Приливный захват

скачать книгу бесплатно


– Да уж, – обалдело согласился Павел, – но как они это делают?

– У мальков плотные оболочки. Хищники с трудом их переваривают, часть мальков проходит через пищеварительный тракт и выходит наружу целыми. Каким-то образом они анализируют ДНК сожравших их тварей и формируются в копии хищников. Я не смогу объяснить вам то, что сам не очень-то понимаю. Леон Ткилава пытался мне растолковать суть этого процесса, но с ним трудно общаться, он сыплет формулами, а я не спец в биологии… Ну скажите, где вы еще такое увидите, на какой планете? – помолчав, спросил вдруг Лускер с провинциальным чванством.

Это было так неожиданно и даже забавно, что Павел, не удержавшись, хмыкнул.

Разношерстный строй фальшивых хищников, деловито топоча и подпрыгивая, шевеля усами и хвостами, шурша броневыми пластинками на спинах, дружно бежал вперед. Теперь уже никто никого не жрал, совсем слабые и невезучие съедены, остались те, кто имеет шансы выжить.

Тундра сменилась лесотундрой, пошли кусты и низкие деревья. Там, где заросли кустов были почти непроходимыми, тела псевдохищников рассыпались, превращаясь в мальков, просачивались тонкими струйками между шипастых игольчатых ветвей и, просеявшись сквозь преграду, собирались в новых хищников. Потери были минимальны – с каждым километром и новой опасностью метаморфоз у мальков происходил все быстрее и качественнее.

Солнце изливало свет и тепло на лавину мальков, рвущуюся к дневной стороне Терминатора. Пошли леса, становилось жарко – почва парила. Пар стлался по ветру в скудных лучах солнца. Кое-где воздушные потоки закручивались в небольшие торнадо, и, погуляв на свободном от кустов и травы пятачке, распадались, потрепав жилистые угольно-черные ветви.

В лесу хищники попадались реже, но были крупнее тундровых. Они точно так же кидались на идущих песочников, но успевали сожрать одного-двух, и, внезапно увидев перед собой вместо еды особей своей же породы, теряли интерес к охоте. Песочники теперь двигались на восток порознь, сбившись в стаи, имитирующие разные виды, но направление держали четко. Из-за деревьев обзор стал хуже.

Павел посмотрел на часы – по земному времени была уже поздняя ночь. Он вдруг почувствовал, что хочет есть и пить. Попросил у Лускера воды, выпил залпом половину и, сунув пустую емкость под кресло, попытался незаметно потянуться. Он устал сидеть неподвижно. Но на станцию возвращаться не хотелось, хотелось досмотреть этот великий транзит до конца.

– Рэм, через пару сотен километров начнется саванна, а потом плоскогорье с паучьими плантациями. Через них вообще ничто живое пройти не может, как песочники пройдут через горы?

– Они пойдут под землей, сквозь камни.

– На время превратятся в пауков? – спросил Павел.

– Да, – подтвердил Лускер.

– Понятно, – ответил Павел и, не удержавшись, смачно зевнул, прикрыв рот ладонью.

– Ну, я думаю, на сегодня достаточно, – глянув на Павла, сказал начальник колонии и, заложив крутой вираж, развернул шаттл кормой к солнцу, – пора домой. Завтра они выйдут к плантациям, мы туда прибудем вовремя. А сейчас сделаем перерыв. Дорожный паек я не брал, простите, а каннибализмом мы здесь не балуемся.

Павел вежливо улыбнулся в ответ на шутку и опять яростно зевнул. Ни с кем я сегодня разговаривать уже не буду, подумал он. Поем, в душ и в койку. Завтра с утра начну.

– Завтра выспитесь, – сказал Лускер, словно прочитал его мысли, – и до обеда можете работать, все доступы ко всей информации вам оформлены. А днем я покажу вам как мы собираем амилин, вы ведь именно для этого сюда прилетели.

– Да, – согласился Павел и, нашарив на груди полоску медблока, нажал на средний квадрат и получил впрыск энергетика. Стало легче, голова прояснилась, сонливость отступила. Тут же громко, на всю кабину, буркнул желудок, помолчал и через минуту выдал такой гроул, что Павлу пришлось еще раз достать бутылку с водой и напиться через силу, чтобы заглушить вопль возмущения собственного организма. Лускер занимался какими-то своими делами, забыв про аудитора.

Через десять минут шаттл вошел в створ станции и замер в магнитной ловушке. Лускер попросил Анну приготовить ужин и, услышав в ответ, что ужин давно готов, заметно обрадовался. Павел не стал спрашивать, чем на этот раз угостят его хозяева, сейчас он готов был съесть даже вареный ботинок.

За ужином Павел похвалил еду и поинтересовался – как удается из обычной нефти делать такие вкусные блюда.

– Мы готовим из настоящего мяса, рыбы и растений.

Павел оторопело посмотрел в свою тарелку, почувствовав тошноту.

– Нет, – засмеялся Лускер, – мы не убиваем животных, местная биота несъедобна для нас, как и мы для нее. Разные формы белка. У нас просто хорошая база клеточного материала с Земли, мы выращиваем клеточную еду.

