Ветром надуло. История моей беременности

Карина Родионова

Ветром надуло. История моей беременности

Глава 1

– Олли, где ты, Олли? – кричал мужской голос. – Вернись, прошу тебя!

Звонок будильника бессовестно ворвался в мой сон, заглушая зовущего. Я, не открывая глаз, отключила мелодию на моем сотовом и села в постели.

Этот навязчивый сон преследует меня уже несколько месяцев. Я не знаю, кто этот мужчина и почему он меня зовет. Да и меня ли? Вообще-то меня зовут Олей, а тут взывают к какой-то Олли.

Открыла глаза и, не включая свет, на ощупь побрела по привычному маршруту: туалет, ванная, кухня. Допивая чашку кофе, посмотрела на бутерброд. Что-то в меня еда по утрам вообще не лезет. Запихнула его в свою сумку, оделась и побежала на работу.

Я подрабатывала уборщицей в соседнем супермаркете. Больше нигде мне, студентке выпускного курса факультета психологии нашей академии, не устроиться. Во всяком случае я не смогла найти такой вариант, чтобы можно было попутно писать диплом, бегать на лекции и семинары.

Супермаркет открывался в девять утра и мне к тому времени предстояло перемыть полы во всех помещениях. Лучше даже раньше, пока никто из сотрудников не пришел. Охранник дядя Вася приветливо кивнул мне, когда я прошла в хозяйственное помещение, натянула сверху халат и взяла ведро с тряпкой и шваброй. Рабочий день начался.

Эта работа меня не сильно напрягала. Даже забавно было порой находить какие-то потерянные предметы, монетки. Иногда даже встречались иностранные деньги. Вон, месяца четыре назад нашла какую-то монету, даже не смогла идентифицировать, из какой она страны. Гугл не помог, хоть и утверждается, что ничего в нем не теряется.

Перемыв везде пол, я начала собираться в академию на встречу с куратором моего диплома и тут меня повело. Голова закружилась и я потихоньку осела в обморок.

Когда я очнулась, вокруг меня суетились девочки-продавщицы, уже пришедшие на работу, в комнату влетели двое мужчин в формах скорой помощи. Потом мне измеряли давление, сахар в крови, делали ЭКГ переносным аппаратом. После чего один из докторов посокрушался, что у меня совсем низкое давление, да и сахар низковат, меня погрузили на носилки и вынесли из магазина. Девочки лишь успели на выходе сунуть мне в руки мою сумку.

По дороге до больницы врач заполнил какие-то бумаги, выяснив мой возраст и прочие данные. В самой больнице меня опять начали исследовать, взяв всевозможные анализы, сделав МРТ мозга. Мне довольно скоро надоело лежать и я уселась в стоящее тут же кресло на колесиках. И хорошо, что я сидела, потому что когда мне сообщили новость о том, что со мной, я чуть не упала в обморок повторно.

– Как беременна? – воскликнула я. – Этого не может быть! Такое в принципе невозможно!

– Девушка, поверьте мне, я много раз слышала подобные фразы, – ответила мне пожилая гинеколог. – Женщины теряют голову от любви и страсти, а потом, конечно, совершенно неожиданно оказываются беременными.

– Но такого не может быть, – повторилась я, – Я… Я никогда не была с мужчиной.

Но врач лишь покачала головой. Она мне не поверила.

– Попробуйте вспомнить. Возможно, после какой-нибудь вечеринки были не в очень трезвом состоянии и все забыли. На фоне алкоголя некоторые мужья, например, очень успешно забывают о том, что они вообще-то женаты.

– И… какой срок? – спросила я осипшим голосом.

– Большой уже. Удивительно, что вы раньше не заметили. Четыре месяца.

– Сколько?! – вскрикнула я.

– Да, и странно, вы разве не обратили внимания на то, что у вас не было менструации?

– Обратила, но я так замоталась с этим дипломом, что решила, что это последствие стрессов. У меня защита диплома через месяц, – пояснила я.

Женщина вздохнула:

– Ну что ж, придется вам что-то теперь решать. Аборт делать поздно. Надеюсь, ваши родители вас поддержат. Да и отец ребенка, глядишь, объявится.

– Нет у меня родителей, – вздохнула я.

Глава 2

Родителей у меня и правда не было. Восемь лет назад, когда мне было пятнадцать, посреди ночи в небольшом доме, в котором мы жили, произошел пожар. Папа вынес меня из горящего дома и вернулся за мамой, но тут рухнула крыша, погребя под собой моих родителей и мое детство.

