Цветение яблонь

– Я понимаю, но мне стыдно перед девушкой постоянно ходить с копейками в кармане.

Сергей Иванович не сдержался и присоединился к разговору.

– Саша, у нас в детстве условия жизни были намного хуже, чем сейчас. Но мы на них не обращали внимания, мы мечтали о лучшей жизни и радовались той, которую дали нам родители, и мы до сих пор им за это благодарны. И каждый живёт по своим средствам и возможностям в связи со сложившимися обстоятельствами и призваниями.

– Я тоже вам благодарен, но я буду строить свою жизнь по-другому и вашу династию учителей продолжать не хочу, чтобы не было потом стыдно перед своими детьми за то, что я не могу им дать то, чего они хотят.

– Саша, откуда это всё у тебя? Твои слова обижают меня и маму и даже пугают. А мы ведь гордимся тобой, любим тебя и делаем всё от нас зависящее, чтобы тебе жилось достойно. Но если ты считаешь, что заслуживаешь большего, то поставь перед собой цель в жизни, добившись которой ты сможешь подняться на более высокий материальный уровень. Мы будем это только приветствовать. Но для этого тебе ещё надо закончить школу, а потом поступить в институт, и мы по мере наших возможностей будем тебе помогать и финансово, и морально.

Саша потупил взор.

– Ладно, извините, я сам не знаю, что на меня сегодня напало.

– Такое бывает, сынок, завтра утром проснёшься, и у тебя будет совершенно другое настроение, и жизнь будет казаться прекрасной, – сказала Ирина Матвеевна и прижала сына к груди.

Потом уже, лёжа в кровати, Сергей Иванович сказал жене:

– У мальчика переходной возраст, к тому же он начал усиленно расти, и он в некоторых вопросах прав. Нам действительно надо лучше питаться, больше денег пускать на продукты питания, и я предлагаю завести поросёнка, кур, взять участок земли для выращивания картошки, лука и других овощей.

– Я согласна, ведь это сэкономит нам средства, и мы сможем больше выделять денег Саше на карманные расходы.

7

В поселке Северный дружно жили люди разных национальностей, не спрашивая, кто ты, русский или белорус, еврей или украинец. Много было приезжих. А вот коренного населения после войны осталось мало. Здесь, на пути в Москву, шли ожесточённые бои за каждый метр земли. В результате эта земля недосчиталась каждого третьего своего жителя. Сейчас в посёлке жили в основном добропорядочные, трудолюбивые люди, отличаясь друг от друга лишь отношением к спиртному. Некоторые пили каждый день, некоторые иногда, были и такие, которые вообще спиртное не употребляли и считали его смертным врагом для человечества. Эту категорию граждан представляли в основном женщины.

Тракторист Иван Симуров и его сын Вася относились к запойным пьяницам. Была суббота, и шёл третий день их попоек, которые заканчивались полным отключением сознания. И если старший Симуров пил за свои, заработанные деньги, то младший, которому было двадцать восемь лет и который уже успел отсидеть за кражу личного имущества граждан два года, пил неизвестно за что. Проснувшись утром и прежде всего убедившись, что после вчерашнего никаких заначек не осталось, мужчины стали думать, где и за что купить спиртное на похмелье. Васька предложил:

– А что тут думать, надо идти на поклон к спиртовикам, а вдруг дадут в долг.

– Вот ты и шуруй, ты их больше знаешь, а я тем временем картошки нажарю.

Через час довольный, огромный Васька вернулся с бутылкой разведённого спирта и сразу же разлил жидкость по стаканам. Иван поставил на стол сковороду с горячей картошкой, и мужчины, не говоря ни слова, приняли на душу лекарство от трясучки, тошноты, мрачных мыслей. Когда Симурову-старшему полегчало, тот сказал:

– Плохо жить без женщин. Надо твою мать домой возвращать.

– Не вернётся она, пока мы не просохнем.

– А ты что не заведёшь себе бабу? – отец посмотрел на сына мутными глазами.

– А кому я нужен? Сидел, пью.

– Если бы не злоупотреблял, то быстро бы нашёл. Ты парень видный и работать можешь.

