Знак Шамбалы. Детектив

Под утро Гулябкину приснился сон: он падает с горы, заросшей дикой ежевикой, и с окровавленными руками вновь оказывается в холодном колодце со стенами, уходящими в небо с тучами, где наверху образовалось подобие лица какого-то существа, строившего пленнику гримасы. Пленник встал на четвереньки и стал бодать головой каменную стену, за которой, как ему казалось, и начинался рай знаменитой Шамбалы. Бодание головой принесло свои результаты. В колодце вспыхнул свет. Пленник сначала от него зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел каменное лицо жены и её сжатый кулак с клочком бумаги пред своим носом. Свирепое лицо прошипело:

– Тапки кончились, появилось другое… Это что? – женщина сунула под правый глаз мужа записку.

Иван пошевелился, простонал, прищурился двумя глазами и прочитал: «Ваня, не забудь позвонить по этому телефону. Твоя муза Ира».

– Не помню такую, – прохрипел Ваня.

– Теперь прочитай это, только вслух, – женщина сунула другую записку под левый глаз мужа.

Муж прищурился и с тяжёлым дыханием прочитал:

– «Ваня, эта записка с моим номером телефона напомнит обо мне. Твоя Милана».

– Не помню, происки врагов, – пошевелил ногами Ваня, трусы у которого были надеты наизнанку, после чего подозреваемый поспешил оправдаться: когда идёшь от Феди, проходишь речку и, чтобы быстрее протрезветь и попасть под твой бочок, я, очевидно, побарахтался в воде. Ну и, как следствие, трусы оказались на мне в таком виде. Что касается записок, то, как бы ты поступила на месте женщин, которые были безжалостно отвергнуты мною? и, как следствие, последовала их месть в виде компромата, доступного сейчас тебе.

– Вот я смотрю на тебя и думаю: или ты совсем дурак, или меня за дуру держишь, либо в твоих словах всё-таки есть доля правды? – женщина подняла руки кверху, тем самым приподняв коротенький халат до неприличной высоты, – небеса, ответьте мне на эти вопросы!

– А что тут отвечать, – Иван привлёк к себе жену и оказался под ней, – ты для меня единственное действенное похмелье, заодно сейчас убедишься, сохранил ли я силы для тебя, а на записки и трусы не обращай внимания, чего по пьянке не бывает. Кстати, я собираюсь почти полностью завязать со спиртным. И в моих словах не только доля правды, а почти вся правда, часть которой, правда, я не помню. Прости, дорогая!

– О, Господи, избавь меня от страданий, – женщина сбросила с себя халат и с неистовой силой стала мстить тем, кто написал мужу записки, и, возможно, снимал трусы…

После завтрака с томатным соком Иван поднялся из-за стола и сказал:

– Пойду на балкон, соберу мозги в голове, а потом на объект к китайцам. Надо запрягаться по полной программе. Радуйся, наступает трезвый период в моей жизни. Почти. «Почти» я оставляю на всякий случай. Вдруг китайцы захотят выпить нашей водки.

– С твоим «почти» я мучаюсь уже почти двадцать лет, – заметила в печали Мариам.

– Ты не права. Радостного в нашей жизни было больше. Помнишь, я даже писал тебе стихи, – Иван с кружкой кофе вышел на балкон и сел там за столик.

Минут через десять на застеклённом дополнительном пространстве с видом на парк появилась Маша, которая ласковым голосом проговорила:

– Что-то ты, дорогой, замечтался. Не пора ли на работу.

– Да, пора. Я готов, – Ваня взял со стола лист бумаги и хотел было положить в карман, но тут же его перехватила женщина, которая, пробежав глазами текст, с настороженностью в голосе продекламировала:

Заглушу вином печаль,

А закатами страдания.

Превращу я сердце в сталь,

Ты не ходишь на свидания.

Наша ива над рекой

В муках стонов ожидания

Шлёт осеннею строкой

Просьбу воскресить желания.

Заглушу вином я боль,

А закатами сомнение.

Жду, вернёшься в свою роль,

Окунёмся в наслаждение.

– Браво! Браво! – Гулябкин хлопнул три раза в ладошки и застыл под суровым взглядом жены. Та ещё и хмыкнула, а потом стальным голосом добавила:

– Превращу я сердце в сталь, и отправишься страдать в печаль. Поэт хренов. Какая из муз тебя вдохновила – Ира или Милана, или обе сразу?