К счастью, мне не пришлось идти в приют. Меня приютил мой дядя, мамин двоюродный брат. Он жил в двухкомнатной квартире с женой Жанной и дочерью Дианой, которая была на пять лет младше меня. Меня поселили в комнату к Диане и в целом со мной хорошо обращались.

Но через год умер и дядя. Он буквально угас от рака легких за какие-то несколько месяцев. Но тетя Жанна тоже не стала отдавать меня в приют. Правда, честно объяснив мне, что пособие, которое за меня платит государство, ей сейчас будет не лишним.

Вскоре Диана потребовала, чтобы я освободила ее комнату и меня переселили в кладовку. К счастью, кладовка в этой квартире была достаточно просторная, но диван туда уже не вмещался, так что я спала на матрасе, брошенном на пол. Это было совсем небольшое помещение, но зато отдельное, мое собственное пространство.

Окончив школу, я поступила в академию на бюджетное место на факультете психологии. Вот только когда мне исполнилось восемнадцать, тетя Жанна заявила, что пособие на меня ей больше не дают, так что я должна ей оплачивать проживание и питание.

Нет, тетка не была злобной, просто ей было все равно. Я ей была не нужна. И я пошла искать подработки. Мыла полы, работала курьером, мела улицы. В-общем, бралась за любую работу, которая позволяла мне параллельно учиться.

Я отказалась оплачивать тете Жанне свое питание, предпочтя питаться отдельно – так мне было дешевле. А вот найти отдельное жилье за приемлемую цену я не смогла. Пришлось оплачивать аренду своей кладовки, да часть коммунальный платежей.

Проблема была в том, что в нашем небольшом городке найти более-менее оплачиваемую работу студентке очень сложно. Наш депрессивный городок находится на окраине страны, здесь низкие зарплаты и высокие цены. Как поется в одной песне: “Далеко от Москвы и увы”. Так что то, что мне удалось все же устроиться уборщицей в супермаркете рядом с домом, было большой удачей.

Выйдя из больницы, я направилась к дому. Куратору я уже позвонила и предупредила о том. что мне стало плохо и сегодня я не приду. Добрая женщина посочувствовала и велела мне отлёживаться.

– Тебе нужно нормально питаться! – сказала она. – Тебя же просто шатает! Забудь про эти новомодные диеты!

Я пообещала ей беречь себя, не объясняя того, что ни о каких диетах речь не идет, просто не всегда на нормальное питание денег хватает. Надо ж еще и одеваться, и сотовый с простеньким ноутбуком покупать пришлось – без компьютера диплом сейчас сложно писать.

Обычно после занятий в академии я шла в библиотеку и занималась там до самого закрытия. Дома писать диплом было невозможно: Диана врубала музыку на полную мощность и выключала ее только поздно вечером, когда по батареям начинали долбить соседи.

Так что мой приход домой во внеурочное время очень удивил тетю Жанну.

– Ты чего это вдруг пришла?

– В обморок упала, – пояснила я. – скорую вызывали, решила сегодня отлежаться.

– В обморок? Ты не заболела? Это не заразно? – встрепенулась тётка.

– Нет. Просто я беременна.

– Что? – возопила та. – Это от кого же ты успела?

Странно, обычно ей было плевать на мою личную жизнь.

– Не знаю. Не было у меня никого, – раздраженно ответила я.

– Это как же? Ветром, что ли, надуло? – хохотнула тётка, абсолютно не поверив мне. – Замуж пойдешь или аборт делать будешь?

– Замуж мне идти не за кого, а аборт делать поздно. Четыре месяца уже.

– Что? Ты совсем обалдела? Учти, мне тут орущее дитё, да пеленки по всему дому не нужны! Если решила рожать, то ищи себе другое жилье! – выплюнула она злобно и удалилась в свою комнату.

Я вздохнула, разделась и, забравшись в свою каморку, рухнула на матрас. Мне было, о чем подумать. Я ведь не врала врачу: у меня действительно не было мужчины еще ни разу. Да и некогда мне было личной жизнью заниматься: работа, да учеба. На вечеринки я не ходила отчасти потому, что было некогда, отчасти, потому что было не в чем. Моих денег хватало только на повседневную одежду. Да и чем-то вкладываться в эти вечеринки тоже приходилось бы: не деньгами, так угощениями.