– Ты же знаешь, я могу и несколько недель не пить, но стоит только одной капле попасть на язык – и понеслось-поехало, словно в болото с трясиной попадаешь. Чем больше шевелишься, тем больше засасывает.

– Не пей вообще. Если бы в тот день не искал добавки, то не залез бы к пенсионерке Верке и не обворовал бы её. А так стыд и срам, забрал у неё не только деньги, свиной окорок, но и её нижнее бельё. О чём ты тогда думал?

– Я тогда ничего не соображал.

– Надо нам, сын, завязывать с этим делом. А то вон меня недавно директор хозяйства хворостиной отхлестал. Сильно я тогда на него обиделся. Ведь я работал от зари до зари. Я ему ещё это припомню, когда случай подвернётся.

– И мне он угрожал, если не начну работать, то найдёт для меня статью и снова посадит. Поджечь его дом, что ли?

– Не торопись, найдём мы на него управу. Ладно, давай выпьем.

Бутылка со спиртом незаметно закончилась, и Иван сказал:

– Что-то слабеньким оказался спирт, градусов на тридцать потянет ли? Борзеть стали твои друзья.

– Так в долг дают и вообще сказали, что, пока не рассчитаюсь за прежние бутылки, больше давать не будут. Но я знаю, где взять на сегодняшний похмелон. Дед Семён прячет бидон с бражкой в старом стогу сена. Можно осторожно отлить литров пять, он и не заметит.

– Если осторожно, то можно. Даже если и узнает, жаловаться он не побежит, самого «заметут». Но это не выход, надо думать, где деньги достать, и твои мелкие ходки в Россию на мою родину не выход из положения. Туда больше не езди. Надо думать о крупном деле, чтобы взять денег так взять.

– Ты дело, батя, говоришь. Я когда протрезвею, подумаю над этим вопросом. А теперь давай канистру, пойду к деду Семёну.

– А может, завязать нам с пьянками и начать жить нормально?

– Сегодня бражкой побалуемся, а там видно будет.

8

В это же время на другом конце посёлка, в яблоневом саду на крутом берегу озера, за столом, сбитом из четырёх досок, сидели два друга – Женька Платов и Вовка Трухин. Обоим было по тридцать два года. На благо своей страны они не работали. Деньги зарабатывали в России на строительстве объектов для богатых людей. Женька за хулиганство отсидел два года в российской колонии. Теперь он жил в своём доме, доставшемся ему после смерти родителей. Вовка был из соседней деревни, которая одним концом вплотную примыкала к посёлку, а другим граничила с Россией. Трухин иногда пользовался таким расположением и помогал «теневикам» провозить грузы тайными дорогами в другую страну. Деньги у ребят водились, но спиртными напитками они сильно не увлекались и выглядели на свои годы. Друзья были похожи друг на друга худощавыми, приятными лицами с голубыми глазами.

Женька, выпив вина, сказал:

– Я недавно был в районном центре и разговаривал с интересным парнем. Он занимается валютой. Так вот он предложил мне стать его помощником и подыскивать ему клиентов здесь. Как ты знаешь, у нас в центре посёлка открылся вещевой рынок. Местные предприниматели за товаром ездят в Россию, а для этого нужна валюта. В банке её не хватает. Вот я и предложу свои услуги. Определённую сумму для таких операций мне даст тот парень, пущу в оборот кое-какие и свои сбережения.

– А не проще ли сразу банк грабануть, чем такую канитель заводить?

– Можно и банк, но это потом. А пока возле него у меня будет рабочее место. И мне надо с местной банкиршей сдружиться, чтобы пополнять запасы долларов и российских рублей.

– Смотри, чтобы менты «не замели».

– Сейчас за незаконные валютные операции нет уголовной ответственности. В худшем случае, что мне грозит – штраф и конфискация «мани в кармане».

– Попробуй, а я погляжу. Может, потом в своей деревне открою валютную точку. Ха-ха-ха!

– Смеётся тот, кто смеётся последним. Давай выпьем и сходим на разведку на базар, встретимся там с нужными людьми.

Женька и Вовка, допив вторую бутылку вина, поплелись в центр посёлка. По дороге Трухин предложил:

– Давай сначала заглянем к Зойке, по стаканчику самогонки пропустим да и хозяйку потискаем.

