Шанс на счастье

– Нет. Если я возьму выходной, то в конце недели мне придется выйти на другую работу, а я вот не горю желанием. Лучше на пилоне жопой покручу.

– Много не хватает?

– Неважно, справлюсь, – она замолчала. Мы уже подъезжали к её дому, когда она снова заговорила. – Останови тут, мне в магазин зайти надо, Басе корм купить.

– Басе?

– Кошке. Она в подвале живёт, я её подкармливаю. Иногда бабушка одна, из соседнего дома что-то ей приносит. Сейчас холодно уже, чтобы выжить, ей кушать надо хорошо.

– У меня тут куриные крылышки остались, полкоробки. Она ест такое? – покупал перекусить в дороге, но было некогда. Так и остались лежать на заднем сиденье.

– Она всё ест, даже хлеб, – я остановил машину у дома Вики. Она вышла и пошла к входу в подвал.

– Бася, Бася, Басечка, – кошка выглянула из своего укрытия. Вика подняла валявшуюся рядом картонку и выложила на неё крылышки. Кошка с аппетитом набросилась на лакомство. Я присел, рассматривая это облезлое, голодное чудо. Дворовая кошка черепахового окраса с половиной правого уха уплетала свой ужин, не отвлекаясь и не обращая на нас внимания. Я протянул руку, чтобы погладить её, но Вика тут же остановила меня, схватив за локоть.

– Не надо, Демид. Никогда не гладь бездомных животных, если не хочешь забрать это животное домой. Ты погладишь её, а она будет идти за тобой, надеяться, что ты возьмешь её с собой. А ты ведь не возьмешь. Не давай ей пустую надежду. Хочешь чем-то помочь, положи поесть и уходи, – почему-то в этот момент мне показалось, что Вика имеет в виду не только эту облезлую кошку…

– Тогда пошли, провожу тебя.

– Не надо, езжай.

– Я один раз почти уехал, и к твоему горлу приставили нож. Так что не спорь.

Глава 8

Три долбаные недели ушли на решение вопросов в этом гребанном городе с чокнутым клиентом. У мужика явно была мания преследования. По-другому его пустые подозрения в отношении бизнес-партнера я не могу ничем оправдать. Гнал по полупустой трассе, мечтая быстрее оказаться дома, устроиться в кресле с чашкой кофе, плеснув туда пару капелек коньяка, и ни о чем не думать. Но только вот не думать у меня не получалось. Неделю назад я попросил Андрюху пробить по своим каналам информацию о матери Вики. Не знаю, что больше всего меня привело в изумление: то, что она не соврала, или то, что прошла через всё это дерьмо одна. Если про родителей она не соврала, то и остальное как минимум на девяносто процентов, правда. За все эти недели я уже по сотому кругу прокрутил в голове её рассказ. Сам не понимая, что вообще пытался найти в нём, и почему не приходит спокойствие и удовлетворение. Ведь, вот они пазлы. Картинка собралась, но всё равно что-то точило изнутри. Уже двигаясь по городу, проезжал мимо «Эры», задумываясь, кофе, что ли, заехать выпить? Или до дома уже потерпеть? Притормозил на перекрестке, решая повернуть к клубу, или нет, когда заметил знакомую женскую фигуру. Вика вышла из «Эры» и двигалась по тротуару в сторону остановки. Неторопливо шагала несмотря на яростные порывы холодного ветра. Перестроился в правый ряд и последовал за ней. Зачем? Да хрен его знает, всё равно по пути. Почему бы не подвезти?

***

Мы поднимаемся на мой этаж. Я открываю дверь и молюсь про себя, чтобы он ушёл. Но, видимо, мои просьбы и мольбы сегодня не доходят до небесной канцелярии, и Демид входит следом за мной в квартиру.

– На кофе пригласить, увы, не могу. Пока дождемся, чтобы вскипел мой чайник, наступит рассвет.

– Плита не работает?

