В его руках

– Зачем? – удивилась Ксения Альбертовна, бросив на сына озадаченный взгляд.

Максим ухмыльнулся, в его глазах сверкнуло что-то недоброе.

– Ну, допустим, в моей машине некому прибраться… – его голос был нарочито легким, но каждый его тонкий укол я чувствовала почти физически.

– Ну, если тебе нужно… – вздохнула Ксения Альбертовна, словно не хотела спорить с сыном. – Диана, теперь ты на полной ставке. О сумме оклада ты знаешь.

Меня даже не спросили. Я стояла в изумлении, пытаясь осознать, что только что произошло. Наконец я глубоко вдохнула и выдохнула, подавив нахлынувшее возмущение.

– Спасибо за предложение, Ксения Альбертовна, но меня устраивает мое нынешнее положение, – сказала я ровно, хотя голос чуть дрогнул.

Ксения Альбертовна удивленно вскинула брови и наконец посмотрела на меня – так, словно только сейчас заметила мое присутствие.

– Ты отказываешься? После всего, что мы для вас сделали?! – голос Ксении Альбертовны дрожал от возмущения. – Маша! Подойди ко мне! – крикнула она.

Я сжала поднос так крепко, что побелели костяшки пальцев. Поджала губы, стараясь не расплакаться, и опустила голову. Унизительнее я себя не чувствовала никогда.

Когда мама вошла в комнату, я даже не смогла на нее взглянуть – все силы ушли на то, чтобы сдержать слезы и не броситься прочь.

– Маша, неужели мы недостаточно помогали тебе, чтобы твоя дочь отказалась нам помочь в нашей просьбе? – в голосе Ксении Альбертовны зазвенел едкий сарказм.

– Я не совсем вас понимаю, Ксения Альбертовна… – начала мама, но её тут же перебили.

– Объясните мне, почему ваша дочь считает, что работать на нас выше её достоинства? – голос Ксении Альбертовны становился все громче, капризнее, напоминая детскую истерику. – Я хочу, чтобы она этим летом поработала у нас, а она отказалась!

Я украдкой взглянула на маму. Она стояла растерянная, словно перед ней возникла задача, которую она не могла решить.

– Диана, в работе нет ничего постыдного… – начала она неуверенно, потом замолчала, словно не знала, что сказать. А потом тихо добавила: – Диана, не доставляй мне хлопот, мне и так тяжело…

Я вздрогнула, как от пощечины. Эти слова больно ударили по воспоминаниям.

"Не доставляй мне хлопот, мне и так тяжело…"

Эту фразу мама повторяла мне слишком часто – когда меня ругали в школе или когда я предлагала ей помощь, или когда ей было просто не до меня. Всегда один и тот же ответ.

И я старалась. Изо всех сил. Училась лучше всех в классе, не просила помощи, не жаловалась, не плакала. Лишь бы не слышать снова эту фразу. Лишь бы не усложнять еще сильнее жизнь мамы.

– Прости, мама… – голос предательски дрогнул, слезы застилали глаза, но я попыталась улыбнуться. – Ксения Альбертовна, я согласна.

Ксения Альбертовна всплеснула руками и расплылась в улыбке, будто минуту назад не заходилась в истерике.

– Вот и замечательно, Дианочка! – весело провозгласила она.

Я кивнула, развернулась и поспешила к себе в комнату, так и не взглянув в сторону своей главной проблемы.

Максим.

Теперь я его ненавидела. Презренный, жалкий… ненавижу!

Захлопнув за собой дверь, я упала на кровать и дала волю слезам. Плакала долго и горько, пока боль и обида не начали потихоньку утихать.

Удивительно, но весь оставшийся день меня никто не трогал – ни звонками, ни указаниями. Пустота внутри сменялась глухой злостью, которая не собиралась отпускать меня так просто.

…

На следующее утро я все же решилась выйти на пробежку. После вчерашнего хотелось выплеснуть злость и обиду, которые не давали мне покоя. Я уже заканчивала растяжку, когда дверь дома открылась, и на улицу вышел Максим.

На нем были только спортивные штаны, а через плечо небрежно перекинуто полотенце. Он шел уверенно, целенаправленно – и, конечно же, прямо ко мне.

Когда подошел ближе, привычным жестом кинул мне бутылку воды и полотенце.

Я даже не попыталась поймать их. Просто отступила на шаг, и оба предмета с глухим стуком упали на газон.

