скачать книгу бесплатно
– Не женат, а помолвлен, – поправил ее Кред.
– Но это же почти одно и то же.
– Да не скажи. Быть помолвленным с одной из герцогинь собственного королевства или расторгнуть эту помолвку ради брака с наследной принцессой Ардении. Есть разница?
Рапсода помолчала некоторое время, обдумывая услышанное, а потом продекламировала пришедшие на ум строчки:
Хоть и был королевич помолвлен с одной,
Да другую пришлось повести под венец,
Чтоб в его королевство вернулся покой,
Чтоб беда и разруха ушли наконец.
Слог достаточно посредственный, стоит еще поработать, но суть изложена верно, – кивнул Зеленая Песня.
Девушка обиженно фыркнула:
– А вы уверены, что принц согласится с вашей логикой?
– Практически стопроцентно, – ответил Кред, – но для страховки Зеленая Песня ездил в Баланию, чтобы переговорить с ним и иметь абсолютную уверенность.
– А принцесса? Не думаю, что она будет в восторге от вашей затеи, особенно если считать то, что я услышала в Приречье, правдой.
– С госпожой Аланой действительно все будет значительно сложнее, – вздохнул Кред, – легче всего будет просто ее выкрасть. Договориться с этой взбалмошной девицей практически невозможно. Сейчас она тебя слушает, а через минуту бьется в истерике и зовет стражу. Так что проще ее в наши дела не посвящать вовсе. Но конечно было бы лучше сделать так, чтобы она добровольно пошла с нами.
– Судя по тому, что Кред рассказал о ней, добровольно она уйдет из дворца папаши с любым, кто пообещает ей свободу, – с видом превосходства стала объяснять мужчинам Рапсода, – Драуман же собирается выдать ее за кого-то, а она у нас… эмм… других правил. Значит ей надо пообещать, что за того хмыря, которого прочит ей отец, она не выйдет. А то, что ее выведут из замка только для того, чтобы выдать за другого, ей сообщать абсолютно не обязательно. И в идеале выкрасть ее должна женщина. Ну, чтобы не раздражать лишний раз мужским присутствием, – закончила она свои измышления.
– Отличная идея, – похвалил девушку Зеленая Песня, – лучше бы и я не придумал. И спасибо за предложенную помощь.
– Какую помощь? – насторожилась Рапсода, – никакой помощи я не предлагала.
– А кто минуту назад сказал «выкрасть принцессу должна женщина»? – лукаво ухмыльнулся Кред.
– Я. Ну и что?
– А то, что женщин, которые могли бы взять на себя это дело, в гильдии сейчас нет. Кроме тебя, разумеется. Остальные, к сожалению, все находятся слишком далеко от столицы, а дело крайне срочное.
Девушка опешила. Она? Молодая, неопытная певица, которая находилась где-то в середине между очень хорошими известными бардами и посредственными струнодерами, и вдруг затянута в дела государственной важности. Это невозможно.
Придя к такому умозаключению, она тут же и высказала его всем присутствующим.
– Не волнуйся ты так, – успокаивающее заговорил Кред, – мы тебя поддержим. У гильдии очень хорошо развита сеть наблюдения. Если что-то вдруг пойдет не так, мы сразу узнаем и примем меры.
– А если она сделает что-то не так, – обратился Тарни к Креду, говоря о Рапсоде, будто ее в комнате вообще не было, – то я все исправлю.
Фраза, в общем-то, была абсолютно нормальной, но мрачный вид Тарни подсказывал девушке, что лучше постараться сделать так, чтобы ему не пришлось ничего исправлять.
– То есть я повезу ее одна? две женщины без охраны? – Рапсода попыталась в последний раз воззвать к здравому смыслу своих собеседников, – это же очень опасно.
– Две странствующие подруги намного меньше привлекут внимание, чем женщина и мужчина, везущие еще одну женщину как пленницу, поверь мне, – произнес Кред, – а наша ласточка вряд ли захочет путешествовать вместе с мужчиной по доброй воле и сбежит при первой же возможности.
Си-Диез не нашла контраргумента, признав, что в словах барда есть смысл.
– Значит, мы все решили, – радостно подытожил Зеленая Песня, – осталось только оповестить остальных.
– Но, – попыталась было возразить Си-Диез, а мужчины уже поднялись с мест и направились к выходу из комнаты.
