скачать книгу бесплатно
Сталин зря времени не терял. Через две недели после съезда, 18 января 1926 года, власть в Ленинграде перешла от Зиновьева к другу и единомышленнику Сталина Сергею Мироновичу Кирову. Зиновьев был освобожден от всех должностей. Вскоре в Москве от всех должностей был освобожден и Каменев.
Оппозиционеры, используя свободу слова, стали дружно выступать в средствах массовой информации против Сталина. Троцкий, Зиновьев и Каменев на стихийных митингах пытались дезорганизовать работу руководящего штаба партии, втягивали его членов в новые и новые бесконечные дискуссии, устраивали нелегальные собрания, создавали подпольные группы, распространяли фракционные документы.
6 июня 1926 года в лесу под Москвой было проведено собрание оппозиционеров. Позаботились о пароле, патрулях, других средствах конспирации. Был причастен к организации собрания Зиновьев, а кандидат в члены ЦК, заместитель председателя РВС СССР Лашевич на собрании призывал к борьбе с Центральным Комитетом.
В конце мая Сталин уехал в Грузию. 2 июня он отправился смотреть Земо-Авчальскую ГЭС – первенца гидростроения Закавказья. Осмотрев станцию, Сталин записал в Книге почетных посетителей на грузинском языке: «Да здравствует наше строительство и рабочие, техники, инженеры, работающие на нем!»
Вечером 3 июня Сталин побывал на спектакле Тифлисского государственного оперного театра. В антракте он беседовал с композитором Баланчивадзе о его опере «Тамар Цбиере» и вообще о грузинской оперной музыке. Сталин заметил, что влияние произведений русских композиторов, в особенности Чайковского, на творчество грузинских композиторов очень заметно, и это наиболее верный, плодотворный путь для грузинской музыки.
8 июня на собрании рабочих Главных железнодорожных мастерских Тифлиса, там, где он когда-то начинал путь революционера, Сталин выступил с речью о международном положении и внешней политике.
В Москву Сталин выехал 4 июля. Там его ждали важные дела.
На Пленуме ЦК 14–23 июля оппозиционеры вновь выступили против Сталина. В речи 22 июля он, отвергая требование Зиновьева отменить резолюцию Х съезда «О единстве партии», показал, что линия троцкистско-зиновьевского блока не имеет ничего общего с ленинизмом, а требование свободы фракций и группировок тождественно лишению партии возможности руководить политической и экономической жизнью страны. Сталин подчеркивал:
– Партия может и должна допустить в своей среде критику, борьбу мнений. Но она не может допустить того, чтобы ее решения срывались, ее рамки ломались, основы единства разрушались…
Оппозиционеры опять подняли вопрос о «завещании Ленина». Они пытались использовать содержащуюся в этом письме критику особенностей характера Сталина, надеясь таким образом подорвать его авторитет.
Фракционеры распространяли «Завещание» Ленина (так они называли письмо) без соответствующих мест, в которых указывалось на небольшевизм Троцкого и предательское поведение Зиновьева и Каменева в октябре 1917 года.
По поручению Политбюро Сталин зачитал на Пленуме полный текст письма Ленина «К съезду».
Прения на Пленуме были длительными и горячими. С разоблачениями оппозиционеров выступили С.М. Киров, В.М. Молотов, Г.К. Орджоникидзе, Я.Э. Рудзутак и многие другие. Оппозиционеры получили серьезное предупреждение: Зиновьев был выведен из Политбюро, Лашевич исключен из состава ЦК и снят с поста заместителя председателя РВС СССР, другие участники нелегального собрания в лесу под Москвой получили взыскания.
На заседании Политбюро 11 октября 1926 года Сталин говорил:
– Не подлежит сомнению, что оппозиция потерпела жестокое поражение. Ясно также, что возмущение в рядах партии против оппозиции растет.
Пленум ЦК в конце октября признал невозможным дальнейшее пребывание Зиновьева в Коминтерне, а Каменева и Троцкого – в составе Политбюро.
