Игроман-С

– Только, чур, свадьба будет в сентябре, – тут же начала кокетничать Катя.

– А почему в сентябре? – поинтересовался Антон.

– Ты же знаешь, это мой любимый месяц, к тому же кончатся летние каникулы в школах, и путевки на курорты подешевеют, а мы ведь поедем в свадебное путешествие, где проведем медовый месяц, ну хотя бы две недели, – то ли вопросительно, то ли утвердительно сказала Катя.

– Хорошо, значит, свадьбу справим в сентябре, – немного подумав, согласился Ивагин.

– Ой, а где мы будем жить после свадьбы? – спросила счастливая Катя.

– Решим, – как можно спокойнее произнес Антон, а потом с таким же серьезным тоном добавил. – Кстати, посмотри вариант, который я для нас нашел. Помнишь, я тебе говорил о новом микрорайоне в моем родном Димитровграде, прямо на берегу Большого Черемшана.

– Конечно, – сказала Катя. После того, как Ивагин сделал предложение, она готова была на все отвечать согласием.

– Квартиры поступили в продажу, мне нужно срочно найти деньги на первый ипотечный взнос, иначе жилье с видом на реку уйдет, – уже деловым тоном произнес Антон.

– Где ты собираешь найти деньги на первоначальный взнос? – поинтересовалась Катя.

– Попробую занять у друзей, или возьму ссуду в банке.

– Но ведь ссуда дается под большие проценты, – ойкнула Катя.

– Ничего, рассчитаюсь, я ведь у тебя мужик работящий, ну хотя бы трудолюбивый мужичок с ноготок, – многозначительно улыбнулся Антон и как бы нечаянно покосился на свой детородный орган.

– Да уж с ноготок, скорее с черенок от лопаты, – быстро включилась в любимую игру Катерина.

Когда яростные танцы влюбленных на старом диване стихли, а Петрович за стеной выдал свой фирменный вопль, разгоряченная Катя резко повернулась со спины на живот и очень внимательно заглянула в глаза любимого, словно пыталась в зеркале его души заметить муть.

«Неужели она мне не поверила про вариант с ипотекой в Димитровграде», – внутренне напрягся Ивагин.

Но Катя уже приняла решение.

– Я помогу найти деньги на наше гнездышко в твоем Мелекессе, вот только что мы будем делать на берегу твоего Большого Черемшана, а, мужичок с черенок? – рассмеялась Катя.

– Детей растить наших, – нажал Ивагин на самую важную кнопку в душе Катерины. Судя по счастливому смеху любимой, она ждала этого сигнала больше всего на свете.

Глава девятая

Мечты Ивагина

На что на самом деле планировал Ивагин потратить деньги в случае успеха в Игре по-крупному, поставив на победу «Спартака» в Салониках миллион рублей?

– Автомашину куплю с магнитофоном, пошью костюм с отливом и в Ялту! – эта мечта уголовника Косого из кинофильма «Джентльмены удачи» для Ивагина была мелкой, как и для Остапа Бендера смешным казался предел мечтаний для полного счастья Шуры Балаганова в шесть тысяч четыреста рублей.

И заветный миллион самого О. Бендера, вымученный великим комбинатором у подпольного миллионера Корейко, Антон считал мелочью. Хотя его мама – школьный библиотекарь не раз говорила сыну, что денег нужно ровно столько, чтобы хватило на безбедную старость. И добавляла: «Главное, чтобы они были заработаны честным трудом».

После распада СССР, когда главной целью жизни для многих граждан России стала нажива любыми средствами, а богатство – основным мерилом жизненного успеха, мамины рассуждения о природе денег казались Антону реликтовым анахронизмом, летучей мышью, которую закупорили в банку с формалином.

Фантазия 40-летнего Антона рисовала куда как более роскошные траты на миллионы долларов. На себя любимого и красавицу Катьку.

В своих мечтах Ивагин тратил деньги на покупку виллы в Швейцарии, на частный самолет, коллекционные вина и роскошные автомобили. Однажды он купил две яхты не меньше, чем у олигарха Абрамовича и чуть не утонул в волнах Женевского озера, подвергшись массовой атаке местных жирных лебедей – наглых хозяев водоема… Настолько Ивагин размечтался.

Раздумывал даже Антон о приобретении элитного футбольного клуба английской премьер-лиги. Ему не раз слышалась волшебная музыка в простой констатации: «владелец клуба «Манчестер Юнайтед» – мистер Антон Ивагин».