– Дорогая, не поверишь, но единственным вдохновителем во всех моих делах, в том числе и в поэзии, являешься только ты. А каких-то Иру и Милану я не помню и на улице встретив, не узнаю. Что касается стихов, дорогая, то я сегодня вдруг вспомнил, как ты в начале нашего знакомства ни с того ни с сего прекратила со мной всякие отношения и перестала приходить на свидания. Если бы ты знала, как я тогда страдал, как я потом тебя добивался снова…

– А ты забыл, почему я тогда тебя вычеркнула из претендентов на соискание звания мужа? Вспомни, как ты самым бессовестным, пошлым образом ощупывал мою знакомую у меня на глазах. Вот ты сейчас напомнил мне это, и я подумала: дура была, что простила. Сколько волка не корми, всё равно в лес глядит. И если мужчина кобелём родился, то кобелём и помрёт.

– Ты неправа, дорогая, твои умозаключения основаны на косвенных уликах, которые и таковыми-то не назовёшь. Если бы я был таким, то давно уже кто-то из этих Милан дал бы о себе знать более существенным способом. А писульки-свистульки – это шуточки-прибаутки, которые не должны повлиять на наши крепкие семейные отношения, основанные на любви и взаимодоверии, – Ваня чмокнул Машу в щёчку и бочком отправился на выход, – я на объект. Дело не ждёт.

– Ну, поэт, смотри, моё терпение когда-нибудь лопнет.

Вырвавшись на свободу, Гулябкин с облегчением вздохнул и подумал: вчера гульнул, так гульнул. Милана ещё та штучка. После брудершафта сразу же в постель затянула, а потом пошла пьянка, но вроде бы была и ещё одна постельная сцена. Незадолго до окончания мероприятия вроде бы в квартире у Табунова появился какой-то разъярённый мужик, который ему ещё какие-то претензии предъявлял… Сейчас трудно вспомнить детали вечеринки, а вторая половина её вообще покрыта мраком с отдельными проблесками. Блеснула лучиком встреча с Ирой, но потом произошёл полнейший провал в памяти. Слава богу, что он в таком состоянии добрался до дома. Мелодия на мобильном телефоне прервала мысли Ивана. Звонила та самая Ира. Гулябкин, ответив на приветствие девушки, спросил:

– Мы о чём-то вчера договаривались?

– А ты разве не помнишь? – хихикнула Ира.

– Тебе бы, красавица, столько выпить, было бы не до хихиканья.

– Ну, извини. В таком случае я могу пофантазировать, – девушка снова хихикнула, – например, могу сказать, что ты меня обещал покатать на бульдозере по городу.

– Такое я мог ляпнуть, а ещё что?

– Что хочешь меня и извинился, что в таком состоянии не можешь, – хихикнул ночной лучик.

– И в это я поверю. Кстати, состояние мое будет готово к завтрашнему дню, – Иван прислушался к своему организму, который по неизвестным причинам никогда не требовал похмелья, – хотя, может, и сегодня уже смогу повоевать.

– Как раз это ты вчера и сказал, и пригласил меня на какой-то тайный китайский объект.

– Согласен проверить свою боеготовность, но предупреждаю: она может быть с подмоченным запалом. Два дня пью.

– Ничего страшного, ты мне в любом виде сойдёшь.

– Тогда выходи прямо сейчас на вчерашнее ночное место встречи. Я подъеду на «Лексусе» -кроссовере белого цвета, – Гулябкин посмотрел на окно своего дома, в котором жена махала ему кулаком, и крикнул ей, – я тебя ни на кого не променяю! В офисе буду после обеда.

4

Длинноногая красавица Ирина с шикарными до плеч осветлёнными волосами в коротком платье уселась на переднее сиденье белоснежного автомобиля, улыбнулась и произнесла:

– У меня сегодня свободный день от насущных дел и суеты. Твои предложения?

– А у меня сегодня много будничной прозы. Запускаем объект. Сейчас едем туда проконтролировать доставку и приземление экскаваторов и трактора, – Иван скосил глаза на изящные ножки пассажирки.

– Как поэтично звучат слова «трактор» и «приземление», – двадцатипятилетняя девушка усмехнулась и пошевелила точёным достоянием, – а где и когда мы начнём приземляться?

– Прибудем на объект и начнём не приземление, а взлёт в страну Шамбалу. Она мне часто снится, точнее я стремлюсь туда, стуча в её врата одним местом, – Ваня загадочно улыбнулся.

– Расскажи мне про эту страну, – Ирина положила руку на ногу водителя.