Борьба за армию
Постепенно укрепляя свои позиции в партии, Сталин с большим опасением воспринимал положение в армии, где полностью господствовал Троцкий – председатель Реввоенсовета СССР и народный комиссар по военным и морским делам В годы гражданской войны Троцкий создал себе огромную популярность и власть. Почти на все руководящие командные и политические должности он назначил преданных ему людей.
Сталина военные знали как партийного руководителя, его влияние на армию было слабым.
В борьбе, которая шла между троцкистами и сталинцами, армия могла оказаться решающей силой. Сталин это понимал и в 1923 году сделал первую попытку ослабить позиции Троцкого. На очередном пленуме было предложено включить в состав РВС несколько членов ЦК, а также создать при председателе РВС исполнительный орган, в который входили бы члены ЦК (и Сталин в их числе).
Троцкий категорически возражал против этих предложений и даже обратился с письмом в Центральную Контрольную комиссию ЦК, в котором обвинил партийный аппарат во главе со Сталиным не в реформе Реввоенсовета, а в личных против него, Троцкого, происках – и вообще, Сталин допускает много серьезных просчетов в экономической и военной политике.
Оппозиция, наращивая демарш Троцкого против Сталина, послала в Политбюро «Заявление 46-ти». В нем сорок шесть видных военных и партийных деятелей поддерживали Троцкого.
Письмо было троцкистами размножено, разослано в партийные организации и воинские части и вызвало острую дискуссию.
Сталин не имел еще широкой поддержки в военных кругах, более высокое влияние у него было в региональных организациях. Он созвал (в октябре 1923 года) Пленум ЦК РКП (б), на котором изложил суть возникших противоречий как попытку Троцкого создать кризис в партии, подорвать ее единство. Пленум поддержал Сталина, осудил фракционеров, в том числе и «Заявление 46-ти».
Свой успех Сталин закрепил на XIII Всесоюзной партконференции в январе 1924 года, в ее резолюции фракционеров не только осудили, но потребовали «карать их сурово».
Однако сам Троцкий оставался на прежних руководящих постах в армии. Сталин стал искать возможность ослабить его влияние среди военных. Мощным оружием в руках Троцкого было Политическое управление Реввоенсовета, которое возглавлял Антонов-Овсеенко – верный соратник Троцкого, он призывал армейских коммунистов выразить недоверие ЦК, чем, по сути дела, игнорировал решения Пленума и Всероссийской конференции. Сталин, опираясь на эти решения, добился освобождения Антонова-Овсеенко от должности как фракционера.
Встал вопрос, кого назначить на этот важный и ответственный пост? Сталин посоветовался со своими единомышленниками Ворошиловым и Буденным.
– Может быть, Бубнова назначить? – спросил Климент Ефремович.
– Он же подписал «Заявление 46-ти», – возразил Сталин.
– Подписал, но он не троцкист, я его по гражданской войне хорошо знаю, – сказал Буденный, – наш мужик.
– Он не раз поддерживал оппозиционеров, – настаивал Сталин.
Ворошилов поддержал Буденного:
– Я тоже Бубнова знаю как честного коммуниста, не раз с ним откровенно говорил. После смерти Ленина он твердо стоит на наших позициях. А то, что он раньше с троцкистами якшался, даже хорошо: Троцкий не будет возражать против его назначения.
Сталин встретился с Бубновым, убедился в его лояльности. Для упрочения позиции нового начальника Политуправления была назначена комиссия ЦК с задачей – обследовать положение в армии. В комиссию были включены: А.А. Андреев (председатель), А.С. Бубнов, К.Е. Ворошилов, Г.К. Орджоникидзе, М.В. Фрунзе, Н.М. Шверник.
