скачать книгу бесплатно
Начался обычный разговор – справились о здоровье друг друга, рассказали пару милых анекдотов.
Вот и кофе и шоколад были выпиты, а пирожные съедены…
– Георгий, – начала maman. Он понял что сейчас собственно и начнется разговор рад которого вдовствующая государыня его навестила. Георгий – я буду говорить с вами не только как мать, но как ваша первая подданная – как изволил выражаться мой тесть и ваш дед. Вам нужно как можно скорее вступить в брак.
– Матушка, – Георгий слегка растерялся, – право же…
– Долг царя как бы то ни было – позаботится о престолонаследии… – не допускающим возражений голосом уточнила вдовствующая императрица. А еще – все мы ходим под Богом – как выражаются в России – и мне хочется при жизни увидеть внуков…
– У вас есть кто-то на примете матушка? – осведомился Георгий, отставляя чашку.
Сколь знаю – в Европе не так много невест подходящего возраста…
– Но и не так уж мало…
– Подождите, maman, – Георгий принялся прикидывать – кого именно наметила родительницу.
А ведь не так много подходящих принцесс… Эльза и Ольга Вюртембергские – дочери герцога Евгения – кстати наполовину русские? Нет – слишком юны – всего тринадцать лет, кроме того они внучки Константина Николаевича – слишком близкое родство – русские законы и Синод может и попустят… Нет – не надо – это европейский обычай женится на кузинах. Да и ждать самое меньшее три года. Есть еще принцесса Алиса Гессен-Дармштадтская… Возраст уже подходящий – семнадцать лет. Про нее он как-то не думал – твердо знал лишь то что она внучка королевы Виктории. Нужно ли такое родство с давним и упорным – пусть и не прямым врагом, но неприятелем? Но может быть это шанс уменьшить вражду?
Вряд ли…
Есть княжны Черногорские – и их много. Милица, Стана, Елена, Зорка. Они правда все кроме Елены старше его – но не слишком заметно. Георгий задумался. Черногория конечно маленькая и бедная – но в принципе согласно законам Российской империи о престолонаследии принцип равнородности соблюден и родители их царствуют. Есть еще одно достоинство – в глазах матушки уж точно – все они сейчас в Петербурге – в Смольном институте.
Мда – почему то у императора смутно не лежала душа к браку с балканскими принцессами.
Из православных стран есть еще Румыния – но у ее короля Кароля нет детей, а болгарский князь Фердинанд Саксен-Кобург вообще не женат.
Имеется впрочем еще одна православная династия – сербские Обреновичи… Ну нет уж! Даже если бы у ее нынешнего короля-мальчишки Александра были сестры или еще какие родственницы женского пола – роднится с этими безумными распутниками и ничтожествами – увольте!
Или…Ну конечно же – самое очевидное! Как он сразу не подумал о принцессе Маргарите Прусской? Маргариту-Беатрису Феодору – дочь Фридриха III он видел лишь один раз. И мысль жениться на этой некрасивой и костлявой девице, имевшей в семье странное прозвище: Мосси и не расстававшейся с лютеранским молитвенником заставила его помрачнеть. Пусть даже брак этот весьма выгоден России…
– Я думаю, – продолжила меж тем матушка, – не сыскать лучшей кандидатуры нежели – графиня Елена Парижская; дочь герцога Орлеанского…
Георгий несколько растерялся.
Об этой представительнице захудавшей ветви Бурбонов он конечно слышал – мельком. Но определенно никогда не думал о ней как о возможной невесте ни для себя ни для кого – то из Семьи. Хотя бы потому что кроме всего прочего Бурбоны – это католическая династия – а приверженцы римской церкви крайне неохотно меняют веру – не в пример протестантам.
– Георгий? – осторожно осведомилась maman. Я жду вашего ответа?
– Я согласен, матушка! – произнес он.
Почему то он вдруг почувствовал – что именно такой ответ ему следует дать – и поверил этому чувству.
Несколько удивившись матушка недоверчиво переспросила.
– Сын мой – вы соглашаетесь… вот так сразу? Даже без раздумий?