– Её надо почувствовать душой, – но, чтобы чувственность усилилась, сначала мы заедем в одно место. Там и про Шамбалу расскажу…

Одним местом оказалась православная церковь на окраине города, которую возглавлял отец Александр – друг Гулябкина. Иван и Ира, которая повязала на голову церковный платочек, приобретённый на входе, вошли в божий храм и перекрестились, после чего Гулябкин уверенно подошёл к одной из икон, поставил возле неё зажжённую свечу и стал шептать:

– Господи, прости мои прегрешения. Моя душа стремится к тебе, я стараюсь её не опорочить. А как устоять пред красавицами, не знаю, но считаю это не прелюбодеянием. Моё сердце принадлежит лишь одной – моей законной и любимой жене, а любовницы у меня нет. Я надеюсь, что врата рая передо мной не закроются, – Иван говорил и крестился, чем вызвал волнительный восторг в душе Иры. Девушка тоже поставила свечу и, крестясь, что-то прошептала.

На выходе из церкви к Гулябкину подошёл солидного вида отец Александр в церковной одежде и сказал:

– Это хорошо, Иван, что ты не теряешь связь с Богом. Но ты пропустил свою очередную исповедь, а это уже плохо.

– Прости, отец Александр, я не был морально готов к ней. Через неделю соберусь с мыслями и обязательно исповедуюсь, – Гулябкин склонил голову, – сегодня пятница, может, ты с женой заглянешь к нам, посидим, пофилософствуем о жизни, о вечном.

– На всё воля Божья, – священник посмотрел на Иру, – может, и придём, чтобы более ярко осветить тебе путь к Богу. Кстати, скоро открывается часовня. В списке спонсоров указана и твоя фамилия. Список будет вывешен на памятной доске на входе в неё.

– Премного благодарен, отец Александр, – Иван перекрестился, – мне китайцы дали работу. Сейчас я направляюсь туда.

– С Богом, сын мой, – священник перекрестил друга, – работа на благо страны и людей – богоугодное дело.

До объекта Иван да Ира не доехали с километр. По взаимному согласию они свернули на лесную дорогу и, заехав на полянку, остановились, а потом перешли на заднее сиденье, Ира разделась и произнесла:

– Я хочу от тебя родить ребёнка. Об этом, кроме нас, никто не узнает. Ты подходишь по всем статьям, и у меня к тебе пылают прекрасные чувства. С сожалением должна констатировать, что другого подходящего папы для ребёнка мне не удалось найти. Парни помельчали и духовно, и физически.

– Не будем сегодня спешить. В моей крови ещё остался алкоголь, а это, сама понимаешь, чревато, – Иван тоже снял с себя одежду, – давай для начала просто доставим друг другу наслаждение, а потом, возможно, я предложу тебе более привлекательный вариант.

– Хорошо, я согласна, – девушка окинула взглядом салон машины, – как будем?

– По-разному, насколько у меня хватит сил. Сама понимаешь, пьянки сил не добавляют…

Попав на объект, Гулябкин возрадовался, поскольку техника была уже там. Директор собрал рабочих, поставил рядом с собой тракториста Пашу и сказал:

– Товарищи, митинг, посвящённый первому дню работы на ответственном объекте, считаю открытым. Слово предоставляется мне. Итак, товарищи, за работу! И должен предупредить, что перекуры китайцы не приветствуют, поэтому делайте выводы. Если хотите получить от них ещё и премиальные. И в заключение слово предоставляется товарищу Паше, он, кстати, назначается бригадиром на данном объекте.

Паша, крепкий высокий парень, удивлённо посмотрел на шефа и проговорил:

– Спасибо, Иван Михайлович, за доверие. Мы не подведём. Итак, работяги, за работу и спасибо нашему шефу, что в такой сложный момент для страны, когда весь мир погружён в кризис и хаос, мы, простые трактористы, обеспечены работой, за которую вовремя получаем зарплату и не в конвертах, за которую мы можем пригласить девушек в приличный ресторан. Ура, товарищи! – Паша снял спортивную шапочку с головы и подбросил её вверх. Его примеру последовали около десятка рабочих, которые троекратно крикнули «Ура!».