Сторонники Сталина провели глубокую и, прямо скажем, пристрастную ревизию в Вооруженных Силах, итоги обсуждались на февральском Пленуме ЦК 1924 года, они были буквально разгромными, в резолюции было отмечено об «угрожающих развалом армии» недостатках и дана установка на проведение широкого комплекса мероприятий по оздоровлению и укреплению Вооруженных Сил. Проводить в жизнь эти решения было поручено М.В. Фрунзе, назначенному заместителем Троцкого (вместо его сторонника Склянского). Фрунзе также был назначен по совместительству начальником штаба РККА и начальником Военной академии. Председателем Реввоенсовета пока оставался Троцкий, но в состав РВС СССР Сталин продвинул своих сторонников: Ворошилова, Буденного, Бубнова, Орджоникидзе. Вскоре Сталину удалось через новый состав РВС сменить командующего Московским военным округом – вместо троцкиста Муралева был назначен К.Е. Ворошилов.
Бубнов, укрепляя позиции сталинистов, работал очень активно и плодотворно, в мае 1924 года была создана комиссия под его председательством, она почистила преподавательский состав академий.
Но все же главная сила армии – ее воинские соединения и части – еще возглавлялись сторонниками Троцкого, особенно много их было среди комиссаров. Следовало найти способ избавиться от этой сильной прослойки в армии. И Сталин нашел хорошо обоснованный, законный, якобы подсказанный практикой повод. В его адрес поступила докладная записка, составленная четырнадцатью высшими военачальниками, среди них были герои гражданской войны: Дыбенко, Федько, Вострецов, Фабрициус, Гай и другие. Они предлагали немедленно ввести в Красной Армии единоначалие… т. е. упразднить институт комиссаров. Объяснили они это предложение тем, что комиссары выполнили свою миссию как политические руководители, теперь опытные командиры, в большинстве коммунисты, не нуждаются в опеке. Тем более что комиссары превратились в доносчиков и склочников, влезая в бытовые дрязги.
По тому, как своевременно появилось это письмо, по его соответствию замыслу Сталина, по личностям подписантов (среди них не было ни одного троцкиста) можно предположить, что документ этот был инспирирован самим Генсеком. Предположение это подкрепляется еще и тем, что сам Сталин не стал принимать меры, а направил докладную в Политуправление – Бубнову – с просьбой изложить свои соображения.
Не знаю, по договоренности со Сталиным (чтобы усыпить бдительность Троцкого) или по своей инициативе (с той же целью) Бубнов сначала не согласился с предложением военачальников. Он мотивировал это тем, что однажды нечто подобное предпринималось самим Троцким в 1923 году, его приказом № 511 допускалось отсутствие комиссара даже при беспартийном командире. Тогда этот приказ был признан ошибочным и отменен. Поэтому Бубнов спрашивал: «Не исказим ли мы теперь линию партии?» Он опасался, что немедленное устранение комиссаров коснется многих и может вызвать взрыв недовольства, и предлагал постепенное проведение в жизнь единоначалия.
По сути дела это была игра слов, на деле Бубнов не возражал докладной 14-ти, а еще круче проводил в жизнь линию Сталина, потому что предлагал хорошо подготовить командиров-единоначальников в политическом отношении, что на практике означало не допустить в их число троцкистов.
В июне 1924 года была создана Комиссия Оргбюро ЦК РКП(б) под председательством Бубнова (!) с исключительными полномочиями по определению политических и деловых качеств командиров-единоначальников и всего начальствующего состава армии и флота. Основным методом работы комиссии и ее подкомиссий (не доверяя анкетам и бумагам) было личное общение с военнослужащими в частях и учреждениях. При этом велась широкая разъяснительная работа через газеты, чтобы беспартийные командиры и комиссары, не стоящие на троцкистских позициях, не опасались за свое будущее: они могут стать полноценными единоначальниками.