В своих мечтах репортер поднимался и до покупки мадридского «Реала», но все же эту фантазию он отбросил, посчитав совершенно нереальной.

Любопытно, что красивые мечты по трате миллионов Ивагину не казались безумством: «Ведь и Роман Абрамович, учась в средней школе в Ухте, вряд ли мог помыслить, что когда-нибудь станет миллиардером и купит футбольный клуб «Челси». Наверняка и он ведь тоже утыкался носом в зад Фортуне, но ведь повернулась же она к нему лицом. А я чем хуже Абрамовича?».

Установка детского футбольного тренера: «надо больше пахать на тренировках, тогда всего в жизни добьетесь», совершенно не приближала Ивагина к реализации радужных планов.

«Трудом праведным не построить палат белокаменных. Даже, если я буду сутками напролет пахать в редакции, то заработаю за год максимум «лимона» полтора, из этой суммы вычитаем на аренду квартиры в Москве, и все равно оставшихся денег не хватит на покупку жилья даже в Димитровграде. Вот уж действительно, больше всех в колхозе работала лошадь, но председателем не стала».

С некоторых пор ставшая популярной в народе присказка: «если сидеть и долго ждать, то обязательно грузовик с пряниками перевернется на твоей улице», категорически не нравилась Антону. Ему хотелось тратить большие деньги сегодня и сейчас, а не в глубокой старости, которая, как ему было известно на примере родителей, может и не наступить.

Красть по-крупному, припав к какой-нибудь кормушке крупной госкорпорации, Антону никогда не светило, да и претило воровство его натуре. Тут сказалось родительское воспитание.

После смерти мамы, проигравшись на спортивных ставках в Димитровграде и едва спасшись от преследования коллекторов, Антон дал клятву, что никогда не будет играть на ставках.

Но встретив Катю, Ивагину так захотелось изменить свою жизнь, что мочи не было сдерживать свои мечты и желания. Ему казалось, что рыжеволосая Катя обязательно принесет ему успех в любых делах, за которые он бы не взялся. Ведь рыжим, как не раз говаривал детский тренер Ивагина, всегда везет.

– А что бы сказала мама, узнав о том, что ты вновь стал играть на деньги, уже во второй раз изменив своей клятве? – внутренний голос Ивагина, совсем уже сдавшийся под напором блистательных фантазий журналиста, лишь слабо пискнул.

– Если бы мама была жива, я объяснил бы ей, если ставки на спорт официально разрешены, значит, и выигрыш на ставках – дело законное, – вновь пошел на сделку с совестью Ивагин. – А если повезет несколько раз подряд, то будем жить с Катькой в своей квартире на Монмартре или на берегу Женевского озера, где-нибудь в Монтрё, запивая устрицы Chablis или Moscato d'Asti.

Ивагину более чем отчетливо виделась картина их тихого семейного счастья.

Сумерки в Монтрё, они сидят с Катькой за столиком в ресторане L'Ermitage, и его любимая, не отводя от него влюбленных глаз, начинает умничать: «А ты знаешь, дорогой, медовая сладость муската отлично уживается с соленостью устриц».

– А нам с Катькой не может не повезти, потому что наша любовь настоящая, – был абсолютно уверен Ивагин.

Тем не менее, Антон решил пойти на обман любимой, решив посвятить ее в свои планы только после первого крупного выигрыша.

– Иначе Катя может не согласиться, и прощай тогда ресторан L'Ermitage на берегу Женевского озера вместе с устрицами и лебедями. И доламывать тогда нам с Катькой старый диван Петровича до скончания века, если она не найдет себе богатого жениха.

Ивагин почему-то был уверен, что такая красивая женщина как Катька обязательно бросит лузера – лохтодыра и нищепанца.

Он не признавался себе в том, что считает себя избранным, баловнем Фортуны. Но и лузером-неудачником он себя считать не желал.

7 августа 2018 года Катя перевела миллион рублей на карту Ивагина. Всю ночь и целый день до игры «Спартака» в Салониках они провели вместе, за эти часы фантастической нежности раз восемь услышав завистливые вопли Петровича за стеной.

Антон Ивагин продулся в ноль.

Глава десятая

Гнев лузера

После проигрыша миллиона рублей, ночной «встречи» с великими литераторами и просящего стука в дверь Петровича, Ивагин рванул в редакцию.