– А я уж было подумал… – Павел, расслабившись, подцепил кусок курицы на вилку и отправил его в рот.

– Нефти здесь нет, как и многого другого, что есть на Земле. Но здесь есть то, чего больше нет нигде в освоенном людьми мире. Например, песочники.

– Да, они удивительные. Но мне интересно другое… Вам удалось выдрессировать пауков, и они сами приносят вам свои гнезда?

– Нет, Пабло, мы не занимаемся дрессурой, – ответил Лускер, глядя на Павла с иронией.

– На такой маленькой территории и столько загадок. Песочники, таинственные друзья, пауки. Что еще вы прячете в рукаве?

– А вам мало? – усмехнулся Лускер – Вы видели только самую верхушку айсберга, неужели вам не хочется разобраться с этими загадками до конца?

– Если бы вы мне просто рассказали, что здесь и как, я думаю, это было бы лучше для нас обоих.

– Есть вещи, которые можно понять и принять только в процессе. Факт может быть настолько необычным, не укладывающимся в рамки ваших представлений, что вы можете просто не поверить мне. – Лускер смотрел теперь на Павла тяжелым взглядом. Глаза его казались очень усталыми.

– Кто этот друг, которого я видел утром? – Павел настойчиво возвращался к мучавшему его вопросу, – Почему станция не пропускает его внутрь? Почему он отсутствует на записи? Я сначала подумал, что его спецовка работает в режиме «хамелеон», включил этот режим на своей спецовке и снял себя в зеркале. На записи все равно видны контуры моего тела, хотя отражение сильно забликовано и искажено. А тот человек выглядит в записи просто размытым подвижным пятном, как маленький песчаный смерч. Откуда взялся этот восьмой? Или сколько еще у вас таких странных друзей на Терминаторе?

– Имейте терпение, Пауль, завтра вы все поймете… Вот только что вы решите делать с отгадкой, я пока не могу просчитать, – Лускер встал из-за стола, подошел к террариуму и принялся кормить аксолотлей.

– Надеюсь, никакого криминала не найду, – сказал Павел, хотя, когда ехал сюда, надеялся именно на это.

Все свои подозрения насчет подпольных колоний, незаконных мигрантов и прочего он выложил начальству еще до отъезда и был уверен в своей безопасности. Если он вовремя не доложит о том, что здесь происходит, то на голову Лускера свалятся и финансовая полиция, и миграционная, и мало ему не покажется. Павел знал, что Лускер это прекрасно понимает и постарается объяснить происхождение сверхприбылей и продажу списанного, но при этом новехонького оборудования. А Павел проверит. И перепроверит.

3

Проснувшись от писка будильника, Павел чувствовал себя намного лучше, чем день назад. Похоже, привыкаю, подумал он. Одевшись после душа, попытался связаться с Лускером, но того не оказалось на станции. Павел связался с Анной, и она пригласила его в кают-компанию.

Идя по коридору, он задержался пару раз у картин, висевших на стене. Павел не был знатоком живописи, но видно было, что художник не лишен таланта. Хаотично разбросанные по полотну короткие линии, разноразмерные точки и цветовые пятна, наложенные друг на друга в несколько слоев, что-то напоминали, но вскользь, намеком, вызывая нечто похожее на состояние, когда, казалось, вот-вот узнаешь то, что нарисовано, но узнать не получалось.

В столовой Анна уже ждала его за столом. Серая форма, серые волосы, серые глаза. Павел, с аппетитом взявшись за яичницу с беконом, спросил ее:

– Я вижу, все уже позавтракали и разошлись по своим делам?

– Да, – ответила Анна, – но я попью с вами кофе, пока вы едите.

– Скажите пожалуйста, кто меня встречал позавчера? – Павел внимательно следил за выражением лица Анны, но, если она и была в чем-то таком замешана, то владела собой отлично, потому что никакого смущения или волнения не выдала. Абсолютно непроницаемое лицо. Равнодушное, скорее. Только ее манера смотреть прямо в зрачки оппонента – пристально, не отрываясь, пока тот сам не отведет взгляд – вызывала неприязнь.

– Вас встретил начальник колонии Лускер, – спокойно ответила Анна. – Разве он вам не представился?

– Я имею ввиду – кто меня встретил около станции. Лускер встретил меня уже здесь, внутри здания, а там, снаружи, – Павел мотнул головой, – кто это был?

– Простите, я не знаю.

– Вы хотите сказать, что на станции никого, кроме вас и Лускера вчера не было?

– Вы были.

– Послушайте, я галлюцинациями не страдаю, – сказал Павел, – этот человек представился мне как «друг». Среди сотрудников колонии нет никого, на кого этот человек похож, кроме Лускера. Но этот человек выглядел лет на тридцать моложе Лускера. К тому же, незнакомец сказал мне, что станция не пустит его внутрь. Что все это значит?