Начала строить различные версии событий. Ну ладно, возможно, я и правда как-то где-то умудрилась напиться (хотя вообще-то я не пью алкоголь), с кем-то переспала, а потом забыла? Или меня изнасиловали и моя психика решила, что нужно все забыть? Я же психолог, ну почти, так что вполне предполагаю подобный вариант. Что еще? Меня решили использовать, как суррогатную мать? Меня загипнотизировали?

Кстати, гипноз! Моя куратор как раз работает с этой темой, так что надо будет ее попросить, может быть хоть под гипнозом смогу вспомнить, что со мной было и как я умудрилась забеременеть и не помнить этого. Хоть поверь в инопланетян, которые меня похитили и оплодотворили.

Вспомнила разные фильмы ужасов и передёрнулась. Нет, такое надо выкидывать из головы. Сейчас надо думать о том, как мне устроиться после родов. Работать я не смогу, хоть и успею уже получить диплом, а вот квартиру искать придется.

Голова шла кругом от навалившихся на меня проблем. Я положила голову на подушку и сама не заметила, как уснула.

Глава 3

На следующий день я составила план первостепенных задач. Во-первых, нужно было поговорить с подружкой насчет того, не ходила ли я месяца четыре назад с ними куда-нибудь на вечеринку или еще на что-нибудь подобное. Потому что я не помню. Вот другое помню: какие предметы учила и сдавала в то время – помню, как монетку эту странную в магазине нашла – помню, даже как соседка за солью приходила – помню. А вот как забеременела – не помню!

Во-вторых, мне предстояло заняться поисками работы и жилья. Впрочем, эту задачу я отложила на месяц – до получения диплома.

Мне предстояло также пообщаться с куратором про сеанс гипноза, да изучить цены на самые необходимые детские вещички, чтобы как-то запланировать сумму на эти покупки. Вот только экономить на еде было больше нельзя – это было вредно в первую очередь ребенку. Как бы там ни было, это был мой ребенок и раз уж мне предстоит его рожать, то я просто не могла себе позволить не позаботиться о нем как следует.

С моей подружкой Светкой мы были не то чтобы не разлей вода, скорее больше приятельницами. Вместе бегали в кафетерий между занятиями, обменивались лекциями, помогали друг другу в учебе. Тем не менее, спрашивать больше было и некого.

Когда я огорошила Светку своим вопросом, не ходила ли я с ней на какую-нибудь тусовку четыре месяца назад, та выпучила на меня глаза.

– Оль, ты в порядке? Ты и тусовки – понятия несовместимые!

– Ну может с парнем каким меня видела? – с надеждой спросила я.

– Никогда я тебя с парнями не видела. А что, у тебя кто-то появился? – тут же заинтересовалась девушка.

– Да нет, психологически эксперимент, – оправдалась я.

Асфира Усмановна, мой куратор диплома, выслушала меня внимательно и задумалась.

– М-да, загадочная история. Но давай попробуем.

И, недолго думая, предложила мне устроиться поудобней на кушетке. Мы были в ее кабинете в психологическом центре, в котором она работала. Я легла, расслабилась и постаралась войти в транс. На какое время я отключилась, не знаю. Но очнулась тогда, когда Асфира Усмановна дала мне указание прийти в себя.

Я открыла глаза и села на кушетке.

– Получилось? – с тревогой спросила я.

Я даже не знала, чего больше боюсь: того, что узнаю или того, что ничего не узнаю.

– Странно все это, – ответила мой куратор, – Все, чего я от тебя добилась, на мой вопрос, кто отец твоего ребенка, ты сказала следующее: “В этом мире его нет”. И все.

– Это как? – ошарашенно смотрела я на нее.

– Не знаю. Может быть, он умер?

Я попыталась вспомнить, не умирал ли какой-нибудь знакомый мужчина за последние четыре месяца. Ничего вспомнить мне не удалось. Ушла домой озадаченная.

В остальном все шло своим чередом. Животик рос, малыш шевелился. Врачи определили, что это – мальчик. Вся одежда быстро стала мала. К счастью, тетя Жанна выделила мне пару платьев, которые ей стали безнадежно малы после того, как она поправилась. Выручало также и то, что на дворе было лето и этих платьев было достаточно.