Заметив, что ее никто уже не слушает, Рапсода махнула рукой и пошла следом за ними.
Ну и черт с вами. Ваши же проблемы будут, если я чего напортачу.
Компанию, спустившуюся наконец в общий зал, встретили разноголосыми приветственными выкриками. Зеленая Песня, поздоровавшись с собравшимися, уселся за стол. Началось собрание, в ходе которого Зеленая Песня рассказал о результатах своей поездки и о плане похищения Аланы из дворца, придуманном несколько минут назад. Пользуясь шифром, естественно. Прошу прощения, терминологией.
– Отлично, – потер руки один из бардов, – потрясающее развитие сюжета. Я бы предложил перенести действия на бал. Только надо все хорошенько обдумать, чтобы не было никаких перечений[1 - Переченье – музыкальный термин, обозначающий неблагозвучную последовательность двух аккордов, имеющих общий тон, измененный гармонически, в которой этот тон берется во втором аккорде не тем голосом, которым был взят в первом.] и случайных знаков[2 - Случайный знак – встречающийся в нотном тексте диез или бемоль, которого нет при ключе. В тексте данное выражение имело значение «непредусмотренные ситуации».]. Это значило приблизительно следующее: «Теперь можно действовать. Я бы предложил назначить операцию на бал. Только надо все хорошенько обдумать, чтобы избежать непредвиденных затруднений и лишних ушей».
На том и порешили.
– Что за бал-то хоть, – спросила Рапсода у Креда, поднимаясь по лестнице в комнату. С шифром она была не знакома, но усекла, что для зашифровки речи используются музыкальные термины, с которыми она была знакома, как и любой другой музыкант. Поэтому большая часть сказанного на собрании была ею понята, но оставались и не проясненные моменты.
– Через два дня Драуман устраивает большой бал в своем дворце, куда приглашены все кандидаты в мужья принцессы. В общем, будет что-то вроде смотрин, после которых король выберет наиболее подходящий вариант.
– Мне на эту вечеринку ни за что не попасть, – вздохнула девушка, – так что план можно заранее считать сорвавшимся.
– Не дрейфь, – успокоил ее Кред, – бард на балу – штука не лишняя. Конечно, платить будут только тем, кого официально пригласили, но если один из приглашенных бардов за тебя поручится, то тебя пропустят. А я уже приглашен, так что не волнуйся, Вива, поручитель у тебя есть.
– Как-как ты меня назвал? – взъерошилась Рапсода.
– Вива, – невозмутимо повторил бард, – сокращенно от твоего второго имени.
– Вообще-то от третьего, – обиженно поджала губы Рапсода.
– Ну от третьего. Нечего было столько имен себе выдумывать. Слишком длинно, народ не запомнит.
– Но почему именно третье, а не первое? Ну, или на худой конец второе, – злилась девушка.
– Тебя бы больше устроило Рапи или Скерца? – невинно поинтересовался бард.
Рапсода издала страдальческий стон и захлопнула дверь своей комнаты перед носом Креда.
Оставшись наконец наедине со своими мыслями, певица уселась на кровать и стала размышлять о предстоящем деле. Бал в королевском дворце. Большое событие и для музыкантов получше Рапсоды. Вот только радоваться такому стремительному карьерному взлету или все-таки не стоит, девушка еще не решила.
Но в любом случае к мероприятию стоило подготовиться, поэтому оставшиеся до бала два дня девушка провела в лавках, торгующих готовым платьем.
– Нервничаешь? – участливо поинтересовался Кред у Рапсоды вечером накануне бала, просунув голову в приоткрытую дверь ее комнаты.
– Хоть бы все выгорело, – отозвалась та, в сотый раз поправляя оборки на висящем в шкафу платье, которое она подобрала специально для посещения королевского дворца. Раньше ей в такие места ходить не случалось, а потому и одежды, подходящей не имелось, и девушка ужасно боялась, что ее наряд помнется.
– Кстати об этом. Ты не могла бы мне что-нибудь спеть? – внезапно попросил ее бард.
– Что, прости? – переспросила девушка, отрываясь от своего занятия.
– Голосок твой хочу послушать, – пояснил музыкант, – я же имею право знать, за кого собираюсь ручаться. Это же королевский бал, там будут менестрели высшего класса, понимаешь, к чему я?