– Рэм вчера вам показал нерест песочников и проход мальков через зеленый пояс, но, похоже, не до конца, – проговорила она, как бы про себя, – наверно, сегодня он вам покажет, как песочники проходят через амилиновые плантации.

– Почему вы переводите разговор с непонятно откуда взявшегося «друга» на песочников?

– «…Но не видит ничего, что под носом у него…» – с легким оттенком разочарования процитировала Анна отрывок детского стихотворения.

– То есть?.. Вы хотите сказать, что песочники и этот человек как-то связаны?

– Павел, Рэм сказал мне, что перед экскурсией вы себя плохо чувствовали. Вы прошли тест в медботе? – странно неподвижное лицо Анны резко контрастировало с ее жгучим, напористым взглядом.

Ничего я от нее не добьюсь, понял Павел, и сухо сказал:

– Я нормально себя чувствую, тест не нужен.

– Вы приехали, чтобы проверить технику и финансовую отчетность, правильно? – спросила Анна. – А я не занимаюсь машинами и финансами, я медик. Всю необходимую информацию вам предоставит Лускер.

Павел молча допил чай, подчеркнуто вежливо поблагодарил Анну, вернулся в свою комнату и еще раз просмотрел отчеты колонии за прошлый год.

Не сходятся у них концы с концами, не могут семь человек давать такую выработку. Анну можно было и не расспрашивать, настаивать на встрече с остальными, похоже, тоже пока не стоит – они все будут кивать на Лускера. Надеюсь, когда тот вернется и покажет мне, как они вручную достают паучьи гнезда из-под каменных толщ, я смогу отчалить отсюда на пару дней раньше, чем рассчитывал, подумал Павел. Черт их знает, может, действительно какое-то ноу-хау придумали… Он вспомнил лицо Анны и с удивлением отметил, что, вообще-то, она не настолько некрасива, как казалось. У нее правильные черты лица, стройная фигура, изящные запястья и щиколотки, мягкий голос. Но бедная мимика, скованность движений, стянутые в тугой узел волосы на затылке, въедливый взгляд, все это делало ее какой-то неприятной. Казалось, она нарочно старается эмоционально оттолкнуть собеседника. Ну да бог с ней.

Недолго подумав, Павел связался с Патарой Ткилава. Нет, они сейчас не могут поговорить, пожалуйста, давайте перенесем на вечер. Дал отбой. Набрал Нисаускаса, тот не ответил. Набрал Хелен Вольф.

– Да, – отозвалась она сразу.

– Добрый день. Я хотел бы с вами поговорить.

– Пожалуйста, слушаю вас, – улыбнулась Хелен.

– Скажите, как много незаконных мигрантов находятся сейчас на Терминаторе?

– Что вы имеете ввиду? – Хелен умело изобразила удивление.

– Я видел одного из них сразу после того, как вышел из лифта. Он был похож на Лускера, только очень молодого и красивого Лускера, каким он мог быть лет тридцать назад.

Лицо Хелен залил густой румянец. Павел ожидал чего угодно, только не такой реакции. Хелен опустила ставшие вдруг влажными глаза, ее ноздри шевельнулись, губы сжались. Так выглядит человек, которого застукали за горячим, и пытающийся сохранить лицо. Что это с ней, озадаченно подумал Павел, почему она чуть не плачет?

– Павел, вы ведь вчера летали на ледник и в пустыню вместе с Рэмом? – спросила Хелен, коротко взглянув на Павла. Вышколенное дружелюбие ее голоса никак не вязалось с отчаянием в глазах и полыхающими щеками Хелен.

– Да. Но какое это отношение имеет…

– Простите, а он провел экскурсию до конца? – перебила она, выделив голосом последние слова.

– Нет, я видел не все. Как мальки проходят через паучьи плантации, Лускер обещал показать мне сегодня. Но какое отношение это имеет к людям, не числящимся в списках колонии?

– Вы обязательно посмотрите, обязательно, это очень интересно.

– Хелен. Я говорил с Лускером. Я говорил с Анной. Я сейчас говорю с вами и не могу понять – что вы все скрываете? Что за постыдные тайны, о которых нельзя говорить вслух? – Павел намеренно попытался надавить на ее эмоции и опять получил совсем не то, что ожидал.

Хелен подобралась, лицо ее побледнело, и она тихо ответила:

– Господин Пак, я попросила бы вас выбирать выражения. Что за странные намеки?.. Вы хотели поговорить со мной по поводу финансовой отчетности? Ваш вопрос не имеет к ней отношения. Незаконных мигрантов на Терминаторе нет и не было. Если вы готовы предъявить нам обвинения, прошу сделать это официально. У вас есть вопросы по отчетности?

– По поводу отчетности вопросов нет, но вы продаете списанные машины в заводской упаковке. При этом поставляете на рынок самые большие партии амилина. Каким образом семь человек могут дать выработку, по объему равную той, что дают сотни машин? Я не понимаю.

– Если вас интересует технология сбора амилина, обратитесь пожалуйста к Лускеру, – ответила Хелен и откинулась на спинку кресла, сцепив ладони и всем своим видом показывая, что разговор окончен.