Максим остановился. Его брови удивленно дернулись вверх.

Я усмехнулась и, выпрямившись, шагнула ближе. Пришлось запрокинуть голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

– Мой рабочий день начинается с восьми, – бросила я холодно. – Так что до восьми, можешь идти к черту!

На его лице появилась ухмылка – медленная, опасная.

– Ты уверена, что хочешь себя так вести? – голос его был ленивым, почти скучающим, но в нем проскользнуло что-то хищное. – Не боишься последствий?

Разум подсказывал, что нарываться на него – не лучшая идея. Но у меня слишком долго кипело внутри, и я просто не смогла удержаться.

Я скрестила руки на груди и с вызовом произнесла:

– Не сдерживайся. Покажи, на что ты способен.

В его взгляде вспыхнуло что-то темное, почти азартное. На лице появилась усмешка, которая не предвещала ничего хорошего.

Он медленно, откровенно провел по мне взглядом с ног до головы. Когда его глаза задержались на моей груди, внутри все неприятно сжалось. Я почувствовала, как по коже побежали мурашки – не от холода, а от тревоги.

Я невольно отступила на шаг, словно это могло поставить между нами безопасную границу.

Максим заметил мою реакцию – уголок его губ дернулся, будто ему было забавно наблюдать за моей неловкостью.

Я быстро нагнулась, подняла с газона коврик и, стараясь не встречаться с ним взглядом, ушла прочь.

Спина горела, будто он все еще смотрел мне вслед.

Мне не понравилось, как он смотрел на меня. В его взгляде читалась не просто злость или раздражение – в нем была жажда.

И это напугало меня куда сильнее, чем его угрозы.

Максим был опасен. Опасен не только своими словами, но и тем, что он вызывал в мне что-то, с чем я не знала, как справляться.

И мне нужно быть осторожной. Слишком осторожной, чтобы не попасть в его игру.

Я вернулась в свою комнату, приняла душ и надела легкое платье. Заплела волосы в длинную косу и посмотрела на себя в зеркало. Улыбнулась – почти искренне.

Цель дня – просто пережить его.

На кухне мама была занята готовкой. Она не заметила, как я вошла, все ее внимание было приковано к кастрюле.

– Мам, тебе нужна помощь? – позвала я.

Она подняла на меня взгляд и на секунду застыла, словно увидела меня впервые.

– Диана… – голос ее стал мягким, почти нежным. – Ты такая красивая… Глаза как у папы… всегда улыбаются, даже когда тебе тяжело.

Я замерла, ощутив, как внутри что-то сжалось.

Вот почему я каждый год приезжала сюда. Ради таких моментов. Ради этих редких слов и взгляда, в котором было хоть немного любви. Ради этих крупиц внимания, которые я жадно собирала, как бесценное сокровище.

Подошла ближе и накрыла её ладонь своей.

– Я помню папа говорил… что у меня его глаза и твоя улыбка, – сказала я тихо, стараясь удержать этот момент. – Только вот твою улыбку я давно не видела…

Мама отвела взгляд, плечи её чуть поникли.

– Прости, дочка… Я стараюсь… – голос сорвался, и она замолчала, будто не решалась сказать больше. – Правда, стараюсь…

Я шагнула ближе, поцеловала её в висок и прошептала:

– Люблю тебя, мам…

Она кивнула, но так и не посмотрела на меня.

А я просто стояла рядом, зная, что этот мимолетный миг близости вот-вот растает, словно его никогда не было.

Спустя несколько часов на кухню зашла Ксения Альбертовна и, не терпя возражений, прощебетала:

– К Максиму пришли его друзья, так что накройте стол еще на двоих.

Не хватало мне одного напыщенного самовлюбленного… Так теперь еще и такие же пришли.

Я сложила приборы и блюда на поднос и направилась в столовую.

Подошла к столу и начала раскладывать приборы, как вдруг до меня донеслись голоса.

– Макс, ну признайся, как тебе удалось завалить Кристину? Она ведь никому не давала…

– Андрей, заткнись, понял? – Максима голос звучал с угрозой.

Я поняла, что Макс и его друзья вернулись. Ну, почему именно сейчас?

Инстинктивно обернувшись, я встретилась с их взглядами. Макс и двое его друзей застыли в дверях, явно не ожидая увидеть меня здесь.

Первым пришел в себя один из парней. С самодовольной ухмылкой он медленно подошел ко мне, не скрывая, как бесцеремонно обводит меня взглядом с ног до головы.

