Черничное королевство

Мужчина с интересом поглядывал то на него, то на свою партнершу. Ситуация его явно забавляла. Девушка же почему-то сразу помрачнела и как-то нехорошо напряглась.

– Мы были знакомы? – подозрительно холодно спросила она.

Слава кивнул.

– И как меня тогда называли? – тут же быстро спросила она и еще больше прищурилась, внимательно ожидая ответ, как будто он был для нее жизненно важен.

– Я не знаю… – растеряно произнес он, – ты так и не сказала.

– Тоже мне… знакомый! – разочарованно протянула она и отвернулась.

– Вот! – он поторопился вытащить из-под ворота водолазки шнурок с колечком. – Ты подарила на память. Сказала, что это поможет нам не забыть все, что было тем летом!

Мужчина опять присвистнул:

– А про женишка ты мне не рассказывала! Хотя, как я вижу, для тебя это не меньший сюрприз.

Уши девушки вспыхнули пунцовым.

– Врет он все! – поморщилась она и твердо спросила. – Где перо?

– Ах, так это ты залезла в мой сон?! – наконец понял Слава.

– Да! А вот как ты в него снова попал, когда я тебя выкинула, вообще понять не могу! Это же невозможно! Немыслимо! – девушка экспрессивно и возмущенно взмахнула руками.

– Ну я умею «снить» себе то, что захочу. Ты меня так разозлила, что я решил вернуться. А откуда ты знаешь, что перо из сна стало реальным?

– Потому что ты вырвал его у меня из рук в момент материализации! Это значит, что ты должен был проснуться с ним в обнимку! Где оно?

– Так вот почему… – произнес он и задумался. Чудо начало обретать логичное объяснение. На всякий случай он уточнил:

– А мир отразился тоже из-за тебя? Это ты меня как-то прокляла?

Девушка непонимающе нахмурилась, а мужчина скрестил руки на груди и переспросил:

– Что значит отразился?

– Ну все поменялось слева направо, как на отражении в зеркале. Для меня все надписи теперь зеркальные, в доме все не на той стороне расположено, и еда еще вдруг стала такой, что в рот ничего взять не могу. Как будто испорченная.

– Где перо? – с нескрываемой угрозой в голосе спросила девушка, напрочь проигнорировав его слова.

Оно как раз грело Славу под свитером. В принципе, волшебный артефакт ему не особо был нужен. Это, конечно, удивительное доказательство, что чудеса случаются, но не более того. Девушка же явно знала, зачем и куда его применить, так что он был готов отдать перо, но сначала хотел получить ответы.

– Зачем оно тебе?

– Не твое дело! – зло огрызнулась она.

– Ну тогда ты ничего не получишь, – заявил он и скрестил руки на груди, повторив позу мужчины.

Девица в ярости утробно зашипела, как кошка, и огляделась по сторонам в поисках чего-нибудь тяжелого, чем можно было врезать по этой наглой роже.

– Предлагаю сделку. Объясни, что со мной произошло, и как от этого избавиться, тогда отдам перо, – пошел на компромисс Слава.

– Это запросто, – тут же быстро выпалила она. – Ты, как дурак, залез в дом, которого даже бродяги сторонятся. Скорее всего никто из тех, кто тут ночевал, не выжил. А глупый и неосторожный мальчик стал очередной жертвой зазеркальника, который охотится в этом месте. Нападает он всегда по одному сценарию: отзеркаливает жертву, инвертируя в том числе хиральность аминокислот и всех белков в теле, и все…

– Что инвертируя? – не понял Слава. – Хиральность?!

– Совсем глупый, да? – вздохнула она. – Он меняет направление, в которую белки в твоем организме закручены. Те, что были по часовой стрелке, становятся – против. Так как один из них – миозин – напрямую влияет на мозг, в том числе на ориентацию в пространстве, то в результате для тебя все выглядит так, как будто весь мир отразили в зеркале. На самом деле у тебя внутри поменяли ось симметрии. Теперь ты вообще не можешь потреблять в пищу белки.

