скачать книгу бесплатно
– Игорь Наумович, вы почему не в зале? Что-то случилось? – она затравленно оглянулась. – Только быстренько. Не хочу опоздать.
Игорь Наумович сделал озабоченное лицо и зашептал, оглядываясь по сторонам:
– Мариша, я хочу тебе сказать…
– Что?! – тут она забеспокоилась всерьез.
– Ой, Маришенька… Я… – все бормотал старый артист, а потом словно в прорубь бросился. – Короче, я на тебя поспорил.
Рот у Мариши глупейшим образом открылся.
– Что?!
– Ну… Я поспорил на тебя с Сабчаковским. На кону ящик белого цолерианского. Урожай 1812 года, южный склон. Ты же понимаешь…
– Шеф! Вы…! Ящик цолерианского?! Да вы же мне обещали!
– Маришенька, короче, бес… э… Сабчаковский попутал. Но теперь, если ты не выгрызешь оправдательный приговор, придется…
Дальше он мог бы и не продолжать. Глаза девушки зажглись воинственным огнем, а крылья расправились и даже как-то засветились.
– Спокойно, шеф, – проговорила она, пряча глаза под черными очками. – Но о вашей страсти заключать пари мы еще переговорим.
Тряхнула головой и пошла вперед, только каблучки по мраморному полу зацокали. Адвокат смотрел вслед своей подопечной, и улыбался доброй улыбкой старого аллигатора. Отличная мотивация, прием сработал на все сто.
***
Две с половиной минуты оставалось до начала слушаний.
У самого перехода в зал суда Мариша опять столкнулась с Джейми. Точнее, это он опять чуть на нее не налетел. Еле успела переместиться в сторону. Молодой прокурор осмотрел ее пристрастным мужским взглядом, судя по выражению лица, увиденным остался доволен.
– Шикарно выглядишь, Мариша, мои комплименты.
Адвокат Климова слегка покраснела и царственно кивнула в ответ.
Надо сказать, он и сам в блестящих стальных латах обвинителя смотрелся просто потрясающе. А его огненные крылья переливались, будто их трепал ветер. Сразу видно, прокурор рвался в бой. Но перед этим просто не мог отказать себе в удовольствии позубоскалить, потому что там, за дверями зала суда шуток уже не будет. И только открыл рот, сказать Марише, что она опаздывает, как та его опередила:
– Джейми, хочешь пари?
– Пари?
– Да. Если приговор будет оправдательный, сразу после слушаний ты идешь со мной в бар.
У него даже глаза округлились от изумления.
– А если нет?
– Тогда я иду с тобой в бар, – улыбнулась Мариша.
– Э… Кхммм… А разница в чем? По-моему, я в выигрыше в обоих случаях?
– Нет. Если выиграю я, – она ткнула в него пальцем. – Я за тебя плачу.
Джейми понял, что девушка имела в виду, однако сдаваться не собирался. Протянул ей руку в латной перчатке и произнес, чуть склонив голову набок:
– Идет. Я в любом случае собирался пригласить тебя на свидание, так что…
Ей ужасно хотелось закатить глаза и фыркнуть на коллегу, но тут прозвенел третий звонок. Слушания начались, и они все-таки опоздали.
Примечание:
– Цолерианское белое* – очень редкое иномирное игристое вино, весьма ценимое судейскими, производится только в Аламоре.
Глава 2
– Климова! Вечно ты опаздываешь! – шепотом рыкнул Джейми и потащил Марину за собой в пространство.
Ей хотелось выкрикнуть, что когда-нибудь пристукнет самоуверенного гада, однако они уже очутились в центре освещенного круга, на обозрении у всего зала суда. И адвокат Климова, сделав каменное лицо, отодвинулась от прокурора в сторону.
Собственно, залом это можно было бы назвать только условно. Некое пространство, существующее параллельно множеству миров, нейтральное место, не подверженное изменениям. Ничейная земля.
Здесь не было ни потолков, стен, а присутствующие обязаны были явить истинную суть. Иначе сюда попасть просто невозможно. Это снаружи консервативная коллегия поддерживала привычную видимость здания, как две капли воды похожего на те, в которых они работали в своей человеческой жизни.
Секретарь суда укоризненно поднял бровь, взглянув на двух молодых опоздавших, выразительно вздохнул и объявил слушания открытыми.
На повестке дня дело Василия Павловича Мережкова.
Секретарь монотонно зачитывал сухие факты из биографии, дабы ввести присутствующих в курс дела, а Мариша тем временем незаметно оглядывалась вокруг. Ей приходилось бывать тут и раньше с Игорем Наумовичем, когда она была стажером, но в качестве зрителя. Отсюда, из круга истины все выглядело иначе. Отсюда ей было видно, что места судей пусты. Но это не значило, что их нет. Просто они очень далеко отсюда.
