Причал моей осени. Балансируя на краю

Глава 4

Найденный хостел оказался лучше, чем я представляла. Несмотря на скромную обстановку, он был чистым и малозаселенным. В комнате из пяти двухъярусных кроватей было занято всего три места, я оказалась четвертой. Окинув взглядом комнату, оценила контингент, получить второй раз за вечер по лицу или вляпаться в еще одну дерьмовую ситуацию не хотелось. Маргинальных личностей не наблюдалось, поэтому я тихо прокралась к своему месту и, затолкав сумку под кровать, не раздеваясь, забралась под одеяло. О сне не было и речи, просто хотелось по-детски забиться в темный угол и спрятаться, и кровать первого попавшегося дешового хостела стала именно таким углом для меня сегодня. Когда напряжение начало немного отпускать, откат от пережитого стресса начал активно иметь мое тело: крупная дрожь и озноб, словно разряды тока проходили через внутренности, встряхивая и оседая неприятной тяжестью в конечностях. Хотя физически холодно не было, но я лежала, поджав колени, натянув одеяло до подбородка, вглядываясь в темноту комнаты, пытаясь справиться с собственной слабостью. Несмотря на то, что я осознавала, что сейчас нахожусь в другом районе города, страх никуда не делся, тревожность не уходила, продолжая сжимать до спазмов грудную клетку, сжимать, нехорошо перекрывая дыхание. Страшно было элементарно закрыть глаза, казалось, что сейчас откроется дверь и в комнату ввалится пьяный Данилов.

Заснула я только под утро, но уже в половину седьмого, будто чем-то подгоняемая, открыла глаза. На дисплее телефона, который я безотчетно всю ночь сжимала в своей руке, мигал номер мужа. Дождавшись, когда вызов останется не отвеченным, я бросила его номер в черный список, тяжело выдохнув. Пытаясь подавить новую волну паники, поднялась, направляясь в ванную комнату и, умывшись холодной водой, набрала номер Ленки.

– Я могу к тебе сейчас приехать? – произнесла в трубку, склонившись над раковиной, подавляя и запихивая поглубже чувство собственной ущербности.

Ей понадобилась секундная пауза, чтобы проанализировать и понять, что случилось какое-то дерьмо, поэтому:

– Да, конечно, – лаконично и без долгих душещипательных разговоров.

Спустя час я сидела на Ленкиной кухне и пила горячий кофе, наблюдая, как она собирает детей в школу. Когда за веселой троицей сорванцов закрылась дверь, подруга, вернувшись на кухню, села напротив меня. Она не задавала лишних вопросов, она уже по одному моему виду поняла, что случилось; синяк на моем лбу чуть выше виска красноречиво ей об этом рассказал.

– Что делать будешь?

– Надо работу найти срочно, только не знаю, что с жильем делать. Придется по хостелам месяц, а то и больше слоняться, пока первую зарплату не получу.

– Оставайся у меня, я же уже предлагала.

– Лен, тебе и так сложно. Перестань, я справлюсь.

– Упертая, как баран, – произнесла, отхлебывая из чашки обжигающий кофе, но в тоне не было ни злости, ни непринятия. Она понимала насколько сейчас было важно делать все самой, строить все самой, дабы почувствовать опору под ногами, как бы не было трудно. – А если тебе на старую работу попроситься, ну…, в тот ресторан, где ты работала? Если хозяин тот же, вдруг пойдет на встречу и рассчитает тебя вперед, угол снимешь, а на продукты наскребем. Тем более вас там кормили обедами, насколько помню, небольшая, но экономия.

– Ага, прямо все там сидят и ждут, когда же Валерия Игоревна к ним вернется. В таких заведениях штат чаще всего укомплектован, и текучки почти нет, потому что зарплата нормальная, и люди держатся за место.

– Чем черт не шутит, Лер, – Ленкина мысль имела право на жизнь, поэтому я особо спорить не стала, мысленно поставив зарубку заглянуть в «Эларию».

– Сейчас себя немного в порядок приведу, – я шумно выдохнула, ощущая жуткую усталость от всей ситуации и предыдущей полубессонной ночи, – и побегу по всем местам, где возьмут, туда и пойду. Смысл сидеть, гадать и что-то планировать? Можно я душ у тебя приму?

– Конечно, я сейчас тебе полотенце выделю и ключ от квартиры дам, а то мне на работу уже надо бежать.