Девушка заметила пренебрежительное равнодушие Славы к произнесенным словам и пояснила:

– Если будешь умницей, то станешь жрать только углеводы и жиры и протянешь хотя бы годик. Без белков организм не сможет восстанавливать мышцы и постепенно наступит дистрофия. Рано или поздно сил не останется даже чтобы вздохнуть, и ты умрешь. Если решишь делать глупости и будешь жрать мясо и иную белковую пищу, то скопытишься быстро, так как она для твоего организма яд и канцероген. Твое тело не умеет расщеплять неизвестный ему закрученный не в ту сторону белок с неверной хиральностью. В этом случае и пары недель не протянешь. Либо печень сдохнет, либо стремительный рак убьет.

Вот теперь Славе стало страшновато. Хотя у него еще было ощущение, что это все не на самом деле, как будто он до сих пор во сне и, когда станет совсем жутко, то проснется, и все.

Девушка тем временем продолжила запугивать:

– А зазеркальник все это время будет следить за тобой, оставаясь невидимым в своем измерении и ждать, когда ты ослабнешь настолько, что он сможет тебя высосать. Эта тварь охотится, как паук. Когда ты от усталости рукой пошевелить не сможешь, он материализуется и впрыснет под кожу свой желудочный сок, который растворит все органы, а затем высосет тебя, как коктейль, через трубочку. Со здоровым человеком-то ему не справиться. Поэтому он и выбирает бездомных, которые будут умирать в одиночестве. Он не самая тупая зверушка и очень трусливая. Кое-что понимает и свое существование старается не афишировать. Хотя зазеркальник неплохо защищен. Его нельзя убить сталью – только живым оружием: зубами, когтями, кулаками.

– А что же мне делать? – растеряно спросил Слава.

– Ну можешь грязью обмазаться, – пожала плечами девушка.

– Это поможет? Он грязи боится?

– Нет, просто надо начинать к земле привыкать. Все равно на кладбище окажешься до следующей осени. Считай, что ты уже проглотил яд, от которого нет спасения, и твой организм начал разрушаться. Можно только максимально оттянуть конец, – она ухмыльнулась. – Но я бы на твоем месте естественного конца ждать не стала. Такой смерти, когда чувствуешь, как органы растворяет зазеркальник, врагу не пожелаешь, – девушка протянула руку. – А теперь гони перо. Ты обещал! Я выполнила свою часть сделки.

Слава, все еще находясь в шоке, как во сне, вытащил синее светящееся чудо из-под свитера и протянул девушке. Та быстро и нетерпеливо схватила перо и, наконец, улыбнулась, продемонстрировав мелкие белые зубки.

– Все, уходим, – заявила она мужчине, – а то дождь вот-вот кончится.

– Возьми меня с собой! – попросил Слава. Мысль появилась неожиданно даже для него самого.

– На кой ты мне сдался? – фыркнула она.

– Но я же тут умру! Здесь никто не знает про зазеркальника и не сможет помочь. Раз ты в курсе, то может и управу на него подскажешь.

– Нет от него средства! И мне наплевать, что с тобой будет, – пожала она плечами, обогнула растерявшегося Славку и пошла к лестнице.

– Ты идешь? – спросила она своего напарника, чуть повернув голову и продемонстрировав свой идеальный профиль.

– Нет, – спокойно ответил тот, не меняя позы.

Девушка вздрогнула и обернулась. Лицо у нее было растерянное и немного испуганное.

– То, что у тебя, как и у меня, нет сердца, я давно привык, но, оказывается, у тебя еще и мозг отсутствует. Вместо него в голове одна слепая ярость, а это уже опасно и ставит под удар наше дело и меня лично. Потому что совершенно непредсказуемо, что ты выкинешь в следующий раз. Так что сейчас наши пути расходятся, – обладатель щегольских усиков говорил серьезно, но в уголках глаз собрались еле заметные лукавые морщинки. Слава понял, что он притворяется, потому что в голосе звучали золотистые нотки юмора, а вот девица явно восприняла все всерьез.