– Греет плохо, но я уже приловчилась, – Титов разувается и без приглашения проходит на кухню, вызывая таким поведением моё замешательство.

– У тебя инструменты есть? – он подходит к моей старой Лысьве и, отодвинув её от стены, выдергивает вилку из розетки.

– Э, были где-то отцовские. А что именно тебе надо?

– Пара отверток и наждачная бумага для начала.

– Ты собрался её чинить? – мои брови поднимаются высоко верх. Наверное, даже складки на лбу от удивления появились.

– Вик, принеси отвертку, – повторяет спокойно, уже более настойчиво, и я, прикрыв рот, иду за ящиком с инструментами.

– Тут контакты отошли от одной конфорки, а на остальных окислились, зачистить надо. Не гарантирую, но это может помочь, – подняв вверх варочную поверхность, Демид по очереди вынимает каждый контакт из гнезда и зачищает наждачной бумагой. Я растерянно слежу за этим действом, не в силах вообще что-то прокомментировать или сказать. – Сколько лет она уже тут стоит?

– Не знаю, сколько себя помню.

– Понятно, – Демид закончив, задвигает плиту на место, а я стою, как истукан, периодически моргая глазами. Включив все конфорки, он ощупывает их ладонью. – Вот эта быстрее всего греет, можешь набирать в чайник воды.

– У меня только растворимый, – произношу, имея в виду кофе, и всё ещё не двигаюсь с места.

– Не страшно, – Демид убирает все инструменты, а я ставлю чайник на плиту, всё ещё находясь в какой-то прострации. – Куда убрать? – обращается ко мне, поднимая с пола ящик.

– Поставь в сторону. Я потом сама уберу на место. И …спасибо за помощь.

– На здоровье. Я закурю?

– Конечно, только форточку приоткрой, – Демид закуривает и лениво опирается об подоконник. – Что я тебе должна за помощь?

– Ты о чём? – теперь он смотрит на меня с удивлением, как и я пару минут ранее взирала на него.

– Ты мне плиту починил…

– И что? А ты мне кофе сделаешь, – произнес, словно это не было дня него чем-то необычным. Я достала две кружки из шкафа, сахарницу и пакет сушек. Большего, увы, не было.

– Обычно, если кто-то и помогает, то просят или денег, или услугу за услугу, – проговорила я, разливая по кружкам кипяток.

– Странные тебе люди попадались, – протянул в ответ Демид, туша сигарету в пепельнице и поворачиваясь ко мне.

– Обычные, как и все.

– Не знаю. Помогая, например, Орлову, максимум, что я могу с него стрясти – это бутылку бренди. Просто знаю, что, если мне что-то понадобиться, он всегда мне поможет. Так же, как и Стас или Андрюха.

– Тебе повезло с окружением. Большей своей массой люди алчны и жестоки.

– С этим спорить не стану, уродов достаточно, – он отхлебнул кофе и, поморщившись, посмотрел в сторону раковины. – Тебя это капание из крана не задолбало? По нервам бьёт.

– Я привыкла уже. Сейчас тряпку подложу.

– Резина есть? – я уставилась на Титова, не понимая, что он имеет в виду. – Старая велосипедная камера или резиновые сапоги на крайний случай? Может, мухобойка самодельная, времен перестройки завалялась?

– А-а, где-то была, – сообразив, что нужно Демиду, я достала из антресоли старую мухобойку, которую делал отец, и протянула ему, не совсем понимая, зачем она ему понадобилась.

– Толстовата, конечно, но что имеем… – проговорил Титов, снова открывая ящик с инструментами. – Перекрой воду, – и разобрав мой старый смеситель почти на части, Демид взял старые истертые резиновые вкладыши, приложил их к резине от мухобойки и вырезал подобные, а после всё снова собрал. – Включи воду, – я повернула вентиль в ванной и вернулась на кухню. Вода больше не капала.

– Спасибо…

– Пожалуйста. Только почему у тебя такой вид, словно я не кран починил, а младенца расчленил на твоих глазах?