***

– Валерия Игоревна, – стараясь не быть грубым, произнес я, встречая тяжелый взгляд девушки, сидящей передо мной, – штат укомплектован, я не могу вас определить на ту же должность, в которой вы значились ранее.

Данилова работала у меня администратором года так два, а то и три назад. Вспомнить какие-то нюансы ее работы не мог, значит, крупных косяков за ней не было, но и по лицу я ее тоже не вспомнил, лишь фамилия подсказала мне, что это не просто человек с улицы. Либо она так изменилась, либо у меня начала развиваться старческая деменция.

– Я понимаю, Ильдар Сергеевич, я готова на любую работу: официанткой, уборщицей, посудомойкой, – и она, сделав неглубокий вдох, выдавший ее волнение, одернула рукава кофты, которые секунду назад нервно приподняла, дав мне возможность заметить кожу, исчерченную свежими ссадинами. Повисшая пауза, и я, скользнув взглядом от ее рук к лицу, потянулся к телефону, набрав номер администратора.

– Зайди, – коротко бросил в трубку, мысленно отмечая, что сидящая напротив меня девушка была довольно привлекательна, хоть и имела немного изможденный и уставший вид. – Документы с собой? – обратился к Даниловой. Она кивнула, вытащив из сумки паспорт и трудовую, протянула мне, искоса бросая взгляд на вошедшую Оксану.

– Оформи официанткой, – кивнул Семеновой, снова переключая внимание на Валерию, – с какого числа можете выйти?

– Сегодня, – ответила, даже не задумываясь.

Значит ситуация, в которую она попала, не простая, а то, что у нее какие-то проблемы, было очевидно.

– Хорошо, – кивнул и уже обращаясь к Оксане: – подготовь Валерии Игоревне форму и кабинку в служебном, впиши в график и поставь ее на зал вместо Григорьева, он сегодня на банкете будет трудиться.

– Что-то еще, Ильдар Сергеевич? – поинтересовалась Семенова, делая пометки в своем планшете.

– Все.

– Размер одежды? – она обратилась к Даниловой.

– Сорок четвертый, – нервно сжимая пальцами ремешок своей сумочки. Дверь за Оксаной закрылась, а моя гостья даже не пошевелилась.

– У вас будет еще какая-то просьба ко мне? Я правильно понял? – произнес, откидываясь на спинку кресла.

– Если возможно…, я могу получить оклад наперед? Я отработаю все, честно.

– Валерия Игоревна… – начал я, но она перебила.

– Я понимаю, что это наглость с моей стороны…

– На что уйдут эти деньги? – произнес, не дав ей договорить и не отводя взгляда от ее лица, стараясь поймать любую эмоцию, которая могла бы мне сказать о ее лжи, и давая весомый повод отказать.

– На жилье, мне негде сейчас жить.

Но она, судя по всему, говорила правду. Взгляд прямой, открытый, ответ без заминок, но отражающий, что она стыдилась своего положения в данный момент. Это чувство стыда сквозило в ее взгляде, в положении тела, в отрывистых нервных движениях. Наверняка, получив уже не один отказ, она боялась получить его и здесь. Но и я не мать Тереза, что бы просто так направо и налево бабки раздавать, вдруг она, получив энную сумму, завтра просто пропадет с радаров.

– Расписку можете написать?

– Да, конечно, – ответ снова без раздумий, с промелькнувшим во взгляде облегчением.

И мысль всплывающим титром в голове: что я слишком хорошо знаком с подобным взглядом, затравленным, с читающийся уязвимостью и страхом за завтрашний день. Когда- то я встречал ежедневно, в отражении собственного зеркала.

Глава 5

Стоя в коридоре возле двери кабинета, из которого я вышла на ватных ногах от волнения и страха получить очередной за сегодня отказ, ожидая, когда меня позовет Оксана Викторовна для подписания трудового договора, я до конца не могла поверить в свою удачу. Потому что все это делалось в потоке произошедших событий, в некой агонии и безысходности, и только страх толкал вперед, заставляя стойко держать спину ровно, делать шаг за шагом, когда хотелось сгорбиться от усталости, забившись в угол. И только понимание успокаивало, что когда есть хоть какой-то базис, хоть маломальский доход, то уже появляется возможность направить свою жизнь в правильное русло, а понимание что эта работа мне могла его дать, внушало не только надежду, но и радость. Чтобы не говорили диванные философы, как бы не проповедовали позицию «не в деньгах счастье», деньги в современных реалиях, это тот инструмент, с помощью которого ты можешь улучшить свою жизнь и избавиться от девяносто процентов проблем, не бояться, что завтра тебе нечего будет есть и негде будет спать.