– Ты что, собираешься подбирать всех встреченных по дороге бездомных котят? – удивилась она.

– Я и говорю – мозг отсутствует. Одни эмоции. Парень сказал, что умеет «снить» себе все, что захочет, а ты, воровка из снов, бросаешь его умирать? Ты точно хорошо подумала?

Девушка смутилась. Слава не понимал, что происходит, но было очевидно, что ее только что макнули мордочкой во что-то неприятное по самые ушки. Но хотя бы для мужчины Слава представлял некую ценность. Непонятно только, какую.

Она посмотрела на Славу с легкой тенью вины:

– Ладно. Пойдешь с нами. В конце концов, зачем-то же я тебе это колечко подарила, – кивнула она.

– А ты что, совсем ничего не помнишь? – поразился он.

– То была не я, – холодно отрезала девушка и спросила напарника: – теперь все в порядке?

– Почти, – улыбнулся мужчина и протянул Славе руку, – Авантюрист.

– Э…э… Слава. Всеслав, – он немного растерялся от странного имени и пожал крепкую сильную ладонь.

– Ты серьезно называешь родовое имя первым встречным? Нет, ты точно сумасшедший. Мало того, что забрел в необитаемый дом и привлек к себе всю потустороннюю живность, так еще и…

– Ты это уже говорила. Шесть лет назад. Еще твердила, что я так и до двенадцати лет недоживу. Однако вот, мне уже семнадцать.

– И умер он совсем молодым, но уже таким больным, еле-еле дотянул до совершеннолетия, – с притворным издевательским сочувствием произнесла она. – Давайте пойдем быстрее, а то дождь кончится, и я застряну в этой дыре неизвестно насколько.

– А тебя как зовут… то есть называют?

Девушка не ответила. Развернулась и побежала вниз по скрипучей лестнице.

– Беска, – сказал мужчина, проходя мимо него.

– Это имя такое? – спросил Слава.

– У меня нет имени, – крикнула снизу девушка, – Беска – это прозвище, которое Авантюрист и придумал.

Слава с тоской посмотрел на разбросанные по полу вещи, понимая, что собрать их ему точно не дадут, быстро забрал из кармана рюкзака паспорт с деньгами и побежал вниз, догонять странную парочку.

– А почему нет имени? Разве такое возможно? – спросил он уже на крыльце.

– Потому что я не человек, а ходячая кукла вуду. Призванный демон. Таким имена не дают – мы расходный материал. Выполнил задание и исчез. Зачем нас запоминать? – агрессивно ответила она.

Авантюрист подошел к Беске и положил девушке ладонь на плечо. Она схватила Славу за руку, шагнула с крыльца под моросящий дождь, и тут же Славу неожиданно сильно дернуло за руку, он почувствовал, что падает, и в тот же момент оказался среди старых стен незнакомого города.

Глава 5. Копенгаген

Почему-то Слава ожидал, что попадет в волшебный мир, но высокие кирпичные стены хоть и выглядели непривычно, но на сказку походили мало. Он отчаянно завертел головой по сторонам, стараясь разглядеть как можно больше подробностей, но пустая огороженная кирпичным забором заброшенная и скучная территория бывшей фабрики ничем привлекательным похвастать не могла. В этом месте тоже шел дождь: такой же мелкий, противный и очень холодный, но хотя бы без ветра.