– Просто… не знаю, как тебя отблагодарить… – он окинул меня уставшим взглядом и допил кофе парой глотков.

– Обработай ссадину и выспись, выглядишь хреново. Спасибо за кофе. Думал, уже сдохну без кофеина, – Демид поставил кружку на стол и, отодвинув ящик с инструментами к стене, прошёл в коридор. – В кафе на трассе только чай был, причем со специфическим вкусом, словно мне воду после помывки посуды налили. Пить было невозможно.

– По работе куда-то ездил? – я постаралась поддержать разговор.

– Да, небольшая командировка была, – Демид обулся и накинул куртку. – С тобой точно всё хорошо?

– Да, всё нормально.

– Выглядишь потерянной.

– Ночь была тяжелая.

– Отдыхай, – улыбнулся одним уголком губ и открыл дверь.

– Демид, – я окликнула его, сама немного замешкавшись, – спасибо тебе ещё раз за всё.

– Это мелочи, Вик, – и подмигнув, вышел за дверь.

Мелочи… Как же давно их не было в моей захудалой жизни… этих мелочей…

Закрыв дверь на ключ, я прислонилась к ней спиной, прикрыв на секунду глаза и выдохнув. После отправилась прибираться на кухне. Вымыла кружки, убрала инструменты и, закурив, с какой-то волчьей тоской уставилась на оставленный Демидом окурок в пепельнице.

Если бы жизнь была игрой, и в любой момент можно было поменять свою роль, я бы с удовольствием это сделала сейчас. Чтобы иметь возможность встретиться с ним при других обстоятельствах, с другой историей за плечами: более чистой, более подходящей такому человеку. Что ему моё «спасибо»? А больше мне и нечего предложить в качестве благодарности, только если своё тело. Но если бы он его хотел, то сам бы предложил. Видимо, этого ему от меня не надо. Затянувшись сигаретой, выпустила дым и поежилась от холодного воздуха, сквозившего из открытой форточки. Вот зачем я сейчас об этом думаю? Зачем? Ищу лазейку, в случае нахождения которой будет возможна «чистая и светлая»? Видимо, мало мне сегодня в клубе попало, раз такие мысли в голову лезут. Нет, в моём случае никакой лазейки. Есть факты и опыт, против которого не пойдешь.

– Не строй иллюзий, дура! Он просто тебя пожалел! Может хобби у него такое – помогать юродивым, – проговорила вслух само́й себе, затушив сигарету и сбросив с себя вещи, отправилась в душ.

***

Вышел из подъезда и сел в машину. На улице было уже светло. Ранее утро подняло на ноги добрую половину города. Пробок на дорогах ещё не было, но поток с каждой минутой становился всё плотней, и мой воспаленный от недосыпа мозг это начинало напрягать. Спустя десять минут свернул во двор. В голове пульсировало лишь одно желание – выспаться. А ещё перед глазами стоял недоуменный взгляд Вики. Она удивилась простой помощи, а меня удивило, что она сама не попросила починить тот же кран, даже не намекнула. Наоборот, смутилась, растерялась. Только потом, когда она спросила, что мне должна, я понял, что она бы и не стала просить никого и никогда. Нет, не потому что гордая, а потому что давно усвоила простую истину: за всё надо платить, так или иначе. «Бесплатный сыр, лишь в мышеловке» – жестокая, но правда. Она не доверяет, когда видит бескорыстность, не верит, что кто-то просто может сделать что-то для неё. И её можно понять.

Пройдя в квартиру, стянул с себя вещи, бросил всё в корзину для белья, умылся и, выключив звук на телефоне, лег на диван. Сил не осталось, чтобы дойти до спальни. Мне показалось, я заснул даже раньше, чем моя голова коснулась подушки.

Глава 9

– Дём, что у тебя происходит? – поинтересовался Стас, опустившись в кресло, стоявшее напротив моего стола.

– Ничего.