Подписав все необходимые бумаги, я вышла на улицу, вдыхая свежий воздух, и впервые за эти часы почувствовала, как тревога внутри начинает утихать. Не вся и не сразу, постепенно, маленькими частями, но дышать становилось гораздо легче. Надо было поспать хотя бы немного, глаза резало от дефицита сна, словно туда насыпали горсть песка; в зеркало и вовсе смотреться не хотелось, хотя тонального крема я наложила достаточно, но усталость все равно скрыть не получилось. Вытащив из сумочки темные, объемные солнцезащитные очки, водрузив их на свое лицо и натянув капюшон толстовки на голову, я направилась к остановке. Часы показывали два, а в шесть вечера мне надо было быть уже в ресторане. Времени отоспаться осталось совсем не много.

***

– Дар, у нас расширение штата? Что это за новенькая в зале бегает? – Тим снова вальяжно завалился в кабинет, усевшись в кресло напротив моего стола, его манера держаться, порой порядком раздражала потому, как производила впечатление безделья и лености. Если бы я наверняка не знал, какой объем работы был им проделал за сегодня, да и в принципе за все время, я бы смотря на этого вальяжного ленивого кота, заключил, что он обычный прожигатель папиного состояния.

– Нанял сегодня. Справляется?

– Вроде, да. У Оксаны жалоб нет, но видок, конечно, у нее… – Тимур, недовольно скривив губы, откинулся на спинку кресла.

– Ты бы не официанток рассматривал, а рекламой занялся, что там со статьей в «Рест-Город»? – попытался перевести разговор в рабочее русло.

– На мази все, не волнуйся. Двадцать второго числа выйдет, а завтра с утра приедет фотограф интерьеры поснимать. Может, эту новенькую пока на кухню спрятать, а? Ты видел у нее синячище на лбу, она хоть и попыталась все это прикрыть волосами, но все равно видно. Зачем людей пугать?

– Тим, угомонись, Валерия сегодня работает только на малом зале. Оксана приглядывает за ней. Этот человек уже у нас раньше работал: нареканий не было, в меню ориентируется, как с клиентами обращаться, знает.

– Я же не про ее чудесные профессиональные качества тебе втираю тут, я про внешний вид. У нас не привокзальная забегаловка, вроде.

– В курсе, а еще знаю, что ситуации порой в жизни ж*пные бывают, настолько ж*пные, что жрать нечего и ночевать негде. Вкупляешь?

– Вкупляю, что ты по ходу снова спасателем сирых и убогих заделался. Знаешь, такая замечательная поговорка есть: «Добрыми намерениями устлана дорога в ад». Смотри, бро, как бы она не оказалась к тебе применима. С одной ты уже лоханулся, не в обиду, правда. Но помнится, про Камилу ты тоже говорил, что она воспитанная, скромная и из хорошей семьи.

– Намекаешь, что в людях я разбираться не умею? – усмехнулся, смотря на обеспокоенного Тимура. Такая эмоция была, в принципе, ему чужда, а тут еще и налет жизненной философии возник. Чудеса чудесные, вот что женщины делают с мужчинами, даже находясь не в самой лучшей форме.

– Поправочка, бро, в женщинах. С ними у тебя постоянно какие-то осечки происходят.

– Это просто официантка, успокойся, – улыбнулся, успокаивая брата и неожиданно ловя себя на осознании, что на протяжении дня мысленно не раз возвращался к этой девушке…

***

На часах была половина первого ночи, когда я, стараясь не шуметь, открыла дверь в Ленкину квартиру. От усталости немного шатало, глаза слипались от желания спать, ноги и спину с непривычки ломило, но сумма чаевых, лежавшая в кармане, приятно грела душу, давая призрачную надежду на то, что все может наладиться.

– Ты чего не спишь? – подняла голову, встречаясь взглядом с Ленкой, которая вышла из кухни в прихожую, держа в руках детскую рубашку и иголку с ниткой.

– Вот, занимаюсь… Юрка опять подрался, пуговицы отлетели, – Юрка был ее средним сыном, хулиган, задира и весельчак. Неплохой мальчишка, но проблем подкидывал Ленке регулярно. – У меня для тебя новости есть, пойдем, – она кивнула в сторону кухни. Закрыв дверь, налила две чашки чая и села за стол, – у меня знакомая студию сдает, небольшая по квадратам, но меблированная и с бытовой техникой, здесь, через два дома в новостройке. Цену не заламывает, но просит за два месяца вперед.