Беска тут же нырнула в какую-то дверь, все еще настойчиво таща Славу за руку. Внутри он понял, что со сказочными мирами придется подождать. Они попали в пустое здание старого завода. Вслед за девушкой Слава прошел по шатким металлическим мосткам над руинами цеха и оказался в комнате, которую ранее, наверное, занимало местное начальство. Относительно комфортный по меркам завода кабинет с огромным панорамным окном в зал со станками. Вместо выбитого стекла теперь комнату от цеха отделяли много повидавшие на своем веку тяжелые потертые зеленые портьеры, варварски приколоченные к стене огромными гвоздями.

Не обращая на Славу внимания, девушка схватила с одной из полок алюминиевую миску, плеснула из пятилитровой бутылки воды, положила на дно маленькую черную пирамидку и аккуратно, словно великую драгоценность, водрузила на ее вершину перо. Некоторое время напряженно смотрела, как оно медленно под действием незначительных движений воздуха сползает с пирамиды и плывет по поверхности воды к краю миски.

Слава и так знал, что ничего не выйдет. С точки зрения его цветового восприятия, картинка была негармоничной, словно Беска пыталась смешать красный, голубой и желтый. Без дополнительных цветов это никак не должно было сочетаться.

Девушка раздраженно выругалась:

– Леший тебя задери! Не работает!

– Конечно, а что ты хотела? Сама же говорила, что нужно минимум четыре артефакта, а может и больше. Плюс еще сам рецепт активации прибора ты так и не нашла. У тебя пока только два нужных компонента, – спокойно ответил Авантюрист, хотя сам тоже наблюдал за экспериментом с некоторым напряжением.

У Славы была куча вопросов, но он понимал, что ему вряд ли ответят, но самое волнующее он все же спросил:

– А как мы сюда попали? И где мы вообще?

Беска, повернувшись к мужчинам спиной, зло смотрела в стену, крепко сжав кулаки, и проигнорировала вопрос. Ему показалось, что она даже шепчет что-то: либо молится, либо пытается унять злость, чтобы не выплеснуть ее на остальных.

– Это, мой юный друг, Копенгаген. Город дождя. Лучшее место для базы, – хлопнул его по плечу Авантюрист. – До этого мы пытались выжить в какой-то чудовищной индийской дыре, где постоянно хлещут ливни, но там было абсолютно невыносимо. Их еда однозначно не предназначена для моего желудка. В Копенгагене хоть и случается всего несколько солнечных дней в году, но жизнь куда меньше похожа на ад. Бывал хоть раз в Дании?

Слава отрицательно помотал головой.

– Ну если вдруг, к несчастью для нас, выглянет солнце, то сможешь погулять по городу, а пока у нас много работы.

– Но как? Мы же были в Арзамасе. Дания… это сколько же километров?

– Вот значит, что это за дыра была, – вздохнув, сказала Беска, – это мы там, в Арзамасе с тобой в детстве познакомились?

– Нет. В деревне под Нижним. Соримостово называется. Ты приходила на берег реки и говорила, что живешь неподалеку. Но как только развеялся туман, с ним исчезла и ты.

Беска уже успокоилась и присела на край стола, покачивая одной ногой в воздухе, но все еще предпочитала смотреть куда-то в сторону:

– Значит, я тогда не умела еще далеко перемещаться, если проходила только через туман. Покажешь потом то место? – она наконец повернулась к Славе. Глаза у нее были такие же злые и прищуренные, как и несколько минут назад, во время их знакомства, но на последних словах в них все-таки промелькнула тень грусти.

– Конечно! – Слава для уверенности еще и несколько раз кивнул. – А все-таки, как мы сюда попали?

– Отразились в капле и скользнули в дожде через грани миров. Не важно, не думай об этом. Ты все равно так не сможешь.

– Люди дождя! Значит, я их не придумал! Вы реально существуете! – воскликнул он.

– Что за чушь?! Какие еще люди дождя?

– Те, что приходят во время ливней и забирают свое. В общем, то, что плохо лежит, – почему-то смутился он.

– А…. забрать то, что плохо лежит – это на меня похоже. Ты их тоже там видел, в своем… как там ты то место назвал?