– Я как примерный сын и не должен спорить, – пояснил молодой император. Но главное… – он вздохнул, – ведь кого бы я не выбрал – но это будет выбор по расчету. Я хоть молод, но не имею иллюзий. И понимаю что монархи лишены права искать себе спутниц жизни по любви. И проникновенно продолжил:
– Я ведь знаю – мой отец тоже любил княгиню Мещерскую, но женился на вас, матушка… Я же ни в кого не влюблен, а Елена как я слышал – умница и красавица.
– Прекрасно, сын мой! – не скрыла радости Мария Федоровна. Я немедленно же свяжусь с Его Высочеством Орлеанским и приглашу его дочь в Россию. Ах, – надо же справится в МИДе – как следует по протоколу это осуществить – наверняка он тоже должен будет сопровождать мадемуазель Елену. Что же еще…
– Матушка, – вступил в разговор Георгий. Еще – узнайте пожалуйста, какие драгоценные камни предпочитает принцесса… Ну, сапфиры или может быть жемчуг? Нам нужно будет подобрать подарки…
– Верно! У меня как раз имеется для m-l Орлеанской прекрасный изумрудный браслет! – с восторгом воскликнула Мария Федоровна…
* * *
Когда еще юный дед влюбился в графиню Ольгу Калиновскую суровый царь не случайно прозванный «Палкиным» сурово выговорил ему…
«Что станет с Россией, если человек, который будет царствовать над ней, не способен владеть собой и позволяет своим страстям командовать собой и даже не может им сопротивляться?» – писал он в письме наследнику. История повторилась весной 1864 года – великий князь Александр Александрович влюбился во фрейлину матери Машеньку Мещерскую. Александр II гневался и ругал сына за «неразумие» и в итоге не нашел ничего лучше как воспользовался своим положением самодержавного владыки.
Что же ты думаешь, – заявил дед, – я по доброй воле на своем месте? Разве так ты должен смотреть на свое призвание?.. Я тебе приказываю ехать в Данию… а княжну Мещерскую я отошлю…
«Запомни хорошенько, что я тебе скажу: когда ты будешь призван на царствование, ни в коем случае не давай разрешения на морганатические браки в твоей семье – это расшатывает трон» – читал он сыну нотацию чуть позже, не зная что довольно скоро шокирует Россию своей связью с Долгорукой.
Когда его братья Константин и Николай Николаевичи вступили в связи с балеринами и забросили законных жен – немецких принцесс с родословной длинной как грот-мачта по выражению дяди Алексея, Александр II вознегодовал:
«Как?! – стыдил он родственников. – Незаконные связи, внебрачные дети в нашей семье, ведь у нас никогда не было ничего серьезнее гостиных интрижек!»
Но стоило отцу когда отец осмелился напомнить об этом разговоре во дни приснопамятной «Екатерины III»… Александр Николаевич – обычно столь спокойный и рассудительный пришел в неописуемую ярость, кричал на цесаревича как охотнорядец, топал ногами и даже пригрозил выслать его из столицы. Чуть позже тогда еще великая княгиня Мария Федоровна открыто заявила императору, что не хочет иметь дела с его пассией. На что тот возмущенно ответил: «Попрошу не забываться и помнить, что ты лишь первая из моих подданных!»
И мама была вынуждена улыбаться на светских приемах неприятной ей во всех отношениях княгине Юрьевской.
И все это невольно вспоминалось сейчас Георгию – когда он листал «Готский альманах». Еще на столице было несколько журналов и фотография – за ней к слову пришлось посылать в книжный магазин Гоппе где как было известно всему Петербургу в числе прочего можно было купить портреты членов европейских царствующих домов.
На фото была высокая темноволосая миловидная девушка в белой амазонке, снятая на фоне моря…
Принцесса Елена Орлеанская. Princesse Hеl?ne d'Orlеans.
Полное имя Елена Луиза Генриетта Орлеанская.
Родилась в 1871 году в Лондоне.
Отцом m-l d'Orlеans был граф Луи-Филипп II Парижский, орлеанистский претендент на престол Франции, в 1842–1848 годах бывший наследник престола в царствование своего деда Луи-Филиппа I Орлеанского. Ныне давно проживавший в эмиграции в Англии, ибо республиканские власти запрещали наследникам свергнутых династий (каковых в этой стране было три) – проживать на территории ля Белле Франс. Матушкой – Мария Изабелла Испанская.