9 августа 2018 года ему край как нужно было объясниться с Катей.

Он проиграл деньги любимой, но лишиться ее не желал ни за какие коврижки.

– Ласковая моя, нежная моя, неземная моя, как же я тебя подвёл, – корил себя Ивагин всю дорогу в редакцию «Вечерней Москвы».

Завидев Антона в офисе, Катя ласково улыбнулась, как будто их нежные игрища не останавливались ни на миг. Конечно, коллеги замечали, как между ними искрит.

– Амуры крутить – во все времена личное дело влюбленных, главное, чтобы не мешало работе, – так считал главред.

– Катя, мне нужно с тобой поговорить, – Ивагин взял Катерину за локоток и отвел ее в сторону лифта. Они спустились вниз и вышли на улицу, аккурат к газетному стенду, где ежедневно вывешивались свежие номера Вечерки.

– Катя, я должен тебе признаться. Только выслушай меня по возможности спокойно.

– Говори, – испуганно сказала девушка.

– Да, я чертов Игрок, который не играл 12 лет, а вчера решил поставить в самый последний раз ради нашего будущего. В общем, я проиграл, Катя, наш, вернее твой миллион, – дрожащим голосом произнес Антон и опустил глаза.

Девушка несколько секунд переваривала шокирующую информацию, зрачки ее сузились и блеснули металлом. Глаза кошки, ожидающей ласки, и ее взгляд перед прыжком на жертву – две большие разницы.

– Ради нас говоришь? А ты меня спросил, перед тем, как сделать ставку? Ты спросил, откуда я взяла этот миллион?

– Я думал, что у родителей.

– Индюк тоже думал, – вспыхнула Катя, но тут же осеклась, будто из нее, словно из резиновой игрушки, выпустили воздух, вогнав в бок длиннющий ржавый гвоздь. Девушка резко присела, а потом метнулась в сторону и гордо, как по подиуму, пошла по асфальтовой дорожке в сторону Савеловского вокзала.

В редакцию «Вечерней Москвы» (Бумажный проезд, дом 14 строение 2) она не вернулась ни на следующий день, ни через неделю.

На звонки Ивагина Катя не отвечала, ее сотовый был отключен.

Дикий проигрыш – отличный повод для самоедства. После того, как Антон продул миллион Катерины, он готов был проглотить себя самого.

– Зачем ты сделал ставку, осёл, – жег себе сердце Ивагин. – Не жили богато, зато были счастливы с Катькой. А что теперь? Без нее весь мир – пустыня. Монмартр ему подавай, скотина ты конченая, а не Антоха Фарт.

После ушата непечатных оскорблений в собственный адрес поток сознания Ивагина бурлящей лавой обрушился на тех, кто официально разрешил в России букмекерский бизнес.

– В СССР азартные игры были под строжайшим запретом, – негодовал лузер. – А теперь, пожалуйста, скачал мобильное приложение любой букмекерской конторы и делай ставки хоть сутки напролет. Казино в России позакрывали, а чем ставки на спорт чище рулетки? Та же легализация порока. Ладно я придурок, а ведь полстраны уже подсело на ставки.

Постепенно праведный гнев лузера стихал, ведь и чайник обязательно выкипит, если не добавлять в него воды.

Выкипал и Ивагин без Кати и денег на новую ставку.

Чуть успокоившись, он принялся анализировать свой последний проигрыш.

После той детской победы над наперсточниками в Димитровграде он и с букмекерами играл по одной и той же схеме. Для него три исхода одного спортивного поединка (победа первой команды, ничья, победа команды №2), представлялись тремя наперстками – нужно лишь угадать, под которым из них шарик, то есть верный исход матча.

Игрок (беттор) Ивагин вроде бы и не был попаном – то есть чайником, который ставит только на почти верный исход поединка (и с наименьшим коэффициентом на успех).

Попаны – новички этой опасной игры, делают свои ставки, следуя советам капперов – так называемых профессиональны аналитиков, продающих людям свои спортивные прогнозы.

Всех капперов, особенно после проигрыша миллиона рублей, Антон считал пособниками букмекеров, ставил их на одну ступень с коллекторами и от понимания этой взаимосвязи закипал по новой:

– Да это же одна шайка, ведь те и другие занимаются отъемом денег у игроков. Только капперы втюхивают по телевизору простому народу на какой исход матча вернее ставить («верьте мне, и будет выигрыш»), а коллекторы выбивают деньги у должников, которые взяли кредиты в банках, чтобы сделать ставку на спорт.