– Это что за цветочек у тебя здесь? – обратился он к Максиму с усмешкой.

Я почувствовала, как во мне вскипает раздражение. Такого нахальства я ещё не встречала. Не успела я и слова сказать, как он внезапно схватил меня за руку.

– Как тебя зовут? Или мне так и звать тебя – цветочек?

Я резко выдернула свою руку и шагнула в сторону.

– Андрей, отстань от неё, – голос Максима прозвучал неожиданно резко.

– Макс, я забиваю её себе! – ухмыльнулся Андрей, полностью игнорируя напряжение в голосе друга. – Пойдёшь со мной на свидание, цветочек?

Он снова сделал шаг ко мне, и в этот момент терпение окончательно покинуло меня. Как же меня достали эти самодовольные парни, считающие, что им всё сойдет с рук.

Я не отступила. Наоборот, подошла ближе, взяла его за руку, как он минуту назад сделал со мной, и с притворной сладостью прошептала:

– Я скорее поцелуюсь с помойным ведром, чем пойду на свидание с тобой, милый.

Я с отвращением отбросила его руку и направилась к выходу. Но уже на пороге не удержалась и обернулась.

Максим стоял, напряжённый до предела. Его взгляд неотрывно сверлил Андрея, а пальцы были сжаты в кулаки так сильно, что побелели костяшки. В его взгляде не было насмешки или раздражения – только жёсткий, хищный прищур, будто он с трудом удерживал себя от того, чтобы не врезать своему «другу» прямо сейчас.

Вернувшись на кухню я узнала, что завтра планируется домашняя вечеринка, в честь приезда Максима. Приедут все его друзья и знакомые и, конечно, же они не могут быть обычными людьми. Это наследники компаний и фирм, а значит связи. Ксения Альбертовна, была очень воодушевлена всеми подготовками и раздавала указания. Какие комнаты подготовить, если останутся ночевать, что заказать, какого диджея срочно нанять. К вечеру, я была полностью вымотана и просто вырубилась в кровати, как только легла.

Глава 4

Следующее утро я провалялась в постели до последней возможной минуты. В глубине души проснулась маленькая девочка, которая кричала и топала ножкой « Не хочу! Не буду». Застонав, резко поднялась с кровати и побежала собираться, чтобы вновь броситься в суматоху с подготовкой.

У Морозовых никогда ничего не бывает просто. Никаких уютных посиделок с пиццей, музыкой из колонки и настольными играми. Нет, им обязательно нужно развернуть нечто грандиозное – такое, что доводит работников до изнеможения.

По пути к служебному входу я заметила Максима на площадке. На этот раз, что удивительно, он был в футболке и активно делал отжимания. Заметив меня, он остановился и посмотрел в мою сторону. Я не стала задерживаться – быстрым шагом прошмыгнула через вход для прислуги, не дав ему шанса заговорить со мной.

Дом гудел, словно улей. Приказы сыпались один за другим, а я только и успевала встречать машины с доставками. Пеногенераторы, столики для двора, декорации – всё прибывало бесконечным потоком. Приходилось следить за каждым пунктом и докладывать Ксении Альбертовне.

К пяти вечера приехал диджей – приятный парень лет двадцати пяти. Его руки были покрыты татуировками, в брови и в языке сверкали проколы, а на голове у него вились непослушные кудри, придающие ему еще больше задорности. Он оказался таким таким искренне веселым, что заряжал энергией окружающих.

Даже я, уставшая за день беготни, почувствовала, как напряжение чуть ослабло. Невольно начала улыбаться и смеяться над его шутками.

Парень представился Майком. Пока он настраивал аппаратуру и раскладывал оборудование, я стояла рядом, слушала его забавные истории и впервые за всё время с момента приезда в этот дом почувствовала себя… легко. Без оглядки, без тревоги – просто как обычный человек в компании другого обычного человека.

Но, конечно же, Максим не мог оставить меня в покое. Его игра не предполагала передышек.

Я почувствовала его присутствие еще до того, как увидела. Словно холодный укол в спину – уже привычное ощущение, от которого в груди сжалось. Я обернулась и встретилась с его взглядом.

Он стоял чуть поодаль – пристально наблюдал за мной. В этом взгляде было нечто большее, чем просто случайное любопытство. Максим не сводил с меня глаз.

Легкость, которую я только начала чувствовать, мгновенно исчезла.