Параллельно с этой очистительной работой проводилась широкая агитационно-пропагандистская работа – в частях снимались транспаранты и плакаты, изображающие Троцкого как «вождя Красной Армии», менялась тематика политзанятий (вместо темы «Троцкий – вождь Красной Армии» предлагалась «Вождь Красной Армии – РВС СССР». Позднее и это было заменено – на «руководство партией». Брошюра Бубнова «Воинская дисциплина и партийная организация» ставила все точки над «и», утверждая приоритет за парторганами в армии.
В ноябре 1924 года состоялось совещание начальников политорганов армии и флота (обновленных и очищенных), в резолюции совещания осуждался троцкизм и его намерение оторвать армию от партии, предлагалось поставить на Пленуме ЦК вопрос о снятии Троцкого с высоких постов. В январе 1925 года Пленум ЦК рассмотрел это предложение, поддержанное парторганизациями Москвы, Минска, Киева, Тбилиси, Баку и других городов, и освободил Троцкого от обязанностей председателя РВС и наркомвоенмора СССР. На эту должность был назначен М.В. Фрунзе, а его заместителем – К.Е. Ворошилов.
Сталин довел свою линию до полного логического конца: Политуправление было выведено из состава РВС и становилось Политуправлением РККА с правами отдела ЦК РКП(б). Его начальник А.С. Бубнов избран секретарем ЦК. Все связи армейских партийных организаций с местными партийными (гражданскими) комитетами ликвидированы. Отныне партийные органы армии подчинялись непосредственно ЦК и ее Генеральному секретарю Сталину.
Надо признать, эту гигантскую работу Иосиф Виссарионович осуществил в невероятно трудных условиях превосходства Троцкого и его оппозиции в армии и на флоте. Только тонкая и последовательная тактика Сталина и его сторонников привела к исторической победе. Отныне и до последнего вздоха Сталин был единоначальником Красной, а позднее Советской Армии и стал ее Генералиссимусом.
Все это он проделал, как поется в «Интернационале», «своею собственной рукой». Крепкая была рука, ничего не скажешь!
Однако, преодолев культ Троцкого, партия не избавилась от этой болезни, которая постепенно переросла в культ Сталина. Что было, то было, нельзя и не надо это отрицать. Началось преувеличение военных заслуг Сталина статьей Ворошилова «Сталин и Красная Армия», которая была опубликована в 1930 году. В ней Сталину приписывалась руководящая роль в создании Красной Армии, что не соответствовало действительности. Участие его на фронтах в годы гражданской войны преувеличенно преподносилось как события главные, решающие.
Продолжил это недоброе дело (в конечном счете не возвышающее, а компрометирующее Сталина) Мехлис, который, будучи главным редактором «Правды», год от года наращивал хвалебный накал в центральном печатном органе ЦК.
Сталин в беседах с писателями и журналистами иронизировал над этими безмерными комплиментами в свой адрес, но решительных мер против разгорающегося культа своевременно не принял, за что позднее получил вполне справедливые упреки и осуждения.
Коллективизация
На моем столе лежат четыре тома «Архивов Троцкого», в них собраны документы 1923–1927 гг., относящиеся к «Коммунистической оппозиции в СССР». Троцкий вывез их из нашей страны, а в августе 1940 года продал Гарвардскому университету.
Из огромного архива Троцкого в эти 4 тома собраны копии постановлений Политбюро, различные «обращения» Троцкого и письма к нему, всё имеющее отношение к борьбе за власть в советском руководстве в тридцатые годы.
В этих документах ставились какие-то вопросы или отрицались уже решенные на пленумах и съездах. На деле это приводило к бесконечной дискуссии, запутывало и мешало работать. Все устали от бесполезных дебатов. Но Троцкий выступал за продолжение фракционной борьбы. 3 октября 1926 года он написал пространную специальную статью «Нужна ли дискуссия?» Привожу выдержки из нее, с большими сокращениями.
Нужна ли дискуссия?
Сейчас ведется в партии неистовая борьба сверху против дискуссии вообще. «Правда» доказывает в статьях, что дискуссия вредна и опасна. Но никто не указывает, как же иначе решить спорные вопросы…
«Правда» и ораторы, выступающие против дискуссии, говорят: все эти вопросы уже решены партией, XIV съездом, пленумами ЦК и пр. Но вся суть в том, что после XIV съезда прошло уже десять месяцев.