– Вот только не лечи мне, что всё у тебя лучше всех, и жизнь прекрасна. Ты уже несколько месяцев, как пропал с радаров. На закрытие мотосезона не появился, в гости не заезжаешь. Даже к Игорю на шашлыки не приехал, а у Ники, между прочим, день рождения был.

– Я знаю, по телефону поздравил. Работы много, не до гулянок.

– Ясно, что не хрена неясно, – протянул Стас, – ты на Новый год-то хоть к Артёму заглянешь? Мы собираемся после двенадцати в «Эре» отмечать.

– Я к родителям поеду, а потом загляну.

– К родителям? Ты серьезно?

– Да. Мать попросила побыть хотя бы до курантов.

– А отец?

– Если ты хочешь спросить, наладились ли отношения между отцом и сыном, то все осталось по-прежнему.

– А-а, Титов, – рыкнул Франц, – с тобой общаться в последнее время невозможно. Ты сам себя слышишь? Как робот отвечаешь.

– Что ты хочешь услышать?

– Искренность в твоём голосе хотя бы. Ладно, когда вспомнишь, что у тебя есть друзья, с которыми можно поделиться, позвони, – он поднялся и направился к двери.

– Ты ещё дверью хлопни, как истеричная баба, – проговорил я вслед Францу.

– Дебил, – прилетело в ответ.

Вот что я должен отвечать на такие вопросы? Они и так в курсе моих отношений с отцом, а распинаться и пересказывать очередной конфликт или жаловаться на рабочие проблемы – это не для меня. Да и глядя на счастливые лица друзей, как-то говорить о плохом совсем не хочется. Игорёк готовится стать отцом и сдувает пылинки с жены. Малыш должен появиться на свет в ближайшие три недели, и они с Никой переживают, как бы это не случилось тридцать первого декабря. Темыч от Киры не отходит ни на шаг. Эти вообще попугаи-неразлучники, всё делают вместе: спят, работают, отдыхают. Даже Лавров, сука, и тот сверкает от счастья, как новогодняя ёлка. Поэтому светить своей кислой мордой совсем хочется. Если быть откровенным до конца, то я чувствовал себя лишним на этом празднике жизни. Наверное, из-за этого и поддался на уговоры матери, согласившись встретить с ними Новый год.

***

Репетиции новогодней программы вкупе с нагруженным рабочим графиком выматывали. Пара девчонок свалились с простудой, и на остальных раскидали их часы. Приходилось почти каждый день работать до самого закрытия. Оплата долга в клинике была с семнадцатого по двадцатое число, кредита в банке с двадцать третьего по двадцать шестое и последнего долга до тридцатого числа. Поэтому расслабляться было некогда. Первый я оплатила неделю назад, сегодня оплачу второй и, надеюсь, удастся в срок оплатить третий. Я старалась изо всех сил сосредоточиться только на работе, прогоняя мысли о Демиде прочь. Впрочем, он не появлялся уже давно, и какая-то часть меня даже радовалась этому факту. Пару раз ко мне подходила Кира, интересовалась моим самочувствием. Хорошая она, повезло Артёму. Другая на её месте уволила бы меня к чертям. Ведь она знала, что я спала с Орловым, но этот факт её словно совсем не волновал.

– Вик, ты готова? – голос Анжелки отвлек меня от моих мыслей.

– Да. Идём, – я поправила волосы, и мы отправились в зал, чтобы сменить Ольгу с Лилькой.

***

– Привет, мам! – произнёс я, входя в дом родителей.

– Здравствуй, мой дорогой! – мама обняла меня и я, скинув куртку, прошёл в гостиную. В кресле уже сидел отец, а на диване расположился Эдуард Аристархович с семьей, давний друг отца.

– Добрый вечер! – я поприветствовал собравшихся.

– Демид! Ох, я тебя и не узнала сразу, – защебетала тетя Ева – жена Эдуарда Аристарховича. – Возмужал так. Альбин, у тебя не сын, а красавец, не насмотреться.