В его глазах не было ни намёка на прежнюю сдержанность – только злость, густая и обжигающая. Словно хотел испепелить меня взглядом.

Я застыла, будто меня поймали с поличным за чем-то преступным. Сердце забилось чаще, но я заставила себя не отводить взгляда.

Максим подошел ближе, и в его голосе прозвучало ледяное приказание:

– Иди в свою комнату. И что бы я тебя не видел до завтра!

Я опешила. Его тон был таким властным, будто я – непослушный ребёнок, которого отправляют в угол.

– У меня много поручений, я не могу уйти… – начала я, стараясь говорить спокойно и миролюбиво.

– Считай, у тебя больше нет никаких поручений, – отрезал он.

Во мне начала закипать злость. Что он себе позволяет?!

– Зарплату мне платит твой отец, так что не тебе решать! – бросила я с вызовом.

Максим прищурился. При упоминании его отца что-то в нем словно щелкнуло – губы сжались в тонкую линию, а взгляд стал ещё темнее.

– Не надо мне… – начала я, но договорить не успела.

Он резко шагнул ко мне, и прежде чем я сообразила, что происходит, его рука обхватила меня за талию. В следующий миг я уже висела у него на плече, как мешок с картошкой.

– Пусти меня! Ты что творишь?! – возмущенно заорала я, бесполезно колотя кулаками по его спине.

– Замолчи! – бросил он сквозь зубы.

Гнев бурлил внутри меня, но поверх него накатывала тревога. Что, черт возьми, с ним происходит?

Он полностью игнорировал мои возмущенные крики. Я вырывалась, толкала его в спину, но Максим даже не замедлил шаг. Лишь когда я поняла, что он несет меня в домик для персонала, меня накрыла паника.

Проходя по коридору, он остановился у двери моей комнаты и с силой толкнул её ногой. Дверь распахнулась с глухим ударом о стену. Занес меня внутрь и бросил на кровать.

Я резко села, чувствуя защипали глаза, от злости и унижения перед Майком. Максим стоял рядом, глядя на меня сверху вниз. Его грудь тяжело вздымалась, а взгляд был тёмным и яростным – настолько, что у меня перехватило дыхание.

– Только попробуй выйти сегодня из этой комнаты, – его голос хрипел от напряжения. – Ты очень пожалеешь.

– За что ты так со мной? Что я тебе сделала?– закричала я.

Он на несколько секунд задержал взгляд на моем лице, потом развернулся и ушел и резко захлопнув дверь.

Я застыла на месте, всё ещё ощущая, как сердце бешено колотится в груди. Слёзы подступили. Горячие, обжигающие – от осознания своей беспомощности и унижения.

Почему он так со мной?

Я обняла подушку, стиснула её так, будто она могла защитить меня от этой боли. Слёзы лились сами по себе, я не могла их остановить – слишком много накопилось обиды, усталости и непонимания.

Все с меня хватит! Уеду несмотря ни на что, я не могу терпеть такое отношение к себе. Уеду, даже если мама обидится и не поймет.

Мысль об отъезде принесла спокойствие. Словно выход был ближе, чем казалось раньше.

Спустя несколько часов начали собираться гости. Музыка оглушающим потоком накрывала весь дом, вибрации доносились даже сквозь стены. Я сидела на кровати, наушники плотно прижимались к ушам, заглушая хаос вечеринки. Погрузилась в книгу, надеясь отвлечься, но иногда по потолку пробегали разноцветные блики от светодиодного шоу, напоминая о происходящем снаружи.

Я приняла душ, переоделась в уютную пижаму и нанесла маску на лицо. Эта простая рутина помогла мне вернуть хоть каплю душевной гармонии.

Заметила что телефон мигает. Кто-то звонит.

Это была мама. Я быстро взяла трубку.

– Да, мам?

– Милая, можешь принести лекарства из моей комнаты? На тумбе, в верхнем шкафчике.

Её голос звучал быстрым, немного торопливым, как будто она была чем-то занята.

– Ты пьешь лекарства? У тебя всё в порядке? – спросила я, в голосе незаметно пробежал страх.

– Не переживай, ничего страшного, просто возрастное, – она ответила так, как всегда, пытаясь успокоить меня, не раскрывая настоящих причин.

Я не поверила ей ни на секунду. Она всегда скрывала правду, всегда говорила, что всё нормально, даже когда было совсем не так.