– Замкнутый дьявольский круг, – негодовал лузер, представляя всех в него входящих стаей гиен, поедом жравших друг дружку.

Капперов Ивагин считал даже куда более низкими тварями, чем коллекторов.

– Ведь каппер без стеснения потворствует азартной игре публично, а коллекторы только ловят должников, – размышлял Антон.

Особенно Антона возмущало, что в капперы продались самые известные в стране телевизионные спортивные журналисты.

Да, сам Ивагин в этой стае гиен хотел урвать кусок пожирнее. Он тоже был полноправным соучастником дьявольской игры. Ее донором.

А, может, Ивагин просто плохо играл на ставках?

Ставил он только на матчи с участием «Спартака», заряжал только «одинары» (игнорируя «экспрессы» и «системы»), то есть делал ставку на исход одного матча, не слушая подсказок капперов. Заключая пари, Антон рассчитывал только на свой футбольный опыт и чуйку.

Шансов на победу было бы больше, но Ивагин презирал не только капперов, букмекеров, но и инсайдеров – сливающих полезную инфу о командах, и, конечно же, доггеров – продавцов информации о договорных матчах.

Он знал истории о том, что ставки на спорт делают не только футболисты, но и арбитры футбольных матчей, имея на этом стабильный доход, однако для себя он считал низостью играть «крапленой колодой».

Ведь, по мнению Ивагина, он заключал пари, бросал вызов Провидению, а не подлым букмекерам.

Впрочем, сыграй ставка Ивагина 8 августа 2018 года, он смотрел бы на мир совершенно иными глазами… Глазами победителя! Минимум до следующего пари с букмекерами.

А теперь ни денег, ни Катьки…

– Что с ней? – главный вопрос, который мучил Антона после проигрыша миллиона.

Глава одиннадцатая

Старуха, метла и «карета»

Через три дня после разговора с Катей в редакции Ивагин отправился в отдел кадров Вечерки, чтобы узнать ее домашний адрес.

Отдел кадров в 20 шагах от ньюс-рума, где работают репортеры – пчелы газетного дела, неустанно добывающие нектар новостей. Остальные сотрудники тоже не трутни, конечно, но Ивагин в редакции чаще всего доил пчел, дистанцируясь от общения с представителями других отделов.

– Это еще зачем? Не положено адреса сотрудников разглашать даже их коллегам, – сердито смерила взглядом Антона пожилая кадровичка Анастасия Петровна. – Втюрился, что ли, в рыжую колдунью? Да разве она пара тебе?

– А что, если и так? – недовольно буркнул Ивагин. – Колдунья еще не ведьма. Да и какое вам дело.

– Каждая женщина – ведьма, – многозначительно и без обиды произнесла Анастасия Петровна, но домашний адрес Кати Тернавской все же записала на листок и передала его Ивагину. Уж больно потерянный вид он имел.

Отпросившись с работы, Антон купил букет алых роз и рванул на метро в Бибирево, на улицу Мурановская, дом 13, квартира 13.

От станции Савеловская, где неподалеку редакция Вечерней Москвы, до станции Бибирево по серой ветке метро всего 17 минут.

Более 20 лет Ивагин прожил в Москве, снимая углы на севере столицы, и, всякий раз спускаясь в подземку, сравнивал себя с маленькой рыбкой – синтепкой (уклейкой), которая в обилии водится в Большом Черемшане. Местные рыбаки ловили ее на тесто, чтобы использовать в качестве живца на более крупную рыбу.

– Рыбка ищет где глубже, а человек – где сытнее, лишь бы не сожрали конкуренты в борьбе за прикорм, – размышлял репортер.

По мнению Антона, в столице куда большая угроза его благосостоянию исходила от коллег по работе (подсидят!), чем от пьяных лихачей на черных внедорожниках.

Сознание Антона осталось провинциальным даже через столько лет жизни в Москве. В столице он ориентировался на местности исключительно по карте метрополитена. Перед каждой поездкой в нужное место сверял точку на карте с ближайшей станцией метро.

Передвигаться по жизни по схеме Московского метрополитена Ивагину было гораздо проще. Схема напоминала ему картотеку в маминой школьной библиотеке с названиями книг.

Например, станция метро Пушкинская ассоциировалась у Антона с памятником поэту на Тверском бульваре и Театром имени Пушкина, а Третьяковская галерея со станцией Третьяковская, но никак ни с Полянкой или Новокузнецкой, которые тоже находятся рядом с музеем картин.