– Спасибо, Ева, – сдержанно произнесла мама, улыбаясь.

– Вы, как всегда, прекрасны, тетя Ева, – произнёс, принимая дружеские объятия женщины и здороваясь за руку с её мужем и сыном. – А где Мирка?

– В комнате по телефону говорит, – ответила мама.

– Я поднимусь к ней, – постучав, я распахнул дверь в комнату сестры. Мирка валялась звездочкой на кровати и болтала по телефону, видимо, с подругой.

– Привет, стрекоза!

– Дёма-а! – крикнула она, подрываясь с места. – Я перезвоню, – проговорила она в трубку и откинула телефон на подушку, а в следующую секунду повисла на моей шее.

– Мир, задушишь.

– Такого задушишь. Блин, мне кажется, ты ещё больше стал. Как ты?

– Нормально.

– Клубы, бабы и байк?

– Мира, я давно не зависаю в клубах, а на баб времени нет, работы много.

– Никогда не поверю, что мой братец ведет монашеский образ жизни.

– Верь, во что твоя душа желает. Сама как? Как учеба?

– Хорошо. Из учебников не вылезаю, голова уже скоро перестанет вмещать информацию.

– Ты уверена, что тебе это надо?

– Наверное, – неуверенно проговорила Мирка, забавно хмыкая.

– Подумай хорошо, пока не поздно.

– Чтобы у отца инфаркт случился, если я решу бросить учебу?

– Считаешь, что одного отщепенца в семье достаточно? Два – это уже перебор? – мы рассмеялись.

– Дём, ты не думал помириться с папой?

– Давай сегодня не будем об этом. Ты прекрасно всё знаешь сама, не я начал этот конфликт.

– Дём…

– Мира, я не буду это сегодня обсуждать, давай в другой раз. Всё-таки праздник на носу. Ты мне лучше скажи, чего тут Эдуард Аристархович забыл, ещё и со всей семьей?

– О-о, это новая папина идея-фикс, ты сейчас обалдеешь! Ты их сыночка видел?

– Яна? Конечно.

– То ещё зрелище, да? Папа надеется, что я с ним начну встречаться, ты представляешь? Вот с этим червем-диарейщиком в очках, – я рассмеялся.

– Почему диарейщиком?

– В прошлый раз за ужином после того, как все поужинали, он тут же побежал в туалет. Тетя Ева давай всем рассказывать, что у её мальчика слабый желудок, особенно на тушеную капусту. Ты представляешь? И всё это за столом. Господи! – Мирка смешно закатила глаза.

– Смотрю, ты тут не скучаешь.

– Ага, цирк каждый день с выездом на дом.

– Мира, Демид, – раздался голос мамы из коридора, – спуститесь к гостям. Мы за стол сейчас садиться будем.

– Идем, мам, – крикнула в ответ Мирка и, повернувшись к зеркалу, пригладила волосы. – Ну что, пошли играть в примерную семью?

– Не, я пас. Я тут только по просьбе матери.

– Мама скучает по тебе, – серьезно произнесла Мира, пока мы спускались вниз.

– Я знаю, поэтому и приехал.

Мы сели за стол, и вроде бы вечер проходил более-менее сносно. Отец общался с Эдуардом Аристарховичем и Яном, упорно делая вид, что меня нет. Мама, Мира и тетя Ева разговаривали между собой, пытаясь периодически втянуть и меня в свой разговор. Когда куранты пробили двенадцать, мы наполнили бокалы шампанским и под длинный и нудный тост отца встретили Новый год. Я для вида со всеми поднял бокал, но пить не стал, просто поставил его на стол.

– Демид, ты не выпьешь даже шампанского? – поинтересовался Эдуард Аристархович.

– Я за рулём.

– Можно ведь такси вызвать.

– Предпочитаю передвигаться на своей машине.

– Давно хотел спросить, а кем ты работаешь? Машина у тебя довольно престижная. Альберт всегда уходит от ответа, а мне до жути интересно, – произнёс мужчина, и за столом воцарилась напряженная тишина.