Женька показал кулак.

– Свою жену зажимай, а мою женщину не трогай.

– С каких это пор она стала твоей? – хмыкнул Вовка.

– С давних, а когда жена с дочкой ушли от меня, Зойка стала для меня постоянным источником любовных дел.

– А ты, кстати, алименты платишь на ребёнка? – Вовка посмотрел на друга.

– Дочку я люблю и, конечно, выделяю на неё деньги.

– Я тоже своему пацану не жалею денег и надеюсь снова сойтись с женой. Я ведь с ней не разводился, как и ты со своей.

– Нам надо за ум браться, тогда и с семьями будет порядок, – Женька постучал себе по голове.

– Ты прав, а к Зойке заглянем на обратном пути, если возникнет желание, – сказал Вовка.

Ребята подошли к так называемому рынку, состоящему из нескольких прилавков под навесом. В центре торговых мест стояла зарождающаяся прослойка общества – пять женщин-предпринимателей – и что-то бурно обсуждали. Женька расплылся в обворожительной улыбке.

– Что, девушки, опять очередной Указ по косточкам разбираете? Я смотрю, вам всё облегчают и облегчают жизнь. Нам бы, вольным пахарям, кто-нибудь помог.

– Ты, Женька, наверное, поиздеваться пришёл над нами. Облегчают работу не нам, а тем, кто закручивает гайки и контролирует нас, – ответила одна из женщин, обладающая солидной, плотно сбитой фигурой.

– Давайте хоть я немного помогу вам в вашем бизнесе.

– И что ты нам можешь предложить? – женщина своим бюстом почти уткнулась в парня.

Женька приложил палец ко рту и тихо сказал:

– Доллары и российские рубли.

– Ты не шутишь?

– На полном серьёзе.

– Тогда я первая записываюсь к тебе на очередь, а то в банке «зелени» не докупиться.

– Для тебя, Галя, мой дом открыт в любое время дня и ночи. За ночной визит даже скидку сделаю. Я ведь снова холостяк.

Женщина с солидным бюстом хмыкнула.

– За ночной это уж точно ты мне должен приплатить. Посмотри, чего только мои формы стоят.

– Формы у тебя аппетитные, нет слов. Договорились: если приходишь ночью, баксы меняю тебе в убыток себе.

– Я согласна, правда, если муж отпустит.

– Всё не слава Богу, но в любом случае, девчата, прошу ко мне, вы знаете, где я живу. А днём я буду гулять возле местного отделения сбербанка. И не забывайте про бдительность.

– Мы, если что, будем вечером к тебе домой приходить, и это лучше, чем мотаться за «зеленью» в районный центр, – сказала другая женщина, обладающая тоже волнующими, округлыми формами.

– Договорились.

Отойдя от коммерсанток, Женька воскликнул:

– Слышал? Я скоро буду самым востребованным человеком в посёлке. А ты говоришь, банк грабить.

– Не знаю, не знаю. На границе есть ребята, которые не прочь банковские деньги посчитать. Мешочек прихватил – и в Россию.

– Поживём, увидим. Ладно, пошли к Зойке, а то в горле пересохло.

Зоя Филиппова, худощавая, но приятная на вид женщина, в тридцать восемь лет стала вдовой. Муж погиб в автокатастрофе. Детей у неё не было. Поэтому вот уже как три года допускала в своём поведении определённые вольности. В последнее время в кавалерах у неё был Женька, который заглядывал к ней иногда не только самогонки попить, но и остаться на ночь. Кроме этого, парень охранял женщину от назойливых поклонников и выбивал долги с должников, которые, зная крутой нрав Женьки, безропотно отдавали ему деньги.

Войдя без стука в дом, Платов сказал:

– Зоечка, тук-тук. У тебя в доме, как всегда, пахнет эликсиром молодости. Подмолоди меня с другом, а то после вчерашнего лицо начало морщиться.

Женщина вышла из кухни.

– Эх, парни, парни, когда же вы за ум возьмётесь? Или в голове ему уже места нет? Смотрите, а то ум потеряете, и другое что-нибудь отвалится.

– А насчёт другого сейчас проверим, – Женька обнял Зою и прижал к стенке.