Диплом я защитила на пятерку и даже была приглашена в аспирантуру, но по понятным причинам мне пришлось от нее отказаться.

А потом, с дипломом в руках, я отправилась на поиски работы. Наивная. Конечно, мое весьма увеличившееся пузо работало против меня. Едва его завидев, мне отказывали в работе, даже не взглянув в резюме. Даже на малооплачиваемую работу школьного психолога меня не взяли.

С жильем была похожая ситуация: в нашем городке в принципе было не очень хорошо с жильем. Найти отдельную квартиру по приемлемой цене было нереально, а комнату мне сдавать отказывались, едва увидев мой живот. В-общем, я совсем загрустила.

В августе мне позвонила Аглая Степановна – моя двоюродная бабушка. То есть она была родной сестрой моей бабушки и, соответственно, матерью умершего дядьки и бабушкой Дианы. Но с родной внучкой и невесткой она практически не общалась – они не нашли общего языка с тетей Жанной.

– С днем рождения, милая! – поздравила она меня.

Я ахнула: за своими заботами я совсем забыла, что у меня сегодня день рождения. Тетя Жанна с Дианой никогда меня не поздравляли, Светка, видимо, решила это сделать вечером.

Мы очень хорошо общались с Аглаей Степановной, которая проживала в небольшом поселке в соседней области. Пока были живы родители, мы даже время от времени приезжали к ней в гости. Сейчас же в-основном перезванивались.

Слово за слово и я выложила двоюродной бабушке все свои проблемы. Было у нее такое свойство: ты сама не заметишь, как расскажешь ей все секреты. Аглая Степановна на том конце провода притихла на какое-то время, а потом вдруг заявила:

– А приезжай-ка ты ко мне. Место для тебя найдется, малышу тут даже лучше будет, чем в вашем городишке рядом с цементным заводом. Все же тут у нас природа, молочко из-под коровы.

– Но это ж вам столько хлопот! – не решалась я.

– Да мне-то только в радость, все веселее будет.

И я согласилась. Да у меня просто не было другого выхода.

Глава 4

Аглая Степановна приняла меня радушно. Мне была выделена комната рядом с печкой, “чтобы маленькому зимой тепло было”. Бабушка охала и ахала, как же я похудела. Так что первым делом меня взялись откармливать свежей деревенской едой.

Потом Аглая Степановна потащила меня по местным магазинчикам, закупать одежду на осень. А я в свою очередь подключилась к местному провайдеру интернета и начала регистрироваться на различных сайтах, предлагая свои услуги детского психолога. К сожалению, спроса на меня почти не было – по поводу детей предпочитали консультироваться только оффлайн, да и опыта у меня пока было маловато.

Тем не менее, садиться полностью с малышом на шею доброй женщине не хотелось, так что я старалась, как могла, найти хоть какой-то заработок.

Жизнь в маленьком поселке, скорее даже деревне, была спокойной и размеренной. В конце августа и в начале сентября было много работы по сбору урожая, засолке и прочим заготовкам. Мы вместе мыли, чистили, резали овощи и под эту монотонную работу вели неспешные беседы.

Во время одной такой беседы Аглая Степановна как бы между прочим, и взялась расспрашивать меня про отца ребенка. Да я и не собиралась ничего скрывать. Скрывать-то было и нечего: я не знаю или не помню, как все это получилось. Женщина внимательно выслушала меня и вдруг предложила:

– А давай-ка я обряд кое-какой проведу. Может, и всплывет ваш загадочный папаша.

Я лишь рассмеялась:

– Гипноз не помог, думаете – обряд поможет? Может, тогда уж к гадалке обратиться?

– Зря ты смеешься, – слегка обиделась бабушка, – Моя бабка, а твоя, значит, прапрабабка непростой женщиной была. Кто-то ее ведьмой называл, кто-то – ясновидящей. Только умела она видеть то, что не каждый увидит. Времена были такие – всю эту “ересь” отрицали и запрещали. Так что бабка моя говорила, что она просто травками лечит и никаких сверхъестественных талантов не имеет. Да только люди ведали и прибегали к ней в случае чего. Кому помочь козу потерявшуюся найти, кому кольцо пропавшее. А когда началась война, пошли к ней с похоронками, да с бумажками о без вести пропавших.

– Людей находила? – уточнила я.