Гулябкин с довольным видом посмотрел на Иру, которая стояла чуть в стороне от импровизированной трибуны, и сказал:

– Спасибо, друзья! За работу. А тебе, Паша, хочу представить красавицу мирового уровня Иру, которая в качестве экономиста на крупном предприятии ищет способ, чтобы оно не обанкротилось, – Иван подтолкнул Пашу к девушке и похлопал ту по плечу, – ты не смотри, что он тракторист. Паша имеет высшее техническое образование и после закрытия этого объекта собирается открыть свой бизнес в области грузоперевозок. Кстати, он ездит на личном «Мерседесе», не пьёт и не курит, но главное, любит детей, – Гулябкин усмехнулся, – на свидание даю пять минут, а потом за работу, пока сегодня под моим руководством, а дальше сами.

Паша и Ира, смутившись, отошли в сторонку и продолжили знакомство.

Возвращаясь с объекта вместе с Ирой, Иван хотел было заехать в лесок, но девушка покачала головой и проворковала:

– Всё, Ванюша, лавочка закрылась. Теперь она принадлежит другому – очень достойному парню. Меня с ним ждёт перспективное будущее, за что я тебе благодарна.

– Нам бы, мужчинам, поучиться у вас верности, – хмыкнул мужчина, – женщины, оказывается, не мы.

– Точнее не скажешь, а поэтому отвези меня туда, где взял. Сегодня у меня состоится первое настоящее свидание.

– Совет вам да любовь!

5

Гулябкин в конце рабочего дня приехал в офис и наткнулся в прямом смысле на незнакомого парня с грудой мышц. Крепыш сунул под нос хозяина офиса удостоверение лейтенанта милиции с фамилией Скрепкин и спросил:

– Гражданин Гулябкин?

– Он самый, а в чём дело?

– У начугро к вам возникли вопросы.

– У кого?

– Не поняли, значит придётся отвезти вас для знакомства в отдел, – качок потряс наручниками, – сами пойдёте?

– Сам и на своей машине, – Иван пожал плечами, – что за дела? Для какого знакомства?

Груда мышц покачала головой и потрясла наручниками.

– Прошу в мою машину.

– Мне надо позвонить Мариам.

– Это можно, – усмехнулся сотрудник милиции.

Гулябкин спешно отправил вызов жене и, когда та отозвалась, затараторил:

– Дорогая, бегом к выходу, меня забирают к начугро, и мне кажется, что это всерьёз и надолго.

– Вот твои писулечки-красотулечки и начали выходить боком. Посиди там и подумай. Прощай, дорогой! Мне будет тебя не хватать, – женщина шмыгнула носом, – догулялся.

– Прости, дорогая. Позвони нашему другу адвокату Копилкину.

– Это всё, что я могу для тебя сделать.

– Прощай, дорогая Марьям. Когда вернусь, буду называть тебя Машей.

– Это надо будет долго заслуживать. Ладно, больше я тебя не задерживаю. Делай что хочешь и катись на все четыре стороны. Мне твои приколы и отговорки уже осточертели.

– На сей раз я правду говорю: меня забирает милиционер.

– Хватит придуриваться. Если сегодня придёшь позднее восьми часов вечера, поцелуешь замок.

– К нам в гости должен прийти отец Александр с супругой. Прими их по высшему разряду. А лучше позвони им и отмени приглашение в связи с трагическими событиями в моей жизни.

– Всё, я отключаюсь, надо хоть кому-то работать на фирме.

Гулябкин посмотрел на сотрудника правоохранительных органов и, горько усмехнувшись, произнёс:

– Не верит.

– Возможно, после того, что произошло с вами вчера ночью, я тоже бы не поверил, – хмыкнул лейтенант.

– А что произошло ночью? – насторожился Гулябкин, – вчера вроде бы было всё, как всегда.

– Вот именно, поэтому прошу в машину, – Скрепкин положил руку на плечо растерянному мужчине, – начальник уголовного розыска объяснит вам суть проблемы.

Главный сыщик района Куратов Иван, видный мужчина с мужественным лицом, где над правой бровью красовался шрам, взглянул на доставленного в его кабинет красавчика, дёрнул головой и обратился к сопровождающему оперативнику Скрепкину:

– Оставь этого гражданина у меня, наручники пока на него надевать не будем, пусть посидит на стуле у стены, пока я закончу свои дела и дождусь от тебя информации.

Скрепкин усадил Гулябкина на стул и браво произнёс:

– Слушаюсь, товарищ майор, разрешите идти?

– Разрешаю, и начните с Мариам.

– Есть! Так точно! Разрешите исполнять?

– Исполняй, но не перегибай.

Гулябкин от этих слов напрягся, а потом робко спросил:

– А что вы собираетесь делать с Машенькой?