Далее Троцкий совершенно игнорирует уставное положение партии о том, что принятые на съезде решения (после коллективного обсуждения) должны выполняться всеми членами партии, а не обсуждаться.
Троцкий на двух страницах опять перечисляет и ставит вопросы, по поводу которых все уже наговорились сверх меры.
Лев Давидович не забывает, что есть определенная дисциплина в партии:
Можно сказать, что меньшинство Центрального Комитета должно подчиняться большинству. Это совершенно бесспорно. Можно утверждать, что такие-то члены Центрального Комитета нарушили дисциплину. Их за это можно подвергнуть взысканию. Но это не снимает вопроса о партийном съезде. Вопрос идет о том, чтобы дать возможность партии проверить свои старые решения в свете новых фактов, нового опыта.
Вся беда в том и состоит, что некоторые товарищи и, в частности, редакция «Правды» рассуждают так, как если бы кто-то мог вынести решение без партии. Дискуссия, говорят они, вредна и опасна. Но ведь это значит попросту, что вредно и опасно обсуждение партией спорных вопросов. Как же быть в случае разногласий? На этот вопрос никакого ответа нам не дают. Надо принять все меры к тому, чтобы обеспечить правильный партийный курс дискуссии. Но кто хочет обойти дискуссию, тот тем самым хочет обойти партию. За партию решать вопроса никто не может. Дискуссировать надо не о дискуссии, а об основных жизненных вопросах, от которых зависит судьба пролетариата и социалистического строительства в нашей стране.
Л. Троцкий
Октябрь 1926 г.
Даже в сокращенном виде статья дает представление о Троцком как умелом полемисте. Дискуссии и споры продолжались. Троцкий направил письмо председателю ЦКК Орджоникидзе, в котором ставил вопрос об обороне СССР. Он требует замены руководства в партии потому, что в стране наступил термидор.
Термидор – некалендарный месяц республиканского календаря Франции (19 июля – 18 августа), месяц переворота, сломившего диктатуру Робеспьера. Это был переломный момент политической борьбы во Франции, в результате которого был свален абсолютизм.
Троцкий, продолжая обвинять Сталина в захвате абсолютной власти, настаивает на том, что для спасения партии пришло время термидора, то есть отстранения Сталина от руководства.
В своем двухтомном сочинении «Сталин» Троцкий на протяжении многих страниц пытается доказать, что Сталин был по своим способностям серой посредственностью, плохим оратором не только из-за невысокой образованности, но еще будучи постоянно скованным слабым владением русским языком.
Мне кажется правомерным не опровергать это утверждение Троцкого голословно, а привести отрывок из выступления Сталина в те дни.
Сталин употреблял пословицы, шутил, был склонен к сарказму, даже некой издевке над оппонентами. Вот как он характеризует выступление Каменева на конференции:
– Каменев взял на себя «труд» доказать, что основная статья Ленина (1915 г.), трактующая о возможности победы социализма в одной стране, не касается будто бы России, что Ленин, говоря о такой возможности, имел в виду не Россию, а другие капиталистические страны. Каменев взял на себя этот сомнительный «труд» для того, чтобы прочистить, таким образом, путь Троцкому, «схему» которого убивает, и не может не убивать, статья Ленина, написанная в 1915 году.
– Грубо говоря, Каменев взял на себя роль, так сказать, дворника у Троцкого (смех), прочищающего ему дорогу. Конечно, печально видеть директора Института Ленина в роли дворника у Троцкого не потому, что труд дворника представляет что-либо плохое, а потому, что Каменев, человек, несомненно, квалифицированный, я думаю, мог бы заняться другим, более квалифицированным трудом. (Смех.) Но он взял на себя эту роль добровольно, на что он имел, конечно, полное право, и с этим ничего не поделаешь…
Далее Сталин уже серьезно, без шуток, а фактами и ссылками на работы Ленина доказал беспочвенность устремлений «дворника» Каменева и «хозяина» Троцкого.