– Соримостово. Да, там. Только не был уверен, что действительно видел, а не выдумал в детстве.

– Забавная деревушка. Надо будет заглянуть, – задумчиво произнесла она, покачивая ногой и вдруг словно опомнилась. – Авантюрист, что там по чаше?

– Да этих древнеегипетских кружек, как у дурака фантиков, – фыркнул тот. – По всем музеям мира растасканы. Ты, дорогая, все-таки уточни: какая именно тебе нужна.

Славу покоробило это «дорогая». Сказано вроде в шутку, но он уже понял, что этот человек под видом юмора выдает вполне серьезные вещи, и наоборот. Интересно, какие у них с Беской отношения?

Конечно, у него против этого мужчины вообще не было никаких шансов. И речь не про драку. Авантюрист красивый – хоть сейчас на обложку модного журнала – уверенный, сильный и ухоженный. И сравнить со Славой: робким нескладным фонарным столбом, который не мылся уже трое суток.

– Широкая и плоская каменная миска, – ответила Беска.

– Цвет?

– Издеваешься? Я ж на гравюре смотрела. Скорее темная, чем белая.

– Ну тогда вот наиболее подходящий кандидат, – Авантюрист протянул ей включенный смартфон. Беска легко спорхнула со стола и стремительно подскочила к ним. Слава заглянул через ее плечо, невольно втянув воздух носом, желая уловить аромат волос, но, к сожалению, не почувствовал ничего.

На экране виднелась какая-то каменная черная тарелка на ножке.

– Похоже. Очень! Где она?

– Британский музей. Чертовски хорошо охраняемое место. Уж лучше бы ты сказала, что она светлая. Тогда мы отправились бы в Каир, где тамошние раздолбаи проморгают даже бегемота, если он не будет слишком громко топать. Ах, Каир… помню в тридцать третьем…

– Сейчас твои байки не к месту, – отрезала она.

– В тридцать третьем… году? – не веря, переспросил Слава. На девяностолетнего старика Авантюрист никак не походил.

Беска фыркнула. Ее напарник только загадочно улыбнулся.

– Идем сейчас? – спросила она.

– Солнце, ты хотя бы выясни, как она охраняется. Даже если там будет дождь, что далеко не факт, тебе с чашей еще до улицы добежать надо через толпу охранников, – ехидно заметил Авантюрист, поглаживая пальцем загнутые кверху кончики усов.

– Там что, окон нет?

– Не знаю. И ты не знаешь. Нужно как минимум посмотреть на место, изучить расписание охраны…

– Вы что, собираетесь ограбить Британский музей? – не веря своим ушам, уточнил Слава.

– Само собой. Это реальная вещь, ее через сон не достанешь, иначе получишь никчемный фантом, – отмахнулась от него Беска и добавила для напарника: – Ну я и говорю: пойдем.

– Только без глупостей! Мы покупаем билеты, как самые законопослушные туристы, смотрим и спокойно выходим. Хорошо? – Авантюрист разговаривал с ней как с маленькой глупой девочкой. Девушка это понимала и откровенно бесилась, однако даже не огрызнулась, а с утрированной покорностью скромно ответила:

– Хорошо, – и потупила глазки, как нашкодившая школьница.

– А зачем это все? – спросил Слава. – Мне кажется, что вы же не для денег это делаете.

Повисла неловкая пауза. Авантюрист пожал плечами, дескать, вопрос не к нему. Беска нахмурилась.

Отвернулась и посмотрела в сторону занавешенного окна, раздумывая, говорить или нет.

– Я хочу найти того, кто меня убил. Меня и всю семью, – ее голос дрогнул. Беска откашлялась и продолжила с плохо скрываемой яростью. – И тогда я оттянусь по полной!