– У меня своё дело.

– Очень любопытно. А специфика?

– Детективное агентство.

– Прямо как в кино. И насколько востребованы такие услуги?

– Достаточно, чтобы не сидеть сложа руки.

– Эдуард, ты лучше расскажи, как у Яна с диссертацией. Я слышал, Георгий Александрович его очень хвалил, – попытался перевести тему отец.

– Демид, поможешь мне на кухне с горячим? – попросила мама.

– Конечно, – я вышел из-за стола и направился на кухню.

– Не обращай внимания на отца, ты же знаешь, какой он.

– Мам, всё в порядке, не волнуйся.

– Я горжусь тобой, ты же знаешь.

– Знаю, мам.

– Что, не смог сдержать язык за зубами?! Надо было обязательно меня опозорить! – шипя сквозь зубы, произнес отец, заходя на кухню.

– Альберт, прекрати, – мама попыталась его приструнить, – не порть праздник.

– Ты сам себя позоришь, я тут ни при чём, – ответил, спокойно встречая его раздраженный взгляд.

– Щенок, считаешь, что если отвернулся от семьи, то тебе всё можно? Забыл, что мы тебе дали?

– Что, отец? Что конкретно мне дал ты?

– Демид! Альберт! Сейчас же прекратите! – строго произнесла мама. Только из уважения к ней я не продолжил, а мне было что ему ответить. – Альберт, вернись, пожалуйста, к гостям, – мама почти вытолкала отца из кухни, всучив ему тарелку с горячим.

– Я поеду, мам. Был рад тебя увидеть.

– Я бы очень хотела, чтоб ты остался, но понимаю, что для тебя это сложно.

– Я заеду ещё к тебе в клинику после Рождества.

– Конечно, сынок, заезжай в любое время. Я всегда рада тебе.

Поцеловав маму в щеку, набросил куртку и вышел на крыльцо. Включив прогрев машины с брелка, закурил, за моей спиной родительский дом, а я, выпуская никотиновый дым, ощущал себя тут лишним. Этот дом, как и их прошлая квартира, не стал для меня тихой гаванью. Не вписываюсь я в эту идеальную картину, нарисованную моим отцом. Видимо, краски не те…

– Дём, ты уезжаешь? – Мирка выскочила на крыльцо, набросив на плечи мамину шубу.

– Да, пора. Иди в дом, замерзнешь, – я выбросил в сторону окурок, зная, что это разозлит отца.

– Это из-за папы?

– Нет, я Стасу обещал заехать сегодня, поздравить с праздником.

– Приезжай почаще, – тихо проговорила Мирка, сильнее запахивая шубу.

– Давай, лучше ты ко мне в гости, – я обнял её и поцеловал в нос. – Беги в дом, трясёшься вся.

Отъехал от дома родителей, прикуривая очередную сигарету. На душе кошки скребли от гнетущей пустоты внутри. Машин на дорогах почти не было, лишь такси изредка встречались на пути. Вдалеке были слышны залпы салютов и фейерверков, сопровождаемые радостными вскриками толпы, а я лишь сильнее вжимал педаль газа, подгоняя бэху, сам не знаю, куда и для чего.

Кружил какое-то время бездумно по улицам города. Часы показывали два ночи, когда я остановил машину на стоянке у «Эры» рядом с белым Гранд Чероки Артёма. Снова закурил. Шум, доносившийся из здания клуба, раздражал, бил по нервам, но взглянув на дисплей телефона, на котором отражалось почти полсотни пропущенных от Стаса, Андрюхи и Артёма, я, поморщившись, вышел из машины. Меня ждали, люди, которые не были мне безразличны, а значит – надо идти.

– Дёма, – первая меня увидела Кира и, поднявшись с места, потянулась ко мне. Я поцеловал её в щёчку под пристальным и ревнивым взглядом Артёма.

– Привет, с наступившим, что ли!

– И тебя.

