Роковой котенок

Я подумал, что, должно быть, Стерн приберегал свое голосовое стаккато для телефонных разговоров, но сейчас оно было бы предпочтительнее, нежели эта словесная помпезность. Возможно, глубокий баритон, исходящий из костлявого, тщедушного тела, вывел меня из терпения – или же его несомненное внешнее сходство с общипанным воробьем. Честное слово, мне было трудно поверить, что Чарли Стерн на самом деле существует.

– Я жду вашего ответа, мистер Холман! – повысил он голос. – Где Зои Парнелл?

– Откуда мне знать? – ответил я вопросом на вопрос.

– Она провела ночь у вас.

– Точно. Я сегодня утром около девяти завез ее домой и с тех самых пор больше не видел.

– Ее нет дома и у вас тоже нет. Джон тщательнейшим образом проверил оба адреса. Логично предположить, что после ночи интимной близости с вами Зои осведомила вас о своих планах на день.

– Однако она этого не сделала, – чистосердечно признался я. – И если вы из-за этого с такой неотложностью вызвали меня сюда, Стерн, у вас нервы не в порядке, черт побери!

– Вы не уйдете отсюда до тех пор, пока я не разыщу Зои Парнелл! – огрызнулся он.

– Вы, должно быть, шутите, пустельга воробьиная! – с издевкой ответил я ему.

Тут я развернулся и сделал шаг в направлении прихожей, но натолкнулся на что-то, очень похожее на кусок гранитной скалы.

– Мистер Стерн сказал, что вы останетесь здесь, – послышался замогильный голос. – Поэтому вам лучше присесть, мистер Холман.

Поразмыслив над этим предложением – и довольно быстро, – я решил, что это неплохая идея. Я подошел к ближайшему плетеному креслу, уселся, закурил сигарету и попробовал принять невозмутимый вид. Я чувствую свою физическую силу только тогда, когда передо мной стоит парень вроде Чарли Стерна, но перед человеком-горой Джоном я просто сник. Нужно быть совсем сумасшедшим, чтобы вступить с ним в единоборство, разве что с бейсбольной битой в руках и когда он смотрит в другую сторону.

– Вы останетесь здесь, мистер Холман, пока не сгниете, – съязвил Стерн. – Или пока не скажете, где я могу найти Зои Парнелл.

– Она и Фрида впутали вас в неприятную историю, – рассуждал я, – как же это произошло?

– Барышня Парнелл рассказала лейтенанту о своей связи с Ридом, а также о дружбе с Фридой. О том, что она позвонила Фриде и попросила ее встретиться с вами в баре. Даже о том, что вы с ней ездили на квартиру к Джордану и обнаружили труп. – Он оскалил свои мелкие зубки. – Она также рассказала ему о моих взаимоотношениях с Ридом. О финансовой катастрофе в Испании. А поскольку Джордан, по всей вероятности, был убит, лейтенант счел меня подозреваемым номер один.

– А что, у вас нет алиби на момент убийства?

– Нет. После того как эта девица позвонила Фриде и попросила ее встретиться с вами в баре, я отвез Фриду туда и ждал ее, сидя в машине. Когда вы с Фридой вышли, я последовал за вами до высотного здания и снова принялся ждать, пока вы не вышли. А потом поехал следом за вами к вашему дому.

– Зачем? – недоуменно поинтересовался я.

– Я знал вашу несколько подмоченную репутацию специалиста по тихому улаживанию голливудских проблем, мистер Холман. Я не собирался вверять Фриду вашему беспринципному милосердию. Лейтенант быстро смекнул, что за то время, пока я ждал вас в автомобиле у бара, теоретически возможно успеть съездить к многоэтажному дому, убить Джордана, вернуться и снова припарковаться перед баром до того, как вы с Фридой оттуда вышли.

– Когда вы уходили от меня с Фридой, вы сказали что-то насчет Джона, который поджидал вас в авто, – напомнил я ему.

– Так и было. Я ждал у вашего дома до тех пор, пока вы не отправились к Риду. Тогда я вернулся сюда и стал ждать звонка Фриды. Потом Джон отвез меня к вашему дому и остался ждать в машине, а я пошел к вам. Я прихватил его на всякий случай: вдруг бы вам пришло в голову прибегнуть к насилию? – Стерн опустился в плетеное кресло напротив и запустил пятерню в свою шевелюру. – Не стану скрывать: с тех пор как Андерсон покончил с собой, я установил постоянное наблюдение за Ридом. Следил за ним и ждал, когда мне подвернется шанс отомстить ему за все те гадости, что он причинил мне. Признаю, что я – человек мстительный, мистер Холман, но я никогда не прибегну к такой жестокости, как убийство.