Со станцией метро Бибирево у Ивагина совершенно не было никаких ассоциаций, кроме как с Катей. Почему-то за целый год их отношений он ни разу не проводил любимую до дома.

Впрочем, Катька сама всегда просила: «Ой, только не надо меня провожать, больше времени будет соскучиться, а завтра все равно увидимся в Вечерке.

Впервые оказавшись в Бибирево, к своему удивлению Антон очень быстро нашел искомый дом на улице Мурановской, будто это пьянящий запах Катькиного тела манил его к себе…

Отыскав нужный подъезд, репортер позвонил в дверь квартиры.

Через минуту нетерпеливого ожидания дверь скрипнула и отворилась.

– Чего нужно? – спросила с порога помятого вида старуха в засаленном халате, которая, пожалуй, и без проб могла сыграть роль графини в «Пиковой даме».

– Здравствуйте, я коллега Кати, она три дня не была на работе, хотел узнать, как она? – чуть выпячивая букет алых роз, объяснил цель визита журналист.

– Был коллега, а станешь калека, – захохотала бабка, показав свой беззубый рот.

– Не понял, – смутился Антон.

– Дурак потому что, да еще и азартный, – старуха вмиг стала серьезной. – Улетела твоя Катька на метле, ищи-свищи.

– О чем вы говорите? Вы, наверное, ее бабушка?

– Пра-пра-бабушка я, Анна Федотовна! – хохотнула старуха. – Слыхали такую? А Катька третьего дня ключи от комнаты мне вернула и съехала. Большую черную карету ей подали прямо к подъезду, прыгнула в нее и поминай как звали. А ты часом не из налоговой? Если нет – так и дуй отсюда, проходимец, – зло ответила бабка и захлопнула дверь.

Ивагин вышел из подъезда 12-этажного дома, сел на скамейку и закурил.

– «Понятно, старуха выжила из ума, а причем тут метла… А откуда старуха знает про мою азартность? Или моя страсть к Игре горит во лбу печатью? И что за карета, на которой она уехала? Значит, Катька обманывала меня, когда говорила, что живет у родителей? Но ведь и я не все ей рассказывал. Но где же теперь искать Катьку?» – крепко задумался Антон, стряхивая пепел сигареты на свои кроссовки.

Растерянный и убитый горем Ивагин готов был обратиться за помощью хоть к Богу, хоть к самому дьяволу, лишь бы отыскать свою любимую.

Когда журналист «добивал» последнюю сигарету из пачки, раздался звонок. Номер абонента был ему незнаком.

– Здравствуйте, Антон Ивагин, «Вечерняя Москва», – по давней привычке отрапортовал он в трубку.

– Очень приятно, Василий Никифорович Черняев, слышали о таком? Я хотел бы встретиться с вами, чтобы дать интервью.

– Но я не пишу статьи на спортивную тему, – вслух удивился звонку репортер.

– Зато какие интересные интервью вам удаются со звездами шоу-бизнеса, – польстил Антону голос в трубке, выказав свою осведомленность о газетном творчестве Ивагина.

Антон напрягся. Взять интервью у владельца футбольного «Спартака» было большой журналистской удачей, но, чтобы сам нефтяной олигарх Черняев звонил репортеру с подобным предложением – это какое-то волшебство. Или розыгрыш коллег из других изданий.

– Да, конечно, отчего же не встретиться, только у меня сегодня интервью с английской королевой, а завтра – с Папой Римским, – ответил Антон, чтобы шутники сразу поняли о провале их коварного плана. Ивагину было не до шуток.

– Как вам будет угодно, – подчеркнуто вежливо ответил голос из трубки. – Но если все-таки у вас возникнет желание встретиться со мной, то перезвоните на этот номер. Думаю, что для вас эта встреча будет важна.

Ивагин зачехлил телефон.

– Что за странный денек? – подумал Антон и поймал себя на мысли, что голос Черняева действительно очень похож на тот, который он много раз слышал из телевизора.

– «Спартак» снимется с чемпионата России, а футбольный тренер – это только 10 процентов успеха команды, – говорил Черняев из «ящика» с точно такой же безапелляционной интонацией, с какой только что с Ивагиным общался его собеседник.

Глава двенадцатая

Интервью с Черняевым

Взвесив все «за» и «против» Ивагин перезвонил через 15 минут.

