь была посвящена науке. Они понимали друг друга, жили в одном общежитии, что было еще и очень удобно. У Виталика был свой личный жигуленок, а потому, с работы и на работу они возвращались вместе. Молодые люди были увлечены микробиологией, говорили «на одном языке», а секс, как приятный бонус, прилагался к их теплой дружбе.