– Вы сказали, что Зои Парнелл должна быть наказана за то, что навлекла полицию на вашу голову. Вы говорили что-то об уроке, – напомнил я ему. – Что конкретно вы имели в виду?

Чарли пожал плечами:

– Джон – крупный специалист по дисциплинарным мерам.

– Когда вы ее отыщете, вы отправите к ней Джона, чтобы он ее вздул?

– Зачем же такая жестокость? – резко возразил он. – Я же говорил вам – Джон в этом деле эксперт. Ей придется пострадать от физической боли, однако до увечий дело не дойдет. Фактически, – в его голосе появились властные нотки, – Джон не оставляет никаких следов.

– Вчера вечером вы мне сказали, что Леонард Рид – страдающий манией величия параноик, – огрызнулся я. – Послушать вас, так еще неизвестно, кто из вас параноик. А у вас вдобавок наблюдаются еще и садистские наклонности. А те несколько миллионов долларов, которыми вы владеете, помогают вам выйти сухим из воды.

Когда Стерн подносил спичку к своей длинной сигаре, пальцы у него слегка дрожали.

– Думаю, вы испытываете мое терпение, мистер Холман, – сказал он едва слышно. – Если вы не скажете, где я могу найти Зои Парнелл, я дам указание Джону преподать вам урок, которого вы заслуживаете после всех этих ваших возмутительных наблюдений, касающихся моей личности. И уверяю вас, он будет применять к вам дисциплинарные меры до тех пор, пока вы не признаетесь, где ее можно найти.

Я услышал звук медленных, шаркающих по паркетному полу шагов и оглянулся. В гостиную вошла Фрида Паркин и направилась к нам, едва передвигаясь, словно тщедушная старушонка, скрюченная артритом. Добравшись до кушетки, она остановилась и стала медленно опускаться на нее. Каждый дюйм давался ей с трудом. Ее прямые черные волосы, казалось, утратили свой блеск, а вытянутое лицо заострилось от измождения, что еще сильнее подчеркивалось унылым взглядом серо-зеленых глаз, которые больше не смеялись над миром. На ней было надето прямое платье из черного крепа, эффективно маскирующее все изгибы ее стройной фигуры. Создавалось такое впечатление, будто она нарядилась в траур для собственных похорон.

Фрида посмотрела на Стерна, старательно избегая меня, и робко сказала:

– Я услышала ваши голоса.

– Рад, что ты достаточно оправилась, Фрида, – самодовольно произнес Чарли. – У меня тут возникла небольшая проблема с мистером Холманом. Он никак не хочет сказать мне, где найти эту девицу Парнелл.

– О?! – Фрида на пару секунд закрыла глаза, потом бросила на него затравленный взгляд:

– Орел, как ты думаешь, я могу немного выпить?

– Не вижу причин для отказа. Ты ведь получила свой урок, не так ли?

– О да! – Она закивала, как метроном. – Я никогда-никогда не сделаю больше подобной глупости. Обещаю.

– Джон, приготовь мисс Паркин выпивку. – Стерн пронаблюдал за великаном, который подошел к бару и вытащил полупустую бутылку вермута и непочатую – джина, а потом благосклонно улыбнулся мне:

– Фриде просто необходимо выпить, мистер Холман. И до того как опустеет ее бокал, вы должны сказать мне то, что я хочу знать. В противном случае мне немедленно придется приказать Джону наложить на вас дисциплинарное взыскание.

Бар располагался футах в тридцати от балкона, на котором мы сидели, и я решил, что даже у человека-горы нет крыльев, которые он мог бы неожиданно расправить. А значит, у меня достаточно времени, чтобы найти подходящую замену бейсбольной бите. Я быстро встал, вцепился в манишку Стерна и рывком поднял его из кресла. Без особых усилий я заломил ему руку за спину болезненным полунельсоном. Он издал отчаянный вопль, и великан быстро повернулся посмотреть, что происходит.

– Чарли-бой, – весело сказал я, – к тому времени как Джон подоспеет к нам, я успею сломать тебе руку, как раз возле локтя, а такие переломы очень плохо срастаются.

Не успел я закончить фразу, как Стерн завопил. Великан остался на месте и не спускал с меня глаз. Фрида сидела на кушетке и с безразличным видом наблюдала за происходящим.