От начугро ответа не последовало. Майор уткнулся в бумаги и затих. Потом в кабинете стали появляться разные люди, которые подолгу разглядывали живой экспонат, хмыкали и уходили. Иван от ухмылок посетителей превратился в каменное изваяние, лишённое мозгов и воли. Только минут через сорок после того, как с кем-то переговорил по телефону, Куратов поднял глаза на застывшее изваяние и произнёс:

– Увидели?

– Что? – оживился Гулябкин с появившимися признаками радости на лице.

– Сколько работы у меня. Поэтому я рассчитываю, что мы быстро решим с вами вопрос, быстро отправим вас в тюрьму, тем самым вы быстрее выйдете из неё на свободу.

– Странные, страшные вещи вы говорите, гражданин начальник, – задержанный подрыгал ногами, чтобы их размять.

– Хорошо, что вы меня так обозвали, значит признаёте себя виновным, что в свою очередь облегчает вашу участь во всех отношениях, а именно в моральных, физических и тюремных.

– Но в чём я должен признаться? – Иван стал сжимать пальцы в кулак, чтобы разогнать кровь.

– Вы меня вроде бы обнадёжили, а теперь снова огорчили, – начальник уголовного розыска поводил шрамом над бровью, – в том, что вы убили гражданина Пыркина Петра.

– Первый раз слышу о таком, – Гулябкин схватился за голову, – когда и где его убили?

– Своевременный и хитрый вопрос, чтобы отвести от себя подозрение, но не выйдет, – майор поднялся с места и подошёл к подозреваемому, – допустим, вы не помните, что с вами произошло вчера в конце мероприятия у товарища Табунова, поэтому мне придётся восстановить события от начала до конца на основании свидетельских показаний и вещественных доказательств. В квартире друга, куда вы прибыли, чтобы отблагодарить его за помощь в заключении договора с китайцами, состоялась ваше бурное постельное знакомство с некой разведённой женщиной Миланой. В конце мероприятия в квартире вдруг объявился бывший муж этой Миланы Пыркин Пётр, который застал её у вас на коленях. На вопрос пьяного Пыркина «что за дела?» вы ответили, что Милана ваша любимая женщина, которую вы видите в роли своей будущей жены.

– Извините, что перебиваю. Я так сказал? – Гулябкин привстал и вернулся в прежнее сидячее положение.

– Да, именно так и сказали. Это вызвало бурное возмущение у Петра. Между вами возникла драка с угрозами убить друг друга. Фёдору удалось растащить вас в разные стороны и усадить за стол, где вы выпили мировую. Пыркин с вечеринки ушёл первым. Галя Табунова пояснила, что простились с вами около одиннадцати часов ночи. К этому времени ваша планируемая жена Милана ушла к себе домой. Фёдор уже спал. Ваша настоящая жена Мариам, Марина, Маша показала, что домой вы приползли в первом часу ночи. Утром вы ей сказали, что купались в реке, находящейся недалеко от дома Табуновых. Там имеется единственное место, где можно искупаться, – это справа от дамбы, которая одновременно является и мостом, – Куратов вернулся на место, – вы там купались?

– Вроде бы там, – смутился Иван, – дело в том, что я смутно помню своё отступление домой. Жене я сказал, что купался, потому что у меня были наизнанку надеты трусы.

– Да, интересный вы кадр, – усмехнулся майор, – у вас, со слов моего инспектора, жена-красавица. А вы блудите, отступаете, домой в разной обуви приходите, записочки с телефонами в карманах носите. Но нас ваши выкрутасы меньше всего волнуют. Нас волнуют факты, а они говорят, что там, где вы купались, вас поджидал соперник Пыркин. Между вами вновь завязалась драка, и вы проломили Петру камнем голову.

– Такое бы я точно помнил, значит этого не было, – Гулябкин встрепенулся, – а камень с моими отпечатками нашли?

– Нет, очевидно, вы его выбросили в реку. Но мы нашли другое, – начугро показал шариковую ручку с толстым стержнем, – ваша?

– Была похожая, – кивнул головой Гулябкин, – но я хотел бы заметить по поводу вашей версии с дракой. Таковой точно не помню. Остальное, хоть и смутно, но помню.