Георгий читал дальше и изумлено качал головой.
Луи-Филипп был оказывается довольно незаурядной личностью и приверженцем идеалов демократии и свободы. В 1861 году вместе со своим братом добровольцем записался в американскую армию и участвовал во многих битвах против южных штатов.
Позже написал несколько трудов по истории Гражданской войны между Севером и Югом.
С 1883, после смерти внука Карла X и последнего представителя старших Бурбонов графа де Шамбора, Луи-Филипп стал главой дома Капетингов под именем Филипп VII. Впрочем другая часть легитимистов не признавала его выдвигая кандидатуру испанского принца Хуана Монтисона – не могли простить Орлеанской ветви прегрешений Филиппа Эгалитэ.
Заговорщики не раз предлагали ему возглавить мятеж – но на эти предложения он отвечал решительным отказом говоря что вернется во Францию лишь если этого захочет народ.
Мда – а ведь это может стать камнем преткновения! Если дочь восприняла идеи отца хотя бы отчасти… Не хватало еще республиканки pardonne moi в супружеской постели вдобавок ко всем бедам династии!
Правда родная сестра Елены – Амелия – стала женой наследника португальского трона принца Карлуша I и как будто не пытается убедить мужа отречься…
Просмотрел прессу – но существенного там не было. Разве что подчеркивали что юная принцесса отличалась большой внешней привлекательностью; «Вашингтон
Пост» назвала её «воплощением женского здоровья и красоты, изящной спортсменкой и очаровательным полиглотом».
Ну что ж остается лишь доверится чутью матушки – и конечно ждать личной встречи…
* * *
14 октября. Санкт-Петербург. Правительствующий Сенат
Георгий Александрович оглядел зал Сената.
…Народу собралось немало – родня обвиняемых и пострадавших, проскользнувшие неведомо как светские хлыщи и зеваки, чины Министерства путей сообщения – едва ли не четверть зала – Витте велел придти им дабы как он выразился преподать урок соблюдения технических норм и того – что может случиться с теми кто их не уважает… Пара иностранных послов с переводчиками – датский и кажется греческий. Еще какие то иностранцы. Пресса – ее впрочем было немного – десятка два репортеров из особо отобранных Плеве газет. «Новое время», «Правительственный вестник» «Нива»… Даже два фотографа с переносными камерами – не Америка чай; в той в судах снимки делать воспрещается, отчего и держат художников умеющих быстро рисовать.
Само собой щелкоперы коим не выдали пропусков уже возмущались – но ни царь ни министр не реагировали.
Процесс как положено в России гласный и открытый – а что не всем допускается придти – так Сенат он не безразмерный. Опять же не цирк и не театр – дело серьезное – еще «Синий журнал» и «Будильник» бы пожаловали…
Скамью подсудимых ограждали символические плюшевые канаты наподобие тех что используют в театральных залах. Кроме них подсудимых окружали жандармы при тесаках – но была еще некая невидимая грань что отделила этих еще формально свободных людей от прочего мира – и они это кажется, ощущали.
Публика впрочем больше смотрела не на них, а на царя – сидевшего на верхнем ярусе. Сюда он прибыл без свиты – только с лейб-конвоем. Полковник Кауфман отобрал для ближней охраны лучших стрелков – у каждого в кармане шинели наготове французский револьвер-самовзвод. Конвой дежурил также снаружи и в коридорах. Были само собой и филеры высматривавшие возможных заговорщиков – готовясь в любой момент взять типа с подозрительным свертком или портфелем. Но таких не было – да и агентура постаралась распустить слухи что царь на суд не явится – ибо намерен проинспектировать Кронштадт.
Но император не мог не придти на вынесение приговора – слишком много сил он потратил чтобы этот процесс состоялся – и слишком много от этого процесса зависело.