– Не то чтобы находила, только кому-то говорила, мол, жив твой сынок, в госпитале раненый, а кому-то… Тяжелая это ноша – говорить родным о том, что нет на свете уже того, кого они так любили. Всякое ей выслушивать пришлось. Ну да речь не о том. Бабка моя и научила меня кое-каким обрядам, позволяющим найти то, что ищешь.

Я вздохнула:

– Я ж даже не знаю, кого ищу.

– Как это кого? Отца своего ребенка ты ищешь. Даже если сама ты его толком не знаешь, родственная связь к твоему малышу идет.

– Я… Боюсь узнать правду, – призналась я. – А вдруг она окажется такой, что лучше бы и не знать ничего? Вдруг я сама захотела забыть это?

Но Аглая Степановна лишь пожала плечами:

– Тут только тебе решать, готова ли ты взглянуть в глаза своим страхам.

Я задумалась. А потом поправила:

– Дайте мне несколько дней времени. Я хочу подумать об этом и решить. Или решиться.

– Как скажешь, – согласилась Аглая Степановна.

А я решила перевести разговор на другое.

– А что еще умела ваша бабка?

– Разное. Только не все могла другим показывать. Время было такое… Людей лечить умела, боль заговаривать. Отвары из трав варила такие, что вроде как, еси из тех же травок другой человек сварит, помогает, конечно, но гораздо хуже, что то, что варила моя бабка. Потому ее ведьмой за глаза и звали.

– А вам или моей бабушке эти способности передались?

Аглая Степановна покачала головой:

– Мало что. Чему-то меня успели научить, но совсем немногому. А сестра моя, твоя бабушка, та вообще перенимать опыт нашей бабки отказалась. Мол, это все безграмотно и вообще антисоветчина. Она у нас ярой комсомолкой была.

– Жалко, что такое наследие потеряно, – вздохнула я.

Глава 5

До позднего вечера я размышляла о предложении Аглаи Степановны. А ночью мне опять приснился все тот же сон. Мужчина звал меня.

– Олли, вернись! Прости меня, умоляю! Только вернись!

И прямо во сне я не выдержала и закричала в ответ:

– Да кто ты такой вообще? Что тебе нужно от меня! Прекрати уже мне сниться!

Он немного помолчал и вдруг как-то сдавленно ответил:

– Прости!

И исчез. Оставшуюся часть ночи я проспала крепко, без снов. Разве что малыш время от времени беспокоился и пинался.

А утром я решилась ответить Аглае Степановне согласием на этот странный обряд.

Весь день бабушка варила какой-то отвар, который, кстати, довольно приятно пах. Вечером она расставила по комнате свечи, устроилась удобно в кресле и выпила отвар.

– Сейчас я погружусь в особое состояние, – сказала она мне, – а ты можешь начать задавать мне вопросы. Я буду тебе на них отвечать, но сама я потом ничего из того, что тебе скажу, не вспомню. Так что запоминай все как следует.

Я согласно кивнула. Оказалось, что со мной делать ничего не будут. Да и сама я, наверное, не рискнула бы пить странный отвар в моем нынешнем положении.

Аглая Степановна закрыла глаза и погрузилась в состояние, похожее на дремоту или, скорее даже транс. И я начала спрашивать.

– Вы готовы мне отвечать? – спросила я.

– Спрашивай, девочка, – ответила она каким-то странным глухим голосом.

– Кто отец моего ребенка? – спросила я.

– Это особенный человек. Других таких нет.

– Где он сейчас?

– Его нет в этом мире.

Да что они все про этот мир! А в каком мире тогда он есть? В загробном?

– Он… его нет в живых? – решила уточнить я.

– Он жив, – ответила мне Аглая Степановна.

Я почувствовала, что запуталась еще больше, чем раньше.

– Почему он не со мной? – спросила я.

– Это было твое решение.

Ну зашибись! Я еще и что-то там решила и сама не знаю об этом ничего.

– Почему я так решила?

– Он ошибся и поступил неправильно. И ты ошиблась.

Угу, конечно, вот теперь-то все ясно!

– Как я могу найти его?

– Иди на зов! – ответили мне.

И какой еще зов? Зов души?

– Где мы с ним встретились? – решила я зайти с другой стороны.

– Он нашел тебя в постели мужчины, – ответила Аглая Степановна!

– Что?! – завопила я.

Ну вообще замечательно! Я что, лунатик и по ночам брожу по чужим постелям, да еще и так, что потом забеременела, сама не помня, как? Или у меня раздвоение личности и вторая моя личность, которой я не помню, является шлюхой?