– Надо посмотреть, но навряд ли я потяну сейчас проплатить несколько месяцев. Мне только оклад авансом выдали, ну и чаевые.

– Завтра утром её наберу, посмотришь, если подойдет, я с ней переговорю .

– Лен, мне главное, чтобы было где спать, и чтобы без тараканов и алкашей поблизости, – «И чтобы Данилов не нашел», последнее уже мысленно, не озвучивая. Как только решу с жильем, надо подавать на развод. Хотелось сделать это как можно быстрее и забыть, как страшный сон. Только смогу ли забыть… В последнем я сомневалась, потому что трещину и внутренний надлом который образовался в процессе моего брака, еще предстояло долго и усиленно залечивать, и сейчас я даже не могу до конца оценить весь масштаб урона так как, нахожусь до сих пор внутри ситуации, а оценку надо давать извне. Головой я это все понимала, отчасти потому что помнила все наши разговоры с Ленкой после ее развода, я уже наглядно знала механизм, который происходил в этот момент в психике, но эмоционально меня штормило.

Утром, зевая, я готовила завтрак, помогая Ленке собрать и накормить мальчишек. Семен быстро организовывал младших, периодически одергивая Юрку, а то и вовсе отвешивая ему подзатыльник, когда тот забывал про границы и начинал дерзить матери. Как только за ребятней закрылась дверь, мы сели пить кофе.

– Семен у тебя совсем взрослый стал.

– Он мне так помогает, Лер, ты бы только знала! Я готова иногда молиться на него, честно. Я на работе, он и младших всех со школы встретит, по кружкам растолкает, дома проследит, чтобы уроки все были сделаны, накормит их, готовить сам начал. Я смотрю на него и виноватой себя чувствую. Ему шестнадцать, а он не по годам ответственный и серьезный. В этом возрасте о девочках думают, о поступлении в институт, о друзьях, а он у братьев вместо второго родителя, – ее голос дрогнул на последних словах, и Ленка отвела в сторону взгляд, потому что в глазах собралась соленая влага.

– Ты говорила с ним об этом?

– И не раз… Отмахивается: «Все нормально, мам, не переживай!», – она, взяв салфетку, промокнула уголки глаз, шмыгнув носом.

– Лен, может…

– Ладно, проехали, – оборвала она, не дав договорить, и поднялась со своего места. – Давай, допивай, нас к восьми Ольга ждет, квартиру показать.

Ленка быстро брала эмоции под контроль. Мой хрупкий и стойкий самурай, всегда ищущий выход из любой ситуации и находящей его. И только избранные могли знать насколько тяжело ей приходилось.

Глава 6

Квартира и правда была небольшой, около двадцати квадратов, но со свежим ремонтом и основной бытовой техникой. Мне понравилась, и цена была за месяц подъемная.

– Оль, войди в положение… – донеслось до меня из небольшой прихожей.

– А если что случится, в мое положение кто войдет? Знаю я таких, сначала снимут, а потом платить нечем. Ходишь к ним, как на работу, деньги чуть ли не силой выбиваешь.

– Я ручаюсь за этого человека, – с упорством произнесла Зорина.

– Лен, ну, блин…

– Простите, пожалуйста, – вмешалась я в разговор, подойдя ближе, – я могу чуть больше заплатить сразу, это, к сожалению, все, что есть, и потом каждую неделю еще добавлять, чтобы вперед месяц закрыть. Вас устроит такой вариант? Если нет, то мы не будем настаивать.

Ленка посмотрела на меня с упреком. Она настаивать могла до уср*чки, и судя по взгляду, уверена была, что еще чуть-чуть и убедила бы.

Ольга недовольно поджала губы, явно терзаемая сомнениями, но спустя несколько секунд, махнув рукой, произнесла:

– Хрен с вами, заселяйся, – и, переведя взгляд на Ленку: – но, Лен, на твоей совести, если что, с тебя стрясу.

– Без проблем, Оль.

Заполнив договор, обменявшись номерами телефонов и отдав Ольге почти все, что у меня было, я удовлетворенно выдохнула, когда за моим новым арендодателем закрылась дверь.