Си-Диез застыла как статуя, услыхав такое.
А ведь и верно. Кто она такая, чтобы петь при дворе? Откуда им всем знать, что она способна достойно выступить? И хоть просьба Креда могла показаться несколько оскорбительной, девушка начала петь.
«Пусть знает, что я далеко не новичок бесталанный, – думала она. – Пусть».
– Недурно, – оценил ее способности бард, когда девушка закончила свое маленькое выступление, – сойдет.
– Сойдет? – Рапсода не знала, обижаться ей на Креда или радоваться, – правда?
– А что, боишься? – участливо поинтересовался тот, – переживаешь?
Девушка молча кивнула.
– Да брось ты. Я лично после того, что случилось на балу по случаю свадьбы барона Фуо, мало из-за чего переживаю.
– И что же там случилось? – отвлеклась девушка от платья. Она уже почти не сердилась на Креда за придуманное им дурацкое прозвище. Почти.
– О, там случай был особый! Скабрезный правда, но, как говорится, из песни слова не выкинешь. Случилось это лет… несколько назад, когда я был еще не так широко известен, но уже подавал надежды…
* * *
Это была самая обычная свадьба. Работа на два дня: сегодня девичник, завтра свадьба. Развлекай гостей до рассвета двое суток и свободен, бард.
К девичнику я готовился основательно: начищенные сапоги, новенький сюртук, аккуратно подстриженные усы (да, я тогда носил усы) и обворожительный голос, а так же тщательно подобранный репертуар – все только о любви.
Барышни слушали мое вдохновенное пение, украдкой стирали кружевными платочками прозрачные жемчужинки слез, ели, пили и танцевали. Вот только уже часов в десять вечера, когда небо еще даже толком не потемнело, мне было сказано, что на сегодня работа окончена и что уже я могу быть свободен.
Где находилась отведенная мне комната, я прекрасно знал, но спать решительно не хотелось, и я не придумал ничего лучшего, чем накинуть плащ и отправился на прогулку. Сад за особняком был великолепен и впечатлял размерами. Я прошелся по одной кипарисовой аллее, свернул в другую и вдруг увидел чью-то тень, промелькнувшую передо мной и быстро скрывшуюся за деревьями. Уже достаточно стемнело, и разглядеть фигуру я не смог, но чуткое музыкальное ухо уловило шорох юбок, доносящийся с той стороны.
«Что может быть волшебнее, чем повстречать в дивном ночном саду юную чаровницу?» – оживился я и, огладив волосы, поспешил вдогонку за прелестной добычей. Возможно теперь, повзрослев, я поступил бы иначе, но тогда я был юнцом, а какой с молодого парня спрос?
Девушка шла быстро, высоко подобрав юбки. Так, чтобы не мешали при ходьбе. Она явно куда-то очень спешила.
«Но не к любовнику же! Сегодня здесь вообще нет больше мужчин кроме меня, – подумал я, не сбавляя шага, – а куда же может спешить девушка ночью, если не к любовнику». Этот вопрос очень заинтриговал меня, и я приложил все усилия, чтобы не отстать.
Преследуемая девушка то и дело оборачивалась, но ни разу не заметила своего тайного спутника, хотя я особо и не старался укрыться.
Аллея привела нас ко входу в лабиринт, созданный стараниями множества садовников из какого-то декоративного кустарника. Девушка, не раздумывая, вошла в лабиринт и углубилась в него. Было видно, что ей это место хорошо знакомо.
«Видимо ближайшая подружка невесты, раз так ориентируется в саду», – сделал вывод я, стараясь не потерять барышню из виду.
А незнакомка все ускоряла шаг. Она сворачивала то вправо, то влево, с каждым поворотом все больше и больше отрываясь от меня. Вот край ее юбки мелькнул где-то впереди и исчез среди аккуратно подстриженных веток. С досады я аж дернул себя за ус. Больно. Мало того, что упустил девушку и не разнюхал ничьей тайны, так еще и заплутал.
Плюнув, я развернулся и пошел к выходу из лабиринта. По крайней мере, мне казалось, что выход должен быть там, куда я направился.
Небо из темно-синего стало черным и покрылось серебряными точками звезд. После того, как я наверное в десятый раз зашел в тупик, я начал относиться к ситуации философски.