Случайно встретилась глазами со своим старым куратором, Игорь Наумович хмурился. Тут же поняла, что надо наконец собраться и вслушаться, что говорит секретарь. Историю своего подзащитного она знала наизусть, но все же, не самый подходящий момент отвлекаться по пустякам.
Вслушалась.
Честное слово, лучше б она этого не делала.
Подсудимый Мережков Василий Павлович, если просто перечислить, чего он наворотил в жизни, заслуживал расстрел на месте. И как же теперь его защищать? Получалось, вроде никак, но у Мариши бы план. Целая стратегия.
Украдкой взглянув направо, заметила снисходительно кривившего губы Сабчаковского. Его глаза говорили: девочка, у тебя нет шансов. Захотелось сказать уважаемому коллеге:
«Свалите в туман, сударь».
Собственно, она даже и сказала. Мысленно. И чуть не разинула рот от удивления – Сабчаковского, недоуменно заерзавшего на месте, заволокло серой дымкой. Мариша тут же уставилась в другую сторону, и сделала вид, что ни при чем. Ситуация привлекла внимание секретаря, в итоге раздосадованный Сабчаковский за нарушение порядка получил гневный взгляд и покашливание.
По счастью, никто не подумал обвинить в этом юную адвоката Климову, поскольку ранее в судебной практике такого замечено не было. Но ранее и адвокатов женщин тут не было. Однако инцидент сам собой исчерпался.
А дело есть дело.
Из сухо изложенных фактов вырисовывалась малоприятная картина.
Богатый уб… (условно олигарх), один из тех, кому все позволено. Родителей потерял в раннем возрасте, воспитывался бабушкой. Начинал с продажи компьютеров, вырос на мутной пене перестройки. Сила. Жестокость. Ум. Жажда власти. Поднимался быстро, партнеров подмял под себя, несогласных устранил. Так или иначе. Одним словом, хищник с большой буквы. Огромные деньги, множественные преступления, административные и уголовные. Путь наверх не усыпан розами.
Однако не за эти преступления его предстояло судить. Обычными правонарушениями должно заниматься обычное людское правосудие. Тут судили за другое, за то, что людскому правосудию неподвластно. На кону душа. И приговор ей будет короткий – можно или нельзя оправдать, простить, дать второй шанс.
Когда секретарь закончил зачитывать материалы дела и оглядел зал, первое слово было предоставлено обвинению. Облаченный в сияющие доспехи правосудия Джейми, колыхнул огненными крыльями, заполняя зал ощущением жаркого пустынного ветра, и бросил в сторону Мариши пронзительный взгляд.
Больше никакого дружелюбия. Она знала, бой пойдет не на жизнь, а на смерть. Причем, буквально – смерть ее подзащитного. Во всех смыслах.
Прокурор заявил:
– Виновен. По совокупности преступлений требую высшей меры наказания.
Молчаливое одобрение зала. С ним были согласны практически все присутствовавшие. Она и не ожидала ничего иного. Марина видела, как напрягся и шевельнулся на своем месте Гершин. Мелькнула его хищная улыбка. Понятно, старого аллигатора захватил азарт.
Собралась, белые крылья чуть заметно качнулись, повеяло прохладой, надо же остудить обстановку после прокурорской демонстрации. Когда ей предоставили слово, проговорила, спокойно глядя перед собой:
– Настаиваю на детальной реконструкции событий.
Ропот пронесся по рядам обоих коллегий. Реконструкция – стандартная процедура, и в спорных случаях иногда применялась в судопроизводстве. Но детальная…
Это означало полностью перерыть все воспоминания подсудимого, свидетелей, потерпевших. Всех.
Секретарь скривился, но объявил:
– Принимается.
***
Как только отзвучали эти слова, всё в этом зале сделалось невидимым, а вместо освещенного круга возникла реанимационная палата частной кардиологической клиники.
На койке лежал мужчина лет сорока пяти. Бледный, почти восковой, короткие темные волосы слиплись от пота, синеватые губы чуть перекошены гримасой боли. Рядом попискивали приборы, фиксируя тяжелое состояние, вычерчивали на мониторах мерцающие дорожки.
Обширный инфаркт на почве пережитого стресса.
Больной не реагировал на внешние раздражители. Но это не означало, что он был без сознания. Если бы мозг милосердно отключился, дав ему просто умереть и уйти в небытие! Если бы…
Один из нюансов детальной реконструкции состоял в том, что все, на чьих глазах развертывались воспоминания подсудимого, переживал их буквально на своей шкуре. Таков эффект воздействия места, именовавшегося залом суда.
Почувствовать все изнутри и только после это вынести вердикт.