– Ну а я с ней за компанию, и как раз ради денег и развлечений, – поморщившись, прервал ее Авантюрист. – Дед мой, старый пират, говорят, спрятал огромный клад на островах. Беска пытается сделать компас, способный показать, где находится желаемое. Я, в свою очередь, надеюсь, что он отведет меня к моему фамильному состоянию. Поэтому у нас договор: я помогаю ей с поиском убийцы, а потом она перенесет меня на нужный остров.

– А вы вообще кто… и откуда? – осторожно продолжил сыпать вопросами Слава.

– А ты сам-то кто и откуда? – неожиданно вспыхнула Беска.

– Справедливо, – стараясь выглядеть спокойно и уверенно, ответил Слава. – Имя я уже называл, – на это Беска возмущенно фыркнула, – сам я из Нижнего Новгорода. После гибели родителей долго жил с бабушкой, но три дня назад она неожиданно умерла. Я остался один и решил сбежать от социальных служб, поэтому приехал на электричке в Арзамас и укрылся в заброшенном доме.

– И что я нашла такого в этой смертельной скуке, что подарила тебе одно из колечек? – возмущенно вздохнула она.

– Соболезную, – серьезно произнес Авантюрист, – а как погибли твои родители?

– Бабушка рассказывала, что в аварии. Я совсем маленький тогда был, и папу с мамой совсем не помню. Если бы не фото, то и не знал бы, как они выглядят.

Слава зачем-то вытащил паспорт и достал из обложки старую потертую сложенную пополам фотографию. На ней высокий ладный мужчина обнимал красивую девушку с младенцем. Слава тут же смутился своего порыва, поняв, что вряд ли Авантюристу это будет интересно. Однако тот понял колебания юноши и, возможно, чисто из вежливости, протянул руку.

Слава передал ему фотографию.

Авантюрист как-то слишком внимательно принялся ее рассматривать.

– А сколько тебе лет? – неожиданно спросил он после небольшой паузы.

– Семнадцать, – недоуменно ответил Слава.

– Ты знаешь, где сделано это фото?

– Нет. Бабушка говорила, что во время отпуска, когда они со мной куда-то поехали, но куда, не знаю.

– Прости, мой юный друг, но кто-то тебя точно водил за нос, – сочувственно произнес Авантюрист и вернул фото. – Снято это в Сеуле. Там на заднем плане торговый центр Сампунг, который обрушился в девяносто пятом году. Очень громкая была катастрофа.

– И что? – растерянно спросил Слава.

– Похоже, что нежелание думать заразно, – обреченно вздохнул Авантюрист и ехидно взглянул на Беску. – Ребенку с этого фото сейчас двадцать шесть, а не семнадцать, и, значит, это точно не ты.

– Как же так? – пробормотал Слава.

– Я понимаю, что у тебя сейчас мир рушится, но лучше горькая правда, чем ложь всю жизнь. Кроме того, ты на этого мужика вообще не похож. По типу лица я бы сказал, что на фото англичанин.

Слава осторожно взял карточку в руки и еще раз внимательно на нее посмотрел.

Такие знакомые и родные лица отца и матери теперь вдруг стали чужими. У него была надежда, что Авантюрист ошибся насчет здания, но если присмотреться, то машины на заднем фоне действительно выглядели слишком старомодно, да и младенца держали на руках так, что лица было не видно. Это мог быть кто угодно. Получается, что бабушка его все эти годы обманывала? Или все еще сложнее, и на фотографии не он, а его старший брат или сестра. Если припомнить, то бабуля говорила, что это фото родителей, а не его. Тогда все вставало на свои места, а о втором ребенке, который, наверное, погиб вместе с родителями, бабушка не сообщала, чтобы Славу не травмировать.

– Это могла быть старшая сестра, например, – неожиданно сказала Беска, словно подслушав его размышления.

– Могла, – кивнул Авантюрист. Но это не отменяет того, что нашего общего друга кто-то водил за нос все эти годы. Вопрос только, зачем.