– Ну, и как мне теперь с тобой рассчитаться, подруга? – обратилась я к Ленке, которая уже набирала голосовое сообщение Юрке с угрозой неминуемой расправы, если ей еще раз поступит жалоба на него от учителя.

– Это я с тобой рассчитываюсь. Что, забыла уже, как картошку таскала с тушенкой, когда нам с мальчишками жрать нечего было? – произнесла она, убирая телефон в карман своей кожаной куртки.

Помнила. До вставшего в горле кома. Ленка тогда только от Зорина ушла и, поскитавшись по знакомым, заработав какие-никакие деньги, сняла на них квартиру, а на продукты не осталось ни копейки. В кошельке ни рубля, на кухне пустые шкафы, а за плечами только долги и голодные дети. Была весна, и я, выйдя к мусорным бакам вынести мусор, обнаружила два ящика мелкой картошки. Рядом были подвалы, и люди, наводя порядок, вытаскивали к бакам то ненужные излишки, то подгнившие овощи. Недолго думая, я схватила эти ящики и потащила домой, а спустя полчаса, упаковав эту картошку в пакеты и, купив две банки тушенки, поперла это все Ленке…

– Ты давай, обживайся тут, а я побежала, а то мне опаздывать нельзя, проверка сегодня, начальство блюдит.

Обняв на прощание Ленку, закрыла за ней дверь и потянулась к зазвонившему телефону, на котором высветился неизвестный номер.

– Слушаю, – произнесла, приняв вызов.

– Ну, привет, женушка, – протянул в трубку Данилов, одним звучанием своего голоса запуская неприятную холодную дрожь по моему телу и обрушивая волну безотчетной паники.

– Лерочка, куда же ты пропала? Я соскучился, милая, – его голос звучал настолько противно и мерзко, что я скривилась. – Ну что же ты молчишь, скажи мне хоть слово.

Но мне хотелось лишь одного, чтобы он замолчал и больше никогда не появлялся в моей жизни поэтому вместо ответа я, хаотично лупя по дисплею телефона дрожащими пальцами, скинула вызов. Волна животного страха снова накрыла с головой, заставляя все внутри сжаться в тугой клубок, а ладони покрыться мокрой холодной испариной. Привалившись спиной к стене, сомкнула веки, стараясь унять бьющую изнутри меня дрожь, и взять себя в руки. Это надо просто выдержать, пройти через это и дать понять этому мудаку, что больше запугать меня не получится. Отчего-то сейчас было сложнее и страшнее с ним разговаривать, нежели, когда я находилась рядом с ним, там была иллюзорность что я как – то могу повлиять на ход событий и на его реакции, сейчас этих иллюзий не было, и я отчетливо начинала видеть с кем жила столько лет на самом деле. Я не могу больше уступать, я больше не имею на это право, иначе совсем перестану себя уважать.

Мне понадобилось около часа, чтобы справиться с эмоциями и страхом, и, натянув на голову капюшон толстовки, опасливо озираясь, заставить себя выйти из квартиры.

Перетащив свои скромные пожитки от Ленки и купив на последние деньги скромный набор съестного, я, закрыв дверь на все замки и зашторив окна, решила немного поспать перед сменой. Если я не высплюсь, то свалюсь уже не только в метафорическом смысле, но и в буквальном.

***

– Проследи, чтобы подъемник заменили, он уже на ладан дышит, – произнес, обращаясь к Тиму, слыша нехарактерный треск оборудования, наблюдая, как рабочие поднимают на нем машину, – и Петровичу позвони. Если завтра на рабочем месте его в трезвом виде не будет, то может больше на глаза не появляться, – снова переключая внимание на экран телефона, на котором высветилось сообщение от человека, который в случае совершенного п*здеца сможет подстраховать. Сообщение было положительного характера, что сейчас добавляло в мои карты хорошего туза и открывало еще один путь выхода.

– Дар, может, ты на себя этот сервак переоформишь, а? За*бался я с ним уже, не мое это, – тяжело выдохнул брат, просматривая бумаги, которые держал в руках и в которых явно мало, что понимал, оттого и раздражение проступало все чаще.

– Потерпи немного, сейчас на нормальный уровень его вытянем и можно спокойно с рестом завязывать, – ответил брату, одновременно набирая смс с благодарностью.

– Может, ты зря паникуешь? Ринат нормальный мужик, он же не слепой, видит, что его дочка та еще… сука. Ты столько вложил в Эларию, и все по п*зде пустить из-за бабы…

Я оторвался от телефона и покосился в сторону Тима. Не тупой, вроде, но иногда наивностью болеет, словно простудой, она у него периодами, и сейчас, видимо, сезонное обострение.