– Василий Никифорович Черняев? Я не ошибся? Да, я готов к встрече с вами, – как можно более официально произнес журналист.

– Я жду вас в офисе «Спартака» сегодня в 17.00. Да-да, «Открытие Банк Арена», вас встретят у служебного входа.

Антон за полчаса набросал вопросы для будущего интервью про положение дел в российском футболе и за пять минут до назначенного времени прибыл на место. Покой домашнего стадиона московского «Спартака» охраняли огромные статуи бронзовых гладиаторов. Похожий на гладиатора, здоровенного роста охранник проводил Ивагина к кабинету олигарха.

Тот встретил гостя у дверей. Да, это был настоящий владелец «Спартака» Василий Никифорович Черняев собственной персоной – высокий шатен лет 60 с блуждающей улыбкой на гладко выбритом лице.

– Добрый день, Антон Иванович, добрый-добрый. Давно хотел с вами встретиться, пообщаться за жизнь, так сказать, – подчеркнуто вежливо олигарх протянул руку Ивагину и предложил присесть в кожаное кресло.

Голос Черняева, его обходительность показались журналисту до боли знакомыми.

– Неужели телевизор так точно передает манеры и повадки известного человека, причем до такой степени, что при личной встрече испытываешь дежавю: мы с вами уже встречались? – у Антона возникло стойкое ощущение, что он не только видел своего собеседника по телевизору, но уже и бывал в обществе Черняева.

Ивагин плюхнулся в кресло и осмотрелся. Зеленоватые шторы и ленивое мерцания светильников придавали кабинету совершенно мистический вид, а дым курительной трубки щекотал ноздри.

– В таком затемненном кабинете органично смотрелись бы и рулетка, и доска для спиритических сеансов, и ломберный столик, чтоб перекинуться в «Штосс», – подумал Антон и перевел взгляд на рабочий стол Черняева.

На дубовом столе у бронзовой чернильницы красовался женский фотопортрет в золоченой раме. Ивагин присмотрелся и узнал свою Катьку. Только его любимая почти всегда собирала волосы в «гагульку» и предпочитала в одежде деловой стиль, а в кабинете президента «Спартака» с фотографии улыбалась дивная модель в купальнике и с короной на голове. На фотографии локоны девушки были распущены.

Взгляд «Мисс России-2008» на фотографии был абсолютно счастливым и каким-то наивно-детским. Сомнений быть не могло, это его Катька.

– Где она? – резко выпрыгнул из кресла Ивагин и схватил Черняева за грудки.

– Что за манеры, Антон Иванович? – с неудовольствием, но в то же время без злобы в голосе прошипел олигарх и одним щелчком своих длинных пальцев вернул Ивагина в кресло.

Репортер так и обмяк.

Черняев медленно протер стекла своего пенсне. И тут репортера озарило: да он же встречался с этим человеком в кошмарном сне, в той самой гостиной Английского клуба.

Сейчас перед ним в соседнем кресле сидел старшина Клуба червонных валетов Василий Никифорович Темный.

Ивагин попробовал перекреститься.

– Ну что ж вы напрасно сотрясаете воздух перстами, дорогой мой Антон Иванович? Вы, батенька, Игрок, а стало быть, за помощью к господу обращаетесь не по адресу, – усмехнулся князь. – А ведь это мы пуще всех заботимся о вашем здравии и благополучии.

– Кто это мы, и каким же образом эта забота распространяется на меня? – удивился журналист.

– Нелепо не признавать очевидное, Антон Иванович, – пояснил собеседник. – Вот откуда взял, например, столько денег ваш друг детства, как вы изволите выражаться, бизнесмен по импортным тачкам Хром? Еще скажите, что по зову доброго сердца, чтобы спасти вас от коллекторов в Димитровграде.

– Это надо спросить у Хромова, – занервничал Антон, потому что Темный-Черняев с легкостью следователя, ведущего уголовное дело и опросившего не меньше десятка свидетелей, указывал на те события из жизни Ивагина, о которых сам репортер предпочел бы забыть.

– А кто открыл дверь в квартире ваших родителей в тот момент, когда вы, мягко говоря, смалодушничали и решили отправиться на тот свет? Нам, батенька, самоубийцы не нужны, нам на этом свете надобны самые азартные Игроки. Будь то футбол, казино, карты или ставки у букмекеров, – ловко раскладывал словесный пасьянс князь-олигарх.