– Теперь уже не узнать, – вздохнул Слава и убрал фото обратно в паспорт, – так все-таки, кто вы такие?

– Что ты хочешь услышать? Имена? В наших кругах их не принято говорить. Всю биографию, как ты только что нам вывалил? Нет уж, уволь, дружок, этого я никому сообщать не собираюсь.

Но Славу интересовал не он:

– Почему ты сказала, что ты кукла вуду? Что значит, что тебя убили?

– То и значит. Убили, а потом через какое-то время воскресили. Какому-то колдуну-недоучке понадобилась послушная тупая помощница, способная вытащить из чужих снов пару необходимых предметов. Он не нашел ничего лучше, чем спереть в морге мой свежий труп и оживить, наделив способностью поиска и материализации предметов из сновидений. Этакий одноразовый демон, от которого просто избавится, когда тот выполнит задание. Никто же не будет искать невостребованного покойника.

Беска замолчала, отвернувшись от Славы.

– И что случилось дальше? – осторожно спросил он.

– Этот идиот держал меня в клетке, чтобы я не могла ему навредить, но забыл, что я существую не только в реальности, но и во сне, где он беззащитен.

– И что ты с ним сделала?

Она повернулась и посмотрела на него, как на идиота:

– Умертвила, конечно. Мне нужна была свобода, чтобы найти убийцу, и я ее получила.

– Ты знаешь кто тебя убил?

– Если бы, – вздохнула она.

– Ты вообще ничего не помнишь? – сочувственно спросил Слава.

– Колдун вложил в меня только общие знания о мире и то, что посчитал необходимым для работы. Я знаю кучу языков, отлично разбираюсь в биологии и физиологии, но о себе не помню ничего, кроме момента убийства. Наверное, это настолько сильное воспоминание, что его невозможно вытравить из сознания. Но в этом видении нет лица убийцы. Я убегала по длинному коридору с осознанием того, что все родные погибли, и мне выстрелили в спину.

– Наверное, ты из богатой или знатной семьи. Во время наших встреч ты говорила, что в твоем доме есть запертая комната, от которой потеряны ключи. Такое возможно только в очень больших имениях.

– А что я еще рассказывала? – Беска подобрала ноги и уселась на столешницу по-турецки.

– Ничего конкретного, что бы помогло тебе в поисках. Знаю только о старшей сестре, отсутствии подруг и о весьма сложных отношениях с родственниками. Еще ты искала разрыв-траву, чтобы сломать замок той самой запертой комнаты. Больше ничего особенного. Мы болтали… ни о чем и обо всем понемногу.

– Дура. Лучше бы я тогда сказала, как меня зовут, – в сердцах пробормотала она, – Ну что ж, это уже гораздо больше того, что я знала раньше. Спасибо.

– Надеюсь, это поможет тебе вспомнить родных…

– Зачем? – искренне удивилась она.

Слава поперхнулся остатком фразы и переспросил.

– То есть?

– Вот ты только что усомнился, что на фото твои настоящие родители и что вообще вся твоя предыдущая жизнь правда, и что изменилось? Ты стал лучше или хуже?

– Неужели ты не хочешь узнать свое прошлое?

– Я хочу найти своего убийцу. А прошлое – это иллюзия. Так же, как и будущее. Три очевидца одного и того же события, скорее всего, опишут разное. А спроси их через десяток лет, так вообще будет ощущение, что они в разных мирах в то время были. Потому что прошлое – это всего лишь сон разума, и у каждого он разный. И будущее тоже иллюзия, правда, куда более сильная. Мало кто делает что-то ради прошлого. Только ради будущего. Так люди и мечутся между несуществующим прошлым и таким же туманным будущим, забывая, что реально есть только один момент. Здесь и сейчас. И если ты витаешь в иллюзиях вместо того, чтобы находиться в сейчас, то ты и не живешь вовсе. Поэтому мне наплевать на то, кем я была или буду.