Родня подсудимых пришла конечно далеко не вся… Он заметил только жену барона Таубе виденную им раньше мельком – и при ней двое старших детей. Еще он отметил невысокую миниатюрную блондинку примерно за сорок и рядом – рыжеволосого юнкера. Это была незаконная жена генерала Черевина – вдовая купчиха Ксения Фарб, бывшая балерина – и с ней – её сын от генерала – признанный особым указом погибшего царя. Неподалеку от них подчеркнуто не смотря в их строну обмахивалась веером дама под вуалью – нынешняя метресса генерала графиня Радзивилл. Но взгляд Георгия остановился не на них, а на чистенько хоть и бедно одетой старушке в платочке и черном салопе. Сидевшая на первом ряду она подслеповато смотрела на подсудимых. Как знал император, это была матушка одного из отцовских егерей чье имя он не мог вспомнить – потерявшая единственного сына. Муж ее – гвардейский унтер – погиб под Рущуком и прошение несчастной дошло до отца – и он приказал взять сына старого солдата на дворцовую службу – на беду как оказалось.
Но вот шум в зале смолк…
Из дверей совещательной комнаты в зал один за другим вышли члены особого присутствия и при их появления обвиняемые поднялись не ожидая слов пристава…
Председатель поднялся на кафедру и раскрыв бювар с золотым тиснением начал читать.
– По указу Его Императорского Величества, и согласно резолюции Государственного совета – разносилось под куполом, – Правительствующий сенат, в особом присутствии в составе:
Господин первоприсутствующий: Гольтгоер, Михаил Фёдорович – Председатель Особого временного присутствия.
Господа сенаторы: Даневский, Пий Никодимович, Биппен, Николай Николаевич, Змирлов, Константин Павлович, Ренненкампф Константин Карлович, Бер, Дмитрий Борисович, Делянов Иван Давыдович… В присутствии Гуссаковского, Пётра Назарьевича – обер-секретаря за обер-прокурорским столом в Первом департаменте Правительствующего Сената…
В присутствии присяжного поверенного Герке, Августа Антоновича защитника… Присяжного поверенного Плевако Федора Никитича… Присяжного поверенного Рейнгольда…
Да – у всех были правозаступники – новое время новые песни!
Лучшие петербургские адвокаты – умница Герке – не побоявшийся защищать первомартовцев, златоуст Плевако – только вот они не помогут.
…Заслушав обвиняемых и защиту и рассмотрев представленные доказательства…
…Рассматривал дело о товарище министра внутренних дел, генерал – лейтенанте Петре Александрович Черевине, дворянине Николае Андреевиче Кронеберге, дворянине Александре Петровиче Хлебникове, дворянине Владимире Александровиче Кованько, бароне Павле Павловиче фон Гане, адмирале Константине Николаевиче Посьете, инспекторе движения императорских поездов бароне Александре Васильевиче фон Таубе, главном инспекторе железных дорог тайном советнике бароне Кануте Генриховиче Шернвале, мещанине Иване Васильеве, преданных суду Особого присутствия на основании 998 статьи Устава уголовного судопроизводства…
…Признал их виновным в том, – хорошо поставленным голосом излагал Гольтгоер – что они в продолжение времени до 17 октября 1888 года совершили ряд законопреступных деяний, как по сговору так и лично… Взор Георгия уперся в скамью… Слева направо девятеро – от старого и даже сейчас сановито выглядящего Посьета до упитанного человечка лет несколько за тридцати в сером сюртуке – железнодорожного «жучка» Васильева… Почти все пришли сами – кто то из под домашнего ареста – лишь привезенных из Харькова членов правления держали на «гауптической вахте» городского гарнизона.