Закончил он так:
– Зиновьев хвастал одно время, что он умеет прикладывать ухо к земле (смех), и когда он прикладывает его к земле, то он слышит шаги истории. Очень может быть, что это так и есть на самом деле. Но одно все-таки надо признать, что Зиновьев, умеющий прикладывать ухо к земле и слышать шаги истории, не слышит иногда некоторых «мелочей». Может быть, оппозиция и умеет, действительно, прикладывать уши к земле и слышать такие великолепные вещи, как шаги истории. Но нельзя не признать, что, умея слышать великолепные вещи, она не сумела услышать ту «мелочь», что партия давно уже повернулась спиной к оппозиции, а оппозиция осталась на мели. Этого они не услышали. (Голоса: «Правильно!»)
– Что же из этого следует? А то, что у оппозиции, очевидно, уши не в порядке. (Смех.)
– Отсюда мой совет: уважаемые оппозиционеры, лечите свои уши! (Продолжительные аплодисменты.)
Вместо того чтобы решать народнохозяйственные задачи и выполнять решение съезда об индустриализации, оппозиционеры продолжали расшатывать единство партии, навязывали всякие дискуссии, дискредитировали ЦК и Сталина. В сентябре 1927 года они направили в ЦК ВКП(б) «Платформу 13». Она называлась так потому, что ее подписали тринадцать троцкистов, в том числе Каменев, Зиновьев, Троцкий и другие. Платформа представляла собой программу на многих страницах, официально она называлась «Проект платформы большевиков-ленинцев (оппозиция) к XV съезду ВКП(б)», в скобках («Кризис партии, пути его преодоления»). Почти на ста страницах в двенадцати разделах излагались подробно вопросы международные, народнохозяйственные, партийные и главное – борьба за власть и смещение Сталина.
Платформа представляла собой очень путаный документ, в котором правильные партийные положения были перемешаны с троцкистскими взглядами. Была в ней и подтасовка, и ложь – лишь бы привлечь на свою сторону широкие массы членов партии перед съездом.
Вот, например, как ради компрометации Сталина приписывались совершенно чуждые ему методы преобразований в деревне (цитирую по «Архиву Троцкого», т. 4, стр. 125):
Аграрный вопрос
и социалистическое строительство
«Мелкое производство рождает капитализм и буржуазию постоянно, ежедневно, ежечасно, стихийно и в массовом масштабе» (Ленин, 1920 год, т. XVII, стр. 118). Или пролетарское государство, опираясь на высокоразвитую промышленность, сумеет преодолеть техническую отсталость миллионов мелких и мельчайших хозяйств, организовав их на началах крупного производства и коллективизации, или капитализм, закрепившись в деревне, будет подтачивать основы социализма и в городах…
Опора на Ленина должна была привлечь коммунистов на сторону оппозиционеров. О том, что именно этим руководствовался и Сталин, умалчивается. Наоборот, в последующих абзацах Сталин преподносится как яркий антиленинец и единомышленник Бухарина.
Ревизия ленинизма в крестьянском вопросе идет со стороны группы Сталина – Бухарина по следующим главнейшим линиям:
1. Отход от одного из основных положений марксизма о том, что только мощная социалистическая индустрия может помочь крестьянству преобразовать сельское хозяйство на началах коллективизма. (А Сталин был именно за это! – В. К.).
2. Недооценка батрачества и деревенской бедноты, как социальной базы диктатуры пролетариата в деревне. (И это Сталин утверждал! – В.К.).
3. Ставка в сельском хозяйстве на так называемого «крепкого» крестьянина (то есть, по существу, на кулака. Никогда этого Сталин не говорил! – В.К.).