– Хорошо, принесу, – ответила я, пытаясь скрыть беспокойство.

Вошла в её комнату. Открыла верхний шкафчик тумбочки и достала коробочку с таблетками. И ввела название в поисковик.

Сердечный гликозид. Я замерла. Это препарат, который пьют при риске инсультов.

Губы задрожали, а по щекам побежали слёзы. Моя мама… Бедная, моя мамочка.

Я вытерла слёзы рукавом пижамы, заставила себя успокоиться и вернулась в свою комнату. Переоделась, стараясь вернуть себя в более стойкое состояние.

Я направилась на кухню, где нашла её. Она стояла у посудомоечной машины, раскладывая посуду. Я подошла сзади, обняла её.

– Диана, что случилось? – удивилась мама, повернув голову.

Я отрицательно покачала головой и протянула ей коробочку с лекарствами. Мама молча взяла их, вздохнула и с каким-то усталым спокойствием произнесла:

– Всё будет хорошо, Диана. Не переживай.

Я кивнула, поцеловала её в щеку и вышла из кухни. Лучше вернуться в комнату, не хочу проблем с Максимом.

Поглощенная своими мыслями и переживаниями, не заметила как ко мне подошел парень.И резко потянул за руку.

– А вот и моя красавица! – раздался громкий голос.

Я повернулась и увидела одного из друзей Максима, того самого парня, с которым я столкнулась вчера. Он был явно пьян. Он потащил меня за руку, будто не замечая моего сопротивления, и с улыбкой крикнул:

– Эй, посмотрите это моя новая девушка! – его голос был небрежным и веселым, явно нетрезвым. – Познакомлю тебя с друзьями!

Когда я смогла оправиться от шока. Попыталась вырвать свою руку из его захвата.

– Отпусти меня! Что ты делаешь?! – закричала я, но он не слушал, продолжал тащить меня к группе людей, стоявших у бассейна.

Зайдя в толпу, он вдруг громко крикнул:

– Всем внимание! – его хватка на моей руке стала ещё жестче. – Максим, Кристина, подойдите сюда, у меня есть новость!

Я посмотрела в сторону, в которую он крикнул, и увидела Максима. Он стоял рядом с девушкой, которая была обвита вокруг него, показывая всем своим телом, что он принадлежит ей. Его рука лежала у неё на талии, и он улыбался. Но как только его взгляд встретился с моим, его лицо сразу же изменилось. Он нахмурился, убрал руку с её талии и направился в нашу сторону.

– Этот прелестный цветочек… – услышала я его голос. Парень притянул меня к себе и положил руку мне на талию.

И в этот момент что-то во мне взорвалось. Все обиды и злость, накопившиеся за этот день, выплеснулись наружу. Я не раздумывала. С яростью, с которой не ожидала от себя,я резко развернулась и со всей силы ударила кулаком прямо ему в нос.

Он отшатнулся от меня, удивленно посмотрел, и в этот момент я почувствовала, как его руки резко отталкивают меня. Я сделала пару неуверенных шагов назад, поскользнулась и упала прямо в бассейн.

Вода затопила всё вокруг. Я пыталась двигаться, но мои руки и ноги были как беспомощные, тяжелые. Я пыталась вдохнуть, но вода заливала нос и рот, не давая мне дышать. Паника сжала грудь, страх перекрыл мысли, и я не могла ничего сделать. Я пыталась бороться, но силы уходили, тело отказывалось подчиняться.

Сознание затуманилось, но я почувствовала, как чьи-то руки подхватили меня. Всё произошло словно во вспышке – реальность сменила очертания, и вот меня уже вытаскивают из воды. Кто-то укутал меня чем-то мягким, но моё тело оставалось словно сжатой пружиной – напряжённым, неподвижным.

Дышать было больно. Воздух входил в лёгкие рывками, будто каждая попытка вдохнуть разрывала меня изнутри. Я старалась собраться, но мысли путались, зацикливаясь на единственном желании – снова дышать.

Со временем напряжение начало уходить. Оцепенение ослабло, и я ощутила, как кровь вновь разносит по телу тепло. Осознание ударило по мне, как хлёсткий удар: я едва не утонула.

Слёзы подступили к глазам, и я разрыдалась – тяжело, безудержно, не в силах больше сдерживать ни страх. Кто-то держал меня на руках, поглаживал по голове, и от этого становилось только больнее.