Одного человека в этом ряду явно не хватает – коммерции советника Соломона Самуиловича Полякова… Вся машина гешефтов и надувательства была запущена именно им. Да уж – и в самом деле – фигура! Дела проворачивал – не хуже Панамы… Практически любимец деда – сын местечкового купчика-виноторговца из Могилевской губернии – можно сказать лично из рук Александра II получил концессию на строительство этой злополучной дороги… Говорят пронюхал о секретных царских резолюциях насчет жизненной важности ускорения строительства железных дорог, чтобы ликвидировать отставание Российской Империи в этой области. И чуть ли не на коленях пообещал что дороги будут стоится быстрее чем где то в мире… И ведь построил – всего за год и десять месяцев – почти три тысячи верст… Сколько золота на этом нажил – даже Победоносцев не знает… Одних пожертвований на школы больницы, народные училища богадельни – на два с лихвой миллиона сделал! На него чаще всего ссылались обвиняемые – «учинено по приказу господина Полякова» «Поляков поставил дело так…» «Мы ничего не могли против поляковских миллионов». Но его тут нет и не будет – он скоропостижно умер в апреле прошлого года – еще до аварии. А жаль… Впрочем – с судьями уже обговорено – дела покойника рассматриваться и вообще упоминаться не будут как и отсылки к его воле – там разве что для министерства финансов есть работа. Каждый ответит лишь за то что сделал сам…
…При этом суд признал, что вышеописанное повлекло тягчайшие последствия в виде трагической гибели Его Императорского Величества Александра III и смерти большого числа людей, а также тяжкого увечья Его Императорского Величества Николая Александровича… – без запинки басил первоприсутствующий…
Когда с Кони обсуждали обвинительное заключение – возник вопрос – что делать с титулом брата – ныне вновь великого князя? Порешили, в конце концов что поскольку Николай формально считался императором с момента гибели отца – то судить следует за причинение увечий царю. «Все по закону господа! По закону – как вы хотели!» – зло произнес он про себя обращаясь то ли к виновным, то ли к находившемуся за стенами Сената обществу.
… Приговорил:
Бывшего Министра Путей Сообщения адмирала Посьета Константина Николаевича – к четырем годам заключения в крепости с лишением мундира, чина и наград…
Старик на скамье подсудимых непонимающе оглянулся на судей, потом на царя, как-то жалко сцепил руки на груди… Неуверенно коснулся эполет словно хотел защитить их… По морщинистой щеке побежала слеза, исчезнув в бороде…
И Георгий ощутил острую жалость к этому старику вся честная многотрудная и образцовая жизнь которого была зачеркнута в этот миг.
…Главного инспектора железных дорог барона Канута Шернваля – к шести годам заключения в крепости с лишением мундира, чина и наград, а также всех прав состояния
Побледневший барон, кажется, готов был рухнуть в обморок… Нет – уже рухнул – однако конвоир имевший видать опыт в таких делах его аккуратно подхватил за воротник мундира и удержал стоймя.
…Александра Таубе – к шести годам заключения в крепости с лишением мундира, чина и наград, а также всех прав состояния
Железнодорожник растерянно вертел головой, словно не веря что это происходит с ним.
…Николая Кронеберга …
На днях на стол Георгия легло на днях прошение, подписанное Марией Александровной Кронеберг. Вдова Андрея Ивановича Кронеберга – видного русского переводчика критика, шахматиста – «Гамлета» в его переводе он видел на царскосельской сцене – просила помиловать любимого единственного сына.
А как быть с мамой того отцовского егеря?? Возвращаются и с каторги и из Сибири – но смерть еще никого не отпускала из своих чертогов.
К шести годам заключения в крепости с лишением всех прав состояния…
– За что? – первый из осужденных воззвал Кронеберг к публике… Я же старался сделать все что в силах моих… Он сделал попытку двинутся к суду – но жандарм с ефрейторской лычкой предупредил сей порыв, тяжело опустив ему руку на плечо
…Коллежского асессора Владимира Кованько, управляющего Курско-Харьково-Азовской железной дорогой – к лишению всех особенных и по состоянию присвоенных прав и преимуществ и к отдаче в каторжные работы сроком на десять лет…
Бледный от накатившего ужаса Кованько спрятал лицо в ладони.
Членов правления Курско-Харьково-Азовской железной дороги – барона Павла фон Гана, поручика запаса Александра Хлебникова, харьковского мещанина Ивана Васильева – к отдаче в каторжные работы сроком на десять лет с лишением прав состояния… Молчание…
Генерал – лейтенанта Петра Черевина считать по суду оправданным.
Бывший царский телохранитель тоже никак не отреагировал. А вот рыжий юноша порывисто обнял мать, да госпожа Радзивилл радостно сжала кулачки на груди…
…Дела низших железнодорожных служащих передать на рассмотрение по принадлежности…
Паровозная бригада и мелкие служащие будут судиться в Харькове – и тамошним крючкотворам дали понять – судить строго по закону. Не найдется вины – и не искать – их счастье; обнаружится – не обессудьте…
…Также вынесли определение о конфискации с отдачей в казну Курско-Харьково-Азовской железной дороги в силу исключительных обстоятельств…