От моего вопля Аглая Степановна вздрогнула и распахнула глаза.

– Что… Все? – спросила она озадаченно уже нормальным своим голосом.

– Ну… как-то так, да.

– Ты что-нибудь узнала? – спросила она сочувственно.

– Скорее возникло еще больше вопросов, – вздохнула я и рассказала бабушке весь наш разговор.

– М-да… – удивленно протянула она. – Что касается постели… Ты же необязательно в ней непотребствами какими-то занималась. Может быть, в гостях у кого на кровати сидела, когда в гости кто-то зашел.

Я покачала головой. Ничего подобного я и не помню. Не было такого за последний год, чтобы я в гости к парням заходила. В нашем доме тоже мужчины не жили. После смерти мужа тетя Жанна так и не вышла замуж.

– Ладно, – сказала Аглая Степановна, – ты не переживай. Тебе вообще волноваться сейчас нельзя. Возможно, через несколько месяцев мы повторим обряд, если за это время ничего не решится. Часто повторять его нельзя. А ты пока подумаешь, что и как спрашивать.

Я кивнула, соглашаясь с ее словами. А главное – я вспомнила, что волноваться мне и правда нельзя, это может быть вредно для малыша. Выпила успокаивающего чая и отправилась спать.

Глава 6

В эту ночь он опять меня звал.

– Олли, вспомни меня, вспомни! Вернись ко мне!

– Да сколько ж можно! – воскликнула я, – Как я могу тебя вспомнить, если не помню?

– Просто потянись ко мне. Душой, – сказал он.

Вот и как это сделать? Ладно, попыталась ощутить, как я тянусь к нему… сама не знаю, чем. Хотелось бы потянуться руками к его шее и придушить уже, чтобы спать спокойно не мешал. А потом я увидела.

Я сидела в своей любимой пижамке с медвежатами на своем стареньком матрасе в кладовке, выделенной мне под спальню в доме тети Жанны. Сидела и задумчиво вертела в руке ту самую странную монетку, найденную сегодня утром во время уборки торгового зала в супермаркете. Я размышляла о том, как бы мне исхитриться и как можно скорее все же снять отдельную, пусть даже махонькую квартирку. Просчитывала, какую зарплату я должна получать, чтобы можно было влезть в ипотеку и платить не чужому дяде за чужое жилье, а чужому же дяде, но уже за свое жилье.

Размышления приводили к неутешительному выводу: во-первых, без опыта нормальной официальной работы ипотеку мне не дадут, во-вторых, без первоначального взноса я ничего купить не смогу. А на первоначальный взнос я не накоплю, если буду снимать жилье. В-общем, со всех сторон получалась засада.

Огорченно крутанула монетку на полу наподобие волчка, та завертелась, а я почувствовала сильное головокружение…

Этот момент я хорошо помнила. Это было где-то в конце зимы. Я помнила, что тогда у меня закружилась голова, а потом я очнулась уже лежащей на матрасе. Похоже, было что-то вроде обморока. Вот только в этом видении дальше все пошло не так, как я помнила.

Голова закружилась и вдруг я ощутила, что падаю куда-то вниз. Что было странно, потому что сидела я на матрасе, который лежал на полу. Я падала недолго, по ощущениям высота была метра полтора-два, не больше. И упала я на что-то мягкое. Потом услышала вопль, голоса.

Один из голосов был неприятный, женский. Он визжал и верещал что-то. Я с трудом разлепила глаза, которые крепко зажмурила. когда голова закружилась и увидела, что сижу посреди довольно большой кровати со смятыми простынями. Повернув голову налево, я увидела женщину.

Блондинка лет тридцати с шикарной фигурой была абсолютно голой. Она визжала, спешно вытягивая из-под меня одеяло и наматывая его на свое голое тело.

– Ты обещал, что никто не узнает! – верещала она, – Не дай бог мой муж узнает, он же прибьет нас обоих!

– Дорогая, я сам ничего не понимаю, – услышала я мужской голос справа.

Я повернула голову направо и увидела мужчину. Примерно ровесник женщине, светловолосый, он был одет ничуть не больше, чем женщина. Голый мужчина прикрывал свой пах подушкой, которую, похоже, схватил с постели, на которой я сидела и пытался успокоить свою… хм… партнершу.