– Единственное, что я хочу, – это убраться отсюда, – сказал я. – Поэтому прикажите своему громиле сесть на пол лицом к бару. И пусть держит руки за спиной!

– Выполняй! – рявкнул Стерн.

Великан медленно опустился на пол с таким видом, словно эта идея не особенно ему понравилась, но он не из тех, кто спорит со своим хозяином.

– Фрида, – осведомился я, – не хочешь ли уехать со мной?

– Нет, – ответила она безразличным тоном. – Мое место здесь, с Чарли. Я пожал плечами:

– Это же твои похороны!

– Скорее всего, твои. – Ее голос звучал совершенно равнодушно. – Даже если ты выберешься отсюда, в чем я очень сомневаюсь, Чарли скоро с тобой расквитается.

В тот момент у меня не было времени, поэтому я двинулся в направлении бара, толкая Стерна перед собой. Когда мы оказались рядом с сидящим на корточках великаном, я свободной рукой схватил со стойки бара полную бутылку джина и ударил ею Джона по голове. Кожа лопнула, но бутылка осталась в целости и сохранности. Капли крови выступили вокруг раны, а потом тоненький ручеек стал сбегать по виску. Джон застонал, его голова безвольно упала вперед, и я ударил его во второй раз, поскольку решил, что так будет лучше, чем остаться калекой на всю оставшуюся жизнь. Кровь потекла еще сильнее," но бутылка опять осталась целой, и это было кое-что! Джон рухнул на пол так, словно присоединился к клану Ван Винкля.

Чарли Стерн тихонько скулил себе под нос, пока я толкал его перед собой в прихожую, поэтому я посильнее вывернул ему руку.

– А теперь вам нужно только сказать своему охраннику у ворот, чтобы он пропустил меня, и тогда обе руки у вас останутся целы, – ответил я ему.

Все обошлось без осложнений. Стерн приказал охраннику убираться к чертям, и тот с точностью выполнил его указание. Я не отпускал его руку, пока мы не дошли до моего автомобиля. Тогда я освободил его и проскользнул за руль. Карлик с побледневшим лицом следил за моими действиями, ласково потирая свою конечность, словно она была сломана, и у меня где-то внутри что-то сжалось. Возникло такое ощущение, словно я терроризировал кролика. Или незаслуженно жестоко наказал ребенка. Однако, поразмыслив хорошенько, я пришел к выводу, что мне просто ничего не оставалось делать, – ведь рядом находится такой огромный мерзавец.

– Я не знаю, где находится Зои Парнелл, – сказал я, включив двигатель, – но обещаю тебе, пустельга воробьиная: если ты или твой ручной гладиатор хоть пальцем ее тронете, я вернусь сюда с пистолетом.

Чарли стоял на прежнем месте, все еще потирая свою руку и поедая меня взглядом налитых кровью глаз. Потом он оскалил зубы в ухмылке, развернулся и пошел назад к дому. На какой-то миг у меня возникло неприятное чувство, словно я стал свидетелем того, как свихнувшийся от вида крови кролик набросился на охотника.

* * *

Я вел машину назад, к скоплению мерцающих огней, олицетворяющему Город ангелов, с неизбывной тоской надеясь, что среди его многомиллионного населения найдется хоть один здравомыслящий человек. После дня, проведенного с Ливаном Оллсопом, Леонардом Ридом и Чарли Стерном, я все больше и больше убеждался, что весь мир населяют одни сумасшедшие, а я – последний нормальный человек на Земле. Пара порций мартини и отменный бифштекс в придорожном ресторанчике несколько улучшили мое настроение, а счет убедил меня, что парень, владеющий рестораном, наверняка в своем уме.

Когда я въехал на подъездную дорожку, ведущую к моему дому, и поставил автомобиль под навес, было почти половина десятого. В доме горел свет, и, открыв парадную дверь, я услышал в гостиной приглушенную музыку. На минуту мне пришла в голову мысль о раздвоении личности: мое второе “я” осталось дома и слушает пластинки. Все объяснилось, когда я вошел в гостиную и увидел блондинку, расположившуюся на диване с бокалом в руке. Вид ее вызвал во мне сладкие воспоминания.

– Одного покушения на убийство тебе мало? – осведомился я. – Ты занялась незаконным проникновением в чужие жилища с помощью взлома?

– Парадная дверь была открыта, – беспечно ответила Зои, – и я просто вошла. Это было пару часов назад. – Она надула губки. – После вчерашней ночи я решила, что у тебя должна быть встроенная антенна, которая оповещает, что дома на диване тебя поджидает блондинка.