«Когда понадоблюсь, наниматели сами хоть из-под земли достанут. И не страшно, что искать меня начнут лишь утром. Ночь выдалась теплая, а у меня к тому же с собой плащ, так что заночевать можно почти с комфортом», – рассудил я и гулял теперь под ясным звездным небом одной прогулки ради.
Гуляя и размышляя о всякой философской ерунде, я набрел на небольшую круглую полянку. Очевидно, это был центр лабиринта. Я с удовольствием уселся на одну из скамеек, опоясывающих полянку по кругу, и принялся разглядывать фонтан, расположенный в центре площадки. Но фонтан был скучный. Тривиальный дельфин, из пасти которого лилась вода. Смотреть на текущую воду мне быстро надоело. Нет, видать я все же не философ. Они говорят, что на движущуюся воду смотреть можно вечно. Хотя, «можно» и «интересно» ведь разные вещи, правда? В любом случае, каким бы ни был ответ, я стал оглядываться по сторонам в поисках чего-нибудь более занимательного.
Обнаружилось, что по обе стороны от скамьи, на которой я сидел, стояли две статуи. Они изображали молодых барышень в жеманных позах и весьма легкомысленных нарядах. Стоит прибавить к тому же, что в руках мраморные девы держали различные музыкальные инструменты. Так что не стоит и удивляться тому, что я был заинтересован изваяниями в величайшей степени. Я поднялся на ноги, подошел к той скульптуре, что стояла справа и стал пытливо рассматривать диковинный струнный инструмент, примостившийся на округлом мраморном колене. Оторвав наконец от изваяния задумчивый взгляд, я заметил вдруг, что подобных произведений искусства здесь больше, чем два и что они стоят по всему периметру площадки, перемежая собою скамьи. Открытие было приятным. Удовлетворенно хмыкнув, я двинулся по кругу, замирая ненадолго возле каждой из скульптур.
Созерцание этих предметов искусства привело меня в состояние некоторой рассеянности. Пребывая в нем, я переходил от одной статуи к другой, погруженный в свои мысли, и вдруг что-то вывело меня из забытья. Что-то, чего уже коснулся взор, но еще не осознал мозг. Сначала мне показалось, что в нескольких шагах от меня лежит груда скомканного шелка.
«Какие знойные у невесты оказывается подружки! Темной ночью сбрасывают платья и разгуливают вокруг дома нагишом!» – ухмыльнулся я собственно догадке, но улыбка задержалась на моем лице совсем ненадолго.
Груда синего шелка на поверку действительно оказалась платьем, но отнюдь не брошенным хозяйкой. Оно все так же целомудренно прикрывало бюст и плечи своей владелицы, которая лежала сейчас на сырой траве. Разве что юбки находились в беспорядке да искусно вышитый серебряной нитью лиф был испачкан чем-то темным. Не раздумывая, я бросился к девушке. Так и есть: синий шелк пропитан кровью. Вглядевшись в лицо девушки, я узнал в ней дочку своего нанимателя, то бишь невесту.
Осознав наконец, что здесь произошло, я в ужасе отпрянул от трупа.
Прочь! Прочь отсюда! Поднять тревогу, позвать на помощь, скорее рассказать обо всем…
Я заметался по поляне, не зная, в который из множества коридоров нырнуть.
– Успокойся, – сказал я тогда сам себе, – это прежде всего. Ты выберешься, обязательно выберешься из этого чертова лабиринта, но после ты никого не пойдешь искать и никому ничего не расскажешь. Мало что ли случаев несправедливого суда? А ты, между делом, будешь лучшим подозреваемым: единственный мужчина в доме! Так что соберись, найди-таки выход из этой чертовой западни и иди к себе спать, а на завтра, когда поднимется переполох, ори громче всех и чтобы на роже на твоей выражалось самое натуральнейшее изумление.
Так я поучал себя, плутая в закоулках лабиринта, выбраться из которого мне все же удалось, но не раньше, чем начало светать. Не чувствуя ног от усталости, я еле добрался до своей комнаты и уснул мертвым сном.
А на утро я был опять умыт, выбрит и причесан. Одним словом полностью готов отрабатывать посуленный гонорар.