– Бро, я попросил прикрыть мой зад. Если тебе сложно, в лом или еще какие-то недопонимания есть, я попрошу других людей. Только в глаза скажи и ныть переставай.

– Да не ною я, просто не понимаю я в этом ничего, – недовольно проворчал младший Адашев, зло захлопнув папку.

– Тебе понимать ничего и не надо. Ты умный вид делай и бурную деятельность изображай. Мне звони или у Олега спрашивай, он шарит. Добивай тут все, я в рест, наберешь, как закончишь.

Попрощавшись с братом, направился к машине. Впервые мысль создать дополнительный бизнес на подставное лицо, как запасной аэродром, возникла после первого же упоминания моей «голой задницы» Ринатом Данисовичем в случае развода с его дочерью. В «серваке» номиналом был Тим, и каждая гайка была подписана его именем, каждая накладная на него. Я там, вообще, стараюсь не светиться, появляюсь, исключительно, как гость и брат владельца. Чем меньше людей знают, тем больше шансов, что Тагаев не до*бется до этого куска, и я останусь на плаву. Вывернув руль, вырулил на главную дорогу. Надо сегодня отдать распоряжение Оксане, чтобы ревизию по алкоголю провела, на випах в субботу уже остатки были. Но стоило подумать о «ресте», как тут же проскользнула мысль о новой официантке. Про нее тоже надо поинтересоваться, как в коллективе себя ведет, как работает. Глазищи ее испуганные в памяти отпечатались, теперь покоя не дают. Красивая девчонка, жаль будет, если ширяется или промышляет чем.

Глава 7

Весь день был занят бумажной волокитой и только около семи вечера, вышел в зал, окидывая взглядом публику, оценивая, справляется ли персонал и все ли в порядке. Заодно разминая от долго сидения свои телеса. В зале играл легкий французский джаз, ненавязчивый и создающий изысканную и непринужденную атмосферу, в одном Тим был прав, сил в «Эларию» было вложено дохрена, но как бы не было жалко ее отдавать собственная свобода была дороже, да и послужил рест хорошим стартом, опыт и средства на сервак все благодаря ему. В бизнесе и в отношениях как на войне порой надо пожертвовать меньшим, чтобы получить большее.

– Ильдар Сергеевич, – проходящая мимо Оксана, увидев меня, остановилась рядом, – у нас все хорошо, основные залы заполнены примерно на шестьдесят процентов, и в закрытом празднуется торжество, поставила туда Веру, Илью и новенькую Валерию.

– Замечательно. Как кстати она? Справляется? – спросил, имея в виду Данилову.

– Да, без нареканий, все схватывает налету, видно, что работала в этой сфере.

– Три года назад она занимала твою должность в нашем заведении, – произнес, улыбнувшись, оценивая реакцию девушки, но Оксана не выдала своего замешательства, если такое имело место быть.

– Тогда это все объясняет, – спокойно произнесла, принимая все как должное. Этим она мне и нравилась своей собранностью, безэмоциональностью и «холодной головой» на этой должности именно такие люди навес золота.

– Не переживай, твоему положению ничто не угрожает.

– И мысли не было, я справляюсь со своими обязанностями, Ильдар Сергеевич.

– Конечно, – утвердительно кивнул, улыбнувшись, подтверждая ее слова. – И я это ценю. – Оксана не просто справлялась, она делала гораздо больше, чем могла делать и думаю, именно она займет место управляющего, когда меня мой любимый тесть лишит этого куска бизнеса. Причем займет заслуженно по праву профессионала в своем деле. Я даже не против. Надо же куда-то таким талантам расти.

– Может, что-то необходимо?

– Нет спасибо, – Оксана переключилась на персонал, а я обратил внимание на пробегавшую мимо Валерию, выглядела она уже гораздо лучше, свежее, и улыбка у нее оказывается шикарная, вон как посетителям улыбается, отвечая на их вопросы, пожилой мужчина от ее улыбки сам засиял как начищенный самовар.

Убедившись, что все идет в рабочем режиме, без авралов и проблем, вернулся в кабинет и снова занялся документами. Своей работы до хрена так еще и Тим по сервису скинул целую кипу. Освободился я только к двенадцати часам и, размяв затекшую от долго сидения шею, захлопнул ноутбук и засобирался домой.