– Факты говорят об обратном: на шариковой ручке обнаружены ваши отпечатки пальцев. Там есть и пальчики Миланы. Смерть Пыркина наступила между одиннадцатью и двенадцатью часами ночи, то есть как раз в то время, когда вы возвращались домой. В это время вы встретили и Иру. Ну и мотив имеется – неприязненные отношения, возникшие на почве ревности. Вывод: вы задерживаетесь по подозрению в убийстве гражданина Пыркина с помещением в камеру. Поскольку вы мне симпатичны, камеру я вам предоставлю одиночную, – Куратов усмехнулся, – но за это поделитесь опытом соблазнения женщин и девушек.

– Эквивалентный обмен, ничего не скажешь, – Гулябкин тоже усмехнулся, – но большого секрета в этом нет. Нужно несколько составляющих: природная красота, обаяние, волшебные слова и некоторые технические моменты. С мужественной красотой, как я погляжу, у вас всё нормально. Пример из жизни. Еду это, значит, я на «Лексусе», вижу – по тротуару идёт ягодка-изюминка. Останавливаюсь впереди неё, выхожу из машины и со злостью пинаю ногой по колесу. Девушка приостанавливается и с удивлением смотрит на меня. Я ей говорю, что с моей машиной что-то случилось. Очевидно, в этом виноваты вы. При виде такой красавицы она заглохла. Теперь вы должны помочь мне её завести. Хотя, говорю я ей, наверное, опять датчик сработал, а поэтому, если не составит труда, вы не могли бы подержать ножкой педаль, пока я загляну под капот. Девушке в такой ситуации трудно отказаться. Она садится на водительское сиденье и спрашивает, на какую педаль нажать. Я аккуратно беру её за ножку ниже колена и ставлю на одну из двух педалей, поскольку у меня автомат. Потом я, заглянув под капот, кнопкой завожу двигатель и, мило улыбаясь, говорю, что я Ваня и теперь просто обязан вас доставить к месту вашего назначения и обязательно угостить мороженым, иначе на своей колымаге и метра не проеду. Надо заметить, что при этом в салоне моей колымаги всё стерильно, всё блестит и аромат бесподобный. Девушке опять неудобно мне отказать, а дальше дело техники.

Куратов вздохнул, развёл руками и проговорил:

– У меня нет «Лексуса»…

– Не скажите, у вас преимуществ больше, чем у меня. Шрам, служебный автомобиль, форма майора – это на женщин действует завораживающе. Ну и на небылицы, я смотрю, у вас талант.

– Вот только не надо нарываться на грубость, гражданин Гулябкин. Вы прижаты фактами. А в моей версии по отношению к вам небылицами и не пахнет, поэтому повторяю ещё раз с дополнением, что вы задерживаетесь на семьдесят два часа, о чём сейчас будет составлен протокол и разъяснены ваши права. А завтра, надеюсь, ваше сознание прояснится, и вы вспомните детали произошедшего. И, надеюсь, вы продолжите делиться опытом в амурных делах. Это нужно не столько мне, сколько для составления вашего психологического портрета, но в протокол я ваши откровения записывать не буду. И учтите, я нормальный человек, а поэтому сам буду объективно разбираться в вашем деле.

– Спасибо, конечно, и разрешите вопрос, как там моя Мариам?

– Не верит. Думает, очередной розыгрыш, – усмехнулся майор.

– Да, надо меняться или менять тактику.

– Да, с вами не соскучишься. Однако вам пора в специальное помещение.

6

Оказавшись в чистой, уютной камере, Гулябкин уселся на нары и подумал: дожил, докатился, опустился ниже некуда, Маша-Мария-Мариам в гневе и больше ему не верит, считая обманщиком, проходимцем, гулякой. Надо вырываться на свободу и кардинально менять взгляды на жизнь, ведь не за горами полтинник, и как он может так обижать святую женщину, свою жену, постоянно выдумывая оправдания своим постыдным поступкам, – узник посмотрел на небо в клеточку из-за решётки на окне, – но как его шариковая ручка могла оказаться возле трупа Пыркина? Вот на сегодня главный вопрос. Надо напрячь память.

Лишь пред сном, когда Иван думал уже о других темах своего бытия, которые являлись тайными даже для близких и друзей, у него стала вырисовываться версия трагедии на берегу реки.

Гулябкина доставили к Куратову в одиннадцать часов субботнего дня. Майор сразу же спросил:

– Что с мозгами, встали на место?

– Становятся, – Иван потёр виски, – значит, дело было так: когда мы с Миланой вернулись из спальни в первый раз, она попросила у меня ручку, а потом ею на листке бумаги написала: «Ваня, эта записка с моим номером телефона напомнит тебе обо мне. Твоя Милана».