– Моя встроенная антенна запуталась в проводах Чарли Стерна, – сообщил я ей по пути к бару. – И она подсказывает мне, что если парадная дверь была открыта, значит, здесь побывал Джон.

– Какой еще Джон?

– Ручной гладиатор Стерна. Чарли послал его сюда и в твою квартиру заодно.

Я приготовил себе выпивку, прихватил ее с собой и опустился в кресло.

– А зачем он меня разыскивает? – не слишком заинтересованно полюбопытствовала Зои.

– Для наложения дисциплинарного взыскания. Проще говоря, порка по-научному. Ужасно больно, но никаких следов. Фрида ее уже получила. Чарли взбеленился потому, что вы обе натравили на него полицию.

Зои резко выпрямилась, и ее спелые груди натянули блузку.

– Ты что, шутишь?

– Черта с два!

Пластинка закончилась, и мой голос внезапно прозвучал в тишине очень громко:

– Чарли – псих, воображает себя властителем людских судеб. Думаю, именно поэтому ему не по нраву, когда в его жизнь вмешивается законная власть, предназначенная для обыкновенных людей.

– Лейтенант Олтчек, – уточнила она. – Он навестил меня до полудня и задал тысячу вопросов. После его визита мне был просто необходим свежий воздух, поэтому я села в автобус до Санта-Моники, чтобы поваляться там на пляже. Когда стало темнеть, мне почему-то не захотелось возвращаться в свое жалкое обиталище, и я приехала сюда. – Зои бросила на меня откровенно соблазнительную улыбку. – Ты разве не рад?

– Еще бы! – кивнул я. – Радуйся, что не застала тут Джона. Судя по тому, как выглядит Фрида, этот парень большой мастер своего дела. Ты рассказала лейтенанту обо мне?

– Пришлось, Рик, – жалобно ответила она. – Сам знаешь.

– Все?

– За исключением того, что я угрожала тебе оружием и… – она неприлично хихикнула, – того, что произошло после. Я решила, что это его не касается.

– А откуда у тебя пистолет?

– Он принадлежал Клайву. Переезжая в квартиру своего друга, он оставил его мне. Сказал, что девушке, которая живет одна, необходима защита.

– Тебе так же нужна защита, как мне налоги, – сказал я. – А что собой представляет этот Олтчек?

– Симпатичный и вежливый. Но пока я с ним разговаривала, у меня почему-то все время по спине бегали мурашки. Это имеет значение?

– Большое, – угрюмо ответил я. – Теперь я понимаю, что мы с ним отлично договоримся. Скорее всего, по пути в камеру!

– Произошло нечто сногсшибательное, – продолжала Зои, немного повеселев. – Айван Оллсоп пригласил меня к себе на вечеринку завтра вечером. Что ты на это скажешь?

– Он пригласил всех, кто был в близких отношениях с твоим кузеном, даже меня. Может быть, у него извращенное чувство юмора.

– А ты пойдешь?

– Конечно, такое пропускать нельзя. Как сказал Оллсоп, будет очень интересно наблюдать за реакцией присутствующих, когда вино ударит им в голову.

Зои передернулась:

– Это ужасно! Похоже на зоопарк, когда смотришь на зверей, посаженных в клетки.

Раздался телефонный звонок, я встал и снял трубку. Лицо Зои приняло выражение притворного безразличия, которое означало, что она держит ушки на макушке.

– Мистер Холман, – ласкал мой слух вкрадчивый голосок с хрипотцой, – это Сара Кронин.

Какое-то мгновение я не мог сообразить, кто это, но наконец вспомнил, что это секретарша из приемной “Герберта Уолкера и компаньонов”.

– Как дела? – нашелся я.

– Прекрасно. Ваше приглашение на большую голливудскую вечеринку завтра вечером остается в силе?

– Конечно, – сказал я ей. Сара тихонько рассмеялась:

– Я уже начала беспокоиться по поводу многочисленных старлеток, горящих желанием занять мое место, поэтому решила позвонить и принять ваше приглашение.

– Я рад, – промямлил я, потому что спиной чувствовал, как прислушивается к нашему разговору Зои.

– Вы заедете за мной домой или предпочитаете встретиться где-нибудь? – осведомилась Сара.

– На этот вопрос мне трудно сейчас ответить, – осторожно сказал я. – А что, если я позвоню вам утром?

– А вы уверены, что не передумали пригласить меня?