Погода была великолепна. Солнце светило вовсю. Пешая прогулка от дома невесты до часовни, в которой должно было состояться венчание, выветрила из меня остатки сонливости. Гости, старавшиеся перещеголять друг друга в пышности и дороговизне нарядов, уже собрались вокруг церкви и занимали себя милыми беседами, ожидая прибытия жениха и невесты.
«Главное – изобразить удивление», – наверное, в сотый раз напоминал я себе, нервно подкручивая колки лютни.
И вот к шумной толпе подъехала украшенная цветами и лентами карета. Гости притихли в ожидании. Распахнулась дверца… и, вынужден признаться, в этот момент на моем лице появилось самое искреннейшее удивление, натуральнее которого я за всю свою жизнь не испытывал. Из кареты выплыла невеста с ног до головы окутанная фатой, украшенной золотой вышивкой и цветами белого и нежно-розового оттенков.
Всеобщий возглас восхищения разнесся по площади. Отовсюду тут же слетелись многочисленные подружки и, обступив виновницу торжества, защебетали наперебой. Она же молчала и лишь кивала головой в ответ, принимая поздравления и комплименты.
«Сиди и молчи, дурак, – обругал себя я, – нечего было столько пить накануне. С пьяных глаз чего не привидится! И хорошо, что еще шума вчера не поднял. Это ж надо было придумать: мертвая невеста».
А тем временем гости начали понемногу волноваться: задерживался жених. Уже две четверти часа как должен был прибыть, а все нет его и нет.
«Уж не жениха ли я видел мертвым вчера в саду?» – вдруг пришло мне в голову. Но я тут же отмел эту абсурдную мысль, – ага. Жениха. На девичнике. В платье невесты.
Время шло. Скучающие гости от нечего делать начали потихоньку пускать сплетни, мол сбежал из-под венца барон-то. Не имеет смысла уточнять, что подобные разговоры не прибавляли невесте жизнерадостности.
В общем, ждали мы его светлость барона Фуо до вечера, но так и не дождались. Невеста совсем потеряла самообладание и тихо хлюпала носом в углу. Гости начали расходиться счастливые и довольные как никогда. Еще бы! Обычную свадьбу любой сто раз видел, а тут такой скандал, такая интрига! Теперь будет что обсудить во время прогулки в парке. Сплетни звучали уже в полный голос. Наконец папаша неудавшейся невесты сгреб свое обманутое чадо в охапку, усадил в карету и усвистал в свой особняк заливать горе. Я, ясное дело, отправился вслед за ним. Горе горем, а деньги надобно платить. Ну и что, что я сегодня не играл. За то я весь день сидел у часовни и честно был готов начать петь, как только дадут отмашку. Я ж не виноват, что ее так никто и не дал, отмашку эту. В общем, я считал, что честно отработал обещанные мне монеты и не собирался отказываться от них так легко.
Конечно, меня на порог не пустили, не говоря уже о том, чтобы выплатить обещанную сумму, но я упрямо уселся у въездных ворот и твердо решил ждать, правда сам толком не знал, чего именно.
Оказалось, что ждал я не совсем зря. Спустя буквально несколько минут из сада по направлению к особняку пронесся какой-то слуга, как выяснилось позже – садовник. Вопя что-то нечленораздельное, он скрылся в доме. Не успел я толком обдумать, что бы это могло значить, как внутри усадьбы разразился настоящий скандал. Громче всего слышалось вопли хозяина и женский рев. Мне с моим чутким слухом почти сразу стало ясно, в чем заключалась суть проблемы. Садовник обнаружил в лабиринте тело молодой хозяйки и тут же бросился в особняк, дабы незамедлительно доложить об ужасной находке хозяину. Тот в свою очередь велел сию же минуту притащить за космы девицу в фате и свадебном платье, что ревела, запершись в покоях усопшей. На поверку выпутанная из густо задрапированной фаты барышня оказалась одной из подруг настоящей невесты. После живописнейших описаний того, что с ней сделают, если она сейчас же не объяснит, как оказалась в подвенечном наряде, самозванка созналась во всем:
– Это я, я сделала, – захлебывалась она слезами, – я… ее… кинжалом!.. Влюбилась, как дура, накануне ее свадьбы… их свадьбы. Поняла, что он – мой… а он не пришел!.. – дальнейшие объяснения потонули в рыданиях. Хотя и уже сказанного более чем достаточно.