Я не знаю, сколько прошло времени, но сквозь хаос в голове наконец прорвался голос.

– Шшш, все хорошо…Я знал этот придурок что-то учудит— тихо, почти шёпотом произнёс Максим, будто говорил не столько мне, сколько самому себе.

– Мама… просила принести лекарство… – хрипло выдавила я, словно оправдываясь за случившееся.

Максим замер. На мгновение показалось, будто мои слова застали его врасплох. Потом он чуть отстранил меня, вглядываясь в моё лицо так долго и пристально, так что у меня перехватило дыхание. Наши взгляды встретились, его удивленный взгляд мгновенно сменился недовольным. Словно опять надел маску агрессора.

– Ты не умеешь плавать? В мире остались еще такие? – его голосе сквозила странная смесь злости и раздражения.

Я почувствовала укол обиды. Благодарность за мое спасение просто растаяло. Он обвинял меня в том, что я не знала того, чему никто никогда меня не учил.

Я выскользнула из его рук и отступила на пару шагов.

– В моём мире, – резко бросила я. – Где люди не могут позволить себе поездку на море. Где родителям приходится выбирать между едой на неделю и занятиями по плаванию. В моем мире таких полно.

Слова вырвались сами собой. Я отвернулась и направилась к выходу, но, схватившись за дверную ручку, остановилась.

Моя одежда промокла насквозь, тяжёлая и холодная. Даже одеяло, которым меня накрыли, промокло до нитки.

Я представила, как выйду в таком виде перед всеми, и внутри всё сжалось. Хотелось застонать от отчаяния.

Было безумием просить помощи у Максима, но вариантов у меня не было. Развернувшись к нему, я вцепилась пальцами в одеяло и прошептала:

– Ты не мог бы принести мне одежду из моей комнаты?

Когда я осмелилась взглянуть на него, на его лице играла довольная ухмылка.

– Ты просишь об одолжении?

Чего я еще могла от него ожидать? Он решил воспользоваться моим положением и поиздеваться. Я вздёрнула подбородок и ответила:

– Это из-за твоего друга я упала в бассейн, так что ты мне должен!

– Ну, перед этим ты неплохо поработала над его носом, – рассмеялся он.

Максим подошёл к шкафу, достал футболку и брюки, кинул их на стул, а потом начал снимать с себя мокрую одежду.

Я на секунду застыла, невольно задержав взгляд на его торсе – рельефные мышцы, сильные руки… Осознав, что засматриваюсь, я поспешно опустила глаза на пол. С меня капала вода, собираясь под ногами в небольшую лужицу на дорогом ковре.

И только тогда поняла, что нахожусь в комнате Максима.

Максим подошёл ко мне, протянул свою футболку и улыбнулся:

– Я принесу тебе вещи, но ты мне будешь должна.

И, не дождавшись ответа, вышел, оставив меня одну.

Я долго стояла в тишине, пытаясь привести мысли в порядок. Почему я в его комнате? Зачем успокаивал, обнимал? Это не укладывалось в голове – особенно если вспомнить его высокомерное и пренебрежительное отношение ко мне.

Я начала стягивать с себя мокрую одежду и сложила у двери, чтобы потом забрать с собой. Немного поколебавшись, сняла лифчик и трусы, не хотелось промочить футболку Максима. Хотя находится без нижнего белье я в его комнате было не комфортно. Взгляд невольно зацепился за широкую постель, на которой мы сидели.

Натянула его футболку. Она была велика и доходила мне до середины бедра. Меня окутал запах Максима. Я невольно вдохнула глубже. По телу пробежали мурашки – особенно остро, потому что под футболкой на мне ничего не было.

Максима долго не было, и я уже начала сомневаться, что он всё-таки принесёт мне одежду. Я стояла в центре комнаты, переминаясь с ноги на ногу, не решаясь сесть ни на кресло, ни на диван – словно не имела на это права. Вдруг дверь резко открылась, и Максим вошёл. Его взгляд сразу остановился на мне: он медленно скользнул по моим ногам, поднимался всё выше, тяжело сглотнул и протянул мне одежду.

Я сделала шаг к нему, чувствуя, как ноги подкашиваются под его пристальным взглядом. Я взяла протянутую мне одежду и заметила: костяшки на его руке были разбиты и запачканы кровью.

– Ты подрался? – прошептала я, поднимая взгляд.

На его лице не было ран или синяков. Он продолжал продолжал бурно пронизывать меня взглядом.