4. Игнорирование или прямое отрицание мелкобуржуазного характера крестьянской собственности и крестьянского хозяйства, что обозначает отход от позиций марксизма к теориям эсеров.
5. Недооценка капиталистических элементов развития нынешней деревни и затушевывание расслоения крестьянства.
6. Создание усыпляющей теории, будто «кулаку и кулацким организациям все равно некуда будет податься, ибо общие рамки развития в нашей стране заранее даны строем пролетарской диктатуры». (Это утверждал Бухарин: «Путь к социализму и рабоче-крестьянский союз», стр. 49, – но опять приписывали Сталину. – В.К.).
7. Курс на врастание «кулацких кооперативных гнезд в нашу систему». (Бухарин, там же, стр. 49. – В. К.). Проблема ставится так, что нужно развязывать хозяйственные возможности зажиточных крестьян, хозяйственные возможности кулаков. (Никогда Сталин этого не говорил. – В. К.).
Вот такое прямое провокационное жульничество против Сталина было замаскировано и в других разделах. Свою платформу оппортунисты требовали опубликовать для предсъездовской дискуссии.
Им было отказано, тогда они создали подпольные типографии в Москве, Харькове, Ленинграде и стали сами печатать эту платформу и другие материалы. Таким образом, оппозиционеры не только нарушали партийную дисциплину, но и советскую законность. В Москве была обнаружена нелегальная типография, созданная Мрачковским. Его арестовали. Троцкий стал защищать, публично солидаризировался с подпольщиками, хвалил их, называя честными борцами.
21—23 октября объединенный Пленум ЦК и ЦКК рассмотрел вопрос об оппозиции. Был заслушан доклад о фракционной деятельности Троцкого и Зиновьева. Состоялись прения, предоставили возможность высказаться и оппозиционерам. Они повторяли свои заученные обвинения в адрес партии и ее руководства.
Выступая на пленуме, Сталин сказал:
– Прежде всего, о личном моменте. Вы слышали здесь, как старательно ругают оппозиционеры Сталина, не жалея сил. Это меня не удивляет, товарищи. Тот факт, что главные нападки направлены против Сталина, этот факт объясняется тем, что Сталин знает лучше, может быть, чем некоторые наши товарищи, все плутни оппозиции, надуть его, пожалуй, не так-то легко. И вот они направляют удар, прежде всего, против Сталина. Что ж, пусть ругаются на здоровье…
– Более того, я считаю для себя делом чести, что оппозиция направляет всю свою ненависть против Сталина. Оно так и должно быть. Я думаю, что было бы странно и обидно, если бы оппозиция, пытающаяся разрушить партию, хвалила Сталина, защищающего основы ленинской партийности…
Оппозиционеры вновь подняли вопрос об утаивании «завещания», о критических замечаниях Ленина в адрес Сталина. Сталин доказал, что и речи не могло быть об «утаивании» от партии этого письма Ленина:
– Говорят, что в этом «завещании» товарищ Ленин предлагал съезду, ввиду «грубости» Сталина, обдумать вопрос о замене Сталина на посту Генерального секретаря другим товарищем. Это совершенно верно. Да, я груб, товарищи, в отношении тех, которые грубо и вероломно разрушают и раскалывают партию. Я этого не скрывал и не скрываю. Возможно, что здесь требуется известная мягкость в отношении раскольников. Но этого у меня не получается. Я на первом же заседании Пленума ЦК после XIII съезда просил Пленум ЦК освободить меня от обязанностей Генерального секретаря. Съезд сам обсуждал этот вопрос. Каждая делегация обсуждала этот вопрос, и все делегации единогласно, в том числе и Троцкий, Зиновьев, обязали Сталина остаться на своем посту.
– Что же я мог сделать? Сбежать с поста? Это не в моем характере, ни с каких постов я никогда не убегал и не имею права убегать, ибо это было бы дезертирством. Человек я, как уже раньше об этом говорил, подневольный, и когда партия обязывает, я должен подчиниться…