– Уверен, – огрызнулся я, – и непременно перезвоню вам завтра утром.

– Прекрасно, – ответила она отстраненно. – Доброй ночи, мистер Холман.

Когда я снова опустился в свое кресло, голубые глаза Зои стали ледяными, но голос ее, наоборот, звучал словно мягкий бархат, струящийся по шелку:

– Еще один клиент беспокоит, Рик?

– Ничего важного, – выдавил я улыбку. – Так о чем мы говорили?

– После вчерашней ночи я думала, нас что-то связывает, но сейчас начинаю понимать, что ошибалась. – Ее голос быстро терял свою бархатистость, становясь хриплым и шероховатым, словно наждачная бумага. – Когда ты включишь меня в свое расписание, Рик? Каждый второй четверг? Или я слишком много прошу? Может быть, каждую первую пятницу месяца на часок утром?

– Не понимаю, о чем это ты, черт побери?!

– Ты говорил по телефону с другой женщиной! – рявкнула она. – Не пытайся изворачиваться и отнекиваться! – Ее лицо вспыхнуло и начало приобретать какой-то тусклый красноватый оттенок. – Ты заставляешь меня чувствовать себя дешевой шлюхой!

– А ты вообразила, что я веду монашеский образ жизни? – спокойно осведомился я. – Естественно, в моей жизни есть и другие женщины. Вспомни, мы ведь в первый раз встретились только вчера!

– Дешевой шлюхой! – злобно повторила она. – Из-за тебя я чувствую себя грязной внутри, точно так же, как тогда, с Клайвом и Леонардом, когда… – Зои быстро замотала головой, стараясь прогнать воспоминания. – У меня даже мурашки побежали по коже!

Она молниеносно встала с дивана и бросилась ко мне. Я подумал, что мы опять сцепимся, и успел удивиться: неужели для того, чтобы перейти к более приятным вещам, всегда необходима потасовка с кровопролитием на ковре? Или это придает ей дополнительный стимул? Не дойдя двух шагов до моего кресла, она остановилась и осмотрела меня с головы до ног. Лицо ее исказила ненависть. И тогда она выплеснула мне в лицо свой бокал.

Стирая с лица виски, я услышал, как за ней с грохотом захлопнулась входная дверь.

"Беда с некоторыми девушками, – кисло размышлял я, – они слишком чувствительны. Что ж, у меня появилась возможность хорошенько выспаться перед утренним визитом к лейтенанту Олтчеку”.

Однако я не мог обмануть себя этой утешительной мыслью; это была всего лишь попытка сохранить хорошую мину при плохой игре. Провести еще одну ночь с Зои Парнелл гораздо интереснее, нежели спать в полном одиночестве.

Я сказал себе, что вероятность ночного визита Чарли Стерна с его наводящим ужас великаном слугой ничтожно мала, а нервы у меня железные. Поэтому единственной причиной, по которой я запер на засов парадную и черную двери и лег спать с заряженным тридцать восьмым под подушкой, было то, что всем и каждому известно о грабителях, орудующих на Беверли-Хиллз.

Глава 9

Лейтенант Олтчек оказался высоким худым молодым человеком с аскетическим лицом и ласковыми глазами вивисектора. На следующее утро ровно в десять тридцать я сидел в его кабинете и думал, что берлога Чарли Стерна гораздо более гостеприимна, несмотря даже на его громилу слугу.

– Я справлялся о вас у лейтенанта Карлина, – сказал он ласково. – Он говорит, что, хотя вы – его друг, он не оставил бы с вами наедине и на пять минут свою бабушку, которой восемьдесят семь лет и которая до сих пор носит корсеты из китового уса.

– Билл – отличный парень, – задумчиво улыбнулся я. – Не позабыть бы как-нибудь на днях всадить нож ему в сердце.

– Анонимный звонок о трупе исходил от вас, верно? Лейтенант оказался достаточно вежливым, чтобы преподнести это утверждение в форме вопроса.

– От меня, – кивнул я.

– Я достаточно наслышан о вас и ваших методах от лейтенанта Карлина, но вы, кроме всего прочего, еще и частный детектив, работающий по лицензии, а эта лицензия налагает на вас определенные обязанности. Сейчас у меня достаточно оснований, чтобы лишить вас лицензии и занести в черный список – например, за то, что вы не сообщили полиции об убийстве, а потом еще изъяли важную улику.

– Фрида Паркин рассказала вам о котенке? – буркнул я.