Наверное, потому детальную реконструкцию так редко и применяли.
Однако тому умирающему на больничной койке мужчине ничего не было известно ни о суде, ни тем более, о детальной реконструкции. Он просто мучился болью и горечью воспоминаний, раз за разом возвращаясь к моменту, с которого все началось.
Когда он впервые встретил ее.
Когда началась его настоящая жизнь, а часы судьбы начали отсчет, с каждой минутой приближая его сюда, к состоянию, которое хуже смерти.
Глава 3
В памяти все немного иначе, чем видно наблюдателю со стороны. И не совсем так воспринимается, как оно было в момент непосредственного участия.
Потому что в памяти через призму души.
Воспоминаний за жизнь сорокапятилетнего мужчины набирается много, они разные по ценности и силе воздействия. Иные проскальзывают замыленным пятном, а иные имеют такую власть, что их ничто не сотрет с годами. Власть погрузить душу в ту же радость или отчаяние, что ощущалась когда-то.
Но даже сейчас, когда душа была один сплошной комок боли, этот день своей жизни восемь лет назад он вспоминал как…
***
Жаркий, августовский.
Сначала с утра дела, потом самолет. Аэропорт. Кондиционированный воздух. Стоило на минуту выйти наружу – пока дошел до машины, словно в кастрюлю с кипящей водой окунулся, тут же вымок. Раздражение.
Алишер Шарафов, партнер по бизнесу, пригласил, Мережков выкроил три дня. У Шарафеича было 150 гектаров леса в районе Фишта*. Охота, рыбалка, прочие мужские радости.
Вообще-то, Василий Павлович к охоте на зверушек был равнодушен, считал пустой тратой времени. Он и из машины-то не любил вылезать, когда оказывался где-нибудь на природе. Все его загородные дома были напичканы техникой и электроникой, как космические корабли. Сначала комплекс нищеброда заставлял выгрызать от жизни все самое лучшее и дорогое, а потом он просто понял, что урбанист до мозга костей, и вот это вот «на природе» ему нафиг не надо.
Но Шарафеич пригласил, хотел сделать ему приятное. Надо.
Дорога в горы начиналась из города, вызывала уныние и уже казалась бесконечной. От асфальта жаркое марево, воздух дрожал, поднимаясь от дороги жидкими струйками. Хаотичная застройка, разноперые домики. Не на что смотреть.
Опять был кондиционированный воздух, звонки, много звонков, переговоры. Дела, дела, дела. Успеть закончить, чтобы на три дня отключить телефон. Посреди переговоров несколько раз врывалась Кристина со своим идиотским «пусик, я соскучилась», боль зубная. В последний раз Василий просто скривился и рыкнул в трубку:
– Я занят. Не звони больше, – и отключился.
Надоела. По приезде надо будет спровадить любовницу, довольно она из него бабок выкачала.
За постоянными звонками и переговорами не заметил, как пейзаж за окном сменился, превратившись в почти сплошной лес по обе стороны дороги. Это получилось как-то вдруг и потому удивило. С делами он к этому времени закончил, так, добивал по инерции. Отключил телефон и уставился в окно. Неожиданно понял – красиво, зелень. Там жара и зелень. В салоне прохладный кондиционированный воздух, а из окна видно зелень. Красиво.
А вскоре дороги практически не стало. Джип, переваливаясь по ухабам и здоровенным булыжникам, все дальше вползал в лес и забирался выше, выше, выше. Странное ощущение, вроде совсем недавно цивилизация, люди, мусор, и вдруг эта непроходимая дичь. Как будто в другой мир попал.
Наконец приехали.
Совсем уж приятным сюрпризом оказалось, что, выйдя из машины, он тут же не взмок. Здесь было намного прохладнее и суше. А вид на горы, а воздух? Цветы. Не на клумбах, высаженные флористом. А просто так, от Бога.
Будто на другой планете.
Очень неплохо. Даже перестало казаться бесцельной тратой времени.
Хозяин встречал радушно. Остальные гости к тому времени уже прибыли, ждали только его. Собственно, оказалось, что до места назначения они еще не доехали. Потому что туда, где у Шарафеича был охотничий домик, предстояло добираться на лошадях. Немного раздражающий момент, но на фоне всей этой красоты, цветов, прохладного сладкого, словно хрустального воздуха, не хотелось раздражаться и портить себе настроение.
Видимо, поняв по выражению лица его душевное состояние, Алишер спросил:
– Ну что, хорошо, брат?
– Хорошо, – ответил Василий Павлович и не покривил душой.
Алишер неуловимо улыбнулся. Все-таки восток дело тонкое, чемпионы по части разных удовольствий. Не все, конечно, Василию нравилось, но там действительно было хорошо.