– Ой, хватит чужую жену тискать. Мы, может, тоже хотим,– вклинился в разговор Стас.

– А нам не дают, – добавил Андрюха.

– Я вам сейчас рога пообломаю, – рыкнул в ответ Артём, и эти шалопаи рассмеялись.

– Привет! – я пожал руки парням, замечая сидящую на диване Нику. – Какие мы уже большие, – я улыбнулся, смотря на её уже круглый животик. – Можно?

– Можно, – ответила Ника, и я, присев на корточки, положил свою ладонь на её живот, через мгновение ощущая довольно ощутимые толчки.

– Какой футболист.

– Ага, скорее бы уже он решился показаться, а то все бока мне намял.

– Ну вот, он опять чужую женщину лапает, – наигранно возмутился Стас.

– Франц, тебе чего бабы не дают, или у тебя зуб на меня?

– Завидно просто, – скривившись и отпив из своего бокала, проговорил Стас, едва скрывая улыбку.

– Мы, кстати, тебя ждали, уже домой собирались, – произнес Игорь, обнимая жену.

– Если бы знал, что вы тоже тут будете, то приехал бы раньше.

– Трубку брать надо и знать всё будешь! – выкрикнул Франц.

– Стасян, ты там чего, эликсир смелости пьешь?

– А нам всё равно, а нам всё равно, не боимся мы ни волка, ни сову… – раскатисто и фальшиво заорал Франц.

– Он чего нализался так? – обратился я к Артёму.

– Не обращай внимания на этого зайца, он сегодня в ударе, – растрепав волосы Стасу, толкнул его в плечо, а тот, выйдя из-за стола, начал вытанцовывать. М-да, вид танцующего Франца – это, конечно, то ещё зрелище, не для слабонервных. Виляя своей пятой точкой и расставив в стороны руки, тот направился в сторону танцпола. Спустя минут десять мы вышли на улицу, провожая Игоря и Нику.

– Дём, заезжай в гости, – Игорь похлопал меня по плечу.

– Постараюсь.

– Не «постараюсь», а заезжай.

Наблюдая, как Волков помогал Нике сесть в машину, и сам застегнул на ней ремень безопасности, не забыв по пути поцеловать, захотелось нажраться до потери пульса, ну или хотя бы до состояния Франца.

– Как родители? – спросил Тёмыч, когда мы возвращались в клуб.

– Всё, как обычно.

– Ясно. Что пить будешь? Виски, бренди, коньяк или беленькой?

– Ничего, домой поеду.

– Мне твой настрой совсем не нравится. Что-то случилось?

– Нет. Устал просто.

– Так расслабься, отдохни. Хочешь, вон в випку с девчонками сходи. Ты у нас свободный, тебе можно, – улыбаясь, произнес Артём, откинувшись на спинку дивана.

– Не хочу.

– Дём…

– Не надо.

– Чего не надо?

– Советов не надо.

– А я и не собирался их давать.

– Мальчики, пошлите танцевать, – к нам подошла Кира и присела на колени Артёма.

– Кир, я боюсь, ты ещё не родилась, когда эти два нехороших человека были мальчиками, – выдал Стас, присаживаясь на диван и опрокидывая в себя остатки из своего стакана.

– Тём, отвесь ему затрещину, а то я не дотянусь.

– Знаешь, по-моему, сегодня это бесполезно. Он под двойной дозой «обезболивающего», – ответил Орлов, кивая на уже полный стакан виски Стаса.

Музыка, веселье, атмосфера праздника царила вокруг меня. Парни развлекались и дурачились, а я, потягивая сок, мечтал оказаться дома в тишине. Откинувшись на спинку дивана, наблюдал за резвившимся на танцполе Стасом, который уже был в окружении двух девушек. Внезапно поймал себя на том, что, не отдавая себе отчета, высматриваю на сцене Вику на протяжении всего этого времени. Пока все были заняты, вышел из-за стола и отправился к гримерной. В коридоре сталкиваясь с одной из танцовщиц.