– И о записке на ленточке вокруг его шеи. Она даже призналась, что забрать котенка была ее идея – якобы она его пожалела. Но вы не должны были позволять ей сделать это.

– Вы правы, – храбро признал я. Олтчек пожал плечами:

– Есть единственное обстоятельство, играющее в вашу пользу. Фрида Паркин обеспечивала вам отличное алиби на момент убийства. Что касается всего остального, я подожду и посмотрю, как вы станете сотрудничать с законом, прежде чем решить, обратиться ли к федеральному прокурору.

– Не знаю, чего вы еще дождетесь, – сказал я, – но в данный момент я сотрудничаю с вами как сумасшедший.

– Вашим клиентом является Рид, – продолжал лейтенант без тени улыбки. – А он – подозреваемый номер один. Если, конечно, верить диким россказням этой девицы Парнелл. Затем эта парочка: Стерн и Оллсоп. Мне с трудом верится, что такие типы существуют в реальном мире, не говоря уж об их показаниях!

– Вот в чем особенность Голливуда, – многозначительно заметил я, – трудно отличить реальность от вымысла.

От взгляда, которым Олтчек на меня посмотрел, все три мои язвы в желудке начали болезненно ныть.

– Фрида Паркин сказала, что вы произвели обыск в квартире, после того как обнаружили труп.

– Беглый осмотр, – поправил его я. – Просто полюбопытствовал, не оставил ли он где-нибудь предсмертную записку.

– Нашли что-нибудь?

– Нет.

Краткий отрицательный ответ явно не удовлетворил его, поэтому я добавил:

– А что я должен был найти?

– Деньги, – небрежно бросил лейтенант.

– Я сделал поверхностный осмотр, он занял у меня самое большее пять минут. А почему я должен был найти деньги?

– Кто-то же их нашел! По словам управляющего, когда Джордан снимал квартиру, то он выставил на всеобщее обозрение толстенную пачку денег, словно кто-то подарил ему на день рождения банк.

– Я думал, что квартира принадлежит какому-то его дружку, который отправился на Восток на несколько недель и разрешил ему пожить там.

Олтчек отрицательно покачал головой:

– Джордан снял эту квартиру несколько дней назад. Парочка бездельников, называющих себя актерами и его дружками, подтвердила, что он сорил деньгами. Я – простой полицейский, Холман, и предпочитаю придерживаться простых мотивов убийства, таких, как ограбление, например, пока не будет доказано обратное.

– Вы полагаете, что это дело рук его бездельников приятелей?

– Возможно. Мы исключили этих двоих из списка подозреваемых, осталось проверить еще парочку. Все, что требуется от вас сейчас, – это предоставить мне ту информацию, которой я не располагаю.

Я решил, что мне просто необходимо выложить ему незамедлительно что-то, что отвечало бы нашим общим интересам.

– За несколько дней до самоубийства Андерсона Леонард Рид послал ему в подарок котенка, – сказал я. – Вокруг шеи котенка был повязан белый бантик с запиской: “На память капризному мальчику. С любовью. Леонард”. Рид клянется, что это была только шутка, но утверждает, что не посылал Джордану котенка с запиской того же содержания. Интересно, тот, кто обнаружил тело Андерсона, нашел котенка?

Лейтенант потянулся к телефону. Разговор занял некоторое время, и я успел выкурить сигарету до того, как он наконец повесил трубку.

– У Андерсона была домработница, которая приходила в его квартиру два раза в неделю, – сообщил Олтчек. – Она и обнаружила тело, но в официальном рапорте о котенке не упоминается.

– Предположим, что Рид действительно не посылал котенка Клайву Джордану, – осторожно начал я. – Значит, тот, кто его отправил, должен был знать о первом котенке, подаренном Андерсону, и о записке, которая была привязана ему на шею.

– И что из этого следует?

– Из этого следует, что убийца хотел впутать в это убийство Рида. А это уже гораздо более сложный мотив, нежели простое ограбление.

– Хотелось бы мне думать, что вы точно такой же ненормальный, как и все остальные голливудские чокнутые, – кисло сказал лейтенант, – но, похоже, я не могу позволить себе такую роскошь.

– А что насчет гиосцина? – поинтересовался я. – У вас есть какая-нибудь ниточка?

– Лекарство принадлежало Джордану. Пару лет назад у него случилось то, что вежливо называют “нервным срывом”, и он несколько месяцев провел в специальной лечебнице. Наверняка ни один врач не дал бы ему подобного лекарства с собой, поэтому, вероятнее всего, он его